Шанс на счастье

      Если подумать, человеческая жизнь вся сплошь состоит из ожидания. Постоянно чего-то ждём: выходных, праздников, лета, отпуска, Нового года, дня рожденья… Список можно продолжать бесконечно. Проводим так долгие часы, дни, месяцы, а то и годы ради короткого мгновения радости, после которого на горизонте появляется новый объект стремления и всё повторяется сначала.       Ждать легко, если знаешь, что рано или поздно желанное (кто-то или что-то) наконец-то появится в твоей жизни. Но как быть, когда ждёшь невозможного? Того, кого больше нет. Оборачиваешься с надеждой каждый раз, когда слышишь похожий голос. Упрямо ищешь в толпе прохожих только одно лицо. Просыпаешься от шума ветра на улице, в малейшем шорохе различая несуществующие шаги. Умом понимаешь, что он никогда не вернётся, но сердцем все ещё продолжаешь верить. В чудо.       Лу Кларк многое отдала бы, чтобы это слово вновь появилось в её повседневности — серой и беспросветной. Совсем не той, о которой она мечтала. Не той, которую Он хотел для неё.       В тот страшный день, когда Уилла не стало, частица Лу ушла вместе с ним. Девушка долго отрицала это, стараясь продолжать жить, словно всё хорошо: поехала во Францию, побывала в его любимом кафе и даже подала документы в парижскую Международную Академию Моды. Притворялась счастливой, но так ею и не стала. С учёбой, как впрочем, и с новым местом жительства ничего не сложилось: эскизы в её портфолио посчитали вопиюще безвкусными и аляповатыми, а реальный Париж с первых дней бессовестно проигрывал тому чудесному городу из рассказа. Пришлось уехать.       Дома душили воспоминания. Инстинкт самосохранения требовал бегства. И вот так она оказалась здесь, в Чикаго. Далеко от родных, но невыносимо близко к отчаянью. Застывшая во времени — неспособная ни оглянуться назад, ни двигаться вперёд. Непоправимо потерявшая себя.       В таком состоянии был один единственный плюс — Кларк перестало интересовать, что о ней думают остальные. Если им незнакома съедающая пустота внутри, смогут ли они вообще когда-нибудь понять её? Вряд ли. Поэтому, когда долговязый клиент распинался в попытке ранить официантку обидными словами, он попусту терял время и силы. По-настоящему задели Лу только угрозы в сторону Тони.       Кларк многим была обязана владельцу кафе. Именно его наглое, но очень своевременное, вмешательство спасло Лу от бесцельного скитания штатами и затягивающейся петли безысходности. Не хочется даже представлять, где бы она могла сейчас оказаться, если бы в один дождливый вечер Энтони Пастьере не обратил внимания на подозрительно отсутствующий взгляд поздней посетительницы. Она до сих пор помнила его первые обращённые к ней слова: «Мне здесь нужна помощница. Лучше тебя на эту роль никого не найти. Соглашайся», — вот так она и осталась.       За целый год, что отделял тот памятный день от сегодняшнего, Тони ни разу не поинтересовался её прошлым — за что Кларк была ему безмерно благодарна. Во время их частых и длительных бесед, он рассказывал Лу о себе, предпочитая не бередить чужие раны. В первые два месяца работы в кафе девушка прослушала множество лекций о происхождении и родине начальника. Она узнала, что родители Тони переехали в Чикаго с Италии, с маленького рыбацкого городка Вернацца. Живописный край пришлось покинуть из-за неугасимой страсти отца Энтони к десертам. В Чикаго Фабрицио Пастьере осуществил свою давнюю мечту — открыл маленькое уютное кафе, где наконец-то смог дать волю фантазии и изобретательности. Первой сотрудницей «Delizioso» стала его супруга Риккарда, во всем и всегда поддерживающая мужа. Вскоре помощников прибавилось — несколько пекарей-кондитеров и столько же официанток нашли себе работу благодаря Фабрицио. Конечно, штат не раз менялся за годы существования кафе, но, тем не менее, недостатка в сотрудниках чета Пастьере не испытывала. Потому предложение Тони о трудоустройстве имело ничтожно мало общего с дефицитом работников. Просто ему очень хотелось помочь странной девушке в чёрном. Она ведь… Хотя… Стоп. Немного отвлеклись. О чем шла речь? Ага! Кафе.       Поначалу заведение предлагало посетителям испробовать настоящие итальянские десерты: тирамису, панна-коту, сабайон, савоярди, канноли, джелато и многое другое. Со временем довольно-таки внушительное меню дополнилось авторскими сладостями от владельцев и разнообразными европейскими вкусностями. Приняв на себя управление кафе, когда отец больше не мог полноценно справляться со своими былыми обязанностями, Тони вот уже как двадцать лет продолжает заботиться о семейном деле, сохраняя неповторимую атмосферу и уникальную рецептуру одного из самых лучших итальянских кафе Иллинойса.       Кстати, с человеком, заразившим сына любовью к сладостям, Кларк познакомилась через пару недель после начала работы. И не только с ним: Лу побывала на вечеринке, посвящённой празднованию дня рождения босса, а это мероприятие ухитрилась посетить почти что вся многочисленная семья Тони — сыновья с жёнами, сестры с мужьями, кузены с супругами, племянницы и племянники, дядюшки и тётушки, родственники со стороны жены и уже ставшие близкими друзья и знакомые. Поразительно, но это огромное количество людей настолько доброжелательно и тепло отнеслось к Лу, что девушка на самом деле почувствовала себя своей среди клана Пастьере. Частицей целого. Принимая в расчёт это обстоятельство и искренне-заботливое отношение Тони к ней, совсем неудивительно, что Кларк так близко к сердцу приняла нападки желчного посетителя на её любимого начальника. Не хотелось, чтобы из-за неё такой чудесный человек выслушивал хамство и терпел убытки.       — Не надо было с ним ругаться, Тони, — попыталась хоть как-то исправить неприятную ситуацию Кларк. — Наверное, я сама виновата, и тебе стоит подыскать другую официантку.       — Не говори чепухи, дорогая. Этот старикан хотел тебя полапать. В некотором роде, кофе послужил твоим защитником. Так этому типу и нужно. Не волнуйся, милая, он ничего не сделает. А если попытается, у меня тут уйма свидетелей, которые подтвердят каждое твоё слово. Работай спокойно.       Девушка облегчённо улыбнулась и направилась на кухню за салфетками. Хоть Энтони всегда готов встать на её защиту, не стоит злоупотреблять его хорошим отношением — рабочий день только начался, через несколько часов ожидается большой наплыв посетителей, а пролитый кофе на полу само по себе не ликвидируется.       Кроме Кларк сладкоежек в кафе «У Тони» помогали обслуживать ещё несколько человек: две официантки: стройная голубоглазая блондинка Кэндис и низенькая рыжеволосая пышка Ронда; посудомойщица — сорокалетняя многодетная мама Лорен и уборщица Глория — бабулька божий одуванчик.       На кухню долгое время путь посторонним был заказан — приготовлением десертов занимались исключительно супруги Пастьере. С годами справляться с этим священнодействием вдвоём становилось всё труднее. Нужна была помощь, а точнее — кондитер-профессионал, способный не просто качественно воплощать в жизнь меню кафе, но и целиком проникнуться его атмосферой. Сыновья Тони, к большому сожалению мужчины, делом жизни отца не увлекались. Хорошего человека пришлось искать за пределами семьи. И он нашёлся — Стивен, молодой, но довольно-таки уже опытный кондитер, обожал десерты не меньше самого владельца кафе, а может даже и больше. При этом сладости ни капельки не отражались на его тощей фигуре, чего не мог не заметить женский коллектив кафе. «Везёт же некоторым!», — каждый раз с грустью вздыхала Ронда при виде новенького. Потом тут же сердечно клялась сесть на диету, мучилась голодом пару дней и благополучно срывалась. «И не говори!», — поддакивала ей Кэндис, чей дневной рацион существенно уменьшила заветная мечта стать моделью.       Девушка порой с тоской поглядывала на наслаждающихся десертами посетителей, но быстро брала себя в руки и бежала на очередной кастинг, где ей обязательно должно было повезти. Хоть удача пока ускользала из изящных пальчиков Кэндис Спаркс, девушка не отчаивалась, с уверенностью утверждая, что её шанс выбиться в люди движется к ней мелкими, но твёрдыми шажками и однажды непременно доберётся к своей цели.       Когда Лу в спешке проходила мимо застывших у входа на кухню официанток, те проводили её сочувствующими взглядами. Если говорить начистоту, особых дружественных чувств к ней девушки не испытывали. С самого первого дня Кларк в их глазах была выскочкой, пользующейся особым расположением босса. К тому же странно молчаливой и не желающей идти на контакт. Но даже она не заслуживала такого наглого обращения от посетителя.       — Может, ей нужна помощь? — проговорила сердобольная Ронда, прижимая к внушительной груди поднос с тирамису. — С кофе или просто поговорить?       — Не надо, — отрезала Кэндис, поворачиваясь к подруге. — Она будет в порядке. В отличие от тебя, если сейчас же не отнесёшь заказ клиентам.       — Ой! Да. Ты права, — спохватилась Ронда и устремилась к парочке влюблённых у окна.       Молодые люди вообще часто заглядывали в кафе Тони. Неудивительно, если принять во внимание то, что поблизости находился Иллинойский университет, где гранит науки старательно грызло свыше двадцати пяти тысяч студентов. Помимо вышеупомянутого храма науки и многочисленных ресторанчиков Маленькая Италия Чикаго славилась и другими не менее замечательными достопримечательностями. К примеру, именно в этой части города располагался Зал спортивной славы американцев итальянского происхождения, через дорогу от которого уютно примостилась площадь ди Маджио — излюбленное место туристов для фотографирования. Также популярностью у визитёров не переставала пользоваться и небольшая церковь Помпейской Богоматери и расположенный рядом парк Арриго с памятником Христофору Колумбу.       Кларк не побывала ни в одном из перечисленных мест, не смотря на то, что уже вот-вот как целый год жила в Чикаго. Девушка была бесконечно благодарна Энтони за помощь с жильём — с помощью троюродного кузена ему удалось выбить для неё маленькую комнатку на Тейлор-стрит в пятнадцати минутах ходьбы от кафе. С тех пор этот короткий путь от дома к работе стал постоянным и единственным маршрутом передвижений Лу. Да, она пару раз заглядывала на рынок на улице Максвел, но и то по поручению Тони и не больше, чем на полчаса. Местный мегамаркет удовлетворял все её потребности, позволяя девушке существовать в своей маленьком мирке одной длинной улицы огромного города.       Сейчас достопримечательности Маленькой Италии Чикаго волновали Кларк даже меньше, чем обычно. То есть, вообще не волновали. Сбегав за бумажными полотенцами и мокрой тряпкой, девушка принялась старательно убирать следы безобразной сцены. Несколько раз, для верности, проведя салфеткой по сияющей поверхности пола, Лу поднялась, удовлетворительно оглядывая результаты своего труда. В этот момент произошло нечто совершенно необычное — лёгкий бриз ворвался сквозь закрытую дверь и взъерошил её волосы. Девушка испуганно подскочила, оглядываясь по сторонам. Источник неожиданного потока ветра обнаружить не удалось: все окна были закрыты, и к том уже все посетители выглядели абсолютно спокойными, словно ничего из ряда вон выходящего не приключилось.       — Ты переработалась. Вот тебе объяснение, — тихо проговорила себе Лу, возвращая на место тряпку и рулон полотенец.       Лучшим выходом из любой непонятной ситуации в большинстве случаев для Кларк оказывалась работа. Ею она и занялась, с фанатичным рвением бросившись принимать и исполнять заказы посетителей.       Когда за последним гостем закрылась дверь Лу как обычно почувствовала не радость, а опустошение. Конец рабочего дня означал только одно — нужно идти домой, где гул разговоров уже не заглушит безжалостный голос её собственных мыслей. Но помимо опустошения было ещё кое-что — удивление. Несмотря на все старания, избавиться от странного ощущения чьего-то присутствия рядом — едва уловимого движения воздуха в замкнутом пространстве — так и не получилось. Ни во время работы, ни на пути домой, включавшем обязательную остановку у магазинчика проката фильмов с субтитрами, где Лу ни разу не взяла ни одного диска, а только тупо смотрела на красочную витрину и в панике улепётывала прочь, стоило продавцу обратить на неё внимание.       В квартире спрятаться тоже не получилось. Странный бриз словно следовал за девушкой по пятам, не покидая её ни на мгновение.       — Нужен сон. Хороший крепкий сон, — вслух проговорила Кларк, отметив про себя, что она слишком часто стала разговаривать сама с собой. Пора прекращать. Опасная привычка.       Есть не хотелось, поэтому девушка сразу пошла в спальню, по пути стягивая с себя вещи: тёмную курточку, чёрный свитер, темно-синие брюки. Кое-как развесив одежду на спинке стула, Лу решительно взялась за края футболки, но передумала, направившись в ванную. Сперва из душа, а затем и из умывальника стали доноситься звуки бегущей воды. Минут через десять дверь отворилась, впуская в комнату Кларк, облачённую в тёмную пижаму. Забравшись под одеяло, девушка посмотрела по сторонам, словно чтобы убедиться в отсутствии свидетелей. Не заметив ничего подозрительного, Лу осторожно потянула за ручку верхний ящик прикроватной тумбочки. Внутри ничего не было, кроме сложенного вдвое листа бумаги. Дрожащими пальцами девушка аккуратно развернула его, бережно разгладив завернувшийся уголок.       Несколько долгих мгновений Кларк была настолько поглощена чтением, что почти не двигалась. Затем внезапно прекратив своё занятие, она поднесла лист очень близко к лицу, вдохнула запах бумаги и тут же вернула его на законное место в ящике тумбочки.       Щёлкнул выключатель. Комната погрузилась в темноту. События ушедшего дня калейдоскопом мелькали в сознании, ускоряя стук сердца и мешая расслабиться. Но в конце концов усталость взяла верх, и Лу погрузилась в сон, прежде успев услышать, но не разобрать, в шуме ветра горький вопрос.       — Что же ты с собой сделала, Кларк?