Из праха мечты

Странно он смотрит. Уж точно не так, как смотрят на желанную женщину... И, возможно, она могла бы что-то сделать, если бы не запреты доктора Мида. Ретт бы не устоял, не смог бы... Он всегда сдавался, стоило ей только сбросить с плеч тонкий шелк рубашки. Сдался бы и сейчас! Но еще несколько недель красноречивых взглядов, которые совершенно неинтересны ему... Словно в колыбели Джеральдины уже есть все, что ему нужно. Черт! Конечно, все остальное дает ему эта крашеная дрянь! Почему-то в памяти всплыла другая... дрянь, которуя она когда-то называла своей подругой, пока Ретт грубо не выставил ее из дома вместе с прочими чудесными друзьями. Тогда она ждала Бонни... Мамми Барт. Яркая, заводная, острая на язык, с которого часто слетали настолько непотребные истории, что ни одна леди в здравом уме не допустила бы и мысли; что о таком можно говорить. Уж не то чтобы поверить, что хоть малая часть этих историй правдива. - Что еще ожидать от бывшей шлюхи, настолько хитрой, что она отняла бордель у прежней его хозяйки? - повторял Ретт. - Хитрость - полезное качество. Как выясняется. - Дорогая, вы решили обзавестись собственным борделем? Фыркнула. - Вовсе нет! Но она мне нравится. - Шлюха? - Вы сами сказали - бывшая! - Бывших не бывает, моя глупенькая девочка. Шлюха... И это было в ней самым притягательным. Уж она-то умела ублажить мужчину за его деньги. До Мамми Барт ей казалось, что все женщины просто послушно раздвигают ноги, позволяя мужчине самому получать свое удовольствие. Как же наивны оказались представления леди - кладезь морали и нравственности! Именно Мамми в один из вечеров громким шепотом рассказала, что многие мужчины предпочитают бывать во рту, а не между ног. Помнится, тогда она поспешила заткнуть нетрезвую подругу. И зря... Может, научилась бы чему! Хотя в тот момент это... это показалось отвратительным... - Ретт... я... Как-то надо предложить... Или намекнуть... Или... Черт! Надо уже что-то сделать! Подалась вперед - быстро, резко. Он не успел отстраниться - в глазах удивление. Руками обвила крепко-крепко, прильнула всем телом, будто боялась, что исчезнет. Губы скользнули по его щеке, подбородку. Наконец встретились с его губами - так жарко. И вкус знакомый, родной, с ноткой бренди... Боже! Выпить-то как хочется, чтобы стыд потерять! Как в ту ночь... Но только вино с водой... Она же кормит малютку... Одни проблемы от этой малютки! А ведь должно было все быть наоборот! И в ответ жаром обдало. Его руки уже не держали ее, нет! Сжимали тисками. Ближе. Еще ближе. До дурноты - так что воздуха не хватает. И, кажется, ребра вот-вот хрустнут под его руками. Но от этого неожиданно хорошо! Лишь бы не кончалось... Вдохнула. Поняла, что нету больше жара на губах. Испугалась. Притянула снова ближе. На цыпочках вверх. Всем своим существом. И губами скользит по его лицу. По шее. Куда только может достать. Теснее прижимается. Вдруг упала. Вслед за ним... Не устоял на ногах? Или намеренно? На кровать, что столько недель была холодной и пустой. Принадлежала только ей. А мечталось вовсе о другом, даже несмотря на боль. И стыдно вовсе не было! Хотя узнай мама об этих ее мыслях... Ну так нет ее больше! Зачем же терзать себя?.. - Ретт... Руки скользнули по его груди. Никогда не умела снимать с него рубашку... Пальцы всегда неловко путаются. Не умеет она... руками... И рукоделье тоже... Вышивать - только иголки ломать, да нитки путать! Как с пуговицами этими. - Скарлетт, я не думаю... - И правильно! О чем тут думать... Его губы под ее. Шевельнулись, словно он пытался сказать еще что-то. И снова этот жар. Руки все ниже... Неужели это и вправду? А вдруг он просто посмеется? А вдруг... Но руки, кажется, уже все решили сами. Когда это еще так проворно расстегивала брюки мужа? Леди положено не смотреть, отворачиваться, ждать, когда супруг сам разденется и присоединится к ней под одеялом. Впрочем, это уже давно не про нее... И все-таки такое... Если не захочет? И улыбнулась сама себе. Очевидно же, что хочет. Еще как! Приятно быть желанной. Черт бы побрал доктора Мида! И зачем она только согласилась? Хотя ведь Ретт вернулся только ради ребенка. Нельзя было не согласиться... Мысли исчезли. Только новые странные ощущения... Губы разве для этого нужны? Хотя Мамми Барт утверждала, что для этого тоже. - Скарлетт, вы... Да, именно она! И она не позволит ему сейчас бросить ее! Всегда любила апельсины. Вот так оторвать сочную дольку, облизнуть, а затем придавить языком, чувствуя, как сок наполняет рот. Мамушка ужасно ругалась. - Да так даже негритянки на плантации себя не ведут! Где ж вы такому научились - еду обсасывать! Мисс Скарлетт! Да если мисс Элен... А ей нравилось. И сейчас нравится. Хотя это вовсе и не апельсин. И ему нравится. Ведь он больше ничего не пытается сказать, не пытается остановить ее. Наоборот, его руки держат ее плечи, порой прижимая ближе. И теплая ладонь вдруг скользнет по затылку - теснее... Дыхание рваное, пульс бешеный... Хочется чувствовать все больше и больше. И не только губами... И как тот апельсин, что под языком наполнял рот соком. И дрожь... Сильные руки потянули вверх. Опустила голову ему на плечо, чувствуя, как постепенно успокаивается его дыхание. Провела языком по верхней губе - кажется, та чуть припухла. - И... что это было? Неужели краснеет? Нет, не станет на него смотреть. Теснее прижалась щекой к плечу. - Супружеский долг... - Супружеский долг значит? Не знал, что леди умеют так его отдавать. Снова смеется? А впрочем, стоит ли выяснять... Голос спокойный. Ласковый. Наверное, и глаза такие же - вот только сейчас она в них смотреть не станет. Только не сейчас... - Ммм... - А дверь леди потрудилась запереть прежде, чем решила отдать мне долг столь необычным способом?