***
После похищения Анны прошло много часов. Вечер сменился ночью, а утро застигло охотников в пригороде Будапешта. Боль от когтей оборотня притупилась и задумчиво покалывала тело. Ван Хельсинг почти не обращал на неё внимания. Мысль о проклятии ликантропа он гнал от себя, сейчас всю его сущность занимала судьба Анны. Карл молча плёлся за другом. Он не делился своими тяжёлыми раздумьями. Казалось, что враг победил, заполучив девушку. Если и удастся вернуть её, то какую? Искалеченную, сломленную или обращённую в вампира? Уж лучше получить тело, похоронить его с почестями и продолжить борьбу. Монах был уверен, что сам не сможет убить принцессу, а у Гэбриела рука не поднимется. Анна заняла особое место в душе Ван Хельсинга. Монстр был усыплён и надёжно спрятан в заброшенном склепе. Ещё одна проблема: благородство охотника не давало ему убить существо, которое было безобидно для людей. Разве что для особо впечатлительных… Нужен был план. Чёткий, разработанный холодной головой и исключающий личные привязанности. Карл имел тайное указание: в случае неудачи обращаться напрямую в Ватикан. Просить помощи или, в крайней ситуации, возвращаться в Рим вместе с Ван Хельсингом. — Я голоден, — Гэбриел остановился посреди дороги и посмотрел на друга. Город ещё только просыпался, людей на грязной от растаявшего снега и нечистот улице было немного, но в морозном воздухе плавал тёплый запах свежего хлеба. — Что проснулся волчий аппетит? — попытался пошутить Карл, но тут же осёкся под тяжёлым взглядом друга. — Да, я тоже. Мы целую ночь шли. Трактир они искали недолго. В маленьком опрятном помещении суетились девушки, повар разжигал печи. Хозяин немного удивился ранним гостям, но всё же с гостеприимной улыбкой пригласил их за стол. Вскоре им принесли завтрак — яичницу с хлебом и по кружке доброго эля. Людей стало заметно больше в зале: как постоянных посетителей, болтающих с хозяином, так и молчаливых путешественников. Среди прочих в трактир вошла девушка. Высокая и статная, облачённая в тёмно-зелёное дорожное платье из плотной ткани, застёгнутое под горло на мелкие пуговички, она привлекла внимание всех. Рыжие волосы были спрятаны в тугой узел и убраны под кокетливую шляпку, украшенную вороньим пером. С её полей на фарфоровое личико опускалась вуаль. Девушка обвела взглядом зал, улыбнулась и подсела за стол к охотникам. — Здравствуйте, господа, — оскалилась она. — Слишком много проблем вы доставляете нам. Гэбриел машинально схватился за арбалет, спрятанный под плащом. — Это лишнее. Не убьёшь же ты уважаемую вдову у всех на глазах? Я по делу здесь, господа. — Тебя прислал Дракула? — ровным голосом спросил Ван Хельсинг. Он справился с порывом убить вампира, и горячую голову остудил холодный расчёт. — Хозяин предлагает сделку, — Алира прищурилась, — монстр в обмен на принцессу. — Зачем ему он? — Ты же видел коконы, подумай. — Если я отдам его, то твой Хозяин исполнит свой план. Неужели вы думаете, что жизнь одной девчонки равнозначна судьбе человечества? — Человечеству плевать на Анну Валериус. А вот тебе, охотник, нет, — она не сказала это, но слова ясно прозвучали в голове Ван Хельсинга. — Хозяин не торопит вас с ответом, — Алира поднялась из-за стола. — Послезавтра в его дворце состоится чудесный маскарадный бал. Девушка достала из бархатной сумочки два конверта и положила их перед Гэбриелом: — Это пригласительные письма. Приходите, независимо от вашего решения. Хозяин жаждет встречи и гарантирует вам полную безопасность. Не беспокойтесь, среди приглашённых будут… смертные. Подумайте о благополучии принцессы, оно в ваших руках. — Добровольно прийти в логово вампиров? — усмехнулся охотник. — И наивно поверить в его слова о безопасности? — Вам больше ничего не остаётся, господа. Вы не бросите Валериус, но и монстра не отдадите. Остаётся рискнуть. Я не прощаюсь, — Алира наклонила голову и вышла из трактира. Молчавший до этого Карл вопросительно взглянул на Гэбриела: — Что нам делать? Мы не можем поддаться и сыграть по его правилам. Ван Хельсинг поморщился и сжал ткань на груди — раны ныли: — Возвращайся в замок Валериусов. Мы должны найти способ убить его. — А ты? Кинешься в пасть к дракону один? Я имею полномочия запретить тебе подобное самоубийственное решение! — Карл, — поморщился охотник. — Я не настолько глуп, чтобы в открытую заявляться к нему на порог. Что-нибудь придумаю. Алира права: я не брошу Анну. И не отдам Дракуле монстра. Поэтому придётся идти на риск. Но что-то мне подсказывает, что я смогу войти и выйти оттуда без единой царапины. — Я не верю в интуицию, — криво усмехнулся монах. — Я тоже. Но все же уверен, что вампир не тронет меня. Карл задумчиво повертел в руках пустую кружку: — Буду ждать вас в замке. Надеюсь, что к вашему возвращению хоть что-нибудь да найду. — Многие поколения Валериусов потратили свои жизни на борьбу с вампирами. Но только Борис задумался над способом, который реально может уничтожить их повелителя. Анна сказала, что её отец часами мог рассматривать карту Трансильвании. Что ж, удачи, друг, — Гэбриел встал и протянул руку. Карл сжал её изо всех сил. Его взгляд переместился с лица охотника на стол: — Взгляни… Конверты с письмами были скреплены круглой печатью с извивающимся драконом. Таким же, как на кольце Ван Хельсинга.***
Анну разбудил скрип половиц. Девушка поднялась на кровати и сквозь пелену сна разглядела вошедшего. Дракула остановился у изножья кровати. Внимательные чёрные глаза изучали сонную принцессу. — Надеюсь, столь долгий сон помог тебе принять правильное решение? — спросил он, чуть ухмыляясь. Анна встала и твёрдой походкой подошла к графу. Подняла голову, чтобы не вставать на цыпочки: — Что я должна сделать? События вчерашнего дня разделили жизнь девушки на «до» и «после». Сопротивляться больше у Анны не было ни сил, ни желания. Несмотря на все, что пытался долгие годы привить ей Борис, настраивая против сил зла, она не могла не признать правоту Дракулы. Вампир был хищником, убийцей — да, но он этого никогда и не скрывал, в то время как ее отец очень часто благими намерениями прикрывал банальную жестокость и узколобость, не желая видеть ничего дальше собственного носа и не принимая того, что мир намного сложнее, чем ему это казалось. Вчера, слушая слова графа, принцесса наконец-то осознала, насколько сильно заблуждался ее родитель, деля все вокруг лишь на белое и черное, и заставляя их с братом следовать его строгим наказам. Нахлынувшие враз детские воспоминания вынудили Анну пересмотреть свои приоритеты, взглянуть на окружающую ее действительность под иным углом, под тем, каким видела его Элизабет. Многолетний лед ненависти, давший трещину в начале их разговора, в этот самый миг разлетелся на тысячи осколков, высвобождая «я» Анны и смывая все обиды и непонимание горькими слезами. Во сне к ней приходила сестра. Сидела рядом на кровати, гладили призрачной рукой спутанные кудри девушки и пела. Тихо-тихо, как в детстве, когда начиналась гроза или когда кошмары не давали принцессе заснуть. Вчера Анна не смогла приблизиться к ледяной колыбели племянника, не смогла от удивления, шока, неверия… Зато сейчас ею владело горячее желание прижать мальчика к своей груди, согреть его замёрзшие ручки своим дыхание, дать ему то, чего сама девушка была очень рано лишена. Причём дважды. Анна знала, что детей иметь не будет. Ещё в пятнадцать лет, когда принцесса, понимая, что у всех девушек идёт лунная кровь, обратилась к повитухам. Их ответ тогда обескуражил Анну, ещё не осознавшую всей трагичности своего положения. Но при этом, как рассудила принцесса, она избавлена от многих неудобств и проблем. Тогда новость о бесплодии не стала для неё трагедией, и спустя годы Анна привыкла к мысли о том, что своих детей у неё не будет. Теперь есть. Девушка уже считала младенца своим ребёнком. Она станет для него матерью, как когда-то Элизабет. Но для этого нужно было вернуть малышу жизнь. Если уж Маришка пожертвовала собой ради чужого ребёнка, — был ли это приказ или она действительно, как сказал Влад, отдала своё бессмертие добровольно — то она сделает что угодно, лишь бы её племянник открыл глаза. — Что я должна сделать? — повторила принцесса после весьма продолжительного молчания. Ей казалось, что граф читает её мысли. Дракула улыбнулся. Без тени усмешки или превосходства. Просто, почти по-человечески. Протянул руку и погладил непослушные пряди каштановых волос. Анна вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, как много лет назад. Владислав сел рядом с ней на кровать, привлёк к себе и прижал её лоб к своему. Девушка чувствовала аромат его парфюма и вдруг замерла от его порывистого, обжигающего холодом поцелуя. Вампир лишь на мгновение прижался губами к её щеке и заговорил: — Сделать нужно очень многое. Я потратил много времени и сил на эксперименты Виктора Франкенштейна и получил то, на что рассчитывал. Но монстр сбежал прямо из моих рук… — вампир сжал кулаки и отстранился от девушки. — А потом его нашли вы. Что-то мне подсказывает, что Гэбриел не пойдёт на сделку. Будет бороться внутри с самим собой, но сделает всё, чтобы вызволить тебя из-под моего пагубного влияния. — Собираешься использовать меня как приманку? — прищурилась Анна. — Да, — прямолинейно ответил мужчина. — Но я слишком хорошо его знаю: он будет спасать тебя, но монстра мне не отдаст. Поэтому маскарадный бал будет изрядно испорчен исчезновением его очаровательной хозяйки. — Я не смогу! — девушка всё поняла. Вскочила с кровати, вырываясь из сильных рук, сжимавших мгновение назад её запястья. — Не смогу убить его! Нет! Граф тоже встал, прошёлся по комнате и остановился у окна, любуясь ледяным вихрем. Буря танцевала свой дикий танец уже четыре дня. И все это время волны снега накатывались на скальный замок с упорством штрафных батальонов, разбивались в дым, в прах, в мелкую костяную крошку, с диким воем, уходили, но только для того, чтобы броситься в следующую атаку. Броситься с такой одержимостью, словно не сомневались — именно этот удар станет последним, именно этому приступу суждено свалить упрямую скалу. Одержимость напора завораживала. А бешеный ветер ломал редкие рощи, прижимал к земле деревья, чудом выросшие среди голых скал. Ветер вгрызался в камень, пытался расшатать твердыню, как мог поддерживал неистовый штурм… и отступал. Уносился прочь, исчезал в каньонах, набирался сил. И возвращался, не желая признавать поражение. «Как и я не признаю его». Тебе удалось подкупить её чувства, сын. Но думается мне, что убить её и взять каплю крови вместе с последним дыханием было бы куда проще, чем возиться с благородной своенравной девчонкой и её капризами. Она желает сохранить жизнь охотника. Не думаю, что это станет препятствием, если он сам бросится на штыки. Монах скорее всего уже добрался до той очаровательной гравюры. О, сей благочестивый сын церкви, который ругается почище меня, уже вовсю исследует карту и, к слову, Ватикан передал им оторванный кусок. Но это не прибавляет тебе шансов на победу над Левой Рукой Господа. Разящая длань настигнет тебя, если и дальше будешь нянчиться с девчонкой. Я вижу это. Ты ошибаешься. Докажи. Граф вновь повернулся к Анне: — Ты сказала, что пойдёшь на всё. Принцесса отвела глаза: — Но я не смогу его убить… — Я не собирался отнимать его жизнь. Но если Ван Хельсинг в очередной раз не послушает голос здравого смысла и впутается в мои планы, мне придётся поступиться словом, — Анна не поверила тому, что услышала и вскинула опущенную до этого голову: — Ты не убьёшь его? — Нет, если охотник проявит благоразумие и просто уйдёт, — чёрные глаза не врали. Граф был искренен сейчас до последнего слова. Девушка верила. — Ты сказал, что я буду на балу. В роли твоей… хозяйки? — Нет, в роли моей игрушки. Для гостей — да, ты прекрасная и молчаливая хозяйка моего дома, но для него… Влад не договорил. Дверь в спальню девушки была незакрыта до конца, и там, в глубине коридора, он почувствовал третьего участника диалога. Очень любопытного, ревнивого и неаккуратного. Повинуясь грозному приказу, Алира, скрипнув острыми зубами, плотно закрыла дверь и ушла к себе, громко шурша юбками. Девчонка действовала на нервы. Вечером, когда утихла снежная буря и на ущелье опустилась прозрачная вуаль молчаливого мороза, граф вновь вошёл в комнату Анны. Она уже была готова: тёплый, подбитый соболиным мехом плащ укутывал её фигуру. Владислав не рассказал ей, зачем они в ночь отправляются к его давнему другу. «Это важно», — коротко и ёмко ответил он ей утром и пропал на весь день. Вдвоём они вышли из комнаты и долго шли по запутанным коридором его замка. И вновь — ни души. Молчал граф, молчали древние стены, тишина царила за ними. Девушка кожей ощущала напряжение. И вот коридоры и галереи окончились массивной дверью. Влад легко толкнул её и вежливым поклоном пропустил принцессу вперёд. Казалось, что такая дверь должна защищать огромный зал с высокими потолками и горы сокровищ, а не крохотную комнатку, единственным украшением которой было огромное, в пол, зеркало. — Зачем мы здесь? — спросила девушка, легко касаясь ладонью своего отражения за амальгамной преградой. И тут же испуганно отступила назад: рука легко прошла сквозь барьер из отполированного серебра, не почувствовав никакой помехи. — Зеркала, моя дорогая Анна, обладают массой интересных свойств. Если их хозяин знает, как правильно их установить, — засмеялся Влад и прошёл первым, мгновенно растворяясь в амальгаме . Глубоко вздохнув, Анна сделала несмелый шаг вперёд, но тут же была схвачена сильными руками. Мгновение спустя она услышала смех вампира: — Не бойтесь, принцесса, и откройте свои прекрасные глаза!