Еternity is in your hands

— Твоё сердце всегда билось ровно при мне. Ты не испытывал ни трепета перед сыном господаря, ни любви к брату по оружию, ни ужаса перед монстром. — Мы знакомы?.. — О, у нас длинная история знакомства, Гэбриел. Я могу прояснить некоторые детали. Например, кольцо с моим гербом на твоём пальце. Ответь мне, каково это, проживать век за веком в беспамятстве? Умирать и воскресать лишь для того, чтобы вновь погибнуть? — Я не помню тебя, демон. Но если в прошлом я уже уничтожал тебя, то сделаю это вновь! — Громкие слова, брат мой. К сожалению, наш разговор придётся отложить. В который раз.       Сознание возвращалось медленно. Сначала проснулось осязание — щёку неприятно холодил каменный пол, потом девушка почувствовала запах плесени, сырости и мха. Открыв воспалённые сухие глаза, Анна пошевелила затёкшей от долгой неподвижности ногой и тихо застонала: тело отозвалось ломаной болью в каждом суставе, сотни иголок вонзились в мышцы, отчаянно заболел висок и, где-то в голове, раскрылся огненно-красный цветок. Чувства разом ударили по организму, принцесса задохнулась в круговороте ощущений и замерла, собираясь с силами. Медленно, плавно она попыталась встать на четвереньки — мир перевернулся. Не давая себе отдохнуть от этого усилия, девушка резко развернулась и села, оперевшись спиной о лёд влажного камня. Свет давал лишь один почти догоревший факел. Снова закрыла в глаза, борясь с тошнотой. И заплакала.       События последних дней не стёрлись из воспоминаний, наоборот. Казалось, что во время беспамятства она ещё раз пережила появление в своём доме сражённого проклятием и чужой волей брата, преследование его по ночному городу с Ван Хельсингом, встречу с отвратительным монстром Виктора Франкейнштейна, вылазку в замок Дракулы… Гибель Вероны от кольев, спрятанных в упавшей в глубокое ущелье карете, и дикий крик её сестры в сером небе над трансильванскими лесами… Боль. Полёт. Боль. Темнота.        Девушка огляделась, вытирая солёные слёзы. Она находилась в круглой камере: без окон, без дверей. Каменный мешок, сплошь покрытый плесенью. Страх сковал сердце, а на губах вдруг выступил вкус абсента из фляги Гэбриела. Вспомнился блеск и интерес в его глазах, когда он наблюдал, как она пьёт. Заныло от неизведанного чувства сердце. Охотник был первым, кто посмотрел на неё так. Или это она позволила себе по-другому взглянуть на этот опасный для женского сердца огонёк в его серых глазах?       Мысли роились и путались в голове, сминая одну другую, не давая сконцентрироваться. В лесу, когда испуганная принцесса отступала от раненого охотника, пятясь в ужасе не перед ним самим, а перед тем, в кого он превратился. Она хорошо помнила, как дикая ярость заставила его броситься на единственного родного человека. Последнего родного человека.       Принцесса также помнила, что Алира била наотмашь, по-мужски, и с такой силой, что Анна отлетела в сторону от вампирши и ударилась головой о корявый ствол. Горячая кровь тут же заструилась из рассечённого виска по скуле. Фурия подлетела к упавшей девушке и схватила её за ногу, резко поднялась в мёртвое небо. Сколько раз Анна теряла сознание за время их полёта, сосчитать сложно. Вампирша жестоко развлекалась, бросая и хватая девушку в нескольких дюймах от земли, делала в полёте мёртвые петли и сжимала лодыжку своей жертвы так крепко, что девушке казалось, что ее несчастная конечность вот-вот треснет и сломается. Наконец Алира достигла своей цели вместе с ненавидимой, но драгоценной ношей — замок графа в Будапеште. Величественный, роскошный дворец, пропитанный холодом и тленом.       Анна уже не видела, как вампирша совсем неаккуратно бросила её к ногам вампира, как он холодно посмотрел на неё и прошептал одними губами: «Я давал тебе выбор, глупая девчонка. Я предупреждал, что судьбу тебе не обмануть…»       И вот сейчас она проснулась в своей сырой могиле. Именно могиле, ведь сюда её отправили умирать, в этом девушка была уверена. Принцесса ожидала, что её охватит паника, но отлично натренированное тело медленно оправлялось, изгоняя боль и дискомфорт, а психика оказалась более устойчивой, чем можно было того ожидать. Поэтому Анна осмотрела свою темницу, подползла к небольшой нише в стене, где оказалось немного воды, и выпила её до капли. Затем растянулась на полу и осторожно размялась, вслушиваясь в хруст косточек. Встала на колени и горячо помолилась за спасение души Ван Хельсинга. Потом просто легла, свернувшись в клубок, и смиренно поддалась судьбе, закрыв глаза. — Потрясающая покорность, — услышала она сквозь пелену надвигающегося сна. — Неужели упрямая, своенравная, дикая принцесса, не слушающая советов, решила смириться со смертью, так и не завершив дела своего рода? — Здесь Ван Хельсинг. Он уничтожит тебя и отомстит за всё, что ты причинил моей семье, — проговорила Анна, не открывая глаз.       Дракула сухо рассмеялся: — Всё ещё веришь в мои тёмные замыслы по захвату этого мира? Не разочаровывай меня. Ты потеряла много крови из-за несдержанности моей невесты и долго пролежала без движения, тепла и воды. Неудивительно, что твой разум повредился.       Анна открыла глаза и села напротив мужчины — он сидел напротив неё, согнув одну ногу в колени и оперевшись о стену и вытянув другую. Сейчас граф напоминал ей пленника этого места, такого же, как и она: в тёмных, обычно бесстрастных глазах, плескалась усталость. — Много лет со дня гибели твоей сестры, — она вспыхнула, но сдержалась, скрипнув зубами, — я потратил на то, чтобы победить смерть. Доказать, что не один Господь Бог способен давать жизнь. Согласись, эта привилегия не может принадлежать одному. Разве справедливо, что некая эфемерная сущность решает, у кого забирать это священное право, а у кого нет. Ты же читала, хоть и в тайне, как ты думала, философов эпохи Просвещения. Жизнь — величайшая ценность и единственное право, которое нельзя отобрать у человека. Так почему Он делает это? Отнимает у своих детей то, что сам же и дал. Если Он всеблагой и допускает это, то где тогда его всемогущество? — Замолчи… — тихо пролепетала девушка и отвела взгляд. Она знала историю и философию альбигойцев. Её, воспитанную в жёстких рамках католичества, не могли не возмущать слова вампира. Но она слушала, не могла не слушать. — Я ведь обещал тебе, что у нас будет время для долгого разговора. А теперь посмотри на меня!       Анна вздрогнула, но вновь взглянула в глаза вампира. Быстро, намного быстрее, чем видит человеческий глаз, он оказался около неё, сжал руками её плечи. Лёгкий холод от них заструился по коже принцессы, стирая остатки боли, расслабляя тело, не знавшее покоя ни днём, ни ночью. Она чувствовала как всё, чему её учили, что так бережно вкладывали в её мировоззрение, исчезает. Растворяется ненависть, бережно лелеемая все эти годы. Нет, он не убивал её. А ведь это было единственное, за что она могла его ненавидеть. — Ты любила летать, Анна. Цеплялась за мою шею кукольной ручкой, а другой пыталась достать звёзды. Ты тянулась к ним, и ни ветер, ни холод, ни тьма не могли тебя напугать. Ты хотела увидеть море, часами говорила про него, и я подарил тебе жемчужину в раковине. Элизабет считала, что ты слишком мала для такой долгой дороги, — медленно говорил Влад, очень медленно, не сводя с девушки напряжённого взгляда. Он отчетливо видел сомнение и борьбу в её душе. И ждал. — Перестань сопротивляться и бороться с собой. Ты ведь знаешь, что наше многолетнее противостояние не стоит ровным счётом ничего, что за него отдали. Я — вампир, убийца и чудовище. Но скольких убили по приказу твоего отца лишь из-за того, что их просто заподозрили в колдовстве? Все в этом мире, который давно оставили светлые силы, либо жертвы, либо охотники. Ты такая же, как и я. — Я убивала во имя справедливости и блага, — тихо, но твёрдо ответила девушка.       Граф выпрямился и подал ей руку: — Хочешь сказать, что выбирала меньшее зло? Что ж, идём со мной, и я покажу, во имя чего убивал я. К слову, именно для этого я приказал доставить тебя сюда. Ты не гостья сейчас, Анна, ты — пленница. Подчинись моему слову! — теперь в голосе Дракулы дрожал гнев от нерешительности девушки. Влад замер на мгновение и тут же произнёс: — Я не хочу убивать тебя, но ты своим упрямством можешь вынудить меня сделать это. Так или иначе я получу то, что мне требуется.       Дрожа всем телом, Анна вложила тонкую ладонь в его. Граф подошёл к стене, не отпуская её, и нажал на несколько камней. Бесшумно открылся проход в длинный неосвещённый коридор. — Из трёх моих невест осталась одна. И она ненавидит тебя, Анна, — говорил граф, пока они шли по коридору. — Если ты не оправдаешь моих… ожиданий, я не смогу отказать Алире в милости — твоей смерти. Как бы горько мне не было, — усмехнулся Дракула. — Во всех вас живёт ненависть ко всему живому, поэтому мы и сражаемся с такими, как вы, чтобы вы не обратили весь мир в себе подобных, — почти что прорычала девушка. — О нет, моя горячая, ошибаешься. Мы, как и все, хотим жить. Ты видела коконы с мёртвыми уродцами внутри. Считаешь, это моё потомство, которым я хочу наводнить мир? Как вы оскорбляете меня этим, ты и твой охотник. — Тогда зачем тебе они? Эксперименты, монстры? Зачем ты привёз сюда Франкейнштейна с его безумными идеями?! — Увидишь. А эти очаровательные создания — всего лишь материал для опытов.       Девушка не ответила. Она шла, обдумывая слова вампира. Всё это время её рука, от предплечья и до кончиков пальцев, покоилась на сгибе локтя вампиры. Но Анна забыла об этом. Внезапно тёмный коридор кончился огромной массивной дверью. — Мы пришли, — в замочной скважине несколько раз повернулся ключ. Граф толкнул дверь, пропуская вперёд принцессу.       Никогда в жизни Анна не видела ничего более прекрасного. Девушка замерла, не в силах дышать от переполняющего её восторга. Сказка изо льда, снега и холода; звенящая тишина, наполняющая своды голубовато-белой пещеры; мельчайшие частички снега и льда, будто от разбитого хрусталя, медленно парили в воздухе, создавая перед глазами невесомую вуаль. Анна осторожно сделала шаг по стеклянному полу, и её отражение, повторённое десятки раз в острых гранях стен, сделало то же самое.        Возле дальней стены, под мерцающим голубым огнём двух лампад, возвышался серебряный саркофаг. Хотя он больше напоминал колыбель, чем гроб. Анна медленно приблизилась к нему, чувствуя, что её сердце перестало биться в эти мгновения.       На подушке из тёмно-синего шёлка лежал младенец. Крохотный, беленький, как только что выпавший снег, с нежными золотыми волосиками на головке. Его личико было спокойным и умиротворённым, будто бы он просто спал. — Его зовут Эдгар. Немного манерно, на мой взгляд, но так решила твоя сестра.       Анна резко развернулась к Владиславу. Её губы дрожали. — Я сказал, что из моих невест осталась только Алира. Верона погибла от твоих рук, а Маришка, Мария Дракула, отдала своё бессмертие, лишь бы увидеть, как он открывает глаза. Мы были вместе бесконечно много лет, я и моя жена, которой я первой подарил вечность, вырвав её, обезумевшую от страданий, боли и унижений, из гарема султана. Когда убийцы пришли в нашу спальню, её держали и заставляли смотреть на мой труп. А перед этим к её ногам бросили наших детей: старшую, Мирру, ей было всего пять, и младшего, Раду. Он видел солнце всего десять дней. Её хотел сын султана, и убийством двух невинных жизней, как они выразились, её освободили от меня. Мы потерпели неудачу с человеческим телом, оборотень был нужен для других целей, а монстр, на которого я возлагал надежды, сбежал. И тогда она сама легла под электрические разряды, — вампир не смотрел на Анну. Его взгляд был прикован к младенцу. К его сыну. — Как?.. — только и смогла проговорить принцесса.       Граф усмехнулся и повернулся к ней. Ласково провёл рукой по её щеке и вдруг притянул к себе, зарываясь руками в волосы, вдыхая их запах. — Ты — моя кровь, Анна. Мы ближе друг другу, чем кровные родственники. Когда я спас твою жизнь, моя мёртвая кровь смешалась с живой, что течёт в твоих венах. Не бойся и позволь мне показать тебе. Закрой глаза. Слушай моё сердце, когда-то оно билось так же громко, как и твоё. Я всё расскажу, но только перед этим, — он отстранился, — отдай мне себя. Отринь ненависть и обратись к воспоминаниям. Ты ведь всё помнишь, Анна. Признай это! Признай, что твоя ненависть бессмысленна и что на самом деле её нет в твоей душе. Признай, что мои прикосновения будили в тебе самые греховные мысли. Признай, что когда ты спала рядом со мной, то знала, чьи руки тебя обнимали. — Да, да, да! Я помню, я признаю, я всё признаю! — принцесса заплакала. Стена рухнула.       Граф вновь приблизил её к себе и накрыл плащом. — А теперь слушай.       Его сердце не билось. Анна роняла тёплые слёзы на бархат чёрного камзола и упрямо слушала тишину. Где-то глубоко внутри неё родилась пульсация. Едва заметные волны жизни, напоминавшие о прошлом. Невыносимо зазвенело в ушах, закружилась голова и перед глазами заплясали разноцветные пятна. Принцесса ахнула, когда Дракула сжал на мгновение её шею. И упала в круговорот воспоминаний. — Когда у Элизабет появилось молоко, все в доме твоего отца посчитали это божьим чудом. Я не знал, кто приложил к этому руку, Бог или Дьявол, но твоя сестра согрела под своим сердцем жизнь, взятую от меня. Мы оба не верили в это, но спустя несколько месяцев ей пришлось носить более пышные платья. К счастью, мужчины слишком наивны и глупы, чтобы увидеть это, а служанки молчали, защищая дочь своей любимой хозяйки. Шли дни, ты росла, а твоя сестра медленно угасала. Ребёнок был силён, он быстро развивался и много требовал от матери. Жизнь слишком быстро билась в нём, грозя остановиться в любой момент. И то, чего мы с Элизабет боялись, случилось. Он замер внутри неё. Твоя сестра была безутешна: до его появления на свет оставалась пара месяцев, и она так ждала своего сына, первенца и, скорее всего, единственного ребёнка. Элизабет не позволяла мне прикоснуться к себе, а ребёнок между тем всё сильнее отравлял её тело.        Анна была в своей спальне и будто наблюдала со стороны, как её сестра сидит в глубоком кресле, худенькая, бледная, больная. Видела себя в колыбели и Дракулу, стоящего на коленях перед Элизабет. Защемило сердце. — Я не мог позволить ей убить себя своим упрямством. Как бы тяжело мне не было. Здесь помогла ты: она не могла умереть и оставить тебя одну в этом мире. Ты не знала матери, и Элизабет всегда была ею для тебя. Я сам вынул нашего мёртвого сына из её тела.        Принцесса вскрикнула: такую яркую и жуткую сцену она увидела. Было много крови, она расползалась уродливыми пятнами на чёрных простынях. Кричала, плакала и рвалась подняться Элизабет, но Влад, удерживая девушку на подушках, не позволял ей взглянуть на крошечный комочек в её ногах. Маленького бледного мальчика, который слишком сильно хотел жить. — Я стёр ей память, пообещав, что найду способ вернуть его. И, когда она заснула, унёс младенца в свой замок. Ты думаешь, что проснулась в Будапеште? О нет, моя дорогая, сейчас мы высоко над зёмлёй в одном из карпатских ущелий. Я много лет искал способ и наконец-то нашёл.       Видение развеялось. Анна вновь была в ледяной пещере. Влад внимательно смотрел на неё и молчал. — Так ради этого… ради него всё это?.. — еле слышно проговорила она. Только сейчас девушка заметила тонкие проводки, идущие от потолка к телу мальчика и исчезающие тонкими иглами в его коже. — Да. Вернуть к жизни умершего несложно, но дать жизнь никогда не жившему — невозможно. — Но ведь ты нашёл способ, правда? — столько надежды было в её голосе, столько веры, что граф невольно улыбнулся. — Куда же исчезла вся ваша ярость, принцесса? — поинтересовался он, и ехидная улыбка скользнула по бледным губам. — Нашёл. Я знаю, как сделать это.       Влад заложил руки за спину и прошёлся по пещере. — Идём, Анна, здесь очень холодно.       Девушка покорно пошла за ним, лишь на мгновение обернувшись на стеклянную колыбель. Если есть хоть один шанс вернуть его, она пойдёт на всё ради этого. И сделает, что угодно. Всё, что он прикажет.       Дракула вывел её из катакомб и повёл вверх по лестнице в замок. Здесь, в древних каменных коридорах, где на стенах замерли полустёршиеся лики святых и герои народного эпоса, было немногим теплее, чем в пещере. Абсолютная тишина, нарушаемая лишь ветром за окном, звенела от их шагов. Анна цеплялась за руку графа, будто утопающий во время бури на море хватается за брошенную ему верёвку, и почти не смотрела по сторонам. Организм вновь отозвался множественным дискомфортом, девушка еле передвигала ноги.        Внезапно Дракула резко остановился. Принцесса подняла на него удивлённый взгляд. — Тебе гордость не позволяет просить помощи? — спросил он, глядя на Анну сверху вниз. — Или ты просто не замечаешь, что вот-вот упадёшь?       Не успела девушка ответить, как вампир снял с себя плащ и, закутав её им, взял на руки, будто несмышлёного ребёнка. Её протесты не были услышаны, и принцессе ничего более не оставалось, как подчиниться его воле.       Согревшись, если не от его тепла, но от своего дыхания, Анна быстро задремала и не заметила, как Влад вошёл в большую и светлую комнату, единственную в замке, где жарко полыхал камин. Дракула бережно положил свою ношу на постель, и потревоженная девушка проснулась. — Тебе принесут еды и воды. Слишком много событий для нескольких дней и чересчур много потрясений. Даже охотницам на нечисть нужен отдых, — сказал он ровным спокойным голосом и неожиданно наклонился, приблизил своё лицо к её. Анна замерла. Граф мгновение смотрел на неё и поцеловал в лоб. Развернулся на каблуках и вышел из комнаты.        Неожиданно для самой себя Анна улыбнулась.