На грани Невозможного

С приходом вечера Хогвартс становился поистине мистически-загадочным местом. Коричнево-серые тени сумрака ложились между факелами, озаряющими коридоры, а пламя в них порой отбрасывало причудливые танцующие блики света, плясавшие на стенах и каменном полу. Многочисленные картины и гобелены вместе с их «хозяевами» погружались во тьму, засыпая слишком рано, а затем негодуя, если кто-то из студентов ненароком будил их светящейся палочкой. Многочисленные лестницы оживали и, словно вальсируя, с громким скрипом менялись местами – да так лихо, что не каждый семикурсник знал, куда же приведет его ступенчатая дорога. Именно в вечернее время Хогвартс становился особенным, по-настоящему живым, волшебным… Для Гермионы вечер был временем приключений и тайн, расследований и загадок, на которые они искали ответы в школьное время. И даже сейчас, будучи уже преподавательницей, а не ученицей, ей казалось, что сумрачные вечерние коридоры наполнены чем-то знакомым, будоражащим сознание нарастающим азартом и жаждой приключений. Было в их прошлых вечерних прогулках что-то неправильное, запретное. Ведь заметь их завхоз, кто-либо из учителей или старост, проблем было бы не счесть, вплоть до отчисления из школы. И именно это для правильной (как говорили друзья) Гермионы было особенно притягательным. Ведь нельзя прожить всю жизнь, неизменно следуя правилам и законам – иногда так хочется … жить. Да, просто жизнь сама по себе лишена закономерностей и логики, а значит, вещь довольно-таки неправильная – так зачем же загонять её в рамки?.. Вот и хочется сотворить что-нибудь эдакое – хотя бы иногда. Вот и сегодня мысль о том, что она вновь делает что-то неправильное, противоречащее принципам и нормам, вызывало чувство восторга в смеси с легким ужасом. Она, буквально под носом у Гарри, отправилась на встречу с Малфоем, которого тот считал непримиримым врагом. Да, это не могло даже отдаленно называться свиданием, а, кроме того, они просто собирались заняться изучением писем, но всё равно сам факт хода наперерез и чувство опасности добавляло красок этому событию. Гермиона вышла на полчаса раньше назначенного времени и направилась к Залу Сражений, где практически всё свободное время проводил Малфой. Сегодня утром он сказал, что планирует усилить занятия и выделить отдельную группу из лучших учеников. Зачем ему это – он не объяснил, но взглянуть на процесс обучения было очень любопытно. Она уже успела побывать на всех занятиях у Гарри и, признаться, была немало поражена его мастерством. Летом он не выпускал из рук пособия по Защите от Тёмных Искусств для мракоборцев, усердно тренировался, и теперь результат плодотворной работы был налицо. Самые сложные заклятия, требующие высочайшей концентрации внимания, отражающие заклинания, способные противодействовать даже смертельному удару, подчиняющие чары и Мираж Лабиринта, когда создавалась иллюзия тысячи зеркал, и противник не знал, где - отражение, а где – человек – вся эта магия подчинялась Гарри, да ещё и с такой потрясающей легкостью, что никто, кроме самой Гермионы, не мог бы и предположить, что такой результат дался ему крайне нелегко вместе с изматывающими бесплодными попытками и бессонными ночами. Не менее успешным было и обучение учеников. Большинство семикурсников делали заметные успехи, несмотря на то, что на первом занятии почти никто не смог правильно выставить заклинание-ловушку. И особенно важно было осознавать то, что с каждым уроком, с каждым удавшимся заклятием оборонные силы Хогвартса становятся крепче, о чем так заботился Снейп, поручая особенное задание именно им, таким разным и очень похожим, отчаянным и отчаявшимся, - Гарри и Драко. Впрочем, сейчас Гермионе предстояло увидеть вторую часть воплощения в жизнь поручения директора. Она стояла перед дверью подземного Зала Сражений и, повернув круглую позолоченную ручку, вырезанную из камня, сделала шаг вперёд, к неяркому свету, чувствуя, как сердце начинает биться раненой птицей, норовя вырваться из груди. В огромном просторном зале было гораздо светлее, чем в коридорах, но огонь факелов горел приглушенно, не слепя глаз и не мешая осмотреться. Сегодня в Зале Сражений занимались лишь четыре человека: гриффиндорец с огненного цвета волосами Фред Спелтон, мрачный слизеринец Джек Сайли и его неразлучный друг Томас Маквелл, а также одна девушка – изящная когтевранка Эмии Скай, отличница и гордость факультета. Насколько поняла Гермиона, сейчас они сделали небольшой перерыв и, создав небольшой серебристый мячик из сгустка магической энергии, не спеша перебрасывали его друг другу. А вот преподавателя Магических Боевых Искусств видно не было. Гермиона обернулась вправо, предполагая, что Драко мог зайти за один из высоких столиков, возвышающихся у стены, как вдруг её буквально оглушило: - Грейнджер! Решила навестить психа-одиночку? Она крутанулась влево, практически врезаясь в него. Улыбающийся, бесцеремонный, немного нахальный и очень красивый – то есть Малфой в своём обычном облике. Гермиона в шутку ударила его кулачков в плечо: - Чёрт бы тебя побрал! Малфой, я же заикаться от твоих выходок скоро стану! - Ну что ты, Грейнджер, - лучезарная улыбка и хитрые искорки в глазах. Уж кто-кто, но ты от заикания пару десятков заклятий точно знаешь! – он обернулся в сторону основной части зала, где его дожидалась четверка студентов. – Это мой специальный отряд. Хочешь взглянуть? - Надеюсь, тебе есть, чем меня удивить, - с легким вызовом произнесла Гермиона, - и это время я не буду считать потраченным даром. - О, Грейнджер, - рассмеялся Драко, - поверь, это гораздо увлекательнее штудирования учебников и проверки конспектов. Гермиона недовольно фыркнула – ну не может он и дня прожить, чтобы не съязвить ей! А Малфой тем временем уже направлялся к студентам, взмахом руки дав понять, что занятия продолжаются. Эмили легко подбросила серебристый шарик в воздух, сделав интересное движение кистью, словно закручивая винт, и от этого на сверкающей поверхности шара вспыхнули языки пламени, а уже через мгновение он разросся до огромного огненного метеора, который девушка тут же направила в сторону гриффиндорца. Фред Спелтон легко отразил атаку, протянув ладонь, а через секунду на его соседа вместо шара, охваченного пламенем, падал настоящий водопад, который… тут же испарялся, закручиваясь вихрями у самого потолка комнаты, а Джек Сайли стоял под убийственным «ливнем» абсолютно невозмутимый – ни одна капля воды не коснулась его. Но тут же вихрь в высоте начал кружить сильнее, превращаясь в ураган, от которого даже на расстоянии веяло холодом. Зачарованная Гермиона, не отводя глаз от прекрасного зрелища, с трудом удерживала полы мантии, отлетавшие назад от порывов ветра, как и волосы, выбившиеся из прически. Тем временем настоящий смерч в миниатюре, словно следуя за поворотом головы Джека, бросился на его друга. Томас Маквелл протянул ладони навстречу урагану, и тот, внезапно остановившись, стал кружить перед ним, все больше уменьшаясь в размерах. Когда он превратился в искрящуюся сферу, отбрасывающую искры, словно из-под эльфийского кузнечного молота, Том резким и ловким движением бросил её прямо в Драко. Гермиона вздрогнула, чуть зажмурившись от неожиданности. Но, как выяснилось мгновением позже, волноваться не стоило – искры разбились и рассыпались у ног Драко, подобно упавшим звездам, сразу же исчезая. Однако, на этом прекрасное представление-демонстрация чудес магии не завершилась. Малфой сделал быстрое волнообразное движение кистью левой руки, и перед ним возник из неоткуда огромных размеров красновато-коричневый скорпион, который сразу же двинулся на семикурсников. Гермиона сразу же заметила, что подобное испытание было для них в новинку: Спелтон протянул руку и пристально смотрел на чудовище, однако на лице застыло выражение ошеломления и неуверенности, слизеринцы и вовсе заметно растерялись, и теперь лишь пятились от скорпиона, Эмили же, судя по лицу, готова была вот-вот упасть в обморок – широко раскрытые глаза и болезненная бледность превратили её лицо в окаменевшую маску. Скорпион, видимо, выбрал самого потрясенного из студентов, и теперь двигался по прямому курсу на когтевранку. Сердце Гермионы билось так гулко, что в тишине зала она слышала его удары не хуже, чем оглушительный шелест лап чудовища. Ещё мгновение – и жало ему уже не понадобиться – он просто затопчет Эмили. «Драко, делай же что-нибудь!!!». Но монстр внезапно покачнулся и отступил на пару шагов от девушку. Несколько лап отчаянно дернулись, словно пытаясь сбросить невидимые путы, но уже после нескольких бесплодных попыток были не в состоянии двинуться с места. Казалось, будто скорпион и правда попал в невидимую липкую и парализующую паутину – он не мог пошевельнуть даже загнутым хвостом с чудовищным жалом-копьем. Ещё несколько рывков – и монстр упал на пол, почти сразу же исчезая, что вышло непривычно бесшумно. - Неплохо, Эмили, - сдержанно похвалил Драко, - но слишком долго. Гони прочь эмоции – они мешают тебе концентрироваться. Вы, - он повернулся к парням, - едва не попали ему на обед. Больше работать над самоконтролем. Каждое промедление, каждое чувство, заслоняющее сознание, может стать роковым. Завтра повторим всё это. Собираемся утром и вечером. Студенты устало кивнули, Эмили казалась вообще лишенной каких-либо сил. Веселая и бодрая всего полчаса назад, теперь она выглядела изможденной и обескровленной. Четверка медленно побрела к выходу, а Драко с лукавой улыбкой обернулся к Гермионе: - Ну как, Грейнджер? - Я чуть не умерла от ужаса! – выдохнула она. – Ни палочек, ни заклинаний, магия стихий и … - она с трудом подбирала слова, - и это чудовище! Малфой, чёрт возьми, где ты этому научился?! - Тёмное прошлое и тяжёлое детство, - довольно зажмурился Драко, открывая дверь на выходе из зала перед Гермионой. - Но, честно говоря, я ничего подобного никогда не видела! – восхищенно добавила девушка. - Спасибо, мисс, - в серебристо-серых глазах блеснули довольные огоньки. – Теперь, надеюсь, вы не откажетесь от чашечки чая? - Наоборот, - рассмеялась Гермиона, - с радостью приму столь заманчивое предложение, мистер Малфой! *** Они уже поднимались по лестнице, ведущей в Северную Башню, как вдруг Гермиона резко остановилась, хлопая себя по карманам. - Письма забыла взять, - раздосадовано объяснила она, отвечая на вопросительный взгляд Драко. - Расслабься, Грейнджер, - он махнул рукой, продолжая путь наверх. – У меня сегодня на них ни сил, ни вдохновения. Гермиона покорно кивнула, идя следом, но мысленно ругая себя за такую непозволительную оплошность. Они миновали вход в гостиную Когтеврана, пройдя по коридору, украшенному в сине-стальных оттенках этого факультета. Подходя к статуе эльфа-лучника, выполненной из особенного сплава серебра в сочетании с золотыми доспехами воина, Драко и Гермиона буквально столкнулись с двумя людьми, вышедшими из-за поворота напротив. Те, так же, как и они, отпрянув назад, удивленно замерли. Именно их здесь они ожидали увидеть меньше всего. - Поттер, какого чёрта ты здесь шляешься? – Драко не мог понять, что потрясло его больше – встреча с Поттером там, где тот никогда не появлялся, или его спутница, что и начинало серьезно выводить его из себя. - И я о том же, Малфой! – Гарри сделал шаг вперёд, переведя ошеломленный взгляд с Гермионы на Драко. - А что, в Хогвартсе появились запрещенные места? – презрительно сощурился Драко («Поттер, видимо, не знает, что мне выделили комнату в Северной Башне. Ну и ладно: меньше будет знать – крепче будет спать. Да и у Грейнджер проблем без этого хватает.»). - Для тебя, Малфой, доступная зона – только ваши гнилые слизеринские подвалы! – Поттер воинственно сверкнул глазами, выхватывая палочку. - Гарри! – в один голос крикнули Луна и Гермиона, хватая его за руку, но он лишь отстранился от них, отходя на шаг в сторону и не отрывая взгляда от противника. Драко, словно издеваясь над Поттером, всем видом демонстрировал непоколебимое спокойствие, скрестив руки на груди и презрительно глядя на Гарри. - Поттер, ты неоригинален, - заметил он, смерив его холодным взглядом, на мгновение задержавшимся на нацеленной в него палочке. – Ты ведь и «Аваду» не научился применять! - Зато ты у нас в этом мастер! – яростно крикнул Гарри. – Проклятый предатель! – глаза Драко сверкнули недобрым огнем. – Трус! Ты даже не достаешь палочку, потому что знаешь, что я не такой ублюдок, как ты – я не буду нападать на безоружного! - Я не безоружен, Поттер, - почти прошептал Драко, не сводя глаз с Гарри. - Не надо! – в ужасе крикнула Луна, хватая Драко за руку, он уверенно сжал её ладонь, однако продолжал смотреть на противника, который почему-то неподвижно замер на месте. Гермиона не сразу поняла, что происходит. Но внезапно Гарри сделал движение, словно пытаясь вдохнуть воздух, из горла вырвался хрип и шипение. Новая попытка – и такое же безуспешное её завершение. Именно сейчас ей стало по-настоящему страшно, наверное, так, как никогда ещё в жизни. - Драко, прошу, не надо!!! - выкрикнула Луна со слезами и отчаянием в голосе. Он опустил взгляд – он не мог не уступить ей, и тут же Поттер словно ожил, закашлявшись и перегибаясь пополам. Будто что-то удушающее наконец отпустило его и позволило воздуху болезненно и резко ворваться в легкие. Гермиона присела на корточки рядом с ним, не зная, чем может помочь в такой ситуации и растерянно глядя на приходящего в себя Гарри. Через несколько секунд он глубоко вдохнул, отчего стало намного легче и внезапно, отстранив Гермиону, резко поднялся во весь рост. - Ну и сволочь же ты, Малфой! Бомбардо! Резкий выпад, ослепляющая вспышка, озарившая мрачный коридор, оглушающий удар, от которого зазвенело в ушах, и летящие в стороны камни стены и части серебряного эльфа-воина, стоявшего в дюйме от Драко. Он успел отразить удар, направив его в стену, вот только в вихре падающих осколков едва живая от ужаса Луна видела, как острая золотая стрела откололась от своего места и падает прямо на него. Она рванулась вперёд, не ощущая ударов камней, отбившихся от стены и рваных осколков серебра, и бросилась прямо к нему, изо всех сил отталкивая прочь. Драко едва устоял на ногах от неожиданного удара Луны, пошатнувшись и отступив на шаг. В следующее мгновение острая боль пронзила плечо и предплечье, на котором сквозь аккуратно разрезанную рубашку алела глубокий тонкий порез. Он взглянул вниз – у его ног лежала окровавленная эльфийская стрела, выкованная из чистого золота. Он перевёл взгляд на Поттера: тому тоже немного досталось – на щеке алела большая царапина, которую оставил, видимо, один из летевших камней. - Ну что, доволен, Поттер? – прошипел Драко, стискивая здоровой рукой левое предплечье, которое жгло огнем, рукав уже почти полностью пропитался кровью. Ответа не последовало – противник был слишком ошарашен, чтобы хотя бы что-то выдавить из себя («Что, недооценил свои возможности, Поттер?»). Драко снова посмотрел на золотую стрелу – да, всё так и есть: если бы он остался стоять там же, где и был, она пронзила бы его шею или голову. Но сегодня ему явно везло – его загадочный и прекрасный Ангел-Хранитель был с ним. - Драко, пойдем, - «Ангел-Хранитель» осторожно потянул его за левый локоть, - нужно обработать рану. Мелодичный нежный голос звенел от напряжения, в котором дрожали слезы. Он последний раз взглянул на Поттера, которого уже пыталась увести с «поля боя» Грейнджер. Два взгляда – изумруд и серебро – как два клинка сошлись, высекая искры. Ни один из них не считал правильным то, что произошло, ни один из них не собирался уступать противнику. Слишком много несправедливости и горя в душе одного, слишком много тяжести и боли в душе другого… А источник всех несчастий хотелось сосредоточить в своём давнем враге, не замечая того, что все неудачи произрастают из собственных решений и поступков. Одно мгновение – вспышки ненависти во взглядах – и они прошли мимо друг друга. Каждый – в свою сторону, каждый – по своей дороге… *** Драко быстрыми шагами шел по коридору, спеша к своей комнате, Луна с трудом поспевала за ним. Легкое головокружение дало понять, что кровопотеря и серьезность ранения оказались больше, чем ему показалось на первый взгляд. Правая сторона рубашки уже приобрела насыщенно-красный цвет от беспрестанно хлещущей крови из продолговатого разреза на предплечье. Остановившись наконец у входа в комнату, он на мгновение перестал сжимать поврежденную руку, о чем сразу же пожалел – кровь рванулась фонтаном наружу, стекая на серый каменный пол липкой струйкой. - Я открою! – крикнула подоспевшая Луна и быстрым взмахом палочки распахнула дверь. Драко с благодарностью кивнул, стискивая зубы от нарастающей боли в руке, которая уже полностью охватила плечо и переползала к груди. Он с силой рванул застёжку рубашки, и маленькие светлые пуговицы с отчаянным позвякиванием посыпались на пол. Через мгновение смятые кровавые лохмотья, брошенные в сторону, ярким контрастом выделялись на фоне светлой комнаты, освещенной светильниками, которые зажгла Луна. Она тоже не теряла времени. Сбросив мешавшую дорожную мантию и открыв небольшую сумочку, висевшую на плече, она отчаянно перебирала всё её содержимое, выискивая что-то, ведомое лишь ей одной. Через пару секунд в дрожащих пальчиках появился флакон с мазью янтарного цвета. Мгновение – и она уже была рядом с ним, внимательно и сосредоточенно осматривая рану. Ловкий взмах палочкой – и кровь, запекшаяся на руке, начала исчезать, словно возвращаясь обратно в рану. Драко с изумлением смотрел на глубокий порез, внезапно переставший кровоточить, но и не спешащий затягиваться. Он присел на краешек кровати, чтобы Луне было удобнее обрабатывать рану, а она, быстро открутив крышку флакона, начала осторожно наносить золотистую мазь, невесомо и легко касаясь кожи. И от этих прикосновений, похожих на дуновение ветра или касание крыльев бабочки по всему телу разливалось тепло, возвращались силы и сама жизнь, которая вытекла гораздо раньше сегодняшнего дня. Драко с нежностью смотрел на свою неожиданную сосредоточенную целительницу и не замечал, как губы сами поддаются ласковой улыбке, прокравшейся из самого сердца. Такая забавная и милая, в легком платьице и босоножках песчаного цвета – только Луна Лавгуд в разгар осени могла так одеться. Его неповторимая, ни на кого не похожая Луна, которая, кажется, сегодня в очередной раз стала его Ангелом-Хранителем. - Это нектар шушекрылов, - объяснила она, поднимая на него взгляд и замирая от того, что увидела в серебристых глазах, таких родных её сердцу. - Шушекрылы? – тихо переспросил Драко, глядя в самый глубокий омут цвета летнего неба, в который он падал всё стремительнее. – Знаю – они хорошие ребята. Он нежно коснулся кончиками пальцев её порозовевшей щечки, словно только увидел, только осознал, что перед ним именно Луна, его Луна… Маленькая теплая ладонь накрыла его руку, приживая вздрогнувшие пальцы к уголку губ, бархатных и мягких, как лепестки роз в саду возле его замка. В небесно-голубых глазах он увидел свет солнца, которое сверкало всё ярче и ярче, приближаясь с каждым вдохом и выдохом. Он не выдержал первым и, забыв о пораненной руке и обо всем остальном, что есть в мире, резко подался навстречу ей, заключая в крепких объятиях. Солнечный аромат волос, океан тепла и любви, которым она сама и была и сердце, забывающее биться в груди… Всё, как и прежде, но словно впервые. Он нежно коснулся её губ, раскрывая счастливую улыбку и утопая в море обожания и заботы, радости и безбрежной любви… Он не мог надышаться ей, своим воздухом, целуя снова и снова, словно до этого и не знал, что такое – дышать, жить. - Целая вечность… - прошептал он. - Пусть она станет мгновением, - она крепко прижалась к его груди, обнимая ещё сильнее. – Забудь… Забыть? А сможет ли он забыть всё то, что пришлось пережить? Поражения, метания, паутину событий, крепко захватившую его и едва не утащившую на самое дно. Он совершил множество ошибок, из-за которых пострадали и другие. Он исправит свою главную ошибку и, если выживет, то обязательно забудет обо всем. И больше не позволит никому, даже этому прекрасному и одновременно ненавистному миру, задавать правила в его игре с судьбой. Теперь есть лишь его правила. Пускай он не уверен в успехе задуманного, а теперь еще и ранен, он пойдет по намеченному пути, СВОЕМУ пути. Главное - игра только начинается… Главное – она рядом, она с ним… Драко зарылся в шелковистые пышные светлые волосы, вдыхая аромат солнца. Да – именно солнца: светлый, сладкий, тёплый, незабываемый. Он – его солнце, которому под силу даже невозможное… На светлую прядку упала маленькая влажная капля и тут же растворилась в волосах. Драко коснулся щеки – влажная дорожка, мокрые ресницы. О Мерлин, он что, плачет от счастья?! Не может быть! Совсем недавно он не мог понять, как можно лить слёзы, радуясь чему-то, а оказывается – бывает такое полное счастье, которое выплескивается через края, очищая душу и излечивая любые раны… Сегодня – волшебный день… Только в такие дни живешь по-настоящему и именно после таких дней совсем не страшно погибнуть… *** - Гарри, вы оба просто ненормальные! Два идиота! – с возмущением выкрикнула Гермиона, когда дверь комнаты Гарри захлопнулась за ними. – Вы ведь могли убить друг друга! Давай я, - она отстранила его руку от ссадины на щеке, которая сейчас побагровела и продолжала кровоточить. Несколько взмахов палочкой и аккуратно наклеенный пластырь бежевого цвета – и следов от царапины почти не осталось. - Спасибо, - Гарри попытался выдавить улыбку, но получилось совсем неудачно. - Не за что, - отчеканила Гермиона. – Ты хотя бы немного осознаешь, что вы натворили? - Разгромили коридор Когтеврана… - начал было перечислять юноша. - Да нет же! – перебила его Гермиона. – с коридором всё как раз в порядке – я наложила на обломки чары восстановления. А вот с вами, двумя неуравновешенными идиотами, всё наоборот! Ты что, не мог промолчать?! Это же Малфой – он не может пройти мимо без своих мерзких замечаний! - Гермиона, - взвился гриффиндорец, - он наш враг! И я не стану терпеть его издевательства! - Какой, к чёрту, враг?! – девушка в сердцах бросила на столик магический пластырь, который держала в руках. – А ты забыл, с кем мы победили Волдеморта? Ты забыл, кто достал нам Пророчество?! Ты забыл, сколько всего он сделал для Победы?! - А ты забыла, кто покалечил Рона?! – прокричал в ответ Гарри. Гермиона резко развернулась к выходу, не желая продолжать эту бесполезную ссору. - Алохомора! – дверь перед ней распахнулась, и она поспешила к ней. - Гермиона, постой! – Гарри догнал её уже на пороге, удержав за локоть и заставляя обернуться и смерить его гневным взглядом. – Я не хотел, прости… Давай не будем снова ссориться. - Снова, Гарри, - она саркастически улыбнулась, - в том-то и дело, что ключевое слово – «снова». Мы всё время теперь ссоримся, Гарри. Он прошел в комнату, оставив её стоять в дверях. Сегодня он выглядел еще более растерянным, чем когда-либо. Даже не стал уговаривать её, убеждать в своей правоте, как случалось раньше во время размолвок. Он просто рухнул в кресло, сгорбившись и закрыв лицо руками. Гермиона захлопнула дверь и подошла к нему, опускаясь на краешек кресла рядом с ним. Он слегка вздрогнул и, убрав руки от лица, удивленно посмотрел на неё: - Я думал, ты ушла… - Гарри, - выдохнула Гермиона, - я не собираюсь оставлять тебя одного в таком состоянии. Просто давай немножко проанализируем нашу жизнь. Мы – я имею в виду нашу пятерку – прошли очень страшное испытание – битву с Волдемортом. Прошли и победили. Потому что были вместе, действовали сообща, и цели у нас были общие. А потом мы разделились, разбились, и не заметили, как потеряли свою дружбу в паутине ревности, склок, вражды и непонимания. И как раз последнее было самым худшим. Именно непонимание начало губить нас всех, разрушать нашу жизнь. Мы поделили друг друга на «своих» и «чужих», не желая услышать, понять того, кто рядом! Да, возможно, Малфой совершил немало ошибок – но кто из нас не совершал их? Гарри, ты ведь не хуже меня понимаешь, что именно сейчас, на грани войны, когда Дамблдор слаб и болен, когда все мы разбиты и измученны, для всех нас особенно важно взаимопонимание и дружба. Неизвестно, победим ли мы, если снова объединимся, но по отдельности мы наверняка проиграем! Она замолчала, и в комнате повисла выжидающая тяжелая тишина. Гарри не закричал на неё, не стал спорить и возражать, как она ожидала. Он вообще не стал отвечать, а только молча поднялся и подошел к окну. Там, за черной завесой ночи на гладком мраке небес мерцали редкие звезды, выглядывающие из-за облаков – холодные, бесстрастные, вечные… Лишь спустя несколько минут Гарри обернулся к Гермионе, грустно опустившей голову. - Ты права, - тихо произнес он. Она потрясенно взглянула на него, не веря услышанному – все это было похоже на мираж или сон, ставший явью. Она ведь уже была уверена, что он проигнорировал её слова, а оказывается… - Гарри! – Гермиона бросилась к нему, обнимая и кружась вместе с ним. – Я знала, я верила, что ты поймешь! - Это ничего не меняет, - охладил её радость Гарри. – к тому же Рон слишком далеко отсюда. - Мы пригласим его в Хогвартс. Я напишу, - не сдавалась Гермиона. - Но Малфой… - засомневался Гарри. - Я уверена, он тоже очень устал от всего этого, - прервала его девушка. – Важно лишь сделать первый шаг навстречу дружбе. Нам всем. Гарри улыбнулся. Гермиона, этот пламенный борец за справедливость, всегда добивалась своего и умела заразить своим энтузиазмом всех вокруг. Вот и сейчас, глядя в тёплые глаза шоколадного цвета, сияющие счастливыми лучиками, он был готов на всё – даже на самое невозможное – только бы всегда видеть этот взгляд, эту улыбку, это счастье, отдающееся радостной мелодией в его сердце…