Седьмая

      Кивнув, удалилась из кабинета. Когда пришла, быстренько сделала уроки и пошла посмотреть, что делает Эдвин. Она задумчиво смотрела в окно. — Слушай, как же красиво! Красная полоса заката… Красиво звучит? — она повернулась ко мне и вопросительно подняла бровь на манер зельевара. — Красиво, но эта полоса звучит иначе. Это красная полоска угасающего дня, смотри, какую тоску она нагоняет. А еще… Ой, смотри, снег пошел, — я ткнула пальцем в стекло. — Ага, красивый танец снежинок, — она прикрыла глаза. — Нет, танец — это банально, это… Хм-м… — я немного задумалась и села на подоконник. — Это начало новой жизни в конце, во время конца другой, ведь закат — это конец жизни этого дня… — Блин, да ты прямо поэт! — она села рядом и насмешливо толкнула меня в плечо. — Я тут книгу писать пытаюсь, а рядом сидит поэт и молчит! — Ты пишешь книгу? Прикольно, про что? — Про любовь, ну, а про что же еще? Ты пробовала разговаривать с учителями? — Ага, но пока ничего, — мы дружно зевнули и рассмеялись. — Я спать! — Я тоже.       Сегодня мне снилась какая-то бурда, да и какая разница, у меня ведь есть нормальная, спокойная жизнь, мне и без жутких подробностей прошлого было хорошо.       Проснулась я в 7 утра и неспешно прошествовала в ванную. Хорошо вставать рано — пока все дрыхнут, можно спокойно принять душ. Переоделась и пошла толкать соседок, все равно заняться нечем, обе наперегонки бросились в ванную. Джен оказалась проворнее. Я пожала печами и пошла в гостиную, народ уже начал подтягиваться, но меня все явно сторонились, сначала было неприятно, но потом решила, что лучше уж так, чем все время на расспросы отвечать. Через 5 минут спустилась Эд, и мы побрели на завтрак.       Первым уроком было ЗОТИ, после урока я подошла к Грюму, но все опять безуспешно. На втором уроке у нас было «окно», и я пошла к директору, вдруг что-то он знает.       Пароль остался тем же, мне повезло, и я направилась в кабинет. Постучав, я вошла. В кабинете был только директор, это уже радовало. — Здравствуйте, профессор Дамблдор. — Здравствуй, Серафима, появились какие-то вопросы? — его голубые глаза лукаво блестели, как, впрочем, и всегда. — Да, вам известно, к чему могут относиться эти символы, — я протянула ему свою тетрадь.       Он внимательно изучил надписи и, немного подумав, сказал: — Нет, но возможно они относятся к заклинаниям темной магии, ты уже спрашивала у преподавателя по защите от темных искусств? — Да, профессор, и у него, и у многих других, но никто не знает, — обреченно вздохнула, с этим пропала моя последняя надежда. — Даже у профессора Снейпа? — Эм, нет, но он же преподает зельеварение, как он к этому может относиться? — А ты спроси, я думаю что-то он тебе подскажет в этой области. Откуда у тебя эти надписи? — Ну, возможно вам покажется это странным, но мне они виделись во сне, при чем, несколько раз. — Понятно, думаешь, они относятся к твоей прошлой жизни? — директор видел меня насквозь. — Да, — он одобрительно хмыкнул. — Это хорошо, у тебя нет больше вопросов? — Нет, я пойду, спасибо. — Хорошо, удачи в твоих поисках.       Я вышла из кабинета, не зная, чем заняться. Прошла по пустынным коридорам, прислушиваясь к звукам. Звуки… Они были чем-то важным для меня, казалось, их слишком мало для меня.       Окончив прогулку, я поплелась на урок, в большинстве случаев, уроки не были мне интересны, но отсидеть их надо было, я быстро запоминала материал, но было откровенно скучно, но обед, мы буквально вылетели из кабинета, но вот следующим было прорицание. Мне хотелось что-то понять из всего что она говорила, но, в конце концов, сделала вывод, что нам всем грозит смертельная опасность и все. Потом были зелья, и я снова чуть не разругалась с «Ночным кошмаром» из-за его фирменных колкостей, но сдержалась.       Спросить о рунах смелости у меня сегодня не хватило, но палочку я у него забрала с превеликим удовольствием. Потом были заклинания, потом еще что-то, вечером я сделала уроки и пошла спать. Так тянулись дни до пятницы. В пятницу вечером я подошла к подруге и спросила: — Эд, почему мне чего-то не хватает, как будто в этом мире слишком мало звуков, словно звуки перестали нести смысл? — этот вопрос мучил меня все время. — Не знаю, раньше, ты любила на рояле играть в выручай-комнате. — На рояле? Точно! — картинки белого рояля пролетели у меня в голове отдельными отрезками, но этого хватило, чтобы вспомнить, где я прячу свои ноты.       Я полезла под кровать, в чемодане лежала толстая папка с нотами. Нотные знаки не были мне понятны, но все же… — Эд, отведи меня туда, пожалуйста!       После недолгих уговоров с моей стороны, она повела меня на 8-й этаж (если я не ошибаюсь) и показала, как открыть комнату, а сама пошла доделывать уроки. Я зашла, это место было идеальным, ничего особенного, открытый белый рояль цвета молока, вокруг стеллажи с книгами, пара уютных кресел… Бегом села за рояль и поставила ноты на пюпитр.       Сначала было сложно, но в какой-то момент, пальцы сами все вспомнили и я начала играть, начала извлекать звуки, наполненные моими чувствами, моими эмоциями. Так прошла ночь. Часов в 5 утра я пошла в спальню, чуть не убившись на лестнице. И наткнулась на МакʼГонагал, она удивилась, но передала мне, что директор просил меня зайти к нему после обеда.       Кивнув, я прошествовала в спальню и завалилась спать. Проснулась уже перед самым обедом от пинаний подруги. — Ты мне мстишь? Я всю ночь не спала! — лениво отмахивалась я от нее. — Нечего всю ночь фигней страдать! Да я мстю! Мстя моя — страшна! — она улыбалась. — Ладно, встаю, — сказала, не пошевелившись. — Я вижу, — подруга бесцеремонно скинула меня с кровати. — Ладно, но я тебе еще припомню! — встала с пола, выпуталась из одеяла и пошла в ванную, которая, кстати, была занята.       Подождала немного, пока ванная освободится, привела себя в порядок и потащила подругу на обед, благо она не сопротивлялась.       После трапезы я отправилась к директору. В кабинете был только Дамблдор, и это радовало. Я поздоровалась и спросила, что случилось. — Ничего особенного, просто хотел поинтересоваться о твоих успехах. Ты уже подходила к профессору Снейпу? — этот вопрос меня смутил. — Нет, профессор, случая удобного не представлялось. — Понятно, что же, постарайтесь поговорить с ним сегодня, если удастся, приходите завтра в то же время. — Да профессор, спасибо. Я могу идти? — получив утвердительный кивок в ответ, я вышла из кабинета.       Это было чертовски неудобно для меня, у меня с «Ночным кошмаром» отношения не самые лучшие и приходить к нему прямо в «логово» было немного страшно.       Так, промучившись до ужина, сделав все уроки, заданные на следующую неделю, я посидела за гриффиндорским столом, делая вид, что ем и пошла на штурм подземелий. Дойдя до нужной двери, постучала, услышала «войдите» и вошла. — Здравствуйте, профессор Снейп.       В ответ его брови поползли вверх, но он быстро опомнился. — Здравствуйте, мисс Айрин. Что вас привело ко мне в столь позднее время? — Я, ну… директор посоветовал обратиться к вам, за помощью в расшифровки некоторых надписей, — я протянула ему тетрадь с рунами.       Он несколько секунд внимательно их изучал, и не отрываясь спросил: — Почему ко мне? Вы уже подходили к другим преподавателям? Это не совсем моя специализация. — Да, я была у почти всех преподавателей, но никто ничего не знает. Директор посоветовал мне обратиться к вам, — я старалась не смотреть на него. - Что ж, третья строчка похожа на древние темномагические руны, причем родовые. У вас нет родственников с фамилией Принц? — он сурово посмотрел на меня. — Нет. Я никогда не слышала эту фамилию. — Ладно, оставьте мне это, я попробую вам помочь, — он задумчиво кивнул. — Хорошо, спасибо, до свидания.       Я почти пулей вылетела из кабинета, не хотелось нарываться на неприятности, в особенности сейчас. Придя в спальню, я увидела подругу, которая мучительно смотрела на две пары туфель, стоящих рядом. — Что случилось? — я подошла к ней. — Какие туфли лучше смотрятся, голубые или белые? — Смотря, под какое платье. Если платье голубое, то голубые, если белое, то белые. — Под голубо-белое платье! Понимаешь? — она вытащила из шкафа бело-голубое платье до колен. — Ну, стоп, а сейчас в моде что, короткие платья? — я немного удивилась. — Обычно ведь на балы в длинном ходят. — Длинные платья — это прошлый век, понимаешь? В длинном девушка не сможет так очаровать парня, как в коротком. Сама подумай: если ножки красивые, то почему бы их не показать? — Какие ножки? Куриные? — я прослушала первую половину фразы и ответила немного невпопад. — Какие, нафиг, куриные?! — подруга возмущенно взирала на меня. — Ой, прости, уже дошло, — немного виновато улыбнулась. — Ладно, я все равно в длинном пойду. — В том, что ты сама шила? — с нескрываемым любопытством спросила она меня. — Я, думаешь, помню? — усмехнулась. — В белом длинном платье, оно у меня одно. — Ага, значит в нем. Так что на счет туфель? — она вернула тему разговора, с которой все и началось. — Я не знаю, обе пары отлично подходят, — никогда не любила принимать решения, от которых зависят другие (ощущение было, что это неопровержимый факт, и я решила не спорить со своей интуицией или памятью, кто ее разберет!). Терпеть не могу брать на себя чужую ответственность! — Ну-у! Фим, признавайся! А то я сломаюсь, — Эдвин сделала щенячьи глазки. — Так, давай без этого, хорошо? По логике, белые подходят подо все светлое, вот их и бери. — Ладно, спасибо, — она чмокнула меня в щечку. — Постой, тебя никто не приглашал? — Я не помню, но как минимум после амнезии никто… — Ты мне говорила, что никто тебя не звал, до того. Значит ты без пары? Но ведь так нельзя! — Может, я не пойду? Платье длинное, партнера нет, что мне там делать? — Нет, по правилам школы ты должна пойти, причем с партнером, да хоть с учителем, но должна! — Бли-и-ин! Дурацкие правила! Может притвориться, что у меня еще одна амнезия? — я всерьез задумалась над этой идеей. — Не-е, так не пойдет, подруга. Лады, у тебя еще завтра впереди, так что иди спать, а там мы разберемся.