— Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить, отмороженный ты придурок?! — раздался на весь коридор гневный вопль Луны, которую Шторм чуть ли не силком вытащил из палаты, пока она не набросилась на его версию из будущего с кулаками, защищая жизнь любимого брата.
— Да заткнись ты уже, Головешка! — недовольно шикнул на подругу созидатель, после чего, схватив ее за локоть, оттащил подальше от двери, ведущей в палату Новы, чтобы никто не слышал их разговора. Он и сам не был до конца уверен в своих словах, посему не хотел, чтобы о его мыслях узнал кто-то, кроме Луны. Какую бы дурость она ни ляпнула, для Шторма она по-прежнему оставалась единственным человеком, которому он мог доверять.
— Эй! Хватит меня лапать, извращуга! — продолжала верещать волшебница, которую парень, схватив за руку и ногу, тащил по полу, тем самым пресекая ее попытки «надрать зад этому самозванцу». — Пизда тебе, слышишь меня? Если сейчас же не отпустишь меня отметелить этого… — договорить драгонслеер не смогла, так как Фуллбастер ловким движением рук поставил ее на ноги и закрыл ей рот ладонью. Луна начала было возмущаться еще сильнее, но, пересекшись взглядом с глазами Шторма, успокоилась. В его глазах цвета неба сейчас отчетливо читались серьезность и строгость, а после того, как созидатель прислонил указательный палец к губам и зашипел, тем самым приказывая девушке перейти на шепот, она и вовсе окончательно посерьезнела. Без настоящего повода Шторм бы никогда не повел бы себя так, и это даже пугало.
Фуллбастер оглянулся назад, проверяя, нет ли за ними хвоста, после чего, повернувшись к Луне, схватил ее за плечи, заглядывая в глаза. От такой близости их лиц Драгнил смутилась и покраснела, но Шторм этого, казалось, не заметил, что тоже было для него несвойственно — обычно ему и повода искать не нужно было, чтобы пошутить над подругой, а сейчас он упускает такую возможность разгуляться. Значит, дела точно плохи.
— Послушай меня, — серьезно произнес Шторм, слегка встряхнув Драгнил за плечи, тем самым привлекая ее внимание к его словам. — Никому, слышишь? Ни одной живой душе не говори о том, что я тебе сейчас расскажу, поняла меня? — получив в ответ рассеянный кивок, Фуллбастер удовлетворенно качнул головой и продолжил. — Я уверен, что я из будущего пришел сюда за тем, чтобы убить Наша.
— Но почему? — оборвала его розоволосая, и голубоглазый вновь шикнул на нее, напоминая о том, что разговаривать им надо шепотом. — Зачем тебе из будущего убивать моего братца? — искренне не понимая, спросила Огненная Убийца Драконов, и Шторм растерялся. Он был уверен, что сможет вывалить Луне сейчас все, как на духу, но когда он получил этот вопрос прямо в лоб, то растерял прежнюю уверенность. И как такое сказать? Как объяснить ей все так, чтобы она правильно поняла его и не возненавидела?
Этого Шторм боялся, наверное, больше всего. Если на первом месте для него был страх потерять всю свою семью, то на втором — страх потерять Луну. Помнится, даже в детстве, когда он был больше похож на свою мать, а девушка еще сильнее на своего отца, Шторм ходил за ней по пятам, боясь остаться одному хотя бы на пару минут, он всячески мешал ее общению с другими детьми «Хвоста Феи», потому что боялся, что они покажутся розоволосой интереснее него, и она перестанет с ним общаться. Даже любая детская ссора заставляла его сильно переживать за их дальнейшие отношения чуть ли не до слез, и если свою мягкость и неуверенность с годами он потерял, то этот страх навсегда сохранился в его душе.
— Ау, Сосулька! — из мыслей парня выдернул голос Луны и раздавшиеся прямо перед его лицом щелчки пальцами. — Опять ждал, пока мозг оттает? — девушка усмехнулась, скрестив руки на груди, но тут же переменилась в лице, когда Шторм, поджав тонкие бледно-розовые губы, обнял ее, зарывшись носом ей в шею. — Э-эй, ты чего? Что за приступы нежности у тебя сегодня? — в непонимании пробормотала кареглазая, готовая буквально провалиться сквозь землю от смущения.
Но, не получив никакого ответа, девушка сдалась и обняла волшебника в ответ. Шторм стиснул ее в объятиях еще сильнее, точно боялся, что она вот-вот исчезнет, и через прикосновение их тел Луна на какой-то момент ощутила всю ту боль, что разъедала Фуллбастера изнутри. Если бы она только могла разделить ее с ним, то непременно бы это сделала, ибо только она знала, что за холодной маской изо льда скрывается израненное сердце.
— Прости меня, Луна, — пробормотал Фуллбастер, и сердце Драгнил пропустило удар. И почему это он извиняется? Это она должна просить у него прощения за те слова, что в порыве злости бросила ему утром, только вот гордость ей не позволяла принести извинения и искренне раскаяться. — Но я тоже думал убить Наша… — добавил темноволосый, еще сильнее прижав к себе волшебницу, чтобы она не смогла его оттолкнуть. Только не это.
От услышанного Луна вздрогнула всем телом, а затем обмякла. Шторм с замиранием сердца ждал реакции подруги, и когда она опустила руки, которыми до этого обвивала его торс, и вовсе потерял какую-либо надежду на то, что она не оставит его. И зачем он только это сказал? Почему не мог соврать, придумать что-то, чтобы скрыть подобные мысли, но донести до Луны, что Шторм из будущего вернулся в прошлое с целью лишить жизни ее младшего брата?
Наверное, потому, что он всегда был с ней честен. С самого детства юноша ни разу не мог соврать Драгнил даже по мелочи, а уж тем более в таком зрелом возрасте. Как год назад он честно сказал ей о том, что запутался в своих чувствах, зная, что эти слова разобьют девушке сердце, как и сейчас он рассказал ей о своих намерениях, понимая, что это тоже ранит ее.
Больше всего Шторм сейчас проклинал себя за то, что сделал неправильный выбор. Он делал его постоянно, пытаясь обмануть самого себя, но лишь бы сказать правду ей. И до чего эта правда может довести? Ведь недаром говорят про ложь во благо, только вот Шторм никогда не понимал значения этого выражения, он был строго-настрого уверен, что ложь, с какой бы целью она ни была сказана, все равно остается чем-то подлым и низким. Врать — удел слабых людей, а он никогда не хотел таким быть. Как минимум — для Луны.
— Я… — Фуллбастер дрогнул, когда Луна наконец заговорила. Она осеклась и смолкла, пытаясь подобрать правильные слова, и ожидание того, что она произнесет, казалось невыносимым. — Я могу понять, почему. — наконец проговорила Драгнил, грустно улыбнувшись. — В какой-то момент мой брат показался тебе источником всех проблем. Поверь, я знаю, что Наш думал о том же, наверняка он был уверен, что если бы его не было, то все было бы хорошо. Но все же здорово, что он есть, правда? — отстранившись от розоволосой, Шторм с удивленно распахнул глаза, увидев, что она улыбается во все тридцать два зуба, точно ее отец. Однако для него не осталось незамеченным, что улыбка эта вымученная, скрывающая всю ту боль, которую Драгнил сейчас испытывала.
— Да, — Фуллбастер слабо улыбнулся. — Кто бы еще разнимал наши драки? Сильвия бы одна точно не справилась, — брюнет усмехнулся, и Луна засмеялась.
Ты как будто и не видишь, что я влюбляюсь немедленно…
Шторм не смог удержаться от того, чтобы не хохотнуть — уж очень заразительным был у Драгнил смех. Да и он понимал, что им обоим это нужно — хотя бы на минуту забыть обо всем и посмеяться, как раньше, когда все было тихо и мирно, и единственную угрозу представлял их тандем. Да и то — для мебели в гильдии, которую они бесперебойно ломали, меряясь силами.
Ты как будто бы не знаешь, как тебя я люблю…
Смех наконец стих, и ребята вновь посерьезнели, вспомнив об их разговоре. Луна задумалась, переваривая признание Шторма. То, что его голову посещали такие мысли, еще не значит, что Шторм из будущего собирается это сделать — нужны еще какие-то аргументы, чтобы в это можно было поверить, но есть ли они у Фуллбастера? Или он, столкнувшись с самим собой, просто испугался и выпалил все Драгнил? Нет, не похоже на Шторма, которого Луна знала всю жизнь — просто так он слова на ветер не бросает.
— Кроме того, что ты сказал, у тебя есть еще какие-то факты? — поинтересовалась волшебница, и Шторм, вновь оглянувшись, кивнул. Под непонимающий взгляд Драгнил парень сунул руку во внутренний карман своего плаща, достав оттуда потертый испачканный блокнот. Подержав его какое-то время в руках, он протянул его наконец Луне, после чего встал так, чтобы прикрыть записную книжку от тех, кто может пройти по коридору. — Что это?
— А, прости, здесь же буквами написано, я забыл, что ты привыкла к картинкам, — юноша карикатурно положил руку на сердце, якобы искренне прося прощения, после чего Луна ударила его по голове ребром ладони, недовольно фыркнув. — Это дневник Наша, — потирая ушибленное место, пробормотал Фуллбастер. — Но не того Наша, который сейчас с нами.
— Опять из будущего?! — возмутилась Драгнил, на что Шторм устало вздохнул и кивнул. Неужели в будущем Наш все же жив и тоже вернулся в прошлое? Тогда дела плохи — вероятно, пришельцы из будущего являются заклятыми врагами, учитывая агрессивный настрой их найденного путешественника во времени. — Откуда он у тебя?
— Выпал из плаща моей будущей изуродованной версии, — пожал плечами волшебник, поправляя костюм и приглаживая прическу, на что Луна недовольно цокнула языком — какой же Шторм все-таки самовлюбленный! Страшно представить, чем он занимается, когда остается наедине со своим отражением в зеркале… — Я не успел прочитать все, но того, что увидел, мне было достаточно.
— Когда успел, блин?! — изумилась Луна, как ее вдруг осенило: когда Шторм бросился на нее с объятиями в палате Новы, он повернул их так, чтобы встать к себе из будущего спиной. Видимо, тогда он и успел пролистать дневник и пробежаться глазами по тексту. А Драгнил уж было поверила в приступ нежности со стороны этой бесчувственной сосульки! А он не просто бесчувственный, но еще и хитрый! — И что нам теперь делать? — спросила кареглазая, и Шторм помрачнел, сжав ладони в кулаки. Луна знала этот взгляд, и ей он совершенно не нравился. — Только не говори, что…
— Да, — оборвал ее созидатель. — Нам надо убить меня из будущего раньше, чем я трону Наша.
— Даже не мечтай об этом, чертов самоубийца! — возмутилась драгонслеер, толкнув Фуллбастера в грудь. — Я не могу позволить тебе лишиться будущего! Нет — и точка!
— А своему брату ты можешь это позволить? — осек ее Шторм.
— Должен же быть другой выход, дурная ты башка! — продолжала негодовать кареглазая, ходя из стороны в сторону. Она напрягала все извилины мозга, чтобы придумать другой план, но ничего, как назло, на ум не приходило. И что теперь делать? Нужно было выбирать: либо жизнь Наша, либо будущее Шторма. Если они убьют путешественника во времени, то тогда Фуллбастеру остается жить лишь несколько дней. Нет, нельзя об этом думать — Шторм должен прожить долгую и счастливую жизнь, а не оборвать ее чуть ли не в самом начале. Что же делать?
— Луна, послушай, — начал было Фуллбастер, попытавшись схватить мечущуюся в стороны Драгнил за руку, но она тут же ее одернула.
— Не стану! Я не стану ничего слушать! И то, что ты говоришь, я тоже не допущу! — запротестовала розоволосая, и Шторм закатил глаза, цокнув языком. Он понимал, что пока Огненная Убийца Драконов не придет в себя, разговаривать бесполезно. — Я уже однажды видела, как ты умер, и это больше года мешает мне спокойно спать, хотя я знаю, что ты, черт тебя дери, живой, спокойно храпишь голышом в соседнем доме! Подумай о том, что со мной станет, если теперь все будет по-настоящему?!
Шторм молчал, пока Луна продолжала на него кричать и колотить его. Он на мгновение увидел в ней ее мать Люси, которая периодически точно так же ругала своего мужа, и эта мысль заставила его улыбнуться, пока в его челюсть не врезался кулак за улыбки в неподходящий момент. Но даже так его душу грело осознание того, что такая бурная реакция на его план была вызвана тем, что Луна боялась потерять его, точно так же, как и он ее. Может, действительно есть смысл подумать о другом исходе?
— Луна, — обратился к подруге Шторм, но та, продолжая гневно что-то верещать, не обратила на него внимания, в очередной раз замахнувшись кулаком, который парень ловко схватил, останавливая удар. Наконец Драгнил пришла в себя и взглянула на лицо Шторма, на котором, почему-то, играла теплая, еле-заметная улыбка, которая окончательно ввела девушку в ступор. — Я что-нибудь придумаю. — пообещал брюнет, подмигнув растерянной волшебнице. — Ради нашего будущего.
