Противостояние Пламени и Льда

В этой крепости не было места свету: само здание, такое нелепо громоздкое, было построено из заплесневелых необработанных камней, торчащих из стен, и свет просачивался сюда лишь через немногочисленные трещины. А трещины эти, как можно было догадаться, появлялись от того, что кого-то усердно били об эти стены головой, о чем свидетельствовали темно-багровые следы, навсегда засевшие в порах грубых кирпичей. Воздух здесь тоже был тяжелый: он был чересчур влажный, чем затруднял дыхание и заставлял все тело покрываться липкой испариной, вызывающей дрожь, когда по коридорам начинал гулять сквозняк. Он обтекал людей, находящихся в этом здании, и те, кто еще не привык, зябли, в то время как остальные набирали в легкие как можно больше ледяного сырого воздуха, удовлетворенно улыбаясь. Запах крови, гнили и сырости — вот они — ароматы «Когтей Стервятника». Большинство помещений штаба темной гильдии были пусты, но в одном всегда горел свет — это был зал, в котором собирались все «когтистые», отмечая свои успехи. Второй день они без труда держатся на первом месте, удрав от остальных команд на такое количество баллов, которое другим не удастся набрать и обогнать своих победителей. Не радовало только то, что «Хвост Феи» сегодня поднялся на несколько мест вверх, но и это не было проблемой — у «феечек» просто нет ни малейшего шанса на победу. — Господин остался доволен сегодняшним днем, — произнес зашедший в зал, где его уже ждали остальные волшебники, Арес. Его губы растянулись в удовлетворенной улыбке, а глаза озорно блеснули — похвалу Господина было по-настоящему трудно заслужить. — Еще бы! — ухмыльнулся Найт, вальяжно развалившийся в старом прогнившем кресле. — Мы сегодня устроили такое шоу, что «феечкам» и не снилось, — добавил он, с блаженством припоминая события сегодняшнего дня. — Ну-ну, Найт, — пролепетала Вероника, обняв волшебника со спины за шею и положив подбородок ему на плечо. — Мы еще и не на такое способны, — напомнила согильдийцу девушка, выдохнув слова ему прямо на заостренное ухо. Маг довольно хмыкнул, и разноволосая, чмокнув его в висок, отстранилась и присела рядом на подлокотник. — Страшник-сан был особенно хорош, — похвалила она мужчину, на что он, улыбнувшись, галантно поклонился. — Как этот мальчишка визжал! — мечтательно произнесла она. — Ты тоже хорошо постаралась, — Арес потрепал девушку по голове, и она довольно замурлыкала под его широкой ладонью. — А-а вот-вот Винтер-Винтер второй-второй день-день уже-уже позорит-позорит нас-нас, — недовольно пробурчал Фубля, сидя за столом и остервенело поглощая свинью, запеченную в духовке. Он в одиночку съел целого поросенка и сейчас догрызал его полусырое бедро, половина которого вывалилась у него изо рта, пока он говорил. Однако никто не обратил на это внимания, будто это было чем-то обыденным и нормальным. — Про эту дрянь даже не смей упоминать, — огрызнулся Арес, разозленный упоминанием снежной волшебницы. Она разочаровывала темных магов все больше и больше, хотя некогда была одной из сильнейших волшебниц «Когтей Стервятника», наводя ужас на обычных людей одним только своим именем. Каждый знал, что туда, куда приходит Винтер, приходит и бесконечная зима, забирающая жизни, как ветер листья деревьев. Но сейчас… Сейчас с девушкой было что-то неладное, и терпеть это «когтистые» не собирались: они жестоко наказывали волшебницу за провинности, считая, что страх перед смертью заставит ее стараться. — Она уже наказана за свое поведение, Арес-сама, — учтиво произнес Кукловод, один из темных волшебников «Когтей Стервятника» и по совместительству один из сильнейших. Он участвовал в боях сегодняшнего дня и принес своей команде десять баллов, без труда разделавшись со своей противницей — Ичией из «Синего Пегаса». Своей магией он погружал людей в транс, заставляя повиноваться ему. Он мог приказать своей жертве что угодно, вплоть до убийства или самоубийства, посему именно он обычно пытал Винтер после того, как с ней сначала разберется Арес. Также Кукловод обладал и способностями некогда могущественного демона «Книги Зерефа» — Некроманта, обучившись у него еще при его жизни. И именно он воскресил Рина после его похорон. — Чудно, — удовлетворенно кивнул Арес, присаживаясь за стол. Он закинул на него ноги и откинулся на спинку стула, глядя на своих согильдийцев из-под закрытых век. Его радовала одна только мысль о том, что в этом помещении собрались самые сильные и мерзкие люди: убийцы, маньяки, лжецы, предатели — разве есть компания лучше? — Господин просил передать, что совсем скоро наша миссия будет завершена, — Рене напрягся после услышанного, но постарался не подавать виду. Нельзя, чтобы они узнали, что он против них. — Но мы же еще не притащили ему Заклинателя Звездных Духов, — не понял Найт, на что Арес согласно кивнул. — Это намек, что надо уже действовать, идиот, — произнес волшебник, и парень хмыкнул, резким движением сев в кресле. Вероника, не ожидавшая, что юноша так неожиданно дернется, пошатнув кресло, чуть не упала, но вовремя телепортировалась к брюнету на колени, замурлыкав. — Я уже заждался, — Найт ухмыльнулся, оголяя аномально острые клыки. — Уничтожив этот мир, станцую на костях! — Тебе лишь бы заняться ерундой, — недовольно проговорил Камненосец, сидя поодаль ото всех. Этот волшебник обладал стихией камня, подчиняя его себе, как, например, Богоизбранный Джура Никис. Посему целью волшебника было встретиться в бою с дочкой вышеупомянутого — Дерой. — Не радуйся раньше времени, — предупредил Арес, и Найт недовольно оскалился, фыркнув. — Господин приказал схватить Заклинателя Звездных Духов не только из «Хвоста Феи», — услышанное привело волшебников в замешательство. Кто еще нужен их Господину, кроме как Держателя, о котором он все время твердил? — В «Саблезубом Тигре» тоже есть Заклинательница, — объяснил он. — И Заклинательница она демонов. — Точно! — Вероника хлопнула в ладоши. — Это же шестерка Господина, да? — припомнила волшебница, и Арес согласно кивнул. — Она родила недавно от Шэдоумейджа, — сообщила она, и все присутствующие, кроме Ареса, удивленно вскинули брови. Шэдоумейдж же умер больше года назад, разве нет? — Я уже отправил за их ребенком людей, — оповестил магов их главный. — Он может быть полезен Господину, — рассудительно произнес мужчина. Быть может, ребенок тоже обладает магией Заклинателя, и Господин сможет как-нибудь использовать его. В любом случае это будет приятный подарок. — Так, получается, Шэдоумейдж жив? — осторожно уточнил Рене, не знавший, чем в итоге закончилась Вторая Великая Магическая Война. Рин умер раньше, чем битва завершилась, и единственное, о чем он был осведомлен, так это о том, что победа осталась за «Хвостом Феи». Но что случилось с Рейки? Знают ли окружающие, что именно Рейки Фернандес, некогда его согильдиец и есть тот самый темный волшебник Шэдоумейдж? Стоп, а что значит «шестерка Господина»? Юкиро и Рейки работали на этого самого Господина? Рин окончательно запутался и запаниковал, только вот лицо его не могло выразить никаких эмоций, и он впервые был рад тому, что мертв. — Ненадолго, — отмахнулся Арес, будто смерть еще одно человека не значила ровным счетом ничего. Среди волшебников послышались смешки, и Рин окончательно понял, что миру пришел конец.

***

Эта часть неприступной каменной крепости внутри была обделана деревом. Полу-прогнившие потолки тучно висели над головой, и все в этой части штаба «Когтей Стервятника» нагнетало и без того жуткую атмосферу: гнилые сырые доски серого цвета, плесень и дыры в некоторых местах, затхлый запах. А ведь когда-то это был, наверное, прекрасный замок, по длиннющим лестницам которого бегали принцессы в длинных пышных платьях, в одной руке держа лампу, а другой придерживая подол платья, чтобы не упасть. Как же так вышло, что это место превратилось в гниющую обитель темных магов? Ни один нормальный человек не стал бы жить здесь, ибо создавалось такое ощущение, что если переступить порог этого здания, то на тебя вот-вот накинутся зловещие приведения из страшилок, а по телу поползут крысы и пауки, размером с кулак. Именно такое впечатление производила эта крепость. В каких-то местах бежали маленькие струйки воды, которые было очень хорошо слышно в мрачной тишине замка. Казалось, что даже эти ручейки пытаются сбежать отсюда, но выхода отсюда не было. Каждый, кто попадал сюда, либо оставался навсегда в составе «Когтей Стервятника», либо превращался в кучу костей вроде тех, что периодически встречались около стен в коридорах. Те, кто остаются здесь, перестают видеть всего окружающего ужаса, будто они находятся не в полу-разрушенной крепости, а во все том же прекрасном замке из сказок. Видимо, внутреннее уродство не дает замечать внешнее. Но не в каждом человеке можно убить человека. Сильвия медленно шагала вперед, напевая под нос какую-то только ей известную мелодию. Скрипы гнилых досок совсем не резали ее слух, ведь сейчас он был занят прослушиванием композиции, родившейся у нее в голове. Ее руки были отведены в стороны, а сама девушка шагала по какой-то доске, слегка возвышавшейся над всеми, пытаясь сохранить равновесие. Фуллбастер аккуратно провела кончиками пальцев по дереву, и они тут же покрылись плотным слоем черной пыли. Волшебница огорченно покачала головой, понимая, что ее нынешнему жилищу требуется генеральная уборка, которой стоит заняться как можно скорее, пока таким же слоем пыли не покрылись ее легкие. Пухлые розовые губы были растянуты в улыбке, скрашивая бледное лицо Сильвии. Сейчас ее лицо сияло ярче солнца, но Фуллбастер сама не могла понять причин своей радости. От чего она чувствует эту легкость внутри? Она находится в ужасно захламленном и мрачном месте, но ощущения у нее были такие, точно она гуляет по цветочному полю в летний день. И это было странным даже для «плохой» Сильвии. Синеволосая бы так и гуляла, исследуя замок, принадлежащий их гильдии, как вдруг услышала всхлипы, раздающиеся откуда-то из конца коридора. Крики и плач здесь — привычное дело, но… Сердце почему-то пропустило удар, а с каждым последующим начинало ныть все сильнее. Ноги сами понесли Сильвию в нужном направлении, и как бы девушка ни сопротивлялась этому, она никак не могла остановиться. Что-то внутри заставляло ее идти на эти всхлипы, что-то говорило, что этот человек нуждается в ней. Что же это такое? Сочувствие? Доброта? Странные чувства. Очнулась от своих мыслей Фуллбастер только тогда, когда споткнулась о порог комнаты, откуда доносились судорожные всхлипы. Она огляделась, и перед ее глазами предстала картина еще хуже, чем в коридоре: высокие стеллажи с погнившими книгами были наклонены из-за сломанных ножек, повсюду валялись обломки от мебели, а в углу сидела, поджав колени к груди, девушка, рыдая взахлеб. Сильвия приметила около входа пару зажженных и почти догоревших свечей и, взяв их, аккуратно ступила в сторону плачущей. Та вздрогнула, услышав скрип половицы и на мгновение затихла, но затем вновь судорожно задышала и зашмыгала носом. Чем ближе Сильвия подходила, тем сильнее девушка съеживалась, но это не мешало ей разглядеть ее: бледная кожа обнаженного тела, темные волосы и обрамленные красными опухшими веками голубые глаза. Это же Винтер! Точно-точно она! Когда Сильвия подошла достаточно близко и остановилась буквально в метре от волшебницы, та наконец нашла в себе силы поднять на нее взгляд, и от этого взгляда Фуллбастер дрогнула всем телом и ступила назад. Голубые глаза кололи сильнее лютого мороза, они были наполнены болью, отчаянием, злостью. Сердце Сильвии сжалось при виде обнаженной Винтер, все тело которой было изуродовано шрамами и новыми ранами. — Винтер-сан? Что случилось? — осторожно спросила синеволосая, сделав шаг к снежной волшебнице и присев около нее на корточки. Та вжалась в стену еще сильнее и посмотрела на Фуллбастер с нескрываемой злобой, однако Сильвия проигнорировала это, понимая, что такое поведение девушки — лишь защитная реакция. Она все равно хотела узнать, что сотряслось с волшебницей, и желала помочь. — Сирена?! — ужаснулась Винтер, увидев перед собой новую согильдийницу. Так же, как и Рину, «Когти Стервятника» дали Сильвии новое имя, так как были уверены, что стерли старое вместе с воспоминаниями о прошлом. А раз девушка теперь живет новой жизнью, то и имя у нее должно быть новое, данное теми, кто ей эту жизнь подарил. — Зачем ты пришла?! Что тебе надо от меня?! — истерично вскрикнула девушка, ожидая, что Арес прислал Сирену для того, чтобы она тоже помучила ее. Однако… Однако во взгляде Сильвии было лишь непонимание и сочувствие. Это было так необычно, ведь почти всю свою жизнь темноволосая прожила с теми, кто в любой момент мог перерезать ей глотку. — Я услышала, как вы плачете, Винтер-сан, — объяснила водный маг. — И пришла узнать, что стряслось, — добавила она, и Винтер смягчилась, чего не ожидала от самой себя. Почему она так легко поверила этой девчонке? Почему в ее лице она сейчас увидела надежду? А главное — на что? — Если хотите, я могу уйти… — огорченно произнесла Фуллбастер, опустив взгляд, и Винтер испугалась, что она и правда может исчезнуть, оставив ее совсем одну. А она и так слишком долго была одна. — Н-нет… — непроизвольно вырвалось у Винтер, и Сильвия тут же воспряла духом. Она резво стянула с себя плащ и аккуратно положила его на снежную волшебницу, прикрывая ее оголенное тело. Голубоглазая почувствовала, что ей хочется заплакать. Впервые в жизни ей хотелось, чтобы кто-то пожалел ее, выслушал и помог. И почему-то она была уверенна, что Сирена — именно тот человек, слова которого не ранят ее, а, наоборот, вылечат. Винтер поднялась на ноги и, схватив Сильвию за руку, повела ее к выходу. Фуллбастер опешила, но последовала за волшебницей, заинтересованно наблюдая за тем, куда она ведет ее. Они быстро шли по темному коридору, в котором Винтер ориентировалась удивительно хорошо, учитывая кромешную тьму, сквозь которую Сильвия не видела даже идущую с ней за руку согильдийницу. Девушки сделали несколько поворотов, и Фуллбастер наконец увидела дверь, наименее погнившую из всех, которые только попадались ей, а из-под нее выбивалась блеклая полоска света. Винтер оглянулась и, убедившись, что никого рядом нет, отворила дверь, пропуская Сильвию вперед. Та немного помедлила, но все же решилась войти, тут же пораженно ахнув. Сильвия удивленно разглядывала удивительно чистое и освещенное, но небольшое помещение. В углу стояла маленькая кровать, на которой валялись какие-то исписанные бумаги, в другом же был столик, около него стоял стул с причудливыми ножками. — Вы здесь живете, Винтер-сан? — глаза Сильвии горели, рассматривая такую непохожую на остальные комнату. Это помещение было уютное, что ли? Девушка тут же почувствовала сильное желание плюхнуться на кажущуюся такой мягкой кровать, и она, не дождавшись ответа голубоглазой, весело побежала к постели. Маг аккуратно убрала бумаги и улеглась на действительно мягкое ложе. Сильвия хихикнула, представив, что лежит на большом пушистом облаке, и начала водить руками, будто делала снежного ангела. Винтер слабо улыбнулась и принялась одеваться, впервые за последние несколько лет чувствуя себя спокойно. Точно она была дома. Но душевный покой нарушает всего лишь один вопрос. — Винтер-сан, почему вы плакали в той комнате? — наигравшись, серьезно спрашивает Сильвия. Она внимательно смотрит на замершую волшебницу, и та понимает, что ей не отвертеться от ответа. Да и хочет ли она сбегать от него? Она столько лет ждала человека, с которым можно будет поговорить по душам, и теперь, когда он появился, нельзя держать все в себе. Да, будет больно, да, будет тяжело, но зато потом станет легче. Намного. — Почему ты так рвешься узнать, что случилось? — в привычной для себя манере огрызается Винтер. — Какое тебе до меня дело? — продолжает давить она, сама не зная, зачем. Может, она таким образом проверяет Сильвию на прочность? — Потому что я хочу помочь вам! — беззаботно отвечает Фуллбастер, улыбаясь. На глаза Винтер наворачиваются слезы после услышанного, и она сдается. Сил бороться с окружающим миром у нее больше не было. — Арес наказывает нас за наши ошибки, — призналась снежный маг, опустив взгляд в пол и непроизвольно обняв себя за плечи. Она прошла к Сирене и присела рядом с ней на кровать, и Сильвия тут же засуетилась, сдвигаясь в сторону так, чтобы «когтистой» хватило места на столь маленькой кровати. — Он запирает нас в какой-нибудь из комнат и разрешает остальным делать, что хотят, — голос девушки начинает дрожать, а сама она съеживается еще сильнее. Сильвия видит отвращение на ее лице. — Одно дело терпеть избиения, но другое… — она смолкает, и Фуллбастер осторожно заглядывает в ее лицо, тем самым прося продолжить. — Найт очень падок на женщин и… — говорить становится очень тяжело, но не приходится. Сильвия кладет свою маленькую ладонь ей на плечо и сообщает, что поняла, о чем идет речь. Винтер облегченно выдыхает и продолжает свой рассказ: — И чаще всего наказывают меня, — призналась волшебница. — Я давно привыкла, но… Но сейчас будто что-то изменилось, будто что-то внутри меня сломалось и говорит мне: «Винтер, так не должно быть!» — брюнетка резко взяла ладони Сильвии в свои и посмотрела ей в глаза, ища в них помощи. — Я хочу сбежать… — сообщила девушка еле слышным шепотом, и сердце Сирены тревожно заныло. Она понимала, что это невозможно, что «Когти Стервятника» не отпустят ее так легко. Она либо будет здесь всегда, либо ее убьют. — Я хочу жить… — слеза предательски скатилась по бледной щеке и упала на ладонь Сильвии, заставляя ее прикусить нижнюю губу, чтобы самой не расплакаться. — Вся моя жизнь похожа на один длинный кошмар… — Винтер шумно всхлипнула, и Сильвия порывисто обняла ее, прижимая к себе и успокаивающе поглаживая по голове. Она не знала, что ответить, но была уверена, что ласка, в которой так нуждалась голубоглазая, хотя бы немного облегчит ее душевные муки. В эту ночь Винтер поведала Сильвии обо всем: о деревне, в которой родилась, о своих родителях и младшей сестре, о том, как ее родной край разорили драконы. От услышанного глаза синеволосой удивленно округлились: драконы обитали на их земле много сотен лет назад, что делало их встречу невозможной, и… Двадцать с лишним лет назад, когда были открыты врата «Затмения». Получается, что семья Винтер погибла именно в той бойне? Затем Винтер рассказала, как ей пришлось воровать, чтобы выжить, как ее поймали и обещали упечь за решетку до конца жизни, но какие-то люди отдали за нее залог, и девушку выпустили. Тогда она еще не знала, что встретила будущих темных волшебников, которые будут держать в ужасе весь Фиор. Арес в то время был добродушным пахарем, относящимся к Винтер, как к своей дочери. Но затем что-то резко изменилось, и только-только обретенный дом и отец превратились в то, что Сильвия сейчас может увидеть сама. И ужас этот длится уже десять лет, за которые темноволосая потеряла хоть какую-то надежду на счастье. — Мне очень жаль, Винтер-сан, — тихо шепнула Сильвия на ухо новоиспеченной подруге, прижимая ее к себе покрепче. Винтер вся дрожала и рыдала в голос, но Фуллбастер удалось ее успокоить, и через несколько часов, напевая свою любимую песню, брюнетка расчесывала роскошные голубые волосы Сирены. — Под властью зимы снег землю укрыл, поля и холмы белизной обрамив. В бедной маленькой избушке среди села переждём холода, тепло в объятиях деля… — Сильвия дрогнула, когда «когтистая запела». Ее голос очаровывал и расслаблял. — В такой же мороз тебя повстречал», — с улыбкой согревающей ты вдруг прошептал. Засмущавшись, отвернулась от очага, в одеждах скрыв румянца цвет, что обжигал… — Винтер аккуратно провела широкой расческой по волосам Сильвии, с восторгом наблюдая, как они вновь собираются в воздушные локоны, продолжая петь, однако на душе Фуллбастер почему-то заскребли кошки. Голос Винтер был полон боли и страдания, но она тянула его, стараясь петь как можно нежнее, точно как сама тянулась к свету, чтобы выбраться из кромешной тьмы, заполнявшей всю ее жизнь. — О расцветании весны под щебетанье птиц песни я пела, что восторга от поры полны. «Сладкий голос у тебя, как мёд» — произнёс, в глаза смотря. Столь обычные слова, но для счастья мало нужно нам… — слушая пение Винтер, Сильвия не могла поверить, что у обладательницы столь прекрасного голоса такая тяжелая судьба. Девушка могла бы быть чудесной певицей, а не головорезом, и от мысли об этом черноглазая поникла, глядя потерявшими блеск глазами перед собой. — «Знаешь, не вечно всё и, может быть, сладкий голос пропадёт. Обещать ли можешь точно, что любовь вовеки не пройдёт?» — по щекам Фуллбастер скатились слезы, когда она подумала о том, что однажды этот «сладкий голос» и правда пропадет. Такими темпами Винтер скоро убьют, если она не покончит с собой раньше. Кто бы мог знать, что наслаждаться их дружбой девушкам осталось меньше трех дней…