Противостояние Пламени и Льда

Шторм ненавидел всех темных магов. Ему была противна лишь одна мысль о том, что такое чудо, как волшебство, можно использовать в дурных целях, а уж тем более для того, чтобы нести погибель. Вероятно, такие неприязненные чувства поселились в душе парня из-за истории его родителей: сначала по вине темных чар умер его дедушка, потом по этой же причине он воскрес и сражался против отца голубоглазого, но, что было еще страшнее — однажды родителям брюнета пришлось биться против друг друга против своей воли, оказавшись под влиянием чужой магии. Фуллбастер презирал тех, кто использовал волшебство, дабы разрушать, и глубоко уважал тех, кто находил магии применение в мирных целях: для помощи, защиты. А особенно Шторм был озлоблен на таких, как эта девушка. И как она только смеет позорить магию льда, сотворив с ее помощью такой хаос? Юноша любил свое волшебство и не мог позволить кому-то опорочить его честь. — Зима создана для того, чтобы люди поверили в чудо, — крикнул он продолжающей петь волшебнице, но она проигнорировала его, не поведя даже бровью. — А ты же портишь все, — он ухмыльнулся, сверкнув голубыми глазами. Миг — и одежда ледяного созидателя полетела в сторону, а сам он принялся колдовать, направляя на девушку различные заклинания. — Созидание льда: Молот! — волшебник ударил по своей ладони кулаком, после чего перед ним возник большой голубой круг, исписанный узорами и древними иероглифами. Тут же из этого круга на Винтер направился огромный ледяной молот, который, поднявшись высоко в воздух над девушкой, резко упал на землю, прямо туда, где только что стояла противница Шторма. — Разве не слышишь голос сорванный, что к тебе взывает в темноте? — прозвучал нежный голос Шторму над самым ухом, и он резко обернулся, выставив вперед обе руки и сколдовав «Ледяные Копья», но ни одно из них не настигло проворную девушку. — Спеши навстречу смерти… — Бегу и волосы назад! — рявкнул Фуллбастер, отведя одну руку назад, а вторую вперед. — Созидание льда: Ледяной Вестник! — ледяные рукоятки привычно легли в ладони, и Шторм, оттолкнувшись от земли, ринулся с мечами на волшебницу, сложив их крест-накрест. Девушка была от него меньше, чем в метре, когда он резко развел руки в разные стороны, намереваясь полоснуть неприятельницу по груди ледяными лезвиями, как вдруг подул мощный ветер, сметая парня с ног. — Пускай донесет буря снежная до тебя послание мое! — громче пропела Винтер, усиливая своим голосом пургу. Шторм отлетел в сторону, выронив свои мечи и рухнув в огромную гору снега. Он болезненно поморщился, приложив пальцы к брови — они были в крови, говоря вместе с ноющей болью о том, что юноша при падении рассек кожу о, кажется, какую-то льдышку. Что ж, не беда — шрамы украшают мужчин. Фуллбастер заметил, что чем громче и протяжнее пела темноволосая, тем сильнее дул ветер и тем больше снега сыпалось на землю. Он впервые видел такую магию: кажется, своим голосом волшебница могла управлять погодой. Черт! Она еще и такая проворная и гибкая, что как бы голубоглазый не старался, задеть девушку для него оказалось почти невозможным. Нужно заставить ее замолчать, тогда пурга утихнет, что облегчит сражение всем хвостатым. Оставалось только придумать, как это сделать. Пока Шторм продумывал план, Винтер запела еще громче, заставляя ветер мучительно завыть, разрезая воздух. Фуллбастер слышал, как со стороны моря, неподалеку от которого он сражался с неприятельницей, раздался шум: неужели взволновалось море? Дело дрянь! Если сейчас Остров Тенрю затопит, а Винтер своей магией заморозит воду, то «Фейри Тейл» — покойники. Брюнет хмуро свел брови к переносице, он чувствовал, как его сердце застучало быстрее, ведь именно на Шторме сейчас лежала ответственность за своих товарищей. Если сейчас он одолеет эту темноволосую стерву, то «Хвосту Феи» гарантирована победа. А уж в этом он был уверен. Неожиданно волшебник вздрогнул, в изумлении распахнув глаза. Точно! Как же раньше он не понял, что песня, которую поет волшебница, это детская колыбельная! Он вспомнил, как мама пела ее маленьким Рину и Сильвии, покачивая их кроватку, а он сидел рядом, наслаждаясь нежным голосом Джувии. Фуллбастер прислушался: одну строчку Винтер всегда пропускала, и Шторм наконец понял, почему. — Дни зимы остались в прошлом, — запел темноволосый, поднимаясь с земли. — К ним вернуться невозможно, — Винтер резко обернулась, на мгновение запнувшись от неожиданности. Девушка всегда считала, что эта колыбельная настолько старая, что ее уже никто не помнит или и вовсе не знает. Она нахмурилась, недовольная тем, что свою песню ей приходится делить с каким-то волшебничком из «Хвоста Феи» и запела еще громче, в панике начиная фальшивить. Природа слышала эти искаженные ноты, отказываясь им повиноваться, тем самым заставляя Винтер нервничать еще больше. — Разве не слышишь голос сорванный, что к тебе взывает в темноте?! — завопила голубоглазая, отчаянно глядя на небо, с которого все медленнее и медленнее опускались снежинки, вальсируя в воздухе. — По растаявшей дороге мы идем ладонь в ладони… — допел темноволосый громче, после чего облака в небе собрались в одну кучу, а затем резко рассеялись, посыпавшись на землю блестящими на солнце вальсирующими в медленном танце узорчатыми снежинками. — Созидание льда: Семикратный танец! — из локтей Фуллбастера выросли длинные острые лезвия, и он бросился на разгневанную тем, что ее песню спел кто-то другой, разрушив тем самым заклинание, Винтер, нанося ей удар за ударом. Волшебница свалилась с ног, рухнув на мокрую землю. Ее темные волосы пропитались водой из луж, а к щеке прилипла трава и грязь — Винтер еще никогда прежде не лежала на обычной, не покрытой снегом, земле, и из ее голубых холодных глаз брызнули слезы, скатываясь по лицу прямиком в теплую лужу. Она проиграла… О боги, она проиграла какому-то волшебничку из «Фейри Тейла»! Лучше бы он убил ее, чем оставил мучиться с этим позором, лежа на сырой земле не в силах пошевелиться. — Вот тебе и разгадка «снежной головоломки», — усмехнулся Шторм, глядя на чистое безоблачное небо насыщенно-синего цвета. Сердце волшебника болезненно кольнуло: интересно, как там Луна? Когда Фуллбастер нашел ее, она была так бледна и холодна, что если бы из ее рта не вырывался бледный клубок пара, то он бы подумал, что розоволосая мертва. Шторм нахмурил брови и цыкнул, молясь всем известным ему богам в надежде на то, что он успел. О феи, как же он хотел знать, что с его друзьями и семьей все хорошо, и они живы! И почему-то больше всего ледяному созидателю хотелось убедиться, что в первую очередь в порядке Луна…

***

Найт противно расхохотался прямо Сильвии в лицо, и она видела все его острые зубы и длинный язык, точно как у змеи. Она из последних сил вцепилась парню в руку, пытаясь оторвать ее от своей шеи, но темноглазый лишь сильнее сжимал ее, заставляя синеволосую хрипеть и дергать ногами. — Знаешь, я так люблю спать, — проговорил он, зловеще ухмыляясь. — Давай поспим: ты вечным сном, а я обычным? — предложил брюнет, и резкий порыв ветра взъерошил его и без того торчащие в разные стороны жесткие волосы. Сильвия чувствовала, что воздуха уже катастрофически не хватает. В глазах темнело, тело слабло, губы пересохли — еще немного, и девушка бы потеряла сознание, как вдруг в глаза ударил яркий солнечный свет, пробуждая Фуллбастер. Пурга неожиданно прекратилась, на Острове Тенрю потеплело, и все вернулось в первозданный вид. Найт завизжал, схватившись за свои глаза: он резко отпустил Сильвию, и она рухнула на колени, закашлявшись и жадно хватая ртом воздух. Синеволосая схватилась за свою тонкую бледную шею, на которой красовался багряный след от цепкой лапы Найта, сейчас корчившегося от, кажется, боли. Фуллбастер непонимающе наблюдала за его мучениями, он чуть ли не был готов вырвать себе глаза, лишь бы в них не попадал свет. Теперь черноглазой стало ясно: слабым местом брюнета было солнце! Вот почему он так ловко передвигался в полумраке и словно подпитывался откуда-то силами. Сильвия кое-как поднялась с колен и собрала последние силы, дабы нанести беспомощному Найту решающий удар. — Водная мозаика! — тело девушки растворилось и тут же собралось в быстро кружащийся конус, состоящий из водяных лезвий, которые были способны покромсать противника на кусочки. Но Сильвии это было не нужно — ей было достаточно просто вырубить Найта, дабы снять его проклятие с Венди и Джерара и не дать ему навредить кому-нибудь еще из ее друзей. Мощный водоворот стремительно приближался к ничего не видевшему черноглазому, корчившемуся от жгучей боли в глазах. Он был настолько озабочен появлением солнечного света, что даже не услышал шуршание воды, больше сейчас напоминающее шум пилы, и Фуллбастер ничего не стоило нанести ему сокрушающий удар. Найт завизжал, подлетев в воздух, когда его закружил мощный водоворот. Он рухнул на землю, приложившись затылком и потеряв сознание. Венди и Джерар не сразу поняли, что к ним вернулось зрение: сначала в глаза резко ударил солнечный свет, и черная картинка сменилась белой, но затем волшебники привыкли и разлепили глаза. Старшие пораженно раскрыли рты и удивленно взглянули на изрядно потрепанную и уставшую синеволосую, стоявшую около бессознательного тела Найта. Неужто это их хрупкая тихоня Сильвия смогла одолеть этого сумасшедшего, который так отделал Фернандеса? Экс-элемент повернулась к товарищам, дабы убедиться, что проклятие Найта рассеялось. Она облегченно выдохнула и улыбнулась, поймав на себе осмысленные взгляды взрослых, после чего, покачнувшись, рухнула на траву, потеряв сознание. — Сильвия! — взволнованно крикнул Джерар, однако девушка не откликнулась, и они с Венди, точно по команде, резко подскочили и подбежали к дочери друзей, хлопая ее по щекам и тряся за плечи, дабы привести в сознание. Синеволосая слишком вымоталась, сражаясь против Найта, но зато теперь имела повод для гордости собой — она смогла защитить своих товарищей. А это было для нее сейчас важнее всего.