4 миновавших дня

Утро, чем оно является для нас? Лучи восходящего солнца прогоняют ночную тьму, освобождают спящих от мира грёз и возвращают их в мир настоящий. Цвета индиго уходят прочь с небосвода, освобождая места для бирюзовых, циановых, пастельных оттенков. И весь мир радуется вездесущей энергии. Энергии жизни — энергии солнца, несущей красоту и гармонию в этот прекрасный цветущий мир, что избрала она для себя сосудом. Для кого — то утро было началом энергичного дня… — Здравствуй…дом, — а для кого — то концом трудовой смены. Цокая по мраморным полам просторной спальни, Луна, покачиваясь от усталости, двинулась в сторону кровати, попутно скидывая на пол чёрную шапку — носок с воткнутым в неё вороньим пером и такого же цвета толстовку с надписью «Anti hero». Пони плюхнулась в постель. Наушники в ушах запели мужским голосом: «я хочу побыть в одиночестве, хоть немного». Действительно, то чего пони хотела больше всего — побыть наедине с собой, и не думать чужими головами хоть чуть — чуть. Как трудно порой бывает доказать себе, что ты — это ты в то время, когда в твоей голове ютится ещё несколько тысяч сознаний подобных твоему. «И самое смешное, что от них не отвязаться, — улыбалась про себя Луна, — работа бога — есть работа бога, а отдых для него, это та ещё роскошь, — богиня положила голову на подушку, — хотя…» Луна прикрыла глаза лишь бы только не видеть эти опостылевшие тёмные интерьеры. Глаза отдыхали от лучей солнца, стремящихся пропустить свои «золотые кудри» сквозь щели рухнувших на землю подобно ночному небу, глубоко тёмно — лиловых штор. Отдыхали они и от вида сияющих вопреки мраку внутри биологических структур, эндо струн, распустивших подобно нервной системе свои изящные клубки нитей внутри беззаботных жителей Понивиля. Вспоминая анализ людских сознаний при помощи этих нехитрых нитей, порождённых внутри разумов первосуществ ещё до возможности их самих осознавать себя как нечто целостное и обособленное, невольно начинаешь понимать, что вся эта путаница с относительным от чего — то пониманием казалось бы логичных и доступных вещей, существует в их головах столько, сколько они живут на белом свете. Потому что от природы внутри каждого человека должен быть конфликт. Для этого и созданы все эти базовые понятия как «добро» и «зло», «свет» и «тьма», а то, что очень часто границы между ними намеренно стираются или изначально отсутствуют вообще, добавляет угля в печь «относительного» поезда ещё больше. А мы — боги, обладающие многовековыми знаниями, и способные ответить или попытаться найти ответы на вопросы, будоражащие ненасытные умы по закону жанра должны сидеть в своих твердынях и будто средневековые доны следить за всем происходящим издалека. Как же глупо, жить в фантастической книжке, написанной во времена давно свергнутого режима где — то там далеко — далеко провидцами, быть может не осознающими своего высокого звания. А какая тогда задача бога, если кроме как наблюдать он не имеет права делать больше ничего? «Стоит ли мне переходить на новый уровень? — надежда на ответ упала окончательно, когда последние отголоски эха перешли в беззвучие, а время постепенно начало останавливаться до тех пор пока вовсе не исчезло». Больше пони ни о чём не думала. Мир тьмы — скопление ничего с появляющимся из воздуха ничем. Для существа обитающего здесь мир этот весьма обыден, потому что только оно способно вобрать в себя этот мрачный абсолют. Ни звука, ни запаха, ни истинного владельца, только «никто» и «ничто», чьё присутствие не дано различать никому. Равенство господствует в этом месте. Отбирая всё, тьма делает людей одинаковыми перед друг другом, но перед пустотой ли? На этот вопрос не было ответа, никто не знал, куда пропадает отобранное. Луна тоже не знала, но не здесь, а в мире живом. В мире тьмы нет мыслей и рассуждений, нет ничего, что мог бы породить разум, потому что его как такового тут тоже нет. И можно было бы подумать, что в этом мире царит невообразимый хаос, но хаоса без порядка не бывает, а порядок чужд этому месту. Неслышно пронёсся дух сквозь пустоту, проявляя то одну, то другую струну — растянулся по чужому миру, изучая, анализируя, проникая. И не замечая того проник и в совсем новую струну. Она казалась совсем новой на фоне своих выцветших собратьев. Луна почувствовала, что начинает проваливаться ещё глубже: «-А ты был не плох. -Понимаю, но подобного от себя я не ожидал. -Что же ты будешь делать дальше? -Ещё не знаю, но уже думаю об этом. -Не надо думать, надо просто делать. -Последствия вещей сделанных бездумно могут быть катастрофическими, да и имеет ли право меня учить человек, всегда избирающий только один путь. -Знаешь, чем больше сосен, тем больше шансов, что ты в них потеряешься. Иногда один выбранный путь лучше трёх других» Поток воспоминаний уходил ещё глубже, и безразмерное «нечто» продолжало следовать за ними как гончая за лисицей: «-Мы больше с тобой никогда не увидимся. -Меня это не огорчает. — Хорошо, тогда у меня на этом всё. -Ты ожидал чего — то другого? -Нет. Сильное влечение после столь короткого знакомства… -Можешь не продолжать, я хорошо способна отличить реальность от сказки». «Что ещё ты мне можешь преподнести? — несколько последних мыслей было…стёрто, — не верю, не ве…» Всё снова было как прежде. В носу чувствовалась тёплая влага. Солёный вкус во рту возвратил Луну обратно в «её» мир. Посещение «коллективного бессознательного» не редко сопровождалось усталостью и опустошением, но кровотечение — это что — то новое. Сосуды в глазах Луны полопались, но при тусклом солнечном свете, проступающем через шторы, это было незаметно: «оно не хочет, чтобы я туда лезла, интересно, — подумала Луна, поднимая своё тело с постели, и втягивая в себя накопившуюся в носу кровь, — как интересно порой неожиданно натыкаться на подобное». Стук в дверь — басистый голос стражника: -Ваше величество, к вам гость. -Кто это? -«Человек» ваше величество, — Пони поглядела на дверь: «нет, это точно совпадение». -Впусти его. Мне нужно с ним поговорить, — «или же нет».