Да-да, головоломки и пазлы — это именно то, чем и жил, всецело посвящая себе им, младший скелет помимо всего остального, конечно же. Именно благодаря какой-то грандиозной ловушке или невообразимой всякому заядлому уму загадке он и планировал застать человека врасплох и, благодаря тому, стать самым популярным королевским стражником! Звучит довольно интересно и даже вообразимо, кроме двух (не)существенных и весьма явных для каждого, но не для этого мечтателя «НО»…
Первым «НО» служило полное отсутствие представителей рода человеческого весьма и весьма продолжительное время. Это даже стало поводом для шуточек Андайн, на тему «Да все жалкие людишки просто вымерли, слабаки да и только, нга-ах!». А вдруг это действительно так?
Второй же проблемкой был безучастный старший брат, на которого Папирус сейчас надеялся и в которого верил больше всего… Но всё же, хорошая ли идея привлекать по-любому безразличного к «ловле» людей Санса?
— Да брось, бро, вряд ли что-то
при-ключица, а если и да, то я просто могу поискать более свежий кроссворд? — в сидячем положении было донельзя удобно и просто показать своё легкомысленное отношение к обсуждаемой теме, что выводило Папируса из себя всё больше и больше.
Он уже начинал ёрзать из стороны в сторону, едва не
грызя от негодования свой шарф, и уже явно не в силах усидеть на деревянном полу нашего уютного домика на самой окраине Сноудина. На самом деле, весь этот «посиделочный» вечер, освещённый тусклым светом потрескивающей лампы, смотрелся весьма уютно и умиротворенно: разбросанные по всему полу зарисовки различных схем, заготовок, речей, что были предназначены для случайного попаданца; старающийся донести до меня основную суть бытия «ловцов» Папирус, и просто я, с забавой рассматривающий весь «арсенал», предназначенный для осуществления его пречудного замысла. Конечно же я не сомневался в своём бро и в его намерениях, но даже семейные узы и привязанность к моему любимому бро порой не могли скрыть моей ленивой
до мозга костей натуры.
— Я хочу заставить человека решать головоломки и упорно размышлять над ними, а не позволить ему уснуть у тебя на глазах, это будет настоящим ударом в спину моей великолепной и обворожительной персоне! — явно зазнаваясь, восклицал бро, показательно скомкивая небольшой листочек, вырезанный из ежемесячного журнала «Кроссоврдис для
взрослых костей всей семьи». — Избавь меня от этого, брат!
При упоминании сна, Папирус имел ввиду то, что каждый раз, берясь за кроссворды, он не выдерживал и просто… как бы это сказать, едва ли не засыпал?
Ох, надеюсь, факт порой царящей здесь сонной атмосферы не делает наш дом
усыпальницей?
На самом деле ему они казались весьма простыми, ведь каждый раз он просто заполнял все поля сочетанием «Хр-р-р…», так как, по его словам, каждый раз, когда он видел кроссворды — ему хотелось лишь храпеть.
Думаю, теперь становится понятной его любовь к «Детским путаницам» и недоверие к каждому кроссворду, правда?
— Возможно, это может помочь вам достичь взаимопонимания, — наблюдаю за улетающим куда-то в сторону корзины бумажным «мячиком» и, буквально он не успевает коснуться пола, как я останавливаю тот магией и возвращаю к себе, попутно разворачивая уже помятый кроссворд, — как говорится, наши сердца бьются в уни
сон. — Немного прищурившись, кручу несчастным листком в бледно-синем обволакивающем облачке прямо возле недоброжелательно настроенного лица Папируса.
Но, не желая меня слушать, он вновь хватает эту бумаженцию, висящую в воздухе и рвёт на кусочки:
— Санс, ты не помогаешь! Как же я могу добиться своей цели, когда даже родной брат не может серьёзно отнестись ко всей капитальности моих намерений!
Пущенные в разные стороны ошмётки бумаги похожи на конфетти, что вызывает у меня в голове очередные ассоциации (неужели у Папируса врождённая ненависть ко всем неодушевлённым вещам?) и заставляет усмехнуться, что ещё больше провоцирует Папируса, уже сложившего руки на уровне груди.
— И что на этот раз, язык неужели ты…
язык проглотил? — выдаёт мой брат и тут же исходит в победном что ли смехе, вскинув руки, сжатые в кулаки, (также победно) вверх. — Ньех!
— Боженьки, бро, неужели я оказываю на тебя дурное влияние? — иногда Папирус любит передразнивать меня в любимых мною каламбурах, что не вызывает у меня ничего, кроме умиления и чувства восторга. — Надеюсь, ты не станешь устраивать мне плохие времена или читать мне что-то
меж ребёр, правда?
Похоже, он уже забылся в одной мысли, что так будоражила всё его восприимчивое сознание, - возможность наконец-таки «откаламбурить» своего старшего бро, ну то есть меня. Иногда приятно осознавать, что в этом мире я
не один как перст, и гены имеют место быть даже у скелетов (ох, простите, «у скелетов из магии и костей»), за что я очень и очень благодарен… Иногда мысль о одиночестве может перекрыть все радости жизни: сон, поедание кетчупа, ежедневная практика в каламбурах и последующий сон, лакомство кетчупом и, наконец, долгожданный сон. Что скажешь, дружище?
Но, как я и говорил раньше, мне всегда было всё равно на поимку людей не только из-за моего характера или мировоззрения, но и из-за какой-то осознаваемой бесполезности всего этого. Что может предпринять один маленький и слабый человек? Быть может, я в чём-то не прав или чего-то не понимаю, но, если это заставит моего брата улыбаться и заново чувствовать себя самым крутым, то я готов создать ему столько головоломок, сколько он захочет, даже если придётся
накостылять малолетке.
Просто шутка. Я вас умоляю, даже Папирус вряд ли пойдёт на такое, хотя…
— Са-анс, — Папирус показательно вздыхает, но, судя по всему, он не так взбешён ещё одной порцией плохих каламбуров, — я не хочу точно знать, был ли это каламбур, но даже если он и был, то это было круто! — думаю, блеск в его глазах означал именно то, что бро в коем-то веке оценил шутку,
Знаешь, Папс, я надеюсь, что ты никому не позволишь так же
отпозвоночить себя в каламбурах и плохих шутках, как мне, иначе мне придётся нарушить чей-то покой и старательно пересчитать чьи-то косточки, хех.
— Спасибо за одобрение, бро, прямо
от кости отлегло, хех…
— …Ладно, но не думай, что я спущу остальное тебе с рук, братец, — резко отрезает младший, как-то слишком задиристо закидывая край шарфа за спину и обращая своё внимание к одной из схем, что вызывает у меня самый настоящим смешок умиления. — И так! Насчёт путаниц…
А за мутноватым от мирного сегодня света лампы окном разгоралась вечерняя пурга…
