Проклятый чародей

      По мостовой со всех ног бежал исхудавший мальчик. Он очень устал, белоснежная сорочка насквозь пропиталась потом, светлые, соломенного цвета волосы, чуть ниже плеч, липли к лицу и шее, а ясные голубые глаза блестели от непролитых слез. Его легкие уже горели, а босые ноги казалось, кровоточили, но останавливаться было нельзя!       На улице стояла невыносимая жара. Скоро полдень и час казни неумолимо близился. Мальчик, молясь про себя всем богам, вновь и вновь шепча иссохшими бледными губами «нет!», прибавил, что было сил. Пару раз его ноги опасно путались и чтобы избежать падения приходилось неуклюже размахивать тонкими руками, цепляясь за нерасторопных прохожих.       Он слышал окрики за спиной, но продолжал бежать, словно звали не его. Наконец-то показались грязновато-бурые стены городских казарм, мальчик уже видел через высокий забор из металлических прутьев построенные в ряд шеренги солдат. Звуки предсмертной барабанной дроби заставили юное сердце дрогнуть.       - Нет! - вырвался осиплый вскрик из его пересохшего горла, - Нет, я приказываю остановиться... нет!       Все желающие посмотреть на казнь, столпились перед входом. Мальчик врезался в толпу и попытался раздвинуть руками плотно стоящих друг к другу людей. Он рвался к возвышавшемуся в самом центре площадки эшафоту.       - Стойте! - крикнул он во всю мощь легких и тут же кто-то хлопнул его по затылку так, что перед глазами все поплыло.       - Чего разорался тут, сопляк! - послышалось мальчику откуда-то сверху сквозь звон в ушах. Он чувствовал, что сознание уплывает от него и снова крикнул из последних сил:       - Нет! - позади раздался звук горна и, оседая на каменистый настил, мальчик увидел, что толпа перед ним стала оглядываться на новый шум. Человек, в чью рваную тунику он вцепился, отчего-то сильно дрожит и испуганно смотрит куда-то позади него.       Плохо соображая, мальчик обернулся и вдруг почувствовал жаркую вспышку боли в голове.       - Глас Эйне — закон для всех... - проваливаясь в спасительную пустоту прошептал он подхватившему его человеку в черно-красной форме, - приказываю... отменить казнь... * * *       Из-за дверей Желтого Зала советников во дворце-резиденции императора доносилось взволнованное жужжание сердитых голосов. Стоящие по обе стороны караульные как ни старались не могли различить ни слова — чары проклятых чародеев неспроста считались самыми сильными в империи, именно они превращали все звуки за дверью в неразборчивый гул. Но на самом деле не было нужды прислушиваться, вся столица уже успела встать на уши из-за полуденного происшествия. Единственный наследник трона использовал Глас Бога вопреки приказу Императора. Этого никто не делал вот уже более пятиста лет!       До церемонии официального наследования оставалось не меньше полугода, но этот поступок имел огромное значение с какой стороны не посмотри на него.       Начальник стражи, Идам Арнис, стоял, сложив руки на широкой груди, возле длинного дубового стола с каменным лицом. Суровый мужчина средних лет, с большим шрамом на загорелом лице, тянущимся от низа правой щеки почти до самого глаза, и несчетным количеством мелких, некоторых едва заметных на лбу, левой щеке и шее. Невозможно было понять о чем он думает, или какие эмоции испытывает. Во время его дежурства наследник покинул дворцовые стены, несмотря на то, что возле его спальни караулили бойцы Боевой охраны, стоящие сейчас на коленях с опущенными головами в центре комнаты. И несмотря на то, что всего пару дней назад он был тяжело ранен во время нападения.       Прерывая нескончаемый гул, стоящий по другую сторону стола от начальника стражи, главный жрец, облаченный в светло-зеленые храмовые одежды, громко и четко разделяя слова, спросил:       — Как. Принц. Вышел. Незаметно?..       С его звучным басом это было совершенно несложно, особенно учитывая то, что он не стеснялся использовать чары усиления, держа в крупных ладонях небольшой овальный амулет с маленьким рубином в центре.       После чего он приподнял подбородок, под которым виднелся ещё как минимум один поменьше, и внимательно посмотрел на начальника стражи при этом слегка надменно приподняв кустистые белесые брови. Старший послушник, облаченный в скрывающий фигуру длинный серо-зеленый балахон с капюшоном, стоявший позади его левой руки, исподлобья быстро осмотрел всех присутствующих. Голоса полностью стихли и наступила звенящая тишина.       Кто-то смотрел на жреца с уважением, кто-то с интересом переводил глаза то на служителя богов, то на начальника стражи. А кто-то воспринял этот вопрос как личное оскорбление. В основном это были ближайшие советники императора. Это неудивительно, так или иначе они все были в одной лодке. Большинством голосов они настоятельно рекомендовали императору его в качестве начальника дворцовой стражи. А значит, хоть и мало-мальски, но были причастны к его провалу и вопрос жреца ставил их в крайне невыгодное положение.       Но больше всех недовольство отобразилось на лицах троих высоких чинов — Сиан Бриско, Гиудо Дари и Клетто Пио. Именно они трое настойчиво выдвигали его кандидатуру и повлияли на тех, кто в итоге отдал свой голос за Идама Арниса. Конечно, никто заранее не предполагал, что настолько громкий провал может произойти в будущем, но, с учетом горячего нрава Его Императорского Величества, это могло стать огромной проблемой в жизни каждого из них. И судя по всему так оно и будет, как только государь появится в кабинете для срочных совещаний.       Император, хоть и слыл мудрым и рассудительным правителем, но при этом был скор на расправу, особенно когда дело касалось его семьи. Нет необходимости напрягать память, чтобы вспомнить какой-то пример. Из последнего — показательная казнь пяти высших чинов, служащих при императорском дворце и ещё с десяток лиц, непосредственно подчиняющихся им. И благодаря, а может быть из-за принца, это смотря с какой стороны посмотреть на это — казнь отменили по воле Высших Богов, согласно Древнему Кодексу, который хоть и не считался по нынешним временам действующим в полную силу, но нарушать его боялись все.       — На этот вопрос, как я считаю, ответ надо искать не у меня. — Не поднимая глаз со стола с разложенными на нем свитками и книгами, которые торопливо продолжали листать работники службы канцелярии и судорожно выискивать информацию в Кодексе, начальник стражи вкрадчиво продолжил, — Проклятые кланы в силах ответить, как случилось так, что тяжелораненый ребенок проскочил мимо двух бдительных воинов… Особенно после того, как сегодня утром его навестили две целительницы из клана Ассори.       Советники вновь начали ворчать со всех сторон, кидая хмурые взгляды на начальника стражи.       — Прошу прощения, что вмешиваюсь, господин Идам, — придав голосу тихую учтивость, а облику видимую боязливость, старший послушник чуть склонил голову в знак уважения и продолжил, когда высокомерный взор начальника стражи упал на него, — Вы хотите сказать, что его побегу посодействовали две чародейки из ничтожного клана?..       Комната взорвалась недовольным осуждающим гулом. Советники возмутились от одного предположения о подобном раскладе. Услуги Проклятых кланов Империи Талаан — это палка о двух концах. Никогда не знаешь, как союз с ними может обернуться в конечном итоге. Но пока что лидирует взаимовыгодное сотрудничество. Истребить или прогнать кланы с земель Империи не представляется возможным, но и не брать в расчет их невозможно, они, хоть и были самыми грязными и отвратительными пятнами за все время в истории, но польза от их способностей превышает неудобства вызванные их существованием.       — А что, есть ещё вариант, который объяснит чудо выздоровления принца? — Начальник стражи обвел вопросительным взглядом всех кто находился в комнате, — У кого-то ещё срастались кости за два дня?       — Я видел чудеса на поле боя, когда раненые бойцы преодолевая боль били врага! — Продолжил он после непродолжительного молчания. После чего он поднял сжатую в кулак праву руку, которой потряхивал каждый раз упоминая воинов, с которыми ему довелось сражаться бок о бок, — Но то были взрослые, крепкие бойцы, прошедшие годы обучения, а не маленькие мальчики шести лет от роду!       Последним жестом он указал пальцем на дверь, как будто за ней сейчас стоял принц.       — Господин Арнис! — Советник Бриско попытался привлечь внимание начальника стражи, — Прошу вас, возьмите себя в руки, на вас это не похоже.       Двери распахнулись и в кабинет зашел канцлер, по совместительству правая рука и первый советник Императора, Риэно Дэрент.       Канцлер всегда выглядел в крайней степени уставшим, но сейчас к его усталости добавилась ещё и глубокая озабоченность. Очевидно общая картина вырисовывалась в крайне мрачных тонах, и он не смог найти в себе силы на характерное для него отрешенное выражение не по годам морщинистого старческого лица. Неприкрытые эмоции прибавили возраста и теперь к его бодрым сорока с лишним годам прибавилось ещё как минимум десять. В любой другой день его вид не давал ни намека на то, о чем он думает, в силу должности и характера уроженца северных широт империи, но сегодня это оказалось ему не под силу. Выбившиеся из конского хвоста длинные седые волосы, незастегнутая верхняя алая пуговка на высокой темно-синей атласной горловине рубахи и слегка поникшие широкие плечи добавили его облику несвойственной тревожности. Темно-карие глаза бегали от одного угла комнаты к другому, он словно запутался, подбирая слова. Стараясь не глядеть ни на кого, канцлер вытянул руку в сторону коридора:       - Прошу вас, уважаемые, следуйте за мной. Государь готов объявить о своем решении касательно произошедшего.       Он развернулся было спиной к ним, но потом, полуобернувшись, аккуратно произнес устало:       - Искренне советую слушать внимательно и воздержаться от советов… Как бы абсурдно это ни звучало сейчас. Не попадитесь под горячую руку.       Если сам канцлер рекомендует не высовываться, то дело очень плохо.       Советники по одному вышли из комнаты, шурша дорогими одеждами и перешептываясь.       Идам Арнис жестом указал караульным увести стоящих на коленях воинов, но канцлер остановился, из-за чего советники также застыли на месте, поднял руку и указал на них ладонью:       - Они идут с нами.       Под пристальным взором канцлера начальника стражи приказал связать руки воинам, но первому советнику этого показалось мало и он наложил на веревки каждого по одной стальной монетке с письменами проклятых и маленькими, но невероятно острыми шипами в центре. Прижав каждый шип большим пальцем он активировал печати на них, и монетки, сверкнув, растеклись по всей поверхности веревок, пропитав их чарами и впитавшись. Только новая печать снимет оковы. Лицо начальника стражи перекосилось как от зубной боли:       - В этом нет необходимости, - возразил он. Воины провинились, так попасть впросак это конечно надо было умудриться. Но вязать им руки проклятыми чарами словно каким-то душегубам — оскорбление чести для любого военного. - Они благородные воины.       Канцлер, казалось, не обратил ни малейшего внимания на замечание Идама, лишь бросил сухо в ответ:       - Следуйте за мной.       Ссориться с правой рукой императора сомнительная авантюра, особенно сейчас. В глазах начальника стражи мелькнуло раздражение. Однако конфликт с канцлером не приведет ни к чему хорошему, тем более на глазах взбудораженных советников и жреца с его помощником-подхалимом.       Советники поспевали за быстрым шагом господина Алая Пуговка, как его, перешептываясь между собой, называли слуги во дворце и, по обычаю свернув в сторону главной лестницы, ведущей в Тронный зал, не сразу заметили, что канцлер продолжил идти не в том направлении.       - Господин канцлер, - раздался голос главного жреца, символично застывшего у картины Большого суда на Ледяном Пике, - куда мы направляемся? Насколько я помню, тронный зал в левом крыле дворца…       - Государь ждёт нас в Зале Церемоний.       Ситуация принимала куда более серьезный оборот, чем кто-либо мог предположить. Разговоры стихли и вся колонна состоящая из дюжины советников, жреца, его помощника, начальника стражи, заключенных под чары воинов и сопровождающих их караульных, словно провинившиеся ученики поспешили в Зал Церемоний.       И тут их ожидало очень тревожное зрелище.              Сам по себе Зал Церемоний был немногим больше Тронного, где обычно проводились все крупные собрания и решались важные государственные дела. Вдоль высоких стен сменяя друг друга лепниной по мотивам исторически значимых дат для империи выстроились белые колонны. Между ними через высокие закругленные окна на мраморный пол разливался яркий красно-жёлтый свет закатного солнца. Потолок упирался в витражный купол с фигурой Зоркого Энейса, Всеотца Высших Богов и Властелина Миров. Обычно его лицо изображалось скрытым под плоской овальной маской без отверстий, но здесь, согласно указу Первого Императора Талаана, это было горделивое грозное лицо безволосого мужчины с бледной, почти белой кожей. За головой солнце с семью лучами, а из глаз горизонтальными волнами по всему периметру купола лился свет, от которого по щелям и впадинам в земле, скалах и воде прячутся всевозможные чудовища и магические существа. Руки его распростерты в стороны, в одной он держал меч, а в другой, сжатой в кулак, нечто, похожее на белый сияющий цветок. В древних свитках его изображали без одежд, с одной набедренной повязкой, здесь же, в одноименной столице Империи Талаан, в Зале Церемоний во Дворце Императора художники надели на него черный пластинчатый доспех. Очевидно, чтобы не смущать суровых северян, которые практически оккупировали все регионы империи после воцарения мира на них. Властелина Миров почитали и на севере, но в тех краях ему поклонялись как Белому Дракону, который одним своим дыханием усеял земли семенами жизни и даровал людям живительный огонь.       Ходили слухи, что Первый Император, Раун Соалбер, приказал рисовать образ Всеотца с себя, но достоверно уже никто не скажет. Кроме кого-нибудь из проклятых, но и таких поискать ещё надо, они хоть и долгожители, но все же не бессмертные. Наверное, думая именно об этом, стоящая в центре зала под самым куполом женщина с мертвенно-бледной кожей крепко прижимала к себе маленькую девочку лет пяти, при этом не отрывая взгляда голубых глаз от грозно восседающего на троне императора. Его глубоко посаженные тёмно-карие глаза под кустистыми седыми бровями были так пропитаны ненавистью, что казалось он из последних сил сдерживал свой гнев, то и дело сжимая и разжимая крупные, покрытые шрамами кисти, лежащие на коленях. Назвать императора стариком ни у кого не повернулся бы язык. Не только потому, что шутки с ним были плохи, но и потому, что, несмотря на испещрённое морщинами лицо, тронутые сединой распущенные волосы до плеч и двухдневную щетину, он выглядел так же бодро как в молодые годы. На нём была простая черная туника, подхваченная тонким ремнём, кожаные штаны и тяжелые ботинки. Плоская золотая корона с одним лучом висела на уголке трона, а рядом стоял прислоненный к подлокотникам одноручный клинок с выгравированным на лезвии именем - Рассекающий Сумрак, клинок Первого Императора, передающийся по наследству от отца к сыну.       Женщина погладила малышку по голове, бросив быстрый взгляд на тех, кто прибыл. Было понятно, что это мать и дочь, девочка была миниатюрной копией женщины. Большие голубые глаза, в которых плескалась буря эмоций от страха до гнева, длинные черные волосы, убранные в простой высокий пучок на макушке, полные бледные губы над чуть заостренным подбородком плотно сжаты. Ноздри на длинном прямом и чуть вздернутом носу подрагивали. Судя по их одежде и изменившемуся выражению на лице начальника стражи, это были именно те чародейки, после которых принц сбежал из дворца. Длинные черные платья простого кроя, полностью скрывающие тело кроме шеи и рук ниже локтей, с бордовыми накидными юбками подхваченными широкими кожаными ремнями. На руках у обеих белые перчатки. У женщины на шее, ниже ключицы, на тонкой цепочке висел овальный золотой кулон с черным опалом прямо посередине. В волосах блестел золотой гребень в виде цветка с длинными острыми лепестками и длинными извилистыми желтыми тычинками. Такой же гребень, только чуть меньшего размера, был и у девочки, но сейчас украшение съехало набок на перекосившейся прическе, так сильно малышка прижималась к маме.       Сказать, что она была напугана – ничего не сказать. Она была в ужасе и любой, кто хотя бы на пару секунд задержал взгляд на ней, заметил бы как сильно она дрожала.       Зрелище тревожное, если не сказать больше. У проклятых кланов, чародеев, женщин высоко почитали, не говоря о детях. И иметь хоть какие-то дела с ними, тем более приближаться к их женщинам многие боялись. Государь затеял опасную игру, которая может привести к очень плачевным последствиям.       Как только все вошли в зал, высокие резные двустворчатые двери тяжело захлопнулись и в сверкнувшим на стеклах последних лучах уходящего на покой солнца, пробивающегося сквозь окна на левой стороне зала на пару секунд, воцарилась тишина, наполненная невидимым глазу напряжением. Никто не смел проронить ни слова, пока тихий голос канцлера наконец не нарушил её:       - Мой повелитель, все на месте.       Император оторвал взгляд от чародейки и посмотрел на Первого Советника:       - Расставь их. – Прорычал он приглушенно.       Канцлер поднял руку сложив пальцы так, словно хотел щелкнуть пальцами и с ледяным спокойствием на лице двинулся вперед в сторону женщины и ребенка, стоявших аккурат под куполом, а вместе с ним двинулись и связанные воины. Начальник стражи заметно напрягся. На скулах заиграли желваки, и он хотел было сделать шаг, но из тени от ближайшей колонны отделилась высокая фигура, облаченная в легкий кожаный доспех, черной маской на лице и натянутым на голову капюшоном и встала прямо перед ним, преграждая путь и угрожающе положив руки на висящий на боку клинок.       Знаменитые на всю империю Тени Императора. Молчаливые телохранители и исполнители, искусные воины. Никто не знал сколько их было на самом деле на службе, но стоило предположить, что здесь и сейчас их количество было равно всем плохо освещаемым уголкам зала.       Канцлер поравнялся с чародейкой и не обращая ни малейшего внимания на то, как она нервно дернулась, щелкнул пальцами, указывая воинам встать по обе стороны от неё. После чего вышел вперед, приблизившись к трем высоким ступеням перед троном. Он поклонился в пояс перед императором, который в свою очередь подпер голову кулаком, облокотившись о подлокотник и жестом подал знак.       Канцлер выпрямился, повернулся к советникам, расправил плечи, чуть приподнял подбородок и сложив все пальцы между собой таким образом, что получился треугольник, громко заговорил:       - Великий Император Януард Эйне Соалбер собрал всех вас, дабы вы стали свидетелями Правосудия. – Советники начали нервно переглядываться между собой, начальник стражи нахмурился и сжал кулаки. – Две эти проклятые души совершили тяжкое преступление против семьи его Императорского Величества. Следуя коварной натуре, известной всем с древних времён и по сей день, они, используя свои чары, уловками и манипуляциями проникли во Дворец, дабы совершить злодеяние.       Идам поморщился. Не было ни чар, ни уловок, ни манипуляций. По крайней мере, чтобы попасть во Дворец.       Он лично проверял все разрешения, полученные ими для того, чтобы попасть во Дворец. Более того, их пригласил Императорский лекарь, ведь клан Ассори был знаменит в первую очередь своими исцеляющими чарами, а юный принц нуждался в незамедлительном лечении.       Осадок от происходящего ложился тяжелым грузом на сердце. Пока канцлер продолжал говорить, начальник стражи не мог отделаться от ощущения насколько неправильным было всё происходящее.              - Обманув внимание и бдительность караульных они проникли к принцу внушив ему неверные мысли. Император чтит Древний Кодекс, но все виновные в происшествии должны быть наказаны согласно законам Империи здесь и сейчас. За обман, проникновение и главное злодеяние - использование чар в отношении члена императорской семьи – смерть. За допущение возникшей ситуации исполняющих охрану принца на момент проникновения – смерть. Его Императорское Величество приказывает приступить к исполнению Священного Долга Мести.       С двух сторон из-за колонн вышли Тени с мечами наизготовку, медленно приближаясь к воинам, смиренно опустившимся на колени и судорожно оглядывающейся по сторонам женщине с девочкой на руках.       Но Идам Арнис не собирался мириться с происходящим. Под испуганные возгласы со стороны советников и на радость жреца, он ринулся вперед, увернувшись от направленного на него удара Тени. Он выбежал перед чародейкой и упал на колено перед императором приложив кулак к сердцу:       - Мой повелитель, умоляю выслушайте меня!       - Как ты смеешь прерывать исполнение наказания! – гневно воскликнул канцлер.       Император внезапно прервал своего советника подняв руку.       - Пусть говорит, - грозно сказал он. В его голосе слышалось раздражение, но во взгляде читался интерес.       Идам сглотнул и начал, не поднимая глаз:              - Мои бойцы – опытные воины…       - Пустившие это отродье во дворец! – гневно закричал Император, поднимаясь на ноги и хватаясь за меч.       Чародейка отступила назад, и поставила малышку на пол, заслонив всем своим телом. Девочка уже не сдерживалась, по её пухлым щечкам тихо текли слёзы, она уткнулась в материнские юбки, пытаясь обхватить ноги.       - Мой повелитель! Я лично проверял все необходимы документы, - и пока Император не успел прервать его речь приступом гнева быстро продолжил, - все печати заверены, а слуги уведомлены об их прибытии.       - Хочешь сказать, что мой личный советник ошибся и мне следует наказать и его?       Император спустился на одну ступень указывая на канцлера, который, склонив голову, внимательно посмотрел на начальника стражи. Его яростный взгляд мог бы просверлить стену, будь у него подобные способности.       - Мой повелитель, я всего лишь хочу сказать, - аккуратно ответил начальник стражи, - выдвинуть предположение, что чародейки использовали больше людей, чтобы проникнуть во Дворец. И мои бойцы, павшие жертвами их чар, - Идам мельком исподлобья посмотрел на гневную реакцию государя и быстро продолжил, - несомненно виновны перед Вами и Его Высочеством и заслуживают наказания. Но я умоляю сохранить им жизнь, они способные воины и множество раз доказывали свою верность Империи как на поле боя, так и во время службы во дворце. Они готовы служить Вашему Императорскому Величеству до конца жизни, молю, помилуйте!       Император окинул взглядом сложившуюся перед ним ситуацию и спустя самую долгую минуту в жизни начальника стражи медленно сказал:       - Я готов даровать им жизнь, - Идам почувствовал, как у него со лба падает капля холодного пота и спустя секунду увидел, как влага разбивается о пол, - Убей эту мерзость и её отродье. Жизнь за жизнь.       Начальник стражи замер на несколько мгновений, а потом медленно поднялся на ноги, вытаскивая меч из ножен. Ему доводилось сражаться во многих сражениях на границе Империи, он отстаивал честь на поединках, освобождал захваченные деревни и города от набегов кочевников. Он даже бился с чудовищами, сошедшими со страниц древних книг. Но он не убивал женщин и детей. Даже таких проклятых душ, как эти две.       Жизнь за жизнь.         Из дворца эти две чародейки живыми не выберутся в любом случае.       Но у его верных бойцов есть шанс.       Император довольно ухмыльнулся, увидев ужас на лице чародейки, и поудобнее уселся на трон, словно ожидал зрелища.       Застывшие советники, половина из которых за всю свою жизнь не держала в руках меча, следуя совету канцлера, хранили молчание и не смели вмешиваться в происходящее. Император был явно не в себе, если не тронулся умом после смерти императрицы, но вмешиваться сейчас было равносильно подписанию смертного приговора самому себе.       Начальник стражи, преодолевая внутреннюю борьбу между долгом и честью, вскинул клинок над головой и, зарычав словно дикий зверь, кинулся на чародейку, намереваясь одним ударом отсечь ей голову. Он надеялся, что женщина, понимая и принимая свою судьбу, смиренно примет смерть от его рук. Но он и его надежды тяжело рухнули на холодный мрамор в то же мгновение, когда чародейка, прокусив большой палец острым клыком, быстро изобразила магические па руками, и пальцами одной руки брызнула каплями своей крови на его доспех. Щелкая, словно дрова в костре, всё его тело окутала мощная мерцающая алая дымка и прижала к полу так сильно, что он не мог глубоко вдохнуть. В тот же момент на неё налетели Тени. Женщина вскрикнула, и краем глаза он заметил, как она, ловко уворачиваясь от сверкающих клинков и ударов нападающих, прикрывая собой дочь, упала на одно колено. Из её левого плеча торчал маленький кинжал, метко брошенный одной из Теней, а на левой щеке виднелся глубокий порез, из которого заструилась кровь, падая на мраморный пол.       - Проклятая ведьма! Ты умрешь сегодня вместе со своим отродьем! Я истреблю весь твой род! - закричал император, вскочив на ноги и бросаясь с мечом на неё.       Идам увидел с какой болью в глазах и бесконечной печалью на лице чародейка посмотрела на малышку. Он был готов поклясться, что слышал, как она сказала ей «Прости». А потом, не обращая внимание на смыкающееся кольцо фигур в черных одеждах, схватилась за кулон на груди и на глазах изумленных советников, канцлера, императора и начальника стражи сжала кулак с такой силой, что камень треснул. В то же мгновение из него стремительно вырвался мощный золотистый мерцающий поток энергии, который отбросил нападавших и опрокинул волной всех, кто находился в зале. Ещё через пару секунд воздух прорезал крик, переходящий в леденящий кровь звериный рык. Оглушенный Идам, по-прежнему не имеющий возможности сопротивляться чарам, с нарастающим ужасом лицезрел как судорожные метаморфозы, менее чем за минуту, обратили хрупкую женщину в огромного монстра размером с медведя. Выступающие черты лица удлинились и заострились, челюсть увеличилась и вместо ровного ряда зубов выросли клыки. Надбровные дуги выдались вперед и появились костяные наросты, которые, разрывая кожу, лезли наружу. На лбу у линии роста волос прорезались длинные закругленные рога, огибающие голову по бокам. Уши удлинились, пальцы на руках вытянулись, прорвав перчатки длинными, загибающимися когтями. Сапоги на ногах треснули и разошлись, вместо ног появились большие лапы с не менее острыми загибающимися когтями.       Перед обомлевшими от ужаса свидетелями посередине зала стояло сгорбленное чудовище, лишь отдаленно напоминающее прежнюю чародейку, и кровожадно сверкало красными глазами, скаля острые клыки.       Кровь застыла в жилах, когда начальник стражи понял, что раньше уже встречался с подобным существом.       Много лет назад, почти в самом начале службы, он с отрядом отправился на призыв о помощи в маленькую деревушку на северо-востоке от торгового городка под названием Саригар. У людей начал пропадать мелки скот, потом крупный и в конце концов оставляя лужи крови и сами люди. Кровавые следы были большими, непохожими на большинство следов хищников, которые водились в ближайших лесах и горах. В первую же ночь поисков на их лагерь напало чудовище, внешне напоминающее по фигуре человека, но очень крупного, с рогами и шипами по всему телу, с перекатывающимися под черной как смола кожей буграми мышц, когтями и клыками, острыми, словно кинжал. Оно буквально разрывало воинов на куски, высасывая из тел кровь. К моменту, когда изумленные воины сообразили, что происходит, чудовище успело убить половину отряда. Идам, совсем ещё юный, бросился вместе со всеми вперед, опрометчиво полагая, что совладать с несколькими противниками одновременно монстр не сможет. Тогда чудовище, замахнувшись когтистой лапой одним мощным ударом отшвырнуло троих его товарищей и его самого. Невероятно острые когти чудовища разорвали его лицо, нанося глубокие раны, которые долго ещё кровоточили и заживали.       - Убить! – громогласно проревел император, вырывая Идама из воспоминаний. Наравне со своими телохранителями, он ринулся вперед с клинком наперевес.       Начальник стражи почувствовал, как удерживающая его сила ослабла. Он тут же вскочил на ноги и в то же мгновение увидел, как чудовище, зарычав, замахнулось на первых подбежавших к ней телохранителям, но те увернулись. А вот связанные оглушенные воины слишком долго приходили в себя.       Отражая летящие в его сторону грады ударов, чудовище меняло позиции и в очередной раз отбросив брошенный в него кинжал и отразив замах клинка, опустилось на четвереньки, когтями задев ногу одного из воинов. Закричав от боли, он привлек к себе внимание. Быстрым ударом чудовище разодрало ему горло. Второй боец, пытаясь уползти был придавлен лапой, когти вонзились ему в спину, пронзая и впиваясь всё глубже в плоть.       Идам, на ходу доставая меч из ножен бросился вперед. Он проскользнул под размахом когтистой лапы, полоснув чудовище по боку. Зарычав от боли и ярости, то, что некогда было напуганной чародейкой, вмиг переключило своё внимание на него. Отшвырнув прижатого воина словно какое-то тряпье, чудовище развернулось в сторону начальника стражи, отвлекшись на секунду, и он заметил, что оно, активно отражая атаки, старалось держаться на одном месте. Аккурат над сжавшейся в комок девочкой.       - Вперед!       Император бесстрашно замахнулся мечом и сделал выпад.       Увернувшись от удара одной лапы, он бодро отразил второй замах окровавленной, полоснув Рассекающим Сумрак предплечье чудовища, словно не было той мощи и силы, с которыми монстр отражал удары Теней, караульных и начальника стражи.       Заревев, чудовище скорчилось от боли. И неожиданно для всех изобразило лапами какое-то движение. И вновь раздался оглушительный рев, после чего алая дымка завихрилась вокруг монстра и невидимой силой мощными потоками рвануло в разные стороны цепкими щупальцами, вдавливая всех находящихся поблизости к полу. Кроме императора и канцлера. Первый советник, приподняв дрожащие от напряжения окровавленные руки над головой, создав защитный купол, который бликовал как многогранный рубин на солнце. Казалось, вот-вот и купол треснет, так сильно было давление алой дымки.       - Это… Невероятно… - В дрожащем от напряжения голосе канцлера слышалось восхищенное удивление.       Тем временем, не дожидаясь пока чары контроля спадут, чудовище склонилось над девочкой и, не церемонясь, схватило её за левое плечо, пронзая насквозь нежную кожу и плоть. Малышка закричала и тут же потеряла сознание от невыносимой боли.       Чудовище, расставив задние лапы и присев пониже, одним мощным прыжком запрыгнуло на высокую колонну. Двигаясь по инерции, оно прыгнуло под купол и, разбив стекло мощным ударом лапы, ухватилось за край и практически без усилий забралось на крышу.       Алая дымка рассеялась, и все, кто мог, отошли подальше от летящего прямо на них дождя из стекла. Несколько крупных осколков летели в сторону императора, но он, не дрогнув, ловко увернулся.       - Она долго не продержится, - уверенно произнес он, поджав губы. Приподняв одну бровь, он посмотрел на первого советника, хладнокровно продолжив, - догнать, убить. Обеих. Повесить головы над главными воротами. Подготовь два указа: первый об отмене привилегий для проклятых кланов. Второй: о лишении принца всех титулов.       После этого император вложил меч в ножны и направился к выходу. Тени последовали за ним, единственные, кто не пострадал, если не считать ушибов и синяков.       - Слушаюсь, мой повелитель, - канцлер и все, кто успел прийти в себя после произошедшего, поклонился вслед уходящему государю, стоя в полусогнутом состоянии до тех пор, пока император не покинул зал.       Первый советник повернулся к начальнику стражи, и Идам увидел тонкие, подсыхающие струйки крови на его ушах. Кровь также виднелась под носом.       - Кажется, вы были готовы убить их, чтобы спасти жизнь своим бойцам…