Трудный путь

Она полагала, что выслеживает Их... А оказалось ее всего лишь заманивали в ловушку. К опасности некрос относилась с некоторым пренебрежением. Очень сильным даже. Ведь ее страхи ушли, буквально умерли, оставив пустоту, которую Нарцисса заполняла новой целью. Бояться она больше не хотела, просто не могла. Не смерти же ей теперь страшиться? Смешно звучит. Правда, истончившийся в своей сути носферату ее веселья не разделял. И уж тем более не хотел помогать. Склонность к сотрудничеству была в нем столь мала, что Нарцисса огорчалась непритворно. Они ведь так близки, практически одно целое. А он, а он называет ее извергом, чудовищем, мерзкой тварью... Хотя бессильная злоба делала древнего только более вкусным. Пеной бешенства он мог исходить сколько угодно, только уже ничего не мог для себя изменить. Да и осталось его мало. Особого желания насыщаться через обычную пищу некромант не испытывала. Все равно поглощая душу, она получала тысячекратно больший заряд энергии и ни с чем несравнимое наслаждение. Которое обычная еда дать не могла. Если не врать, то того, что называют человечностью в общепринятом широком смысле, в ней осталось на донышке. Нарциссу это не пугало... Гораздо больше занимало другое - она поняла, по чьим следам шла все это время. И они должны были сидеть в своем мире, а не шастать среди смертных, словно снова наступили темные века. Словно маги, люди снова для них лишь скот на убой. Если она была монстром с альтернативной логикой, своим взглядом на реальность - то они были чистым Хаосом. Разрушители миров, серая саранча, уничтожающая все на своем пути. Проигравшие и так и не смирившиеся со своим поражением. Видимо, спустя тысячелетие память бессмертных потускнела, и они забыли ужас, который их едва не стер с лика мироздания. Можно было бы понять их наглость, если бы род Гриффиндора прервался и оковы клятв пали с них. Но так нет... Прямая кровная линия жива. На что они надеются тогда? На изощренное коварство, интриги, растянутые на столетия. У сидхе все время мира в запасе, а потомки Годрика, как они, смертны. Только в этих расчетах все же закралась ошибка, следствие самонадеянности. Чем сильнее бьешь, тем страшнее будет отдача. Нарциссе будет даже интересно, что сделает Джеймс, когда узнает, кто через третьи, четвертые и пятые руки передал его матери тот ритуал. Тот, что убил сначала малышку Аврору, а потом и саму леди Дорею. Кто все это время стоял за спиной Темного Лорда и Древнейшего... Кто именно дергал за ниточки свою марионетку в этой игре, которая имела очень долгосрочную перспективу. Их мир, в который ее заманили, был чудовищно искалечен. Теперь Нарцисса воочию видела то, о чем рассказывал Джеймс. И разделяла его брезгливое недоумение. Все здесь лежало на костях, огромное кладбище, мир-некрополь, где жизнь исключение из правил. Где правит балом увядание и смерть. Она просто ждала, слушая шепот миллионов голосов. Их умертвили, чтобы обратить этот живой, дышащий мир в то, что сидхе считали для себя более идеальным. И здесь по этому пепелищу прошел Гриффиндор, выжигая на своем пути всю мерзость. Прижигая землю, так что она никогда не даст нового всхода. Нарцисса словно видела его... Замерший на краю провала воин, сорвавший блестящий шлем и тонкая прекрасная, как самый дивный сон, девушка в шаге от него. Она была бессмертной и была такой же обреченной, как вся ее раса. Но что-то в сердце Грифона дрогнуло в тот миг, когда его глаза встретились с ее. Годрик в тот миг обрел любовь, свое продолжение в потомках и боль, которая не уйдет никогда. А что же она? - Ты отыскала нас, некрос. Потрепанный плащ, нижнюю часть лица прятала серебряная маска, во взгляде печаль прожитых эпох. От него не несло тленом... Он был живым, но магии в нем не было. Один из немногих сидхе, у кого хватило смелости отказаться от силы. Белые волосы развевает налетающий ветер, несущий пепел того колоссального пожарища, сжегшего все - да до сих пор. - Да, отыскала. Нарцисса отозвалась печальным эхом. - И снова смертные приходят в наш дом, чтобы убивать. - Обличительные речи? Нарцисса демонстративно зевнула, прикрыв рот нежной ладошкой. И он думает ей солгать? Или убедить, что смерти, война, которую они принесли в ее мир, все ее потери ради благой цели? Только чихать бывшей Блэк на святость цели. Дети Хаоса уже имели дело с магами, но урока из этого не вынесли. Гриффиндор был милосерден, но она такой не будет. - Ты совсем одна. Из тумана начали выступать воины, острие копий, от которых исходил жар и свет, были направлены прямиком на нее. Маленькую в сравнении с ними, высокими, сильными и бессмертными. Синие-синие глаза смотрели на это все с прохладным ожиданием. Из-за Грани слышался злорадный хохот. - Одна? Нарцисса ярко, солнечно улыбнулась, словно в ней отозвалась та девочка, которой она была. Не некрос, а осколок той, кем она была... До того, как марионетка Детей Хаоса сломала ее. Превратила в то, что она есть сейчас. Он стоит перед ней, такой уверенный в своем торжестве, вечный, помнящий зарю мироздания, древней этого мира. Тот, кто должен жить еще много-много тысячелетий, стоит, полностью уверенный, что она обречена. - Как же вы слепы... Стоит и не чувствует, что ему на плечо руку положила Смерть. - Я никогда не бываю одна. Нарцисса подняла тонкие руки вверх, и копья просто застряли в густом облаке взметнувшегося вверх праха. Один за другим воины, окружившие ее, падали под ударом когтей, зубов, ножей. Она просто призвала тех, кто умер здесь. И неупокоенные откликнулись на зов ради отмщения. Они рвали бессмертную плоть, добирались до вен и сердец. Их нельзя было убить, ведь они уже мертвы. Яростная магия, которой некроманта атаковали Дети Хаоса, просто растворялась в хладе Грани. Этот мир был мертв, и все, что мертво, сейчас поднималось приливной волной, ее волей обретало давно забытую форму и восставало в едином порыве. Нарцисса не одна. Каждая проклятая сидхе душа сейчас стояла рядом с ней. И эту чудовищную силу они хотели переломить? Верили, что смогут ее убить. Пусть оружие Детей Хаоса было таким, что могло ее удержать и причинить вред смертной плоти. В которую она по-прежнему облачена. Только что это все перед ликом Госпожи? - Достаточно. Шторм вокруг нее утих, и надменный до этого почти сожалеющий, что придется испачкать руки в ее крови, сидхе смог встать на колени, выплевывая прах, который забился ему рот. Почти удушил его. В воздухе что-то дрогнуло, и в вечно темном небе пронеслась золотая тень. - Я тоже имею право на месть. И уж так вышло, сделаю то, что должна. Где она? Судя по ожесточению, написанному на прекрасном лице сидхе, - он собирался молчать. Чтобы она с ним ни делала... Как благородно. Только Нарциссу такой чушью не проймешь, она теперь совсем не сентиментальна, предпочитая быть практичной. Сколько эти глаза смотрели на мир? На мир с верой в собственное абсолютное превосходство. Вырвать что ли их? На память. - Не ответишь, в каждый карман, где еще теплятся ростки жизни, хлынет волна нежити. Каждая заблудшая душа, которую вы здесь в своем безумии обрекли, будет искать мести. Я расковыряю защиту и обращу жизнь в смерть. На нее уже посмотрели с ненавистью, какой успех... Прям кружит голову. Ей пришло имя Даан... Так его зовут. Но он всего лишь исполнитель. Кукловод все еще скрывается, прячется в тенях. И высокой леди было даже не жаль губить свою кровь. Предавать того, кто так беззаветно ее любил. Интересно какое оправдание принцесса себе нашла? Что-то там о благе народа или другую чушь на подобие этой. - Даан, мне все равно, как ты скажешь где она, по-хорошему или по-плохому. Свое я все равно возьму, так или иначе.