Трудный путь

Боль пожирала каждую клетку его тела... Боль и ужас. Он умирал в муках, и даже магия, которая была с ним всегда, не отзывалась. Звать на помощь было бесполезно, он пытался. Его уникальный дар, так роднивший его с великим предком, тоже подвел его. Василиск не отзывался... Несмотря на призыв и прямой приказ. Несмотря на то, что его кровь пачкала малахитовый пол. Алые потеки выглядели на таинственной изумрудной глубине черными, как непроглядная тьма. Его убивали в сосредоточении, в месте величия предка. И каждая гигантская змея взирала на эту картину с надменным презрением. Несмотря на то, что в глазах двоилось и троилось, он это видел. Как и стылое безразличие в каменных очах Салазара. Словно не плоть от плоти его молила о помощи. Марволо хотел жить. Он продолжал бороться... Несмотря на то, что предел своего ужаса давно переступил и познал. Мальчишка, которого он считал ничтожным, несмотря на всю первобытную мощь, преподал ему хороший урок. Который ни к чему не приведет, ведь он умирает, вернее умрет, как только это чудовище наиграется. Эта истина ранила. Жить! Все, чего он сейчас хотел. Ни власти, ни отмщения, а еще пару минут жизни. В один момент, оторвав ему руку и позаботившись прижечь рану, чтобы не истек кровью раньше времени... Не сдох, портя веселье... Джеймс растворился в той огненной тени, которая вырастала из него. Была им. В каждой жиле, в каждой клетке. Пред которой магия гасла, а время ломалось, останавливая свой вечный ход. И это он хотел победить? Надеялся убить? Гриффиндор шагнул назад и слился с Тенью, обернувшим, заполнившим всю комнату нестерпимо алым пожарищем. Выжигающим не только магию, но саму душу. Он не убивал его, нет. Марволо дали время между агонией и беспамятством подумать и сделать выводы. Миг боли будто закольцевался в одну петлю бесконечной пытки. Где он не понимал ничего, даже кто он. Просто хотел сжаться и избавиться от боли. Хоть на миг... Но даже этой малости отныне для него не было. Издевательство начиналось по новой. Ему даже с ума сойти не позволяли. Чудовище хотело, чтобы он все осознавал и понимал. Физическая боль в какой-то момент просто затихла... Когда он потерял ногу? Или, быть может, когда левую руку? Или когда коготь, состоящий из чистейшего первозданного огня, вспорол ему живот? Марволо запутался. Правда, теперь это неважно. Ему просто не было больно. Он был разобран на части. Мог полюбоваться потеками крови, мочи и тем, как его кишки пульсируют, словно странные черви. По всем законам он должен быть уже мертв, но он продолжал дышать. Более того, боли уже не было, была только легкость освобождения. Блаженство, в котором он плавал, словно на ласковых волнах теплого океана. Как странно... Теперь он обрубок человека, а боли нет. Так как будто он по-прежнему цельный. Гриффиндор дал ему время на осознание нового состояния. Тень схлопнулась, а пламя осело огненными коронами на головах статуй. Мальчишка аккуратно переступил одну из самых больших луж крови, чтобы не запачкать лишь слегка запыленные ботинки из блестящей кожи. Все тот же бардак на голове, все те же черты лица, где Поттеровское упрямство смягчила кровь Блэков, сделав парня чуть более смазливым. Глаза, в которых круговерть жестокости сменялась абсолютным покоем. Он не выглядел способным на это... Если долго не присматриваться, не увидишь бездны. Конца. Эндшпиля для всех и каждого. Марволо закашлялся, и кровь хлынула горлом. Ему пришлось повернуть голову, чтобы не захлебнуться. Чтобы она просто вытекала из него... Кровь и сгустки, которые когда-то были его легкими. Умереть он все равно не смог бы, если бы даже продолжил захлебываться. Джеймс Гриффиндор присел на корточки рядом с ним. - Зря ты ее тронул. Не коснись твоя марионетка Жасмин... Я бы просто оторвал тебе без затей голову, Том. Но знаешь, после того, как ее сердце чуть не остановилось, милосердным я быть не готов. Тон беседы был доверительным и почти веселым. Мальчишка отвлекся, прислушиваясь к тому, что происходит наверху. Улыбка с намеком на нежность не сулила ничего хорошего. - Я... Сдел... Говорить не получалось, он захлебывался. Кровавые пузыри пошли носом, а ресницы слиплись от слез. Новоявленный Гриффиндор смотрел на все это с терпеливым ожиданием. - Это... я... сдела...л тебя таким! - Нет, Том, правда в том, что Джеймс Поттер всегда был мной. Просто долго этого не принимал. Он всегда мог так. Самое забавное, мы ведь рано или поздно сошлись бы в бою. Судьба свела бы нас, так или иначе... Но так лучше, правда, Том? - Н... не называй меня так! - Не стоит повышать на меня голос. Вырву язык и заставлю его сожрать. Хотя ты прав, у тебя желудка уже нет, как такового. Крылья за спиной мальчишки пропали, стоило ему успокоиться. Он запустил руку в волосы, лохматя и так кошмарную прическу еще больше. Протянул руку, и один из огней слетел со статуи, чтобы окутать ладонь. - Ты причинил достаточно боли тем, кого я люблю. Давай выясним, есть ли у тебя сердце? А если есть, то я подарю его Нарциссе. Она расстроится, что шустрого лича из тебя не выйдет. Но может, все-таки оставить ей кости от тебя. Пусть поднимает и развлекается, как душе угодно. Рука легко вошла в грудную клетку, и Марволо захрипел, ведь кричать больше не был способен. Он заскреб по полу единственной уцелевшей ногой и обрубками, надеясь ускользнуть... Но лишь бился, как муха в паутине - обреченно. Не в силах ускользнуть. Он, несмотря на слезы, видел, как его сердце куском кровоточащей плоти оказалось в руках у Гриффиндора. Как тот сжал его на пробу пару раз брызнув теплой кровью в том числе на свое лицо. - Не так быстро друг мой, Томми! На тот свет я тебя не отпускал. А как же главный акт в спектакле? Ведь все это было прелюдией, так сказать. Сердце Джеймс уложил в шкатулку со всей аккуратностью и не забыл чары стазиса. Оно и так немножко пожмаканное - не удержался. Что поделать? Если еще и завоняется, то Нарциссе подарить будет совсем невозможно. Он все-таки хорошо воспитанный молодой человек, и о манерах не стоит забывать. - Ид... Кха... Мальчишка переместился за секунду и наступил ногой ему на горло, перекрывая доступ воздуха, раздавливая трахею. Он задергался... Путаясь единственной оставшейся ногой в своих же внутренностях. - Ты думал физическая боль это все? Слова и смех, в котором не было ничего нормального, человеческого, несмотря ни на что, звучали в голове Марволо очень ясно. Он не мог ускользнуть в небытие. Отключиться не получалось. Чужие тиски держали разум в крепкой хватке, безжалостно потроша его. - Потрошение, расчленение и частичное обгорание... Джеймс осмотрел дело "рук" своих критическим взглядом, проверяя ничего не забыл ли перечислить. Нет не забыл... Отлично. - Это все, что я с тобой сделаю? Салазар был бы разочарован, каким ты вырос наивным. Пусть полукровному отродью простительно. А как же магия, милый мой Томми? Та, которой ты так гордишься, та, которая роднит тебя с этим миром. Единственное, что делает тебя таким исключительным. Вижу, о ней ты забыл? Гриффиндор убрал ногу с его горла и наклонился. Чудовищный оскал перекосил лицо парня, делая его старше, взрослей и показывая черты лица, не смягченные чужой кровью. Таким был Годрик? - Магия в твоих жилах дала тебе право называться наследником Слизерина. И прежде чем ты подохнешь, я окажу старому недругу услугу, выжгу ее из тебя до капли! Ты станешь не сквибом, а тем, кого так презирал - маглом. Как твой отец Реддл.