Deja vu

Все дни начинались удивительно одинаково, но если для квами это было в тягость, то Маринетт это только радовало. Если она сейчас вообще могла радоваться хоть чему-то. Обычно ранний подъем, привычный однообразный завтрак – теперь Маринетт не пытается наполнить свою жизнь разнообразием и красками. Но надо отдать ей должное: девушка все же пытается жить. Ради квами. На остальной мир ей теперь почти все равно. Если раньше она старалась брать от жизни все, то теперь, если ее не трогают, она не пытается что-либо изменить. Про таких людей обычно говорят «смирились», и квами невероятно больно видеть это равнодушное выражение на лице некогда веселой и счастливой Маринетт. Но бывают редкие мгновения, когда девушка становится чуть более мягкой, чуть более… чувственной. Обычно это случается, когда она вспоминает о Нуаре. И тогда окружающие могут наконец заметить ее такую редкую улыбку. Он до сих пор заставляет ее улыбаться. – Мисс Дюпен-Чен, вас вызывают. Маринетт устало подняла голову на говорившего и кивнула. – Спасибо, – глухо ответила она. – Я уже закончила, так что сейчас приду. – Хорошо. Вот из таких диалогов и состояла по большей части вся ее жизнь. И Маринетт это устраивало. Большего ей и не надо было. Стук каблуков терялся в суматошном шуме фирмы, но девушка слышала каждый свой шаг. Это помогало ей сохранять равнодушие. Она шла и вспоминала, как когда-то давно они с Адрианом мечтали открыть собственную фирму. Он был бы директором, а она – главным дизайнером. И им никто не был бы нужен. Только они вдвоем. Маринетт еле слышно стиснула зубы. Все уже, конец. Их планам и мечтам не суждено сбыться. Он ушел, не оставив за собой ничего, кроме пары сотен подарков и миллионов воспоминаний. Девушка ненадолго зажмурилась, позволив себе тяжелый вздох. Даже фамилию свою он унес с собой. А ведь до того, как он смог бы оставить хотя бы это, оставалось всего ничего… Маринетт нервно сжала левую руку в кулак. Затем вновь вздохнула и отпустила. Только перевернула надетое на безымянный палец тоненькое колечко камнем вниз и стала уже такими привычными движениями гладить его. Да… Еще немного – и она уже не была бы мисс Дюпен-Чен. Но так уж вышло… Не успели. А кольцо Плагга она носила на указательным пальце правой руки – ведь рассчитано-то оно было на мужчин, не на тонкие женские пальчики. Пусть все и говорили ей, что носить кольца так уже давно не модно, но плевать. На все. На всех. – Вот, возьмите, – положить визитки на стол. Кивнуть в знак благодарности за похвалу. И уйти. Обратно в свой серый кабинет. Там спокойнее. Там легче. Директор лишь покачал головой. Маринетт Дюпен-Чен устроилась к ним в фирму чуть больше трех лет назад, уволившись из самой шикарной фирмы города, где работала за бешеные деньги. Сначала ходили слухи, что она там что-то украла, а потом все откуда-то узнали, что у нее недавно умер жених. И из презрения общее настроение превратилось в жалость. Маринетт действительно талантлива. И, если не считать постоянное равнодушие на ее лице, очень даже хороший человек. Так что все ее полюбили. А вот она все равно держалась в стороне. Постоянно хладнокровна и спокойна. Постоянно одна. Бедная, бедная девушка...

***

В тот день Маринетт отпустили с работы пораньше, и она, хоть и догадывалась, что это очередной приступ жалости, отказываться не стала. Вопреки обычному, девушка решила прогуляться по городу. Она делала это нечасто, так что квами безумно радовались этим редким моментам. – Мари? – только Плаггу Маринетт прощала это сокращение. Так звал ее Адриан, и девушка не переносила, когда ее называл этим именем кто-то другой. Только Плагг. Даже Тикки она не могла этого простить. Потому что Плагг – это почти Нуар. Они ведь так долго были вместе. Ему можно. – Да? – чуть улыбнулась девушка. Ее беззаботную искреннюю улыбку уже не было дано увидеть никому, но вот эту теплую, нежную еще видели. Два маленьких квами. И больше никто. – Сходи в парк, отдохни, – Плагг взлетел и устроился на плече хозяйки. – Тебе разрядка нужна, а то совсем выдохнешься, поверь. – Он прав, Маринетт, – вздохнула Тикки, занимая второе плечо. – Давай, пошли туда вместе! Волосы девушки едва не смахнули обоих квами, отчего те смешно забарахтались, пытаясь удержаться за тонкую ткань. Маринетт улыбнулась чуть шире. – Идем, – согласилась она. И, медленно ступая по набережной Сены, пошла по направлению к парку аттракционов. Ей не хотелось туда. Но Тикки и Плагг будут рады, поэтому она пойдет. Все, что угодно, лишь бы им не стало плохо, и они не ушли бы искать себе новых хозяев. Иначе Маринетт сойдет с ума. И она это знала точно. Наверняка. Потому что они – последнее, что доказывает то, что Нуар когда-то жил... Зачем она сейчас нужна? Маринетт шла по набережной, а в голове страшным роем крутились мысли, одна безнадежнее другой. А ведь и правда, зачем? Хищную Моль они победили в тот самый проклятый день. Это была самая сложная и опасная битва, ведь сразиться пришлось со всеми акумами, какие когда-либо попадались у них на пути. Все шло хорошо, но в какой-то момент она упустила, проворонила, забылась… И от неминуемой смерти ее спас… Едва не вскрикнув в голос, девушка отчаянно затрясла головой. Прошло больше трех лет, не было бы и дня, чтобы она не вспоминала об этом, но до сих пор, до сих пор она не может принять это. Его крик «Ледибаг!!!». Сильный толчок в спину, убирающий ее с траектории атаки… И те безумные минуты, которые ей пришлось сражаться в одиночку, не имея возможности даже подбежать к нему, проверить, помочь… Даже поговорить. Даже попрощаться. Ведь, когда она, убив Хищную Моль и всех его приспешников, сломя голову бросилась к Нуару, все было уже кончено. Это только в фильмах герои дожидаются таких сцен, чтобы сказать последние слова. Он не дождался. И от этого Маринетт до сих пор было безумно больно. Она даже не успела сказать ему простое «спасибо». Ни «я люблю тебя», ни «мы обязательно встретимся» — ничего. Как же плохо ей было от этого. Она тогда стояла несколько часов неподвижно, не в силах понять, осознать… А принимать она не хочет до сих пор. Но… Акум-то больше нет. Тогда зачем она этому миру? Без него ей не за что тут держаться. Разве что… вот эти малыши… Квами. Тогда с Плаггом они поразительно быстро сдружились. Общее горе сближает. Да, сейчас она живет только ради них. Парадокс. Ведь Ледибаг она становится тоже из-за Тикки и Плагга. Вот смешно… Девушка вдруг даже чуть улыбнулась своим мыслям. Смешно, да? Но она не смеется. Она уже давно разучилась это делать… – Маринетт, пошли к фонтанам! – нарочито радостно воскликнула Тикки. На веку этой квами уже было много жертв, много смертей. Но она еще ни разу не сталкивалась с подобным. Обычно, если умирал кто-то из этой вечной пары, второй либо умирал следом, либо ломался совершенно и отказывался от Камней Чудес. Маринетт не отказалась. Она не только осталась Ледибаг, но и до сих пор хранит у себя камень Кота Нуара, тем самым не давая злу и шанса захватить его. Она абсолютно, совершенно изменилась, но она все еще живет… Маринетт потрясающе, потрясающе сильная. И, зная это, квами безумно не хотели ее бросать. – Пошли, – кивнула девушка. И медленным шагом направилась к месту скопления сотни людей, которые, несмотря на будний день, все равно пришли полюбоваться разноцветными всполохами воды… – Ну и куда мы идем? – Потерпи, скоро увидишь, моя леди! Маринетт скривилась. Воспоминания возникали яркими вспышками, заполняя все сознание и поглощая любые другие мысли. Это было больно… – Мистер Нуар! Если вы сейчас же не намекнете мне, я на вас обижусь! – Маринетт – злюка! – А Адриан – шарлатан! Кот Нуар моментально выпал из реальности, с головой погрузившись в тщетные поиски рифмы к имени «Маринетт», и Ледибаг, не выдержав, расхохоталась в голос. – С Маринетт спору нет, – авторитетным тоном заявила она, впрочем, держа слово и глаз все-таки не открывая. – Я всегда говорил, что ты самая умная, моя леди! – Вот как! Самая умная? И только? Квами переглянулись, послав друг другу тяжелые взгляды. Девушка снова стала пустой, как скорлупа. Просто оболочка, без жизни внутри. Тикки нахмурила крохотные бровки и кивнула Плаггу. Тот громко вздохнул и, повинуясь, заговорил: – Слушай, Мари… Маринетт тут же вынырнула из воспоминаний. – Да? – Мы… Мы с Тикки давно хотели тебе сказать… Ты не должна стоять на месте… Жизнь идет дальше, и ты тоже должна жить. Хотя бы ради Адриана. И... И... – он вздохнул вновь. – Тикки, кого я обманываю? Я не могу заставить ее забыть хотя бы потому, что не могу сделать этого и сам!!! И котенок вызывающе уставился на напарницу-квами. Та грустно улыбнулась. Но заговорила не она. Молчание нарушила сама Маринетт. – Вы ведь уже теряли хозяев, – девушка села на бортик набережной и с неуловимой печалью посмотрела в небо. – Как вы с этим справлялись? Как жили дальше? Научите меня этому. Пожалуйста… Квами переглянулись вновь. На этот раз растеряно и слегка… виновато. Маринетт заметила. – Ну конечно же нет! – возмутился Нуар. – Ты самая прекрасная, самая ловкая, самая изящная, самая смелая, самая… – Я люблю тебя, котенок, – с улыбкой перебила Ледибаг, – и ты это знаешь. Сбоку раздался счастливый смех. – Знаю! – И тебе не нужно расхваливать меня… – Но слышу эти слова я все же редко! – Всего лишь по сорок раз на дню. – Не преувеличивай! – Тридцать семь. – Да максимум тридцать! – Тридцать два! – Ладно, идет! И дружный хохот вновь пронесся над Парижем. – Мы… обычно мы… не оставались в реальности после этого, – тихо заговорила Тикки. – Напарник погибшего отказывался от талисмана, и мы с Плаггом погружались в сон. Ровно до тех пор, пока нас не разбудит следующий герой. И тогда та смерть начинала казаться чем-то далеким… Чем-то вроде плохого сна… – Мы еще ни разу не оставались вот так, – хмуро закончил Плагг. – Так что сейчас мы учимся вместе с тобой, Мари. – Вот как… – и Маринетт вдруг скривилась, будто сдерживая слезы. Хотя почему «будто»?.. Девушка судорожно вздохнула и вновь чуть улыбнулась. Встала. – Идем, ребят. Девушка быстрым шагом стала удаляться от набережной. Квами понуро полетели за своей хозяйкой. – Ладно, открывай, – смилостивился Нуар, едва не мурлыча от предвкушения. Девушка слегка рассмеялась и разжала веки. Яркий свет ударил в глаза, поначалу совершенно ослепив героиню Парижа, а сразу за этим раздался громкий крик «Сюрприз!!!», доносящийся со всех сторон. Ледибаг растерялась настолько, что обязательно бы упала, если бы Нуар, хохочущий с ее ошарашенной физиономии, не подхватил ее под руку, возвращая равновесие. Глаза наконец привыкли к яркому свету и… Ледибаг пораженно ахнула, вцепившись в руку напарника. Они вдвоем стояли на небольшой сухой площадке, находившейся прямо посреди огромного только что запущенного фонтана, сверкающего всеми цветами радуги. Девушка еще успела заметить огромную толпу, наполнившую украшенную к празднику площадь, а затем струи поднялись высоко в небо, закрыв их с Нуаром от чужих глаз. – Тебе нравится, принцесса? – парень, неслышно ступая, подошел к девушке и осторожно обнял ее сзади. – Очень, – признала Ледибаг, смущенно улыбнувшись. Она подняла глаза к небу, туда, где заканчивались струи фонтана, и вновь не сдержала потрясенный возглас: наверху горела самая настоящая радуга. – Но… – девушка помедлила, и парень ощутимо напрягся. – Все эти люди… Почему они тут? Что это за праздник? Нуар рассмеялся и наградил Ледибаг своей фирменной улыбочкой. – А ты не помнишь, моя леди?! – притворно изумился он, с плохо сдерживаемым коварством наблюдая, как вытягивается лицо девушки, сейчас судорожно перебирающей в голове все праздники, какие только помнит. Выждав еще минуту, парень рассмеялся. – А это еще и не праздник. Пока. – Пока? – подняла бровь Ледибаг. Нуар улыбнулся, внезапно становясь серьезным. – Да, – твердо ответил он. – Но в твоих силах сделать этот день праздником, Жучок. Ледибаг растеряно заморгала, все еще ничего не понимая. – И тогда мы будем помнить этот день до конца жизни! – продолжил Кот Нуар и посмотрел на девушку так… необычно серьезно и в то же время нежно, что у нее заколотилось сердце. – И что… это будет за день? – осторожно поинтересовалась она, начиная дышать чуть быстрее в попытке замедлить пульс. Заметивший это парень едва заметно ухмыльнулся. А потом вновь вернул себе то необычное выражение лица, глубоко вздохнул и… опустился на одно колено. Ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. – Ледибаг, моя леди, принцесса… Маринетт, – чуть помедлив, одними губами добавил он. И улыбнулся, глядя прямо в растерянные и в то же время счастливые синие глаза. – Выходи за меня! Она закусила губу, но не удержалась и все-таки так забавно и по-детски всхлипнула. Но несмотря на это, просто сияющие счастьем синие глаза выдали все ее эмоции. – Я согласна, – эта формальная фраза далась ей так тяжело. Девушка была так счастлива, что все вокруг теперь казалось ей мелким и незначительным. Она даже не сразу заметила, что Нуар надел ей на палец тоненькое колечко. Оно сидело идеально, даже поверх перчатки, и только то, что парень с улыбкой заметил это вслух, заставило ее очнуться. Ледибаг улыбнулась так радостно, что Нуар почувствовал себя на седьмом небе от счастья. – Теперь ты навсегда моя леди! – хитро прищурился он. – Только моя и ничья больше! Девушка рассмеялась, украдкой вытерев выступившие вновь слезы. – А ты – только мой кот! – заявила она. – Запомни это, любитель позаигрывать с фанатками! – Больше никаких заигрываний, клянусь, – шутливо отрапортовал Нуар. А затем его глаза потеплели, и он, приблизившись к Ледибаг, провел рукой по ее щеке. – Это точно не сон? – вдруг спросил он. – Вдруг я проснусь, а мне снова пятнадцать, и о тебе я могу только мечтать? Ледибаг улыбнулась в ответ. – Если это окажется сном, я сама найду тебя и сделаю предложение! – хмыкнула она, заставляя парня расхохотаться. – Как же я люблю тебя, моя леди! – сквозь смех выдавил он и, даже не дав ей ответить той же фразой, вдруг резко притянул к себе. – Иди сюда… Когда струи спали, многократно помноженные вопли и крики восторга огласили всю площадь. Моментально началась давка: каждый хотел заполучить уникальный кадр поцелуя двух героев Парижа или хотя бы рассмотреть его получше. Минуту спустя, оторвавшись наконец от теперь уже своего жениха, Ледибаг вдруг заметила среди толпы Алю, что, стоя на плечах Нино, орудовала камерой, в два раза больше ее самой, и при этом еще и умудрялась махать героям рукой и что-то кричать. Ледибаг перевела взгляд с подруги на весь остальной народ на площади. – Они что… – мигом покраснев, выдавила она, – все знали? – Я попросил всех парижан, кто только сможет, помочь мне с организацией, – просиял Нуар. – Они хранили этот план в тайне целый месяц, пока сооружали этот фонтан! – Целый месяц?! – Целый месяц. Представляешь, как трудно мне было скрыть это от тебя! Девушка бессильно рассмеялась. – Даже вообразить сложно, – призналась она. Кот Нуар вновь весело прищурился. – Они с меня денег не взяли, – издалека начал он. – Значит, надо их хоть как-то отблагодарить! Ледибаг залилась краской. – А может, не стоит? – осторожно поинтересовалась она, вспомнив вдруг, какая бурная реакция была у Али, когда та узнала, что герои Парижа теперь встречаются. – Только не сегодня, – оборвал поток ее воспоминаний парень. Он коснулся рукой ее подбородка и повернул лицо девушки к себе. – Сегодня ты не можешь мне отказывать! – Ладно, – наигранно вздохнула Ледибаг, старательно делая вид, что она соглашается только ради Нуара. Впрочем, то, как она потянулась навстречу напарнику, выдало ее с головой… За этот вечер им еще не раз пришлось так «заплатить». Но ни он, ни она не были против… Маринетт провела рукой по бортику фонтана, едва уловимо улыбаясь. Он не работал уже больше трех лет, с того самого дня, но девушка до сих пор любит это место. Даже несмотря на то, что оно служит таким больным напоминанием… Мари задумчиво коснулась ободка своего кольца. Как же счастлива она была… Их свадьба должна была состояться полтора месяца спустя, и первые четыре недели подготовки были самыми счастливыми в ее жизни. Они с Адрианом носились туда-сюда как сумасшедшие, постоянно гоняя бедных квами: свадьба их негеройских личностей должна была пройти на пару дней позже, чтобы избежать подозрений. Они не раз с хохотом корили себя за то, что назначили даты так близко друг к другу, не раз приходили далеко за полночь, отрубаясь прямо на диване у него в прихожей или на кресле у нее в коридоре, а просыпаясь вообще на полу. Не раз они путались и приходили не туда и не в том обличье, например, сама Маринетт едва не забежала на «конференцию» по оформлению свадьбы героев Парижа в своем обычном облике. Она успела остановиться лишь чудом. А Адриан один раз перепутал даты и всем коллегам отца, что должны были приехать, отправил неверные приглашения. Они вдвоем потом бежали перехватывать эти письма… Много было веселья, очень много. И они чувствовали себя самыми счастливыми на свете… До тех пор, пока всех их знакомые не превратились в акум прямо у них на глазах. Сражение. Удары. Атаки. Странный звук. Крик «Ледибаг!!!» И все. На этом все и закончилось. Адриана не стало. А она живет лишь по инерции. Девушка внезапно закинула ноги на бортик и встала. И, перелезая через новые ограждения, начала двигаться к центру фонтана. Некоторые прохожие смотрели на нее со смесью удивления и злости. Первого – оттого, что такая взрослая девушка – и вдруг лезет в центр выключенного фонтана. А злость была оттого, что это место стало чем-то вроде памятника, символа героев Парижа. Маринетт до сих пор помнит, как ей после той битвы пришлось собраться с духом и рассказать, что случилось. После этого признания она пропала надолго: просто не могла видеть все эти сочувствующие лица. Ей хотелось даже убить тех, кто говорил мило-равнодушное стандартное «Мои соболезнования» или «Мне очень жаль». Город был в шоке, ужасе… Но больше всего всем было жаль ее, теперь уже одинокую героиню. Которая вскоре сломалась. И стала тем, кем есть сейчас. Маринетт упрямо игнорировала все косые взгляды и лезла вперед. Каждый бортик покорялся с трудом, но уже минуту спустя девушка оказалась в самом центре. Прямо там. «Ледибаг, моя леди, принцесса… Маринетт. Выходи за меня!» Слезы полились из глаз быстрее, чем она успела их остановить. Девушка испуганно коснулась рукой мокрой щеки, а затем перевела взгляд на людей, явно заинтересовавшихся ею. Маринетт понимала, что ей нельзя привлекать внимание, иначе все опять начнут говорить свои глупые «Мне так жаль». Девушка решительно вздохнула и приготовилась спокойно уйти отсюда. Но вместо этого внезапно опустилась на эту площадку и разрыдалась. «Заработай! – мысленно взмолилась она, замечая, что начинают собираться люди. – Заработай, фонтан, прошу! Ради меня! Заработай!!! Спрячь меня, заработай, заработай!!! Пожалуйста!!!» Сережки коротко вспыхнули алым, кольцо ненадолго полыхнуло зеленым. Разноцветные струи фонтана взмыли в небо, скрывая Маринетт от чужих глаз… «Спасибо, Камни чудес… Спасибо…» Едва успевшие увернуться от струй воды квами растеряно переглянулись. А затем, не сговариваясь, подлетели к Маринетт и опустились на ее подрагивающие плечи. Фонтан искрился яркими красками, радуя жителей города. Про странную девушку в центре сооружения все уже забыли… Вернее, почти все. – Ты плачешь из-за Кота Нуара? – раздался вдруг совсем рядом детский голос, и Маринетт испуганно вскинула голову. Перед ней стояла маленькая симпатичная девочка лет семи, мокрая насквозь. И смотрела на нее эта малышка так, что до девушки не сразу дошло, что та сказала. А когда дошло – заставило вздрогнуть. – Что?.. – выдавила она, разглядывая странную девочку. Та задумчиво склонила голову набок. – Ты плачешь из-за Кота Нуара, так? – переспросила она. Маринетт еле удержалась, чтобы не вздрогнуть еще раз. – Нет… – отозвалась она. – С чего ты взяла? Малышка растеряно улыбнулась. – Тогда зачем ты здесь? Сюда приходят, потому что Кот Нуар погиб, здесь была их с Ледибаг помлов… помвол… помолвка! Сердце Маринетт пустилось галопом. Девушка решительно встала на ноги. – У меня просто случилась… неприятность, – стараясь казаться спокойной, ответила она. – И я пришла сюда, думая, что мне будет легче. Но вышло наоборот. Вот и все. И Маринетт уже развернулась назад, намереваясь уйти отсюда, но голос девочки остановил ее, заставив буквально прирасти к месту. – Этот фонтан так долго не работал… – улыбнулась она. – Это не ты включила его? – Это глупости, – выдержка девушки дала трещину, заставив голос задрожать. – Я не… – Не плачь. Маринетт стремительно развернулась обратно и успела заметить, как девочка пожимает плечами и отворачивается, становясь к ней спиной. – Ледибаг еще не погибла, – чуть обернувшись, бросила девочка. И внезапно улыбнулась такой простой детской обезоруживающей улыбкой. – Я и все мои друзья знаем, что однажды она вернет Кота Нуара! – Как?.. – Маринетт почувствовала, как внезапно сел ее голос. Малышка засмеялась. – Не знаю, но ведь на то она и Ледибаг, чтобы всех спасти! Они с Котом Нуаром — наши герои! Они могут все! Девушка внезапно ощутила на себе холод от брызг фонтана. Стало неуютно, промозгло и… очень одиноко. – Возвращать мертвых даже им не под силу… – тихо ответила она. Девочка невинно пожала плечиками. – Но ведь Ледибаг – супергерой! Супергерои всегда всех спасают! Это сейчас кажется, что все не может быть, как тогда . Но ведь для волшебников нет ничего невозможного! – Маринетт услышала специально выделенные слова и вздрогнула, чувствуя, как слабеют ноги. Она вдруг поняла, что, возможно, неосознанно имела в виду та малышка. Девочка же все еще мило улыбалась. – Ну ладно, мне пора! Не плачь, Ледибаг обязательно что-нибудь придумает! Пока! И она быстрым шагом приблизилась к границе воды, по-детски помахав ручкой. – Погоди, – голос Маринетт нагнал ее уже у самого края. Девочка развернулась, и ее вопрошающий взгляд заставил девушку по-настоящему стушеваться. – Эм… ну… Как тебя зовут? – Маринетт готова была прибить себя за такой глупый вопрос, но как спросить о том, что действительно ее интересовало, не выдавая себя, она не знала. Девочка широко улыбнулась. – Не скажу, – хихикнула она и в один прыжок оказалась за водяной стеной. Разноцветные струи сомкнулись за ее спиной, оставляя Маринетт одну. Ноги подогнулись, и девушка рухнула на колени. Осознание того, что она узнала, жгло ее изнутри. Волшебники могут все. Камни чудес могут все. Она может все. А значит, и исправить случившееся тоже в ее силах. Только надо очень захотеть. Иными словами – одна маленькая просьба, и она сможет попасть в тот день, когда убили Нуара, и спасти его. Почему? Почему, черт побери, ей не пришло это в голову раньше?! Маринетт сжала руку с талисманом в кулак. Тикки испуганно вздохнула. Плагг широко ухмыльнулся. Когда струи спали, в центре уже никого не было, и только тонкая фигурка героини Парижа мелькала где-то на Эйфелевой башне…