Deja vu

Становилось темнее. Ночь вступала в свои права, забирая у дня его последние мгновения, но маленькому одинокому окошку, безумно ярко горевшему посреди еще незажженных темных стекол, кажется, было все равно. Внутри этой квартирки, как загипнотизированная, неподвижно сидела девушка. Вокруг нее беспокойно летали два маленьких существа, кажется, готовые вот-вот звать на помощь. Их хозяйка, еще недавно вызывавшая у квами искреннюю жалость, теперь даже внушала им страх. – Марин... – начала было Тикки, но была перебита хриплым низким голосом девушки, наконец решившей нарушить молчание. – Я чертова тупая дура, у которой в мозгах три года болтались одни розовые сопли, – с непередаваемо пугающим выражением лица медленно сказала она. До дрожи медленно. – Черт подери, какого хрена я не думала ни о чем, кроме себя?.. – Мари! – не на шутку испугался Плагг. Сколько он себя помнил, Маринетт никогда не позволяла себе жестоких выражений, ограничиваясь лишь шутливыми обзываниями. – Что, «Мари»? – подняла голову вверх девушка, и квами невольно отлетели на полметра назад. – Если бы я не была занята вечным нытьем, я бы запросто додумалась до этого, не так ли, Плагг?! – До чего?! – почти взвизгнула Тикки, все еще не до конца понимая, что происходит. Маленькую божью коровку очень напугало то, какой понимающей вдруг стала мордашка ее напарника-котенка. Он явно знал, о чем говорит Маринетт. Плагг и правда понял это очень быстро. И теперь, мысленно отчаянно пытаясь придумать, как же им провернуть задуманное, малыш повернулся к Тикки и заговорил: – Нам нельзя воскрешать... мертвых, – все трое синхронно вздрогнули при звуке этого слова. Плагг поморщился, но не замолчал, – но никто не говорит, что Камням чудес нельзя... отматывать время назад. – Отматы... Чего?! – и без того большие глазки Тикки округлились еще сильнее. Квами сорвалась с места и за долю секунды оказалась перед Маринетт. Та опустила голову, скрывая выражение лица. – Маринетт!! Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?! Эй! Ты слышишь меня?! Маринетт!!! – Слышу!! – синие глаза взметнулись вверх, и все заготовленные фразы застряли в горле Тикки: впервые за безумно долгое время ее хозяйка смотрела вперед так решительно. И с такой надеждой. – Но, Тикки, прошу! Я... не могу не попытаться! Даже если это опасно! Даже если это практически невозможно!!! Я не могу! Пойми меня, Тикки! Пожалуйста!.. Квами замерла в растерянности. Страх неизвестного сталкивался в ее душе со страхом ожидающего их всех будущего, создавая бурю, способную стереть половину планеты. Но если у нее это была половина, то буря внутри Маринетт могла уничтожить весь мир. Малышка замерла, не зная, что сказать. Она перевела взгляд на Плагга, желая попросить его о помощи, но его нахмуренный, отчаянный взгляд напугал ее еще сильнее. – Мы переместимся в прошлое, Мари, – тихо сказал котенок, изо всех сил сдерживая раздирающие его противоречивые эмоции. – Все вместе, если получится, конечно. Но... что будет потом? Мы останемся там? Прыгнем в уже измененное будущее? Затеряемся посреди времен? – квами вздохнул и посмотрел на Маринетт в упор. Так же решительно, как и она. – Если обычный человек, пусть даже носитель силы Талисманов, затеряется посреди времени – миру ничего не будет. Но если там пропадут Камни чудес – случится беда. Ты это понимаешь? – ПЛАГГ!! – сорвалась на крик Тикки. Ее друг только что сказал жестокие вещи. Правдивые, до боли правдивые. Но жестокие. Однако Маринетт не обиделась. Не расстроилась, не испугалась. Она даже не вздрогнула. Просто посмотрела на своего черного квами прямо, строго и уже практически без мешающих эмоций. – Клянусь, что вытащу вас обоих оттуда, даже если это будет стоить мне жизни, – твердо сказала она. Плагг кивнул. – Хорошо. На несколько секунд в доме повисла тишина. Маринетт и Плагг молчали, а Тикки растерянно дышала. Только что эти двое всерьез решили испытать судьбу на прочность и извилистость, но... Даже если девушка пообещала их спасти, да даже если все пройдет без сучка и задоринки, даже если все завершится идеально, сначала ведь... Она обязана была это сказать. Раз Маринетт так легко выдержала жестокость Плагга, то вытерпит и еще одну. Придется. – Ты ведь не можешь использовать Талисманы, – глухо сказала божья коровка, отводя взгляд. Мужества, чтобы сказать это, глядя прямо в глаза хозяйке, как котенок, ей не хватало. – Потому что не можешь... принять его смерть. Так что... – и она закашлялась, все-таки сдав позиции. Не может... Она все же не может быть так жестока с девушкой, которую любит так сильно! Но ей и не пришлось заканчивать эту страшную фразу. Вместо Тикки это сделала сама Маринетт. – Мне придется сделать это здесь и сейчас. Тикки вздрогнула. Даже Плагг испугался. Они еще никогда не видели свою хозяйку... такой. Девушка решительно встала. – Я сделаю это, - сказала она. – Только расскажите мне, как. Квами божьей коровки застыла неподвижно. С того времени, как они познакомились с этой удивительной девочкой, прошло восемь лет, и за это время Маринетт сильно изменилась. И Тикки совсем не имеет в виду внешность. Да, угловатый худощавый подросток с нелепыми хвостиками на голове за это время превратился в удивительно женственную стройную девушку, фигуре и густой копне длинных синих волос которой могли позавидовать любые красавицы мира. И все же главные перемены произошли внутри нее. Маринетт стала сильнее, мудрее, рассудительнее. Стала взрослой. И Тикки была уверена, что взгляни сейчас эта девушка на поступки времен своего детства, она не одобрила бы доброй половины из них. Они с Котом Нуаром через многое прошли, через многое она прошла и одна. И сейчас в двадцатитрехлетней Маринетт не осталось практически ничего от той маленькой Мари Дюпен-Чен, что когда-то покорила сердце крохотной красной квами. Но Тикки не относилась к новой Маринетт хуже. Наоборот. Она любила ее еще сильнее. – Все просто, – тихо сказала божья коровка. – По крайней мере, на словах. И нет здесь никаких магических ритуалов или превращений. Звучит... банально, но тебе нужно просто отпустить. Вспомнить не со слезами, а с улыбкой. Признаться самой себе, что ты жила эти годы. И жила без него, но не одна. Просто смирись, Мари... Девушка удивленно моргнула, когда услышала это сокращение от Тикки, никогда не называвшей ее так, но возражать не стала. Она лишь медленно подняла руки к груди, сжала их в крепкий замок. А затем вздохнула, коснулась обручального кольца и повернула его камнем вверх. И, чуть помедлив, улыбнулась. Тепло, нежно, ласково – она уже очень давно не улыбалась так. – Тикки, Плагг, – тихо прошептала Маринетт, все еще улыбаясь. В глазах защипало. – Я могу ненадолго... – Понял, – коротко кивнул котенок и, схватив напарницу за лапку, вытащил ее за дверь, оставляя девушку наедине со своими мыслями. Они оба только и успели разглядеть, как выключился свет. Без щелчка, без просьб. Кажется, Камни чудес и правда начинали слушать свою владелицу...

***

Улыбка сошла с лица Маринетт, стоило квами скрыться за дверью. Повинуясь какому-то неясному порыву, девушка подняла взгляд на горящую ядовито-желтым лампу, мысленно пожелав ей погаснуть. Та тут же послушно отключилась, скрыв за прощальной вспышкой коротенький зеленый всполох Талисмана-кольца, но Маринетт даже не удивилась этому. Сейчас ее голову занимали совершенно другие мысли. В полной темноте сразу же стал отчетливо заметен свет Талисманов, заставивший все предметы в комнате пустить на стены длинные тени. Маринетт удивленно повернулась, изучая красно-зеленые полосы, украсившие комнату, и те тут же заплясали, следуя за каждым движением девушки. Та вновь слегка улыбнулась. Танец теней напомнил ей, как они с Адрианом танцевали когда-то... Тогда был День города, первый с тех пор, как они начали встречаться, и делегация граждан во главе с Алей, готовой на любые лишения ради достижения своей цели, уговорила героев выступить на празднике. Еще неделю после этого Ледибаг, не жалея слов, проклинала и себя, и Нуара, так опрометчиво согласившихся на это. Аля, размахивая руками, ногами и петициями с подписями девяноста процентов парижан, без устали уговаривала их исполнить какую-то песню, сейчас Маринетт и не вспомнила бы какую. Но проблема заключалась в том, что если Ледибаг еще знала, что такое ноты, и как в них попадать, то вот Кот Нуар фальшивил так, что девушка каждый раз останавливалась, не в силах сдержать приступ дикого хохота. Они тренировалась день и ночь, даже бегали по репетиторам, как обычные люди, конечно, – все бесполезно. В конечном итоге их обоих – красного как свекла Адриана и икающую от хохота Маринетт – пинком выставили за дверь, сказав, что никакого толкового дуэта из них никогда не получится. Парень еще дня два ходил мрачнее тучи, постоянно повторяя, что испортит всем праздник, что и подтолкнуло Маринетт к принятию удивительного решения. Девушка разобралась с Алей, организовала кучу народа себе в помощь, даже поработала над деталями, дополняющими их геройские костюмы, и, наконец, выложила Адриану свою идею. Тот подхватил ее с огромным восторгом и буквально на руках потащил свою леди начинать тренировки. Вот так и вышло, что вместо непонятной фальшивой песни герои Парижа подарили своему городу танец. На канате, висящем на уровне тридцати метров над землей. Маринетт изменила их наряды, превратив свой в летящее платье, а Нуара – в облачение какого-то мушкетера. Потратив три недели на репетиции, они оба, уже привыкшие к высоте, смогли так легко кружиться на тонкой веревочке, словно учились этому всю жизнь. Герои выполняли трюки, кружились и вальсировали. Подкидывали друг друга в воздух и опускались ниже уровня каната – таких криков восторга Париж до этого еще не слышал. И так и не услышал после... Маринетт вздохнула, освобождаясь от воспоминаний, и вновь легонько улыбнулась. Пожалуй, громче всего было, когда Нуар, нарушив порядок движений, поцеловал ее прямо посреди танца. Даже на уровне тридцати метров героев накрыло такой волной визга, что они едва удержались на ногах. Продолженный после этого танец весь протекал в таком же громком окружении. Да, это было безумно весело. Да... она была счастлива. Зеленый свет кольца Плагга преломился от упавших на него капель, пустив по стенам красивые узоры. Маринетт осторожно коснулась мокрой щеки, вытирая слезы, и застыла, практически не моргая, глядя на стену, тень на которой отчего-то напомнила девушке мужской силуэт с протянутой рукой. Никто другой никогда не разглядел бы его среди других темных пятен... – Ты ведь... умер, да? – Маринетт улыбалась сквозь слезы, но никакой радости или хотя бы спокойствия в ее душе не было. – Я знаю, что это так, но... Не могу... Все еще не могу!.. И девушка снова упала на колени, закрыв лицо руками. Она не рыдала, нет. Даже практически не плакала. Лишь беззвучно тряслась, одними губами повторяя: «Не могу... Я не могу!!!» До Тикки, беспокойно летающей из угла в угол в соседней комнате, эхом донеслись эти слова, и квами, не выдержав, ринулась к двери. Однако и в этот раз малышка была остановлена своим напарником. – Плагг! Ей плохо! – в отчаянии воскликнула квами, пытаясь вырваться из хватки друга-котенка. – Отпусти меня! Тот покачал головой. – Ей не десять лет и даже не пятнадцать, – твердо сказал он. – И она куда сильнее, чем кажется на первый взгляд. Маринетт сама разберется. Она так сказала. Просто поверь мне, Тикки. Мне и ей. И Тикки послушно застыла на месте, признавая правоту слов Плагга. Он говорил истину, но знала ли ее сама Маринетт... божья коровка даже боялась подумать... В голове синеволосой девушки роем крутились воспоминания. Счастливые и грустные, забавные и трогательные... Вот они с Адрианом идут знакомиться с родителями – уже как пара. Как их обоих подкалывали ее мама и папа – словами не передать. Что Мари, что ее бедный парень весь вечер сидели помидорками, не зная, куда себя девать. Беседа с Габриэлем прошла куда спокойнее, но даже тот умудрился ляпнуть что-то насчет будущих детей так, что Адриан потом до конца вечера ходил ошарашенный тем, что и у его отца имеется злорадное чувство юмора. А вот они первый раз сообщают городу, что встречаются. Честно говоря, в этом не было надобности, так как за день до этого в Ледиблоге уже появились кадры, демонстрирующие все это более чем наглядно. Аля потом еще месяца три обижалась на Нино, за то, что эти фотографии принадлежали ему, а не ей... И все же, Парижу требовалось дословное подтверждение, ведь все красивые картинки могли быть не более чем фотошопом... Кстати о последнем – ой, сколько хлопот доставил им Натаниэль, осваивающий данную программу! С подачи добрых одноклассников он сотворил такой восемнадцатиплюсный кошмар, что Маринетт не появлялась в школе дня четыре. К слову, это произошло за пару дней до того, как герои Парижа стали парой. Это было еще за пару дней до того, как Мари узнала настоящее имя Нуара. Так что остроты ощущениям это точно прибавило... Их жизнь была пестрой и яркой, насыщенной событиями. Ни дня не проходило без смеха, веселья и приключений, ни минуты не было без радости и счастья... И то, что Маринетт называла своей жизнью сейчас, с теми днями нельзя было даже сравнивать. И все же... Камни засияли чуть сильнее. Девушка наконец подняла голову и выпрямилась, садясь на колени. Слезы лились ручьем. Но на лице все еще держалась улыбка. Маринетт вновь посмотрела прямо. Тени на стене больше никого не напоминали. Она опять была одна. Девушка глубоко вздохнула и вновь сжала руки в замок у груди. Кольцо и сережки, словно почувствовав связь, вспыхнули еще ярче. – Если мне нужно... отпустить тебя, чтобы найти, – Маринетт выпрямилась и встала в полный рост. Ее глаза вновь сверкнули былой решимостью, – то я это сделаю. Девушка осторожно коснулась губами обручального кольца. И улыбнулась намного теплее, чем раньше. – Спасибо за все, Нуар, – она говорила тихо-тихо, словно боясь спугнуть вдруг появившуюся силу идти дальше. – За тепло, за веселье, за любовь и счастье. Спасибо, – свет Камней чудес пробился за закрытую дверь, заставив тихо спорящих квами синхронно ринуться к хозяйке. – Я отпущу тебя. Ненадолго. На мгновение отпущу и найду. Верну. Пусть ты умер, неважно, – залетевшие сквозь дверь Тикки и Плагг изумленно застыли: Маринетт светилась. Не только Талисманы, сама девушка тоже излучала сияние. – Я найду тебя, где бы ты ни был. В другом мире, или... в прошлом. Я найду тебя! Обещаю. Ветер, появившийся из ниоткуда в закрытом помещении, едва не сбил на пол маленьких квами. Те схватились друг за друга и испуганно посмотрели на синеволосую девушку, что сейчас окружало какое-то странное сияние. И... не просто сияние, это... – Акумы? – шепотом спросил изумленный Плагг. Тикки покачала головой. – Очищенные акумы... – прошептала она в ответ. – Светлые бабочки!.. Маринетт, вокруг которой вился рой светлых мотыльков, кажется, совсем не замечала ничего. Девушка только что-то непрерывно шептала, и лишь какое-то волшебное чутье подсказало квами приблизиться к хозяйке. – Спасибо, за то, что спас меня... – донесся до них ее тихий голос. Тикки и Плагг застыли, понимая, что Маринетт сделала все совсем не так, как хотела. Не отпустила. Поблагодарила... – Прости меня, – девушка подняла вверх свои глаза, казавшиеся голубыми из-за наполнявших их слез. И улыбнулась так нежно, как улыбалась только ему. – Я люблю тебя! Люблю тебя! Хрясь! Пол под ее ногами проломился, впустив в дом огромные столпы света. Маринетт лишь успела удивленно вскрикнуть и провалилась вниз, исчезнув в ярких разноцветных огнях. Квами, во все горло крича ее имя, бросились за девушкой, изо всех сил надеясь успеть, и нетерпимо яркий свет, становящийся все ближе, вскоре поглотил и этих двух малышей... Вспышка света, ненадолго ослепившая весь район, растаяла как дым. В маленькой квартирке на окраине Парижа не осталось ни души.

***

Первым ощущением, что запомнила Маринетт, был полет. Она парила в воздухе безо всяких ускорений и опор, и это чувство было настолько необычным, что девушка моментально пришла в себя, открыв глаза. Открыла – и задохнулась от изумления. Все вокруг было таким... ярким, цветным и красочным! Девушка парила посреди огромного, бесконечного пространства, соединявшего в себе все оттенки красного цвета. Ее цвета. И месту, где она находилась, не было ни края, ни конца... Маринетт испуганно огляделась в поисках Тикки и Плагга и тут же замерла на месте, растеряв все слова: вместо крохотных божьей коровки и котенка за ее спиной парили полупрозрачные человеческие фигурки. Черноволосый хулиганистый мальчишка и нежная тоненькая девочка. И при этом Маринетт знала, что это и есть ее квами так отчетливо, словно с этим знанием родилась... – Тик... – начала она, но девочка подняла указательный пальчик и приложила его к губам. Ее разноцветные, черно-красные волосы длиной до плеч вдруг растрепал поток какой-то энергии, и девочка смешно забарахталась, пытаясь открыть лицо. Сразу было видно, что к такой форме она не привыкла. – Как ты сделала это? – заговорил паренек родным голосом Плагга. Маринетт развернулась к нему, заметив, что Тикки возмущенно покосилась на нарушившего тишину товарища. – Как ты смогла оживить Талисманы, не отпуская их хозяина? Маринетт удивленно смотрела на квами, пытаясь запомнить каждую черточку их образа, каждую эмоцию, отражающуюся в их невероятно ярких, нечеловеческих глазах. Но, когда до ее слуха долетел вопрос ошарашенного Плагга, девушка вдруг ощутила, что страх неизвестного отпустил ее. Насовсем. – Это же очевидно, Плагг, – тепло засмеялась она. – Он мне помог! И Тикки, и Плагг поначалу изумленно распахнули глазки, но затем быстро осознали сказанное и тоже засмеялись в ответ. Все же, их хозяйка неисправима... – Где я? – наконец нарушила тишину Маринетт, оглядываясь вокруг. Интереса ради девушка попробовала полетать вверх-вниз и восторг от того, что у нее это получилось, заставив квами вновь заулыбаться. – Место средоточия энергии Камней чудес, я полагаю, – ответил Плагг. – Я никогда тут не был... И паренек сам подлетел к Маринетт, кружившейся на месте, и толкнул ее в плечо, заставив пролететь вперед. Девушка вновь рассмеялась. – Я тоже, – Тикки не могла сдержать восторга, глядя на смеющуюся хозяйку. Квами догнала девушку и схватила за рукав домашней майки. И широко улыбнулась. – Но, так или иначе, это место, где исполняются желания... Понимаешь?! Смех Маринетт затих, и девушка обернулась к малышке с невероятной надеждой в глазах. – Я смогу все, если захочу, верно? – прошептала она, не в силах сдержать охватившие ее эмоции. – Да, - Тикки еле сдержала смех, рвущийся наружу из-за огромной радости. Они еще ничего не сделали, но им всем уже казалось, что все удастся. Обязательно, а как же иначе?! – Все получится!!! – ощущающий все эмоции очень остро Плагг, которому не меньше Маринетт хотелось увидеть своего хозяина вновь, не выдержал и в порыве восторга подлетел к девушке и крепко обнял ее. Того, что произошло дальше, не ожидал никто. Яркая зеленая вспышка осветила пространство, и Маринетт, мельком успев подумать, что она где-то уже видела этот свет, вдруг ощутила до странного знакомое чувство... превращения! Девушка изумленно закружилась на месте, отдаваясь хорошо узнаваемым потокам энергии, и, когда свет рассеялся, она увидела именно то, что так боялась и одновременно так ожидала увидеть. Свои руки, затянутые в черные латексные перчатки. Только что она?.. Да... Изумленный взгляд парящей чуть поодаль Тикки подтвердил все надежды и опасения девушки. Она стала Котом Нуаром. Или Кошкой, как правильно теперь это называть?.. Так или иначе, она впервые превратилась вместе с Плаггом и ощущения были... такими необычными... Маринетт медленно покрутилась, осматривая себя со всех сторон, и почувствовала, что на глаза невольно наворачиваются слезы. Черные ушки, хвост, за который она так любила дергать, этот дурацкий звоночек... все эти до боли родные вещи теперь принадлежали только ей. Плагг отдал ей память о своем хозяине, которой дорожил не меньше ее. И... И... Девушка резко остановилась, обняла себя за плечи и наконец расплакалась. – Тикки, – сквозь слезы с улыбкой позвала свою квами она. – Давай с этим заканчивать?.. Девочка улыбнулась в ответ и подлетела к Маринетт. Мягкие синие глаза столкнулись с теплыми сиреневыми, и две ладони, протянутые друг навстречу другу, соединились... На этот раз ощущения были знакомыми и родными. Маринетт привычно завертелась, мешая энергию Тикки с силой Плагга, уже находящейся внутри нее, и, закрыв глаза, начала тихонько просить... – Назад в прошлое, назад в прошлое, назад в прошлое... Тысячи светлых бабочек окружили девушку, завершающую свое превращение. Высшие силы, Камни чудес, друзья, враги, предыдущие воплощения, даже будущее – все в этот момент смотрело только на нее, на маленькую смертную Божью Коровку, что одной лишь силой желания заставила их всех улыбнуться... ... и кивнуть. На долю секунды распахнувшая свои глаза Маринетт увидела миллиарды потоков света, окруживших ее, а затем они все ринулись вперед, и завертевшийся вокруг нее мир заставил девушку потерять сознание. Но даже тогда с ее губ не сходила счастливая улыбка. Первая за столькие годы...

***

Полет в сумасшедшем, безумно быстром вихре, резко ударивший в голову ветер, стремительное падение, сильный удар о землю и наконец тишина... Первые звуки проникли в голову Маринетт далеко не сразу. Сначала это были несвязные завывания, немного позже оформившиеся в... крики! Раз есть крики – значит, там враг! Головная боль отступила, как будто ее и не было. Старательно игнорируя боль во всем теле, Маринетт вскочила на ноги, попутно заметив, что упала на крышу, и выглянула из-за пристройки, ожидая натолкнуться на их последнюю битву. Она сразу поняла, что что-то тут не так. Сразу. Затем зрение сфокусировалось. Затем она раз десять для надежности протерла глаза. Затем потрясла головой. И только потом – едва не свалилась с крыши от изумления. КАКОГО?!.. Возле подножия родной Эйфелевой башни извергал какие-то проклятия Иван, превращенный в Каменное сердце. Это еще как-то можно было понять. Но вот то, что спустя секунду до ее слуха донеслись два голоса, ставшие не просто ведром ледяной воды на голову... Хуже. Намного, черт побери, хуже. Кажется, это был тазик, размером с Юпитер... – Моя леди, ты переворачиваешь весь мой мир с ног на голову! – Ой, да ты у нас шутник. Ноги Маринетт подкосились, и девушка едва нашла в себе силы медленно подобраться к соседнему краю крыши и выглянуть из-за него. Все. Вот после этого ее мир сказал ей «Пока-пока» и закружился, заставляя окончательно терять здравый рассудок. Прямо под крышей, на которой пряталась Божья Коровка, стоял фонарь, на котором сидело... ее пятнадцатилетнее я!!! Я, в очередной раз закатывающее глаза на шутку Кота Нуара, висящего под тем самым фонарем вниз головой. Господи. Черт. Твою мать! И Маринетт медленно съехала вниз по бортику. Она не просто вернулась в прошлое, нет. Ха-ха. Она умудрилась вернуться в самое начало!!! ... ... ... Мелкие Ледибаг с Нуаром кажется, договорились и бодренько помчались прибивать своего первого злодея. Двадцатитрехлетняя девушка, на чьем счету этих самых злодеев было больше тысячи, ошарашено рухнула на крышу, повергнутая в глубокий нокаут. Черт возьми... Кажется, надо было все-таки уточнять, насколько далеко в прошлое она собиралась!!!