Калейдоскоп событий

      — А что бы ты хотела делать, если бы Солнце не поразило Землю? — его голос прозвучал в ночной тишине спокойно, лаская твой слух и заставляя улыбнуться уголками губ.       Ты смотрела на звезды, которые усыпали иссиня-черное небо. Оно походило на океан — бескрайний, глубокий... Всепоглощающий. Горящие звезды, как светлячки, вот-вот готовы были воспарить в воздухе и разлететься. Тебя эта гладь тоже утянула в себя, заставив погрузиться в умиротворяющий мир воображения и иллюзий. Холодный песок уже перестал так явственно ощущаться под твоим телом, свет огня неподалеку растворился во тьме, и голоса Глэйдеров поглотило Сновидение. Только вы с Ньютом не спали, разглядывая звезды в пустыне, где в округе, на многие мили, кроме вас обоих, казалось, никого больше не было. Ты призадумалась, размышляя над его вопросом.       — Я бы хотела увидеть все... — так же тихо ответила ты.       Ваши головы лежали на рюкзаках, что хоть немного смягчало твердую землю под вами, и они едва касались друг друга — один поворот, и вы столкнетесь висками. Спать никому из вас обоих не хотелось, хоть тихое посапывание со стороны остальных и доносилось, изредка привлекая твое внимание. Вы шли по пустыне уже несколько дней, и только ночью могли насладиться спасительной прохладой, которая быстро, с заходом солнца, превращалась в холод, заставляя каждого ежиться в тревожном сне. Вы выбрались из Лабиринта, почти все вы, Глэйдеры, сбежали от ПОРОКа, и теперь снова находились на грани жизни и смерти. Это уже стало естественным состоянием для тебя. Привычкой? Или ритмом жизни? Выдавалось лишь немного таких моментов, когда можно было отдаться мыслям и чувствам о чем-то приятном, прекрасном... Как сейчас. И такие моменты могли быть только с ним. С Ньютом.       Ты попала в Лабиринт за несколько месяцев до побега оттуда. Была такой же, как и все подростки: напуганной, ничего не помнящей. Первое время боялась каждого шороха за кустом, не говоря уже о воплях гриверов за стенами по ночам. Однако ты была не первой девушкой в Глэйде. Создатели засылали туда еще несчастных девчонок, но к моменту твоего появления осталось всего две, а к тому времени, как прибыл Томас, ты рассталась и с ними двумя. Смерть никого не щадила. Никогда. И Ей все равно, ребенок ты или нет, достоин этого или нет. Приходит время, и она настигает тебя. Для Глэйдеров Смерть стала верным спутником. Другом, к которому они относились уже с уважением, хоть эта спутница не раз разбила им сердце, лишая самых близких. И не раз еще разобьет.       Ньют с самого начала, поневоле, связал себя некой невидимой нитью с тобой. Как-то ночью ты в очередной раз не могла уснуть: передвижение стен в Лабиринте, нередкий, дикий рев, вызывающий лишь дрожь в теле, не позволяли в спокойствии закрыть глаза, и постоянные, безответные вопросы не оставляли ни на секунду. Он проходил мимо Могильника, когда увидел тебя, сидящую около стены и поджимавшую к себе ноги. Ты боялась, и этот вой за стеной сводил тебя с ума. Но его мягкий, несколько удивленный голос вывел тебя из этого состояния, и беспокойный взгляд врезался в твои глаза, запечатлевшись в твоей памяти уже навсегда. Он заговорил тогда с тобой впервые, хоть с твоего появления и прошла неделя. Ему тоже не спалось в ту ночь, и, может, он предпочел бы остаться наедине со своими мыслями, но что-то ему не позволило. И Ньют остался с тобой. Сел рядом, так спокойно и непринужденно... Естественно, что поразило тебя тогда. Его совсем не волновали те крики за стенами Глэйда. Он знал, что тут в безопасности. И заверил в этом тебя. Однако не Глэйд стал ассоциироваться у тебя с безопасностью и спокойствием, а именно он — Ньют. Он провел с тобой всю ночь, не обращая внимания на собственную сонливость. И уснула ты только под утро: сама не заметила, как склонила голову к его плечу, и сон утянул тебя в свое сладостное царство. А к обеду ты уже проснулась в своем гамаке, бережно кем-то укрытая покрывалом.       — Увидеть все? — переспросил Ньют, не совсем понимая твой ответ, данный на его вопрос. Ты только слабо хихикнула и кивнула, позабыв о словах.       — Я бы хотела увидеть горы, поля, усеянные свежей, зеленой травой, почувствовать нежное прикосновение летнего, прохладного ветра, пришедшего с вершин, как он колышет цветы... Почувствовать их сладостный аромат, немного терпкий, но все же сладкий и такой приятный, как он проникает в мои легкие, наполняя собой. Шелест травы... — твоих губ коснулась улыбка, и ты прикрыла глаза, представляя все это, — Услышать журчание чистого ручья, ощутить ледяную воду, которая в мгновение заставит тебя взбодриться, стоит лишь коснуться ее пальцами! Голубое небо, белые облака, гонимые к востоку, яркое, теплое солнце... Хотела бы побывать на море, почувствовать дождь. Не прятаться от него, а радоваться, прыгать по лужам, как ребенок. Ловить снежинки ртом и скатывать снег в снежки. Хочу ощутить, покалывание в пальцах от мороза, и чувствовать, как замерзли и раскраснелись мои щеки... — ты тяжело выдохнула, зная, что этого никогда не испытаешь, и открыла глаза, вновь глядя в это бескрайнее, черное небо. Лишь оно было неизменным. Оно и Ньют.       И понимала, что без него все в твоей жизни было бы бессмысленно. Ты не отличалась особой выносливостью, как бегуны, не обладала какими-либо особыми навыками, как многие Глэйдеры. Но самое важное, чем ты облака и что считала главным в себе, это испытываемые чувства. Чувства к Ньюту. Без него тебе не нужны были ни поля, ни горы. Ничего. Ты готова была лежать даже здесь, вместе с ним, и идти вперед, но только рядом с ним. Он был всем для тебя. Всегда защищал, помогал, а ты полагалась на него. Он отдавал тебе все, и ты ему тоже. Еще в Глэйде между вами зародилось нечто, что невозможно разорвать ни расстоянием, ни трудностями... Вы были связаны, и эта нить была настолько крепка, что без нее представить себя было уже невозможно. Первый месяц в Глэйде вы были просто друзьями, Ньют часто смеялся с того, как неуклюже ты что-либо делала. У тебя это получалось случайно — косячить, — но его это веселило, а ты потом на него злилась. Но была не в состоянии долго этого делать. Пожалуй, Ньют начал нравиться тебе еще с той ночи возле стены. А потом чувства становились все крепче. И тебя изводили мысли о том, что он не испытывает к тебе того же. Но ты ошиблась. Ньют не сильно их показывал, но однажды вечером признался. И признался только потому, что ты его вынудила. В тот вечер ты была крайне расстроена, уже не могла выдерживать всех тех чувств, что бились в твоей груди и оставались безответными. Улыбка Ньюта сводила тебя с ума, взгляд внимательных и пронзительных глаз выводил из равновесия... И выносить этой муки было невозможно. Ньют догнал тебя, когда ты уходила подальше от костра, подальше от него, начал спрашивать, что случилось, прекрасно видя боль и разочарование на твоем лице. Но ты не замечала нежного чувства в его взгляде, глядя в землю и пряча от него свои глаза. А его сердце в это время разрывалось на части. Он не был готов говорить эти слова, но потом взял тебя за руку, заставив замолчать и сглотнуть ком в горле. Ты помнила его прикосновение: теплое, нежное и в то же время настойчивое и крепкое. Помнила его слова, как он взял тебя за подбородок, заставив посмотреть в глаза, и ты забыла как дышать, провалившись в вихрь чувств, которые вызывал он.       Твоя рука лежала на песке, и внезапно тебя вывело из раздумий прикосновение Ньюта. Его ладонь накрыла твою, и тепло мгновенно растеклось по телу. Он ничего не ответил, но ты чувствовала все, что он хотел бы сказать. Ты вздрогнула от неожиданности, но потом напряжение отпустило, и твои пальцы сами замкнулись на его, и ты растворилась в этом чувстве.       — А что бы ты хотел делать? — задала ты тот же вопрос.       — Хотел бы увидеть все, — без раздумий ответил Ньют, заставляя твое сердце замереть и снова вздрогнуть, — рядом с тобой, — улыбнулся он.       Ты знала, что он так же смотрит в небо, в его голове так же появляются картинки, нарисованные воображением, связанные с иным миром, где вам обоим уже никогда не побывать. Вы могли его только нарисовать, лишь на несколько мгновений перенестись туда. И только тогда мечты становились реальностью. Однако самым реальным, самым ощутимым, и в мечтах, и в этом мире, были вы сами. Ты улыбнулась от его слов, чувствуя, как жар прилил к твоим щекам. Его голос все еще звучал в твоей голове, а сон вместе с тем постепенно начал завладевать твоим сознанием, но ты по-прежнему смотрела в небо, ощущая тепло тела Ньюта.       Он зашевелился, повернул голову, и ты повернула голову к нему в ответ. Ваши лбы стукнулись, и ты невольно усмехнулась, заглядывая в его глаза. Ты наконец-то посмотрела в его лицо. Казалось, с последнего момента прошла вечность, и пусть ты и помнила каждый его сантиметр, оно не переставало тебя поражать. Ньют вызывал такие чувства, которые никто не был в состоянии. Они были приятны, противоречивы, головокружительны... И все это тебе нравилось. Ты любила его, хоть никогда и не говорила этого в слух.       Его взгляд обжигал, проникал в самую душу. На губах была легкая улыбка, ты чувствовала его дыхание на своей коже, и готова была приблизиться еще ближе. Но осталась лежать, не в силах оторваться от созерцания. Легкая улыбка не пропадала и с твоего лица. И ты была счастлива. По-настоящему счастлива.       Ты крепче сомкнула пальцы на его руке, и он сделал то же самое. Вы будто стали еще ближе, и это единственное, что грело душу. Ты прикрыла глаза, сон окутывал тебя постепенно, быстро, унося в свои дали, но ты по-прежнему чувствовала тепло его пальцев, его горячую руку в своей. И пока это было так, никакой тревоги, никакого страха не было.