****
Ставшие фиолетовыми, словно синяки от долгого воздействия холода, веки Валтора задрожали. Ледяная клетка, сковавшая сердце мага, растаяла, позволяя окоченевшему органу забиться. Бледные губы разомкнулись, позволяя воздуху пробраться в глубины почти опустевших легких. Два года Валтор был ни жив, ни мёртв, и вот, наконец, его дух постепенно наполнился силой — маг резко распахнул глаза, осознав, что проснулся. Поначалу вокруг было темно, а звуки доносилось до него как через толщу воды. — Спящий красавец проснулся! — восторженно проговорила ведьмочка с иссиня-чёрными волосами, которые напоминали своей формой грозовую тучу с молниями. Она с нескрываемым интересом заглянула Валтору в глаза. — Как ощущения? Говорят, что ты пробыл во льдах Омеги по крайней мере лет двадцать, это правда? Танатос с трудом вернул тебя к жизни, ему пришлось вести долгие переговоры со Смертью, чтобы помочь тебе проснуться. — Маг с искренним недоумением смотрел на тараторящую ведьму, — кто она такая? В какой-то момент Валтора посетило смутное чувство дежавю, казалось, что ему уже приходилось видеться с этой девушкой. Рядом с говорливой ведьмой тут же материализовалась вторая. У той был весьма строгий вид, наверное, всё благодаря золотистым очкам, сверкавшим на её переносице. — Ради Магикса, Сторми, помолчи хотя бы минуту! — гневно проговорила она, раздражённо взмахнув своими длинными каштановыми волосами. — Не забивай его голову лишней болтовнёй. — Танатос оживил этого красавца ради меня, так что я имею полное право спрашивать его обо всём, что взбредёт в голову! — с вызовом ответила Сторми, показательно выпрямившись и задрав нос к потолку, словно петух, приготовившийся к нападению. — Если тебя что-то не устраивает, Дарси, то могу тебе напомнить о том, что двери всегда открыты. — Дарси, конечно же, не преминула в ответ съязвить, усугубляя и без того накалившуюся атмосферу. Ведьмы принялись ругаться, бросаясь в друг друга высокопарными словами и насмешливыми взглядами. Казалось, дело непременно идёт к драке, если бы в комнате не показалась ещё одна девушка. Когда вошла она, ведьма с волосами цвета льда, Валтор понял, откуда взялось ощущение дежавю — именно эти три девушки в воображении мага спасали его из плена в Измерении Омега, стоило ему только прикрыть глаза. От осознания этого Валтор пришёл в смятение — он видел будущее в своих снах; как и предполагал маг, всё это было не просто плодом увядающей от холода фантазии. Вот только что-то пошло не так, словно кто-то переписал будущее, и ведьмы опоздали на целых три года со своей миссией, согласно которой должны были вызволить Валтора. Маг знал, что всё должно было свершиться совершенно иначе, но что-то словно изменило весь мир, переписав страницы самой судьбы. Мысли о судьбе неожиданно заставили вспомнить Валтора о рыжеволосой дочери своих врагов. Именно образ Блум, именно так он прозвал неведомую девушку перед тем, как его сердце сдалось в плен холода, окончательно привёл его в чувство. Внезапно всё стало ярким и чётким, жизнь в теле Валтора полностью восстановилась. Он резко соскочил со стола, на котором лежал всё это время. Непослушные ноги, совсем отвыкшие от ходьбы за годы, проведённые в неподвижности, подогнулись, заставляя мужчину рухнуть на колени. Айси, девушка с льдистыми волосами, отстранилась с безразличным видом и смерила упавшего мага взглядом, полным презрения: — Нельзя было подобрать себе зверушку поспокойнее, Сторми? — спросила она, нахмурившись. — Смотри, как бы Танатосу не пришлось из-за твоей глупой прихоти впасть в немилость Ашерона. Держи при себе этого щеночка, если не желаешь лишнего шума, сестрица. — Сказав это, Айси развернулась обратно к выходу и, притопнув каблучками, словно поставив точку, чинно удалилась. Недовольная замечанием Сторми закатила глаза: — Правду говорят о том, что власть меняет людей. Что она о себе возомнила? Не такая уж и большая честь в том, что Ашерон доверил ей Алфею и истязание этой назойливой мошкары в лице фей. Мне вот, к примеру, доверили присмотр за Солярией, но я же не возгордилась! — Всё потому, что Солярию доверили не тебе, а Танатосу. А этот скелет с крыльями так сильно влюблен в тебя, что позволяет править бедной планетой, — заметила Дарси с победной ухмылкой на лице. — Лично тебе Ашерон ничего не доверил, видимо, ты единственная, на кого он не может положиться. — Мгновенно вскипев от злости, Сторми тут же метнула в Дарси шаровой молнией — ей надоело терпеть издевательства. Но Дарси лишь злорадно вскинула руки и растаяла в воздухе, оставив гневную ведьму непогоды наедине с Валтором. Стоило назойливой сестрице исчезнуть, как злость Сторми тут же куда-то улетучилась. Наконец, она перевела взгляд на Валтора, который продолжал стоять на коленях. Неподвижно застывший мужчина был мертвенно бледен. В его голове теснились разные мысли, он пытался понять, почему Трикс, именно так он прозвал трёх сестер в лице Айси, Сторми и Дарси (и так же был уверен в том, что они сами себя так называли), не спасли его гораздо раньше, как и должно было быть, а так же о том, кто же такой этот Ашерон, о котором девушки говорили с явным уважением и, что немаловажно, с нескрываемым страхом. Когда он услышал о Солярии, перед взором Валтора тут же промелькнуло видение рыжих волос девушки. Он оказался на главной лестнице солнечного замка и навстречу ему спускалась она — Блум. Но стоило только открыть глаза, как видение тут же растаяло. Но, вспомнив в очередной раз о Блум, маг вышел из состояния некоего транса и, подняв голову к Сторми, спросил: — Скажи, что случилось с младшей дочерью короля и королевы Домино?****
Тёмный дымок чёрной магии окутал вечерний Магикс своей вязкой сетью, подобно паутине. Жители почти опустевшего городка поспешно скрывались за дверьми своих жилищ, моля Великого Дракона о том, чтобы в их дома сегодня не постучали, чтобы зло обошло их стороной. Оборотни и вампиры, освобождённые из Легендариума, из проклятой книги со сказками и мифами, всё никак не могли насытиться после проведённых долгих лет в заточении. Каждую ночь они отправлялись на охоту, питаясь случайными заблудшими прохожими. Когда таковых не находилось, наглые дети тьмы нападали на дома мирных жителей, опустошая их. Отчаяние нависло сгустком непроглядного тумана над когда-то самым оживлённым городом измерения. Валтор, неожиданно даже для самого себя, поёжился — он наблюдал за этой дикой охотой из окна самого высокого здания в городе, который стал приютом для местных злодеев. Отчего-то мужчине стало не по себе от того, как всё вокруг изменилось. Жизнерадостный Магикс словно вымер, превратившись в редкие руины, которые служили домами для ещё не погибших и не сумевших сбежать горожан. В глубине души Валтор, безусловно, был рад тому, что за время его заточения добро было полностью повержено. Отряду злодеев в кои-то веки удалось одержать победу над светлой магией. Вот только его не отпускало чувство того, что всё это неправильно. Нет, дело было не в проснувшейся внезапно совести, просто Валтору казалось, что он единственный, кто чувствует, что всё должно было быть иначе. Он был уверен в том, что кто-то намеренно изменил ход текущих событий, кто-то взялся переписать историю и рискнул пойти наперекор судьбе. Валтор остро чувствовал, что в этом новом, адском мире злодеев не хватает чего-то важного, чего-то яркого… чего-то рыжего. Серые глаза мага широко распахнулись, когда он поймал эту мысль за хвост — вот оно! Прошло уже несколько месяцев с момента пробуждения Валтора и что-то заставило его забыть за прошедшее время о столь важном. Всё это время он чувствовал, что должен был о чём-то помнить, но как бы отчаянно он ни пытался, ему было не по силам понять, что же не даёт ему покоя, до этого момента. Валтор с остервенением вцепился в свою последнюю мысль: «Не хватало чего-то рыжего, а точнее, кого-то». Он вспомнил о том, как спросил в первый день своего освобождения у Сторми: «Что стало с младшей дочерью Оритела и Марион?». Вспомнил то, как ведьма удивлённо взглянула на него и ответила: — У них была всего одна дочь по имени Дафна. Говорят, Ведьмы-Прародительницы прокляли её, и нимфа стала призраком, который теперь скрывается на дне озера Роколуччи. Но я слышала, как Чернокруговцы шептались о том, что Дафну, вероятно, держит в плену Ашерон. Но это всего лишь слухи, распускаемые этими бездельниками-гопниками с ирокезами. Эти четверо просто не могут найти себе места после того, как истребили всех земных фей, исполнив свою заветную мечту о мести. Валтор вспомнил о том, что непременно хотел задать еще какие-то вопросы, но из-за поднявшейся в итоге суматохи вокруг его воскресшей персоны всё вылетело из головы. Сейчас он понял, что за прошедшее время, проведённое в стане злодеев, ни разу не слышал упоминаний о Блум — о рыжеволосой фее, ставшей для него якорем, за который он цеплялся в Омеге для того, чтобы не позволить своему сердцу заледенеть. Валтор знал о Дафне, и точно так же он знал о том, что во время последнего сражения с Командой Света, Марион была беременна вторым ребенком. Но почему никто и никогда не слышал о второй наследнице Домино? Что произошло? По подсчётам Валтора Блум сейчас должно было быть где-то девятнадцать лет, она должна была бы уже проявить себя. Побоявшись забыть о том, что ускользало от его памяти столь долгое время, Валтор решительно произнёс заклинание — чёрные тени охватили его левую ладонь и, складываясь в имя «Блум», больно въедаясь в кожу мужчины, стали нестираемой памяткой. Теперь он всегда будет помнить о ней и обязательно разузнает, что с ней стало. Его сердце всё ещё было охвачено жаждой мести, Валтор тут же живо представил себе, как отыщет эту рыжеволосую и убьет её прямо на глазах родителей, что рискнули когда-то встать на дороге мага. Хотя что-то ещё было в этом помимо мести, но Валтор не мог понять, в чём же дело или, возможно, не желал этого понимать. Но, как бы то ни было, сердце его преисполнилось решимости отыскать Блум во что бы то ни стало.