***
На утро Рошелль как раз собрала сумку и выходила из слизеринской гостиной, когда она столкнулась с Рабастаном Лестрейнджем. Девушку переполняла усталость и негодование, и настроения общаться с ним не было абсолютно. Слизеринец улыбнулся в знак приветствия, и она ответила слабой улыбкой. — Рошелль, я как раз тебя искал. Люциус хочет видеть тебя в больничном крыле, — оповестил ее Рабастан. Староста Слизерина нахмурилась, почувствовав, как ее накрывает волна раздражения. — Да неужели? Теперь, значит, он хочет меня видеть? Как интересно, — холодно пробормотала девушка. На лице Лестрейнджа ясно читалось удивление такой реакции: — Прошу прощения? — Чувствуй себя в праве пойти и сказать моему драгоценному кузену, что я не домой эльф, чтобы вызывать меня, когда ему вздумается. Я, может, поднимусь туда, когда у меня будет время. Ему не стоит ждать впустую. Рабастан нахмурился: — Да что с тобой не так? Ты раньше никогда так грубо не разговаривала. Я заметил весьма кардинальное изменение в твоем поведении в последнее время, Рошелль, и я должен признать, что… Рошелль закатила глаза: — Оставь эти нотации. У меня куча работы. И ты стоишь в проходе. Оттолкнув его рукой, держащей стопку пергамента, слизеринка не оборачиваясь выскользнула из гостиной. Ей и так хватало забот без Рабастана Лестрейнджа, укоряющего ее за ее поведение.***
— Я слышала, ты — причина, по которой Беллатриса отсиживает наказания до конца года. Подняв взгляд, Рошелль увидела, что место рядом с ней за обеденным столом заняла Андромеда Блэк. Староста Слизерина сидела поодаль от всего факультета, в большинстве своем потому, что мрачные взгляды в ее сторону так и не прекратились. Девушка закатила глаза: — Прости, но я не буду извиняться за то, что доставила ей неприятности. Она их заслужила. — Я в этом и не сомневаюсь. Ты ведь не против, если я составлю тебе компанию, правда? — Нет, но ты поступаешь на свой страх и риск. Джемма сегодня утром вполне ясно дала мне понять, что не может позволить себе быть замеченной в моей компании в ближайшие несколько дней, если она не хочет, чтобы весь факультет ненавидел и ее тоже. Андромеда пожала плечами: — Мне все равно никогда особо не нравилась эта Джемма, но это ее дело. Она сходила на свидание с Маклаггеном с пятого курса. Тот гриффиндорец, знаешь? Я застукала их, и она заставила меня поклясться, что я никому не скажу. — Я не удивлена, — Рошелль закатила глаза. — У тебя, похоже, нет настроения сегодня. — У меня была не лучшая ночь. Блэк кивнула: — Думаю, не стоит предполагать, что в этом как-то замешан мой двоюродный брат? Девушка в удивлении резко повернула голову, чтобы посмотреть на собеседницу: — Почему ты думаешь, что в этом как-то может быть замешан Сириус Блэк? Он что-то сказал? — Он много чего говорит, и не все это связано с тобой. Надеюсь, ты не слишком серьезно его воспринимаешь. Сириусу нравится думать, что он знает других лучше, чем оно есть на самом деле, и из-за этого он нередко попадает в дурацкие ситуации. — Я заметила. Я просто не понимаю его. Я столько времени называю его предателем крови, но почему-то его это очень задело вчера вечером. В долгом, проницательном взгляде Андромеды читалась серьезность. Между девушками повисла тишина, пока Блэк не нарушила ее: — Нарцисса переживает за Люциуса, — произнесла слизеринка. — Еще бы. Один из его лучших друзей чуть, было, не оттяпал ему ногу. — Нет, ей кажется, что он странно себя ведет. Помню, ты тоже что-то такое говорила. Ты никак не выяснила, что с ним не так? Рошелль нахмурилась: — Я пыталась, но он немногое мне рассказал. Мы не особо ладим в последнее время: все разговоры почему-то перерастают в конфликты. А что? Она заметила что-то необычное? — Она думает, что он получает письма, которые, похоже, очень его расстраивают. Она не может с точностью сказать, от кого они. Я волнуюсь за нее, она буквально очарована им. — Я пойду навещу Люциуса сегодня и попробую задать ему пару вопросов. Андромеда кивнула: — Спасибо. Как твоя-то семья? Я слышала, твой брат женится этим летом. Предполагаю, ты будешь одной из подружек невесты? — Да, — вздохнула Староста Слизерина. — Честно говоря, я слегка устала от разговоров об этом мероприятии. Часть меня хочет сбежать в этот день и пропустить всю свадьбу. Не сомневаюсь, мои родители воспользуются случаем, чтобы найти мне партию. Блэк с любопытством посмотрела на собеседницу: — И что, если они ее найдут? Ты бы вышла за него замуж? Рошелль нахмурилась: — Ну… Я к тому, что была бы длинная помолвка, я думаю, они бы не выдали меня замуж, пока я все еще в Хогвартсе, но… — Но рано или поздно ты бы вышла за него замуж? Человека, которого выбрали для тебя родители? — Я… Я думаю, я доверяю их решению. Они бы хотели, чтобы я была счастлива. Уверена, он бы не был совсем троллем. Андромеда кивнула, задумавшись. Она, однако, ничего не сказала, и Старосте Слизерина стало не по себе. Выражение лица собеседницы слишком уж напоминало выражении лица Сириуса, когда тот судил каждое ее движение. Рошелль нахмурилась: — Почему ты спрашиваешь? — Не знаю. Из любопытства, наверное. Девушка кивнула, так и не успокоившись.***
Когда чуть позже в тот день Рошелль зашла в больничное крыло, чтобы навестить Люциуса, она заметила Римуса Люпина на одной их кроватей. Мадам Помфри хлопотала над ним, и ни она, ни Римус особо не обратили внимания на слизеринку, так что девушка проскользнула мимо них в палату, где ожидал заживления ран Люциус. — Неужели. Я просил поговорить с тобой этим утром, где ты была? — требовательно спросил Малфой, увидев кузину. Староста Слизерина заставила себя успокоиться. Она не станет злиться на двоюродного брата. — Я была занята. О чем тебе надо было поговорить? Люциус нахмурился. Его нога все еще была в гипсе, но бледность почти ушла с его лица, особенно по сравнению с их последней встречей. Видно было, что парень поправляется. — Мне нужно, чтобы ты поговорила с Нарциссой. Скажи ей ей, чтобы оставила меня на какое-то время в покое: она постоянно достает меня. В глазах Рошелль появилось недоумение: — Она волнуется за тебя, судя по тому, что я слышала. Люциус, я не позволю тебе обижать Нарциссу Блэк. Она очень милая девушка, и тебе повезло, что она у тебя есть. Выражение лица его слегка смягчилось: — Я знаю. Просто она задает слишком много вопросов, и я не знаю, что на них отвечать. — Как насчет правды? Малфой скривился: — Я не могу. Мне нельзя говорить об этом, и я бы точно не стал говорить об этом с ней. Она все рассказывает сестре. — Андромеде? — Беллатрисе. — А, понятно. Той, что портит мне жизнь последние несколько дней. — Я слышал об этом, — вздохнул Люциус. — Я поговорил с Беллатрисой с утра, и она пообещала прекратить распускать слухи о тебе, чем бы они ни были. Все это прекратится завтра. Обещаю. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Гнев Рошелль постепенно угасал. Девушка не ожидала, что кузен сделает нечто подобное для нее. — Эм, спасибо. А с каких пор Беллатриса Блэк вообще тебя слушает? — С тех пор, как меня стал высоко ценить… — юноша запнулся, — неважно. Она прекратит, и это главное. Ты скажешь что-то, чтобы Нарцисса перестала волноваться за меня, или нет? Слизеринка покачала головой: — Нет. Я очень благодарна, что ты поговорил с Беллатрисой, но я не стану для тебя врать. Я не могу заверить Нарциссу Блэк в том, что все в порядке, когда я сама не уверена, что это так. Ты не можешь просто сказать мне, что не так? Двоюродной брат одарил ее мрачным взглядом: — Мы уже поговорили об этом, Рошелль, я не могу… — Нет, еще не поговорили. Расскажи мне, что тебя так беспокоит, и, возможно, я помогу тебе с Нарциссой. Ответом было молчание. Малфой отвернулся и какое-то время разглядывал вид за окном, игнорируя ее просьбу. Но Рошелль не собиралась сдаваться: — Это как-то связанно с твоим отцом? Дядя Абрахас сказал тебе что-то? Или он ожидает, что ты что-то сделаешь? Люциус не ответил. Он даже не повернулся к ней, но девушка продолжала давить: — Это что-то опасное? Почему ты не можешь рассказать мне? — Твой отец был бы в ярости, расскажи я тебе. Староста Слизерина вздохнула: — Что он пытается скрыть от меня? Люциус, пожалуйста. Если мой отец в этом замешан, так это только еще одна причина, по которой я имею право знать. Я не ребенок, ты это знаешь. Почему у меня складывается такое впечатление, что все знают что-то, чего не знаю я? Почему ты можешь говорить с моим братом, но не со мной? — Он рассказал тебе? — вся краска покинула лицо ее кузена. — Ройс сказал, что ты пишешь ему. Раньше ты этого не делал. — Он понимает, каково это. — Каково что? — Рошелль, я не могу. Твой отец меня убьет… — Я не скажу ему! Я не такая, как ты, Люциус, я не побегу рассказывать родителям о каждой мелочи! — гневно продолжала настаивать Рошелль. Повисла пауза. Люциус Малфой пристально разглядывал белые простыни, покрывавшие все кровати в больничном крыле. Девушка наблюдала за борьбой в его глазах, едва ли не слыша его спора с самим самой. Она терпеливо ждала, пока он не поднял взгляд, полный внезапной яростной решимости. — Запри дверь. Рошелль уставилась на него: — Прости, что? — Черт возьми, запри дверь! Я не могу рисковать тем, чтобы нас подслушали! Она подчинилась, быстрым шагом подойдя к двери и закрыв ее. Слизеринка провернула замок, после чего вернулась на свое место на стуле возле кровати. — Пообещай мне, что не закричишь. — Что?! — Пообещай мне! Рошелль кивнула, чувствуя подползающее беспокойство: — Обещаю. Люциус кивнул в ответ, глубоко вдыхая. Он вытащил левую руку из-под простыни; она была почти полностью спрятана под рукавом свободной рубашки, что была на нем. С тихим ужасом девушка наблюдала, как двоюродный брат закатывает рукав, так чтобы видно стало его запястье. Девушка пожалела, что не могла закричать.