La Trahison

— Он не возьмет ее обратно. Рошелль и Лили выходили из кабинета трансфигурации на следующее утро. Профессор Макгонагалл оказалась на удивление обеспокоена здоровьем слизеринки и поинтересовалась, достаточно ли хорошо та себя чувствует, чтобы быть на занятии. Она даже разрешила девушке сдать домашнее задание на два дня позже, чем остальные. Староста Слизерина нахмурилась: — В смысле, не возьмет обратно? — Не знаю. Он просто сказал, что ты можешь выбросить ее в озеро, если хочешь, но он не станет брать ее назад, — объяснила гриффиндорка. Рошелль неохотно взяла коробочку из рук подруги. — Ну, а ты не можешь сказать ему, что… — Я больше ничего ему не скажу. Вы оба упрямые, как ослы, так что можете выяснить этот вопрос между собой. Серьезно, Рошелль, он хочет сделать тебе подарок: может, чувствует себя виноватым за то, что сломал старую шпильку. И если он говорит, что она не настолько дорогая, как ты думаешь… Может, он не врет. Тебе стоит принять ее. Что тебе мешает? — Я просто не понимаю, Лили. Он не горел желанием извиняться, когда сломал ту шпильку, так чего теперь он пытается загладить вину? — требовательно спросила девушка, бросая коробочку в сумку — все еще без особого энтузиазма. Лили закатила глаза: — По-моему, ты слишком много волнуешься. Может, пора прекратить анализировать его поступок и просто принять подарок. Мы увидимся сегодня в библиотеке? Рошелль рассеяно кивнула. — Да, эм… Я надеялась на твою помощь с кое-какими наблюдениями, которые мне надо приготовить на зельеварение. — Хорошо. Я приду в половине седьмого. До встречи! Староста Слизерина помахала подруге на прощание, прежде чем свернуть по направлению в гостиную своего факультета. Она подождала, пока найдется удобное место у окна, чтобы вытащить отданную Лили коробочку из сумки. Девушка не могла не признать, что ей хотелось оставить себе шпильку. Украшение было невероятно красивым, и, будь это подарком от кого-нибудь другого, она бы тут же приняла его. Сложно отказаться от такой чудесной вещи. Но сейчас ей не давали покоя мотивы Сириуса Блэка. Зачем ему поступать подобным образом? Рошелль была ненавистна мысль о том, что этот подарок может оказаться какого-то рода уловкой, но она не покидала ее головы. Поступок, сделанный от чистого сердца, казался совсем не в духе Сириуса. Девушка все-таки не доверяла ему. Шпилька не могла быть проклятой: так бы далеко он не зашел, но все же… Слизеринка попросту не знала, что и думать. Да, парень был добр к ней вчера, но это мало что значило. Блэку не составляло труда быть очаровательным, когда ему того хотелось. Рошелль снова открыла коробочку, и взгляд ее тут же оказался прикованным к слегка покачивающимся цветам. Создатель украшения, должно быть, наложил на него какие-то чары, чтобы убедиться, что любой смотрящий на шпильку будет не в силах отвести глаз. Заклинание было произведено очень качественно, и девушка поймала себя на том, что, чтобы закрыть коробочку, понадобилось немало силы воли. Она задумчиво провела пальцами по ее краю, пока не почувствовала небольшую гравировку на обратной стороне. Повернув коробочку, Рошелль обнаружила, что мастер оставил печать со своим именем на дне. «Украшения от Стоунвелла» — гласила надпись рядом с символом, похожим на алмаз необычной формы. Имя казалось знакомым. Где она раньше его слышала? Слизеринка напряглась, стараясь вспомнить. Вечеринка по случаю обручения Ройса! Мать Рошелль купила несколько украшений для них обеих исключительно ради того вечера, и девушка помнила, что была рядом, когда к ним домой прибыл мальчик, чтобы доставить заказ. На коробочках тогда была абсолютно такая же гравировка — она была в этом уверена. Кассандра Виттори не раз отмечала, что украшения были отличного качества, но вот цена стояла далеко от экономии, учитывая, что ей пришлось проделать путь до самого Хогсмида, где находилась лавка, чтобы оформить заказ. Староста Слизерина нахмурилась, глядя на коробочку. Неужели она правда была куплена в «Украшениях от Стоунвелла»? Магазин был одним из тех мест, где покупки осуществляли только богатые представители волшебной элиты. Рошелль была уверена, что Блэк не мог купить шпильку там. Сама мысль была абсурдной. Девушка со вздохом убрала подарок в сумку и с чувством безысходности осознала, что единственный способ получить какие-либо ответы — поговорить с самим Сириусом. Возможно, именно этого он изначально и добивался.

***

Сириус Блэк и Джеймс Поттер выходили из коридора после урока, споря о вероятности того, что «Паддлмир Юнайтед» выиграют следующий матч против «Холихедских Гарпий». Оба они признавали, что такое вряд ли случится, и Сириус только собирался выразить свое мнение, когда-то что-то в его поле зрения вдруг отвлекло его. Рошелль Виттори сидела на скамье неподалеку от них, не отрывая глаз от книги. Взгляд девушки перебегал со строчки на строчку с очевидным восторгом, а уголки рта были приподняты в легком намеке на улыбку. Сириус наблюдал за слизеринкой, очарованный ее умением целиком погружаться в книгу, в то время как вокруг стоял такой гомон. — Закрой рот, приятель, у тебя слюни текут, — пошутил Джеймс, протягиваю руку, чтобы толкнуть вверх подбородок Сириуса, несмотря на то, что рот его уже и так был закрыт. Блэк оттолкнул его. — Заткнись. — Заткнусь, когда признаешь, что она тебе нравится. Дружище, у меня никогда не было все так запущено с Лили. Я хотя бы признавал, что это любовь всей моей жизни. Сириус одарил друга мрачным взглядом: — Нет, ты был настоящей занозой в заднице, что, в прочем, и не изменилось. Не нравится она мне: она слизеринка. Поттер фыркнул в ответ: — Конечно, приятель. А я — Министр Магии. Виттори, может, и слизеринка, но она слизеринка, на которую ты потратил почти тридцать галлеонов. Столько ведь стоила та шпилька? — Тридцать два, — пробормотал Блэк, закатив глаза. — Тридцать два галлеона. Ты вообще представляешь, что мы могли бы сделать с этими деньгами? В худшем случае ты мог поставить их на игру «Паддлмир Юнайтед» и выиграть вдвое больше. А ты потратил их на украшение для девчонки, которая никогда с тобой не переспит, как бы ты ни старался. На лице Сириуса промелькнула усмешка: — Я бы не был так уверен насчет этого. Никто не может противостоять моим чарам, даже она. — Да ладно. Блэк пожал плечами, прежде чем направиться к Виттори. Джеймс приподнял брови, удивляясь, что друг вообще пытается привлечь ее внимание. Несколько мгновений он стоял в нерешимости, но в конце концов покачал головой и отправился на поиски Лили. У него было чем занять вместо того, чтобы сидеть и смотреть, как Виттори игнорирует Сириуса. Последний же подошел к Рошелль, все еще сидящей на скамейке, закинув ногу на ногу. Несколько мгновений он просто стоял напротив девушки, но, к его великому огорчению, она даже не подняла взгляд. Глаза слизеринки все еще сканировали страницы, и она рассеянно перевернула одну из них, прежде чем начать накручивать конец аккуратно заплетенной косы на палец. Чуть ли не с разочарованием Сириус отметил, что она так и не вернулась к беспорядочному хвосту. — «Любительские кулинарные заклинания», — вслух прочел Блэк, чуть наклонившись вперед, чтобы увидеть название на обложке. Рошелль подскочила от неожиданности и испуганно подняла взгляд. — Да ты шутишь. Это книга заклинаний для готовки? Сириус с удовлетворением отметил, что на щеках девушки проступил едва заметный румянец. Она несколько раз моргнула, прежде чем покачать головой: — Эм, нет. Это роман, я просто… Я заколдовала обложку, чтобы никто не заметил, что именно я читаю. — И ты думаешь, кто-нибудь купится на то, что ты читаешь о заклинаниях для готовки? У вас, чистокровок, что, нет для этого домовых эльфов? — как ни в чем не бывало поинтересовался гриффиндорец, усаживаясь рядом с ней. Рошелль нахмурилась, опустив книгу. — Почему ты так говоришь? — Как? — Так, как ты сказал «у вас, чистокровок». Это ведь неправда, что ты сам никогда таким не был. Чистокровки — не какой-то необычный для тебя вид, — возразила девушка. — Только то, что у твоей матери полностью прогнившая личность, не означает, что каждый чистокровный волшебник такой, — Рошелль вдруг запнулась, осознавая, что она только что сказала. — Эм… Извини. Сириус лишь пожал плечами: — Не извиняйся. Можешь говорить, что хочешь, о моей матери: я удивлюсь, если ты придумаешь оскорбление, до которого я сам еще не додумался. Девушка ответила не сразу. — Омерзительная невежественная тарталетка? — Хм. Тарталетка. Признаю, это что-то новое, но не лучшее, из всего, что я слышал. — Прости, я не особо могу придумывать оскорбления, пока меня окончательно не вывели из себя. Блэк улыбнулся, при этом отметив, что уголки рта собеседницы тоже поднялись. Он заметил, что Рошелль улыбалась довольно редко, но если это случалось, то на щеках девушки появлялись ямочки. Почти незаметные, если смотреть издалека. Парень откашлялся и повернул голову, отрывая взгляд от ее лица. — Так, эм, что там Малфой? — Прости? — Малфой. Он, кажется, очень злился, когда я последний раз его видел. Надеюсь, он не слишком жутко отреагировал после этого. Рошелль издала горький смешок: — Умоляю. Он на все жутко реагирует. Но тебе не о чем переживать, он пришел к выводу, что, что бы, как ему кажется, ни происходило, это не твоя вина. — В смысле? — нахмурился Сириус. — В смысле, он решил, что куда удобнее обвинять меня. Может, он уже написал моим родителям, наворотив какую-нибудь скандальную историю о нас с тобой, — ответила слизеринка. Бросив взгляд на собеседника, она заметила, что на лице его почти ясно читается гнев. — Мерзкий подонок! — Блэк обернулся, чтобы взглянуть на нее, не в силах скрыть беспокойство в голосе. — Все, эм, все будет нормально? Насколько сильно, думаешь, твои родители разозлятся? Рошелль вздохнула. — Трудно сказать. Я рассчитываю на то, что, если придется выбирать, они поверят мне, а не ему. Я к тому, что они доверяют мне, не было ведь такого, чтобы я попадала в даже отдаленно похожие ситуации до этого. И они все-таки мои родители. Сомневаюсь, что слова Люциуса значат для моего отца больше, чем мои. — Папина дочурка, да? — усмехнулся Сириус. Девушка подняла бровь. — В любом случае, это я буду говорить правду. — Ты правда веришь, что все будет хорошо, если ты скажешь правду? — А ты разве нет? — За все это время я успел нарассказывать добрую порцию вранья. — Конечно, — она закатила глаза, — я забыла, с кем разговариваю. Честно говоря, я не знаю. Кажется, что легче врать, но… Одна дело — немного приврать, и другое — проживать сплошную ложь. Блэк был удивлен. Он не ожидал, что слизеринка скажет нечто подобное, тем более ему. Парень не был уверен, что ответить. — Так вот, что ты думаешь, ты делаешь? Проживаешь ложь? Рошелль подняла блестящие глаза. Сириус нахмурился. Когда-то он ненавидел их, ведь они так напоминали малфоевские, но теперь, сидя на этой скамейке, он не мог найти и намека на сходство. Взгляд девушки был полон невинности, но что-то подсказывало гриффиндорцу, что где-то за этим пряталась боль. — Я не знаю, — наконец ответила Виттори. Сириус оторвал взгляд, чувствуя странную сухость на языке. Некоторое время он молчал, пристально глядя на траву под ногами, чтобы собраться с мыслями. Парня вернула к реальности понимание, что что-то твердое опустилось ему на ладонь. Блэк в удивлении посмотрел на руку и понял, что Рошелль положила в нее коробочку для украшений. — Что это? — резко спросил он. Староста Слизерина прикусила губу и глубоко вздохнула, прежде чем заговорить. — Пожалуйста, забери это. Сириус покачал головой, пытаясь отдать коробочку девушке. — Нет. Я просил Лили сказать тебе, что… — Она сказала. Но, Блэк, я не могу это принять. Я не до конца понимаю, зачем ты мне ее даришь, — повторила Рошелль. Она вглядывалась в его лицо, пытаясь угадать мысли парня и прочитать пустое выражение. Слишком трудно. — Что здесь понимать? Я сломал твою старую шпильку и выбросил ее из окна совятни. Я знаю, что эта даже не сравнится по ценности с предыдущей, но… — Нет, остановись, — твердо прервала его девушка; Сириус, встревоженный решительностью в ее голосе, поднял взгляд. — Пожалуйста, выслушай меня. Я чувствую себя просто ужасно, из-за того, что ты потратил силы на то, чтобы купить мне это. Но та шпилька, которую ты сломал, не была гоблинской работы. Или вообще дорогой. Какая-то маггловская безделушка, которую у моей бабушки никогда не доходили руки выбросить. Она ничего не стоила.Так что, ты видишь, насколько низким поступком было бы принять эту. Какое-то время Блэк молчал. Рошелль обеспокоенно продолжала всматриваться в его лицо. Разозлился ли он? У него были все права на это, он ведь, получается, просто так купил эту шпильку. Однако, когда гриффиндорец заговорил, резкость в его тоне куда-то исчезла: — То, что она была сделана магглами, еще не делает ее ничего не стоящей. — Чего бы та шпилька ни стоила, это ничего по сравнению с этой, — вздохнула девушка. — Тебе следует вернуть ее и получить обратно деньги. Или, если это невозможно, хотя бы подари ее кому-то, кто тебе небезразличен. Извини, что тебе пришлось трать деньги и время. Сириус покачал головой: — Деньги не имеют значения… — Конечно, имеют! — с эхом отчаяния в голосе возразила Рошелль. — Как, думаешь, я себя чувствую, зная, что ты потратил на это Мерлин знает, сколько? И не пытайся рассказать мне, что это было недорого, я была в том магазине. Там все дорого. — И что с того? Слизеринка нахмурилась. Она не ожидала, что он беспрекословно заберет шпильку, но и не предполагала, что придется так усиленно спорить. — Как ты вообще мог позволить себе купить нечто подобное? Блэк поднял бровь, взглянув на девушку. — Я не бедствую, если ты об этом. Мой дядя Альфард оставил мне весьма приличное состояние, когда умер. Рошелль одарила его изумленным взглядом: — Твой дядя Альфард? — Почему тебя так напрягает мысль о том, что я вовсе не обязательно нищий? Девушка глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. — Меня это не напрягает, я счастлива за тебя, если у тебя такое огромное наследство. Я просто не думаю, что тебе следует растрачивать его на ненужные вещи, или однажды ты поймешь, что денег гораздо меньше, чем ты думал. Сириус открыл было рот, чтобы возразить, но остановился, увидев профессора Макгонагалл, идущую в их направлении, плотно сжав губы. — Мисс Виттори, — произнесла женщина, оповещая о своем присутствии. Рошелль подскочила от неожиданности, прежде чем повернуться лицом к преподавателю. — Профессор Макгонагалл, — вежливо ответила слизеринка, когда они с Сириусом в удивлении поднялись. — Вас просят немедленно пройти в офис директора, — хмурясь, сказала профессор Макгонагалл. — Ваш отец здесь, и он бы хотел Вас видеть.