Возвращение

Вернуться в лавку было бы решением идеальным, но судя по словам сына, туда ушел он прошлый. Разбираться с собой Голду совершенно не хотелось. Не хотелось даже видеть. Ни его, ни кого-либо еще. Хотелось, чтобы этот адский день наконец закончился. Чтобы они могли все бросить и уехать из чертового города. Сейчас он как нельзя лучше понимал тревогу любимой, когда та поняла, что Румпель не откажет сыну. – Ох... – Голд замер на середине шага и покачнулся. – Папа, – одним прыжком Нил оказался возле отца, подхватив его под локоть. Слушай, – осторожно начал он, – давай уже начистоту. Что случилось? Расскажи. Что тебя так мучает? Может я все ж-таки смогу тебе помочь? Темный, не Темный, сейчас Голд был бледен, и мужчина ощущал нешуточную тревогу за своего непутевого отца. – Нет, сынок. Я сделаю все сам. Я справлюсь, я точно смогу что-нибудь придумать, – Румпель опустил голову и взъерошил свои волосы. Еще одна старая привычка. – Я не отпущу тебя, больше нет. Я не переживу больше нашей разлуки сынок, просто не смогу. – Хей, успокойся. Все хорошо, я ведь здесь, я рядом, папа, – Нил обнял отца. Куда деваться, он все узнает. Но, похоже, придется подождать. Чего-чего, а ждать за свою долгую жизнь Бейлфаер научился. Не любил, ни разу не любил, но умел. Румпель крепко обнял сына. Его любимый мальчик не знал, что совсем скоро он навсегда покинет своего старика. – Мистер Голд, мистер Голд, я чувствую, я чувствую его! – встрепенулась замершая неподалеку Робин. Румпель отпустил сына и посмотрел на девушку, с удивлением отмечая, что ее глаза полны надежды. "Эта девочка переживает за моих детей?" – первый раз с того времени, как дети пропали, Румпель смог искренне улыбнуться. И, конечно же, это заметил и Нил. – Где? – Румпель и внимательно вглядывался в миловидное личико. – Сильные импульсы исходят из лавки, – объявила Робин и схватила Румпеля за руку. – Нам срочно надо туда! Девочка едва не бегом потащила Голда в сторону лавки. Нилу ничего не оставалось, как молча последовать за ними. Они шли, быстро, слишком быстро для его степенного в этом мире отца. Кэссиди вспомнил все странности, которые произошли за последние пол часа. И чем больше он вспоминал, тем меньше ему нравилось то, что происходит вокруг. Он уже на три жизни нахлебался приключениями. Но отец всегда будто притягивал неприятности. Что-то происходило, и никто не спешил ему что-либо объяснять. Как тут не начать нервничать и злиться. – А если там он? – Румпель дернул девушку, чтобы та не успела мелькнуть в окне лавки. – Не проблема, я зайду, а если там никого лишнего, позову вас, – уверенно ответила Робин и двинулась ко входу. В самой лавке никого не было, аккуратно расставленные экспонаты, ни пылинки на полках, неяркий коврик перед конторкой. Оставалось проверить подсобку. Девушка уже хотела осторожно заглянуть за занавеску, когда оттуда выпрыгнул мальчик с мечом в руках. – Я вооружен и очень опасен, – взрыкнул длинноволосый парень, уверенно, хоть и не слишком умело, держа меч в руках. Девушка от удивления расширила глаза, секунду они ошарашенно смотрели друг на друга. – Ты точно сын самого сильного и сурового человека в мире, – сказала Робин, заливисто рассмеявшись. – Эм-м-м. Извини, я думал, что ты... ну это... – Сэм старался что-либо сказать, но у него выходило лишь бурчание. – Эх.. Мистер, – уже во весь голос позвала девушка, – все в порядке. Вот он ваш мальчуган. Никого кроме него тут нет! – О Господи, Сэм... Вошедший в лавку Голд обогнул девушку и крепко обнял своего сына, но уже младшего. – Папа. Сэм широко улыбнулся, обнимая отца, узнавая его во всех смыслах. Этот мужчина и есть его настоящий отец. Не тот, кто отстранено и холодно вел себя с ним и только изредка с болезненным интересом поглядывал на собственную дочь, не сделав ни одной попытки элементарно подыграть пятилетней девочке. Ведь та расстраивалась, оставшись без родителей. Дженнифер... вспомнил парень и неловко напрягся. Почувствовав его тревогу Румпель приотпустил сына, внимательно оценивая выражение его лица. – Где твоя сестра? – железным тоном спросил Румпель. "Вот теперь я точно уверен, что это он," – вздохнул про себя Сэм, стараясь не смотреть на резко посерьезневшее лицо. – Спокойно, па. Она в надежном месте, с надежными людьми, – ответил мальчик твердо, стараясь самим тоном отмести любые сомнения. – И с кем же, позволь спросить? – С тобой, – осторожно сказал Сэм. – И с мамой. – Бог мой... – шумно выдохнул мистер Голд. – Не переживай, мы ее вернем. Ты оттуда вновь откроешь портал, и Дженни окажется с нами, – бодро отрапортовал Сэм, старательно не замечая, что отец еще сильнее напрягся. – Проблемка, – шепотом оценила ситуацию Робин, но все собравшиеся как один повернулись к ней. – Я просто думаю, где нам искать маленькую мисс Голд... – Ей показалось, что сейчас Румпельштильцхен не выдержит и таки превратит ее во что-то сильно неприятное... Но не выдержал Нил. – Что... тут... происходит? – процедил он, еле выдавливая слова. Его трясло. И когда Голд повернулся к старшему сыну и медленно стал подходить к нему, отрицательно затряс головой и выставил руки. – Бэй... мальчик мой. Я все объясню, – шепотом сказал Румпель, осторожно обходя оборону Нила, чтобы оказаться с ним рядом. – Бэй? – удивился Сэм. А Робин все это время разглядывавшая младшего сына Темного, поняла, чем так сильно они похожи. Удивлением. Они совершенно одинаково удивляются. – Нам надо уйти отсюда, – сказал Румпель и повернулся было к выходу, когда в его руку стальной хваткой вцепился Нил. – Нет, ты мне все расскажешь. А-то у меня сейчас пар из ушей пойдет. Так что здесь и сейчас. Кто этот парень и почему он тебя назвал отцом? – грозно спросил Нил, глядя прямо в глаза отца. Тот тяжело вздохнул и начал рассказывать о своей старой боли, о том, как он много лет назад безвозвратно потерял сына.

* * *

Нил слушал отца, затаив дыхание. Каждое слово, сказанное Румпельштильцхеном, было для него, как ударом ножом, даже больнее. "Я умру", – литым языком церковного колокола металась в голове единственная мысль. А отец глядел куда-то в угол и продолжал, рассказывал уже о недавних делах. О, мать его растак, Нью-Йорке. И вот об этом вот пареньке, который, типа того, не вовремя потерялся. – Так выходит, пацан, ты – мой брат... – сказал Нил, когда Румпель закончил свой рассказ. Голос слушался плоховато, и хотелось откашляться, но оно было как-то... "Не ко времени!"... – почти истерично подумал Кэссиди. Пацан, то есть Сэм, поправился он, повернулся и коротко кивнул. Похоже, ему тоже не особо чего было сказать. Робин бы с удовольствием пошла в гости к гномам. Прямо тут, провалившись сквозь пол. Ну или хотя бы спряталась в углу. Ситуация получилась на редкость неловкая. Она была здесь не просто лишней, она была виновата. Ой, как ей не поздоровится, когда они вернутся домой... И за то, что связалась с мистером Голдом... Нет, он на деле оказался очень даже добрым и милым. И ничего плохого ей не сделал, хотя мог, очень даже мог. И было за что... Но маме-то это не докажешь. Может, хоть сам мистер Голд ее поймет и не станет ругаться за то, что втянула его семью в такие неприятности... Но она ведь не специально... Ей хватит и того, что мама с тетей Редж взбеленятся, как пить дать. Робин очень не любила, когда ее ругали. Она уже в двенадцать не считала себя ребенком. А уж теперь, когда ей почти двадцать, оказаться в роли провинившейся школьницы не хотелось ну совершенно. – Папа мне о тебе рассказывал, – Сэм пристально разглядывал старшего брата. Нил с удивлением прочел в этом взгляде восхищение. – А Дженни, как я понял, это – моя сестра. – Ага. Она тебе понравится. Стопроцентно... Ноет, правда, часто, а так – милейший ребенок. И очень красивая, на маму похожа... – медленно, будто во сне, рассказывал Сэм, но потом тряхнул головой и открыто улыбнулся. – А вот мы с тобой похожи на папу. – Э... – замялся Нил. – А твои глаза... – Они такие с детства. Называется – ге-те-ро-хро-мия, – по слогам произнем Сэм. – Ясно. – Мама рассказывала: папа очень испугался, когда первый раз увидел мои глаза, и собирался придушить врачей. Я всегда считал, что мама шутит. – А-а, – Нил прекрасно помнил Румпельштильцхена в ярости. Шутками доктора точно бы не отделались. – Ну, да... – Ну, да, оказывается, это не была фигура речи. А тогда я каждый раз смеялся, когда мама изображала выражение его лица в этот момент. Ей бы в актрисы пойти, она очень хорошо копирует других людей. Но она с нами все время возится... – Сэм понял, что не может остановиться. Ему нужно было все рассказать, потому что, стоит замолчать на секунду, и брат исчезнет, так ничего и не узнав. – Сэм... – пытался остановить мальчика Румпель, но тот только отмахнулся. – Но папа хороший, правда, хороший. Однажды Дженни упала и сильно ушибла коленку, видел бы ты его тогда. Его чуть удар не хватил. Дженни тогда два было. Он ее потом, наверное, часа два утешал, мама даже ругаться начала. Еле его становила. Она всегда говорит, что папа у нас гиперзаботливый. У Сэма уже явно пересохло в горле, парень говорил с хрипотцой. Но останавливать его не хотелось. Было безумно обидно и очень интересно узнать, какой станет жизнь отца там, в будущем. Без него. Чего уж, он был действительно рад, что где-то там отец будет счастлив, что будет не один. Хотя бы так. У них вообще не факт, что получилось бы наладить отношения заново... Сэм все-таки выдохся и замолчал, судорожно всхлипнув и опустив голову. – Эй, парень, ну ты чего, – Нил не ожидал такого от, в общем-то, здорового уже пацана. Так же, как получасом ранее к отцу, мужчина шагнул к брату, обнимая, успокаивая, совершенно забыв о своих проблемах. Колкий подбородок уткнулся Нилу в плечо, когда брат обнял его в ответ. Мистер Голд смотрел на них, не думая ни о чем, не сравнивая своих сыновей. Ему это было ни к чему. Он найдет способ вернуть Бэя в семью. И теперь он точно знал, кто ему в этом поможет. А в это время в другом времени, но в том же месте, Румпельштильцхен нервно ходил между витринами. Рука сама тянулась к трости, чтобы выплеснуть гнев, чтобы унять неуверенность. Но трость оставалась на своем месте за конторкой и только отзвук шагов нарушал тишину. – Румпель, тебе нужно успокоиться. Давай, я чая заварю, а? – шепотом, чтобы не разбудить спящую на кушетке девочку, предложила Белль. – И сразу все получится, правда. – Честно, Белль, я и в первый раз не знаю, как у меня вышло. И мы не знаем, куда попал Сэм. Вдруг я промахнулся? Мальчишка же мог попасть в совершенно иное время. Не в свое! – он всплеснул руками и, как будто кукла, у которой обрезали нити, рухнул на табурет возле прялки. Белль подошла и осторожно обняла мага за плечи. – Ты наконец-то назвал его Сэм, а не "этот парень". И ты за него волнуешься, – с улыбкой констатировала девушка. – Ну, он все-таки наш сын. Будущий сын, – Румпель нежно поцеловал ее пальцы. – Мы найдем способ все исправить, и вернуть детей в их время. Ты найдешь. В ее голосе было столько искренности, столько восхищения... Мужчина закрыл глаза и глубоко вздохнул. А потом повернулся к спящей девочке, которая была очень похожа на его Белль, и нежно ей улыбнулся. – Да, душа моя, ты права. Мы все исправим, – спокойно и без тени сомнения произнес Темный. Нил как деревянный прижимал к себе брата, пытаясь понять, действительно он успокоился или только затих. И облегченно вздохнул, услышав сдавленное: – Спасибо. – Да чего там... – он отстранился и легонько наметил удар на плече паренька. – Ты это... держись давай. Дверь за спиной Голда дернулась, и мужчина плечами припечатал ее обратно. Оборачиваться, чтобы встретиться взглядом с другой своей версией, совершенно не хотелось. Они слишком задержались... Нил шагнул к окну и кивнул, показывая, что опасности нет. – Это Генри. – Па, дед, вы чего тут? Я не мог открыть дверь, – паренек с интересом оглядел лавку и внезапно замерших взрослых. Сэм внимательно рассматривал лисьи черты пацана. Он его точно уже где-то видел. – У нас тут... что-то типа... разговор, в общем, – пожал плечами Нил. И так как никто, похоже, не собирался посвящать его в подробности, Генри еще раз окинул всех хитрым взглядом и, отметив про себя двоих новичков (явно ж не из пропащих, а, значит, как-то тут появились, и это нужно будет узнать), пожал плечами. – Бабушка Лукас сказала, что ей нужна помощь в подготовке вечеринки. Она сказала, ей нужна ГФС, чтобы таскать столы и прочее, и кто-нибудь поаккуратнее, чтобы помочь с готовкой. Кто-нибудь объяснит, что такое ГФС? – спросил Генри и повернулся к отцу. – Ты же хотел помочь. Мистер Голд видел, как потеплел взгляд сына, пока тот решал, что ответить подпрыгивающему в нетерпении мальчику. Самому ему точно нечего было сказать. Он вспоминал. – Ты не причинишь вреда тем, кто мне дорог, – злобно процедил Румпельштильцхен. Они разыскали лагерь возле Русалочьей бухты. И теперь усыпленные волшебством потерянные мальчики Пэна брошенными куклами валяются в разных концах поляны. А сам Питер, чтоб его, Пэн нежно, как девушку, держит за плечи любимую куклу – Генри, мальчика, которого они пришли спасти. – Ну и что ты мне сделаешь, Румпель? – с презрением ухмыльнулся вечный мальчик. – Вы же все так боитесь навредить моему маленькому другу. – Да я тебе сейчас! – вскинулась Регина, зажигая на ладони огненный шар. – Что, правда?! – осклабился Пэн, поставив Генри строго перед собой как импровизированный щит. – Решила подправить физиономию парнишке? Да? А-то я смотрю, больно он на деда похож. Прямо бесит, правда ведь? – Чего тебе надо? Зачем тебе Генри? – отчаянно завопила Эмма. – Дело в том, мои любезные зрители, что ваш мальчик уникален. В его груди бьется сердце истинно верующего. А оно, и только оно, может спасти умирающую магию! И Генри обязательно поймет это, как только вы перестанете маячить тут со своими слюнявыми попытками его вызволения. – Не мели чушь! – фыркнул Нил. – Твоя мутотень еще годится, чтобы запудрить мозги мальчишкам. Но мы-то – люди взрослые. И пафос тут не прокатит. Дураку понятно – спасать ты можешь только свою задницу. – Убери руки от моего сына, ты, нечисть! – поддержала мужчину Регина. – Уже разбежался! – хохотнул вечный мальчик, разглядывая лица своих противников, таких яростных, целеустремленных и таких беспомощных. В эту игру он мог бы играть целую вечность. Жгучая боль в руке заставила его на секунду разжать пальцы. И вот уже пленник, едва успевая переставлять ноги, летит в объятья своей приемной матери. Пэн пропустил момент, когда Румпельштильцхен переместился к нему. И вот он рядом, сжимает рукоять простого короткого кинжала, который теперь замаран его, Питера, кровью. – Тяжело принять тот факт, что родной сын поднял руку на отца. Правда, папа? — устало улыбнулся Румпель. Он обернулся к Генри. – Я в порядке, – кивнул мальчик в ответ на немой вопрос деда. Прижав к груди раненную руку, Пэн сверлил сына яростным взглядом. Он был готов ответить, размазав этих жалких защитников по окрестным деревьям, но не мог сдвинутся с места и не понимал, в чем дело. Заметив страх в глазах отца, Румпель показал на лезвие, отливающее черным. – Всего лишь чернила каракатицы, – усмехнулся он. - Я смотрю, ты любишь наступать на одни и те же грабли, папа. Пэн чертыхнулся и одарил сына грозным взглядом. Но тот, похоже, о чем-то думал. – Придуши его, пока еще чего-нибудь не натворил, – прошипела Регина. – Или давай я. Румпельштильцхен взмахом руки остановил разъяренную женщину. – И правда, – он разглядывал Пэна, как диковинную зверушку, пока не опасную, но готовую в любой момент выпустить когти. – Дело ведь предлагает. Он уже вытянул руку, чтобы магией свернуть шею Пэна, но ощутил нежное прикосновение, заставившее его замереть, не закончив движения. – Не надо, – тихо сказала Белль, останавливая руку любимого. Румпель посмотрел на нее удивленно. – Почему это? – Он же твой отец. Да, он злодей, но ты-то нет. И ты обещал. Мне обещал, и Бэю. Вспомни, милый... Она доверчиво заглядывала в глаза мужчины, и тот чувствовал, как от одного этого взгляда уходит раздражение, отпускает старая боль, и медленно, но неумолимо крепнет в сердце желание в этот раз сделать все правильно. – Ты сказал, что больше никогда не причинишь неоправданный вред. Никому. Помнишь? Я, ты и Бэй, у нас дома, когда мы наконец смогли поговорить. Ты сказал, что сделаешь все, чтобы мы были вместе. И мы вместе, любовь моя. Так не отрекайся от своих слов. Мы найдем другой способ его наказать. Румпель тяжело вздохнул. Он прекрасно помнил тот разговор. Такого не забыть. Он только что познакомил сына с Белль. С ней настоящей. Принцессой, память которой больше не пряталась за личиной развязной девицы. Они сидели за столом на кухне розового особняка, и Белль разливала чай и говорила. Рассказывала Бею то, чего не смог рассказать он сам. На что у многоречивого мастера сделок Зачарованного леса так и не хватило слов. О том, что он смог сохранить рассудок и силы поступать по совести только из-за страстного и безнадежного желания сквозь все миры разыскать потерянного сына. Как тосковал и ждал встречи с ним, если не для того, чтобы все исправить, то хотя бы для того, чтобы сказать "прости". Говорила о том, что они все – взрослые люди. А значит, нужно спокойно разобраться в причинах разногласий. Оставить обиды и решить, как поступать дальше, чтобы просто радоваться тому, что они вместе. Говорила. И Румпельштильцхен видел, как из глаз Бейлфаера уходит боль. И чувствовал, как скребется в душе то, что он так упорно гнал прочь. Кажется, это была надежда. Как же искренне улыбались ему в тот день два самых дорогих его человека... Он посмотрел на Нила, так крепко прижимавшего к себе Генри. Опять проблемы. И как бы он ни хотел покончить с ними раз и навсегда, но настоять на своем сейчас... Слишком страшно их оттолкнуть. – Хорошо. Пусть будет по-твоему. Он посмотрел на Белль, такую родную и красивую, и улыбнулся ей. Он все еще тонул, каждый раз тонул в теплоте ее взгляда, в сладком ощущении заботы и доверия. – Папа! Тревожный окрик заставил Румпельштильцхена вздрогнуть и обернуться навстречу единственно возможной опасности. Он не смог бы сказать, как Пэн так быстро одолел магию чернил. Но вот он, вечный мальчик, свободный и очень злой, с ножом в руке шагает в почти фехтовальном выпаде, целя в спину Темного мага. Обида и злость вернулись мгновенно, вскипев темной яростью. Румпельштильцхен выронил бесполезный кинжал, а его тень вскипела у ног, отвечая на зов хозяина. Привычная ребристая рукоять удобно легла в руку, осталось только... Питер Пэн больше не будет смеяться над неудачами потерянных мальчиков и кукарекать перед тем, как с гоготом прыгнуть с водопада, увлекая за собой товарищей. Еще одной испорченной куклой он рухнул на землю возле потухшего костра. Он не украдет больше ни одного ребенка и никого больше не бросит. Натянутая струна под сердцем оборвалась, выпуская безразличие и усталость. Румпель обернулся к Белль, которая теперь сидела на земле, закрывая ладошками рот. – Он сам выбрал свою участь, – равнодушно сказал Румпель, подходя к девушке. Он обнял любимую и крепко ее прижал. А Белль уткнулась в его плечо, не в состоянии сказать, как же она испугалась. Испугалась, что сейчас его потеряет. – Папа-а, ты в порядке? Похоже, Нил звал его не в первый раз, но омут памяти затянул крепко. Румпель оглядел собравшихся. Удивлены. Кажется, даже взволнованы. – Я в порядке, – встряхнулся мистер Голд, не осознавая, что повторяет ту давнишнюю реплику Генри. В день, когда они вместе вернулись в Сторибук из Нэверленда, Генри назвал его героем, и все его поддержали. Румпель усмехнулся – теперь он знал, в каком времени они находятся. Странно, что не догадался сразу: они только что вернулись домой с победой и собираются отпраздновать свое возвращение. – У вас тут что-то странное происходит, – уверенно ухмыльнулся Генри. – С чего ты взял? – Нил передернул плечами. Вот только пацана тут не хватало: после того, что случилось за последнюю неделю, втягивать его в новые неприятности совершенно не хотелось. – А вы на себя в зеркало смотрели, ребята? – совсем по взрослому хмыкнул паренек. – А они кто? – Ну... Мы... Это... – замялся Сэм. – Гости из Нью-Йорка, – спохватилась Робин. Генри прищурился, не доверяя гостям, как они сами сказали, из Нью-Йорка. – Вы не можете быть гостями. – Почему это? – поинтересовался Сэм. – Не похожи, – пожал плечами Генри. Сэм и Робин переглянулись, но на замечание мальчишки нечего не ответили. – Генри, а тебе разве не надо помогать Бабуле с вечеринкой? – спросил Нил, выразительно глядя на сына. – Так она меня за вами послала, – лучезарно улыбнулся мальчик. – Сказала, вы ей очень нужны. Оба. – Даже не знаю, обижаться ли мне на такое внимание со стороны миссис Лукас, – проворчал мистер Голд. – Скажи ей, мы скоро придем, – Нил аккуратно, но настойчиво выпроводил сына из лавки. – Так, нужно что-то делать, – попытался он взять инициативу в свои руки. – Есть варианты, как вернуть вас в ваше время? Он обращался к отцу, но тот не ответил, только резко помрачнел и нахмурился. – Папа, давай так... – Нил не успел закончить, как в лавку снова влетел Генри. – Так и знал, что вы что-то скрываете! – О чем это ты? – Я только что видел дедушку, – ответил мальчик. – Ну да, и что? – А то, что ты, дед, сейчас возле библиотеки разговариваешь с Белль, – сказал Генри, внимательно разглядывая Темного. – Бэй, – отмахнулся мистер Голд, – не мучай мальчика, уверен, он сможет нам помочь. К тому же, среди здешних запасов найдется зелье забвения. – Слушай, Генри... – начал было Нил. – Дед, ты из будущего, да? – глаза Генри сверкали. – Я понял, ты старше. И вы из будущего, – снова заинтересовался он незнакомцами. – Здорррово! – Ну не так уж это и здорово, – Сэм так и не мог понять, кого напоминает ему этот мальчик. Да и имя ему казалось очень знакомым. – А как вас зовут?– спросил Генри. – Меня – Сэм, а ее я вообще не знаю, – сказал Сэм и ткнул пальцем в девушку. – Я – Робин, – улыбнулась та. – Ух ты, прям как отца Роланда, – удивился мальчик. – Я еще не встречал девчонок с таким именем. – Если бы он еще знал, что я дочь Робин Гуда, – азартно зашептала на ухо Голду Робин. Румпель лишь усмехнулся. – Генри, послушай пожалуйста, – обратился он к внуку. – Нам понадобится твоя помощь. В моем доме, в подвале лаборатория. Вот, – он взмахом руки достал из воздуха связку ключей, – возьми. Нужную нам книгу ты найдешь на нижней полке. Темно-вишневая обложка с тиснением, изображающим песочные часы. Ты не пропустишь. Придется выяснить, как можно точнее установить направление портала сквозь время. Боюсь, сейчас это сделать будет намного сложнее. Даже для тебя, Робин. – А это что, сложно? – нахмурился в попытке понять отца Сэм. – Сложно, потому что раньше магии перемещения во времени не существовало. В общем, ее сейчас нет. То есть здесь, – постаралась объяснить девушка. – Первой, кто открыл портал в прошлое, была моя мама. И судя по тому, что Нил с нами, она его еще не использовала, – сказала Робин и густо покраснела. – Значит, это будет, после того как я... – Нил замялся и посмотрел на Генри. – Да. Это будет после того, как родится принц Нил, – глухо проговорил Румпель. – Принц Нил? – Да. Белоснежка и Прекрасный принц назвали своего ребенка в твою честь, – устало вздохнул мистер Голд. – Ух ты... Это очень... мило, – неуверенно сказал Нил. – Да, мило... – Румпель замолчал, но потом продолжил. – Генри, беги. Мы тебя встретим "У бабушки". Если что-то пойдет не так, просто позови меня, – он тронул мальчика за плечо, отправляя прочь. – Бэй, нам надо поговорить, – указал он на занавес в подсобку. – Мы можем? – Конечно.