Война с соседом

Открыв глаза, Калинина сладко зевнула. Рядом, обнимая её, лежал Влад, мирно посапывающий в подушку. На его руке был золотой браслет, который он никогда не снимал, взъерошенные, тёмные волосы торчали в разные стороны, а одеяло раскрывало почти всю его спину, оголяя торс и плечи. Ей все ещё было непривычно, что теперь она встречается с одногруппником. Причём с тем, кого раньше попросту не замечала. Ровно так же как и он её. И всё же, что изменилось? Другая причёска, другая манера речи, другие поступки. Вроде бы идеальные. Вроде всё нравится. Но что-то всё равно не так гладко как хотелось бы. Впрочем, он рядом, с ним уютно, и на губах, впервые за долгое время сияет пусть не широкая, но искренняя улыбка. На телефоне несколько пропущенных звонков от Петровой. Ладно, позже перезвоню. Сегодня много работы, нужно, чтобы всё прошло на «ура». Вылез из кровати так, чтобы не разбудить парня, блондинка на цыпочках прокралась на кухню. Заваривая себе кофе, Лера задумалась о том, как будет организовывать предстоящий банкет и несколько идей уже всплыли в её голове. Но она не успела их с точностью обдумать, ведь сзади послышалось глубокое дыхание, а обернувшись, Калинина увидела, что Беляев проснулся. — Доброе утро! — сонным, заспанным голосом прохрипел тот. — Доброе, — улыбнулась девушка, присаживаясь на стул. Таким забавным она его ещё не видела. — Как спалось? Спалось… Никак. Ведь она за всю ночь не сомкнула глаз, мучаясь бессонницей. — Хорошо, а ты как спал? — В объятиях самой красивой девушке в мире невозможно плохо спать. Влад усмехнулся, глядя на порозовевшие щёчки девушки и отведённый взгляд. — Мне пора на работу. Если хочешь, можешь оставаться. Ключи потом завезёшь. — Хорошо. Потому что, честно говоря, я немного не в состоянии встать с такого мягкого дивана. — Надеюсь, всё пройдёт хорошо. Ах, если бы… Если бы… Вечер этого же дня… По столешнице громко стучали коготки. Остатки сигареты слетели в пепельницу, а спустя секунду вновь загорелись в алых, тонких губах. Петрова стояла возле стола, нервно дёргая ногой. Всё тело окутала непоколебимая дрожь, дым развевался в волосах. Рядом по ресторану ходил Кошин, обходя накрытые столы с недоеденными блюдами, парочкой разбитых стаканов и разлитым шампанским на полу. Увидев, что бедняга давится этой отравой уже не первую минуту, Кирилл подошёл к барной стойке. — Да хватит уже, — он выхватил у девушки изо рта новую сигарету и раздавил её в кулаке, высыпая остатки в пепельницу. — Вот же стерва! — выругалась рыжеволосая, вспоминая весь ужас, что произошёл буквально час назад. — Нет, ты представляешь? Из-за её криворуких родственичков испортился праздник, а козой отпущения стала я! Вот как это понимать? Я, что ли, виновата, что этот ебантяй пьяный свалился на торт?! Вот скажи, я виновата??? — Угомонись, ни в чём ты не виновата. Сейчас они во всём разберутся. Я уверен, всё будет нормально. И вообще, что это такое? — брюнет грозно повертел пачку перед носом девушки. — Чтобы я этого больше не видел, поняла? — Да, — послушно ответила рыжая. Чтобы как-то избавиться от стресса, Петрова взяла из вазы с фруктами кусочек яблока и тщательно стала пережёвывать. Рядом на стуле сидел Кошин, недовольно поджимая губы. — Я не понимаю, вот за что она на мою голову свалилась? А если он действительно уволит меня? На её лице чётко отражалось адское переживание и злость. — Тихо, Маша, не мельтеши. Присев напротив парня, рыжая сделала глубокий вздох, опуская голову на плечо Мрачному. «Ожидание смерти хуже самой смерти». Калининой слишком долго не было. Вот уже больше получаса она была в кабинете, где выслушивала поучения от начальства, моментально прибывшего после истеричных многомиллионных звонков старой карги, заказавшей праздник. — И понимаешь, ладно бы, если бы это по моей вине разломался торт, не проблема, я бы признала вину, но блин, он ведь сам! Сам, понимаешь?! Да ещё и 5 бутылок шампанского разбить, которые рядом с пирогом и стояли. Вот же сволочи! — Успокойся, я тебе говорю, сейчас Лера придёт — мы всё выясним. Никто тебя не уволит. Ждать долго не пришло. Через пару минут из кабинета вышла Калинина и оба моментально оживились. — Ну что там? — Петрова вскочила со стула, Кирилл последовал за ней, хватая кожанку в руки. Блондинка молча протянула подруге маленькую бумажку и равнодушно подошла к барной стойке, где лежал раскрытый журнал. Он была неимоверно злой. — Что это? — хлопая ресницами, уставилась на клочок бумаги рыжая. — Это твой штраф, Маша. Голос зазвучал сухо и мертво. Как настоящей суровой начальницы. У рыжей отвисла челюсть. — Что? — Можешь либо безналом либо оставишь чек на баре. — Всё так же пофигистично говорила та. Кошин и Петрова переглянулись, после чего светловолосая захватила тетрадь и направилась в кабинет. — Погоди, ты что, тоже за неё? — остановив Леру за предплечье, Маша распахнула веки. — За эту суку? — Я ни за кого, Маша. После столь длительного вынесения мозгов, светловолосая не желала выслушивать нытьё подруги. Она рассчитывала на этот праздник, точнее на хороший аванс за него, ведь ей нужны были деньги, а в итоге поругалась с заказчиками, послушала полчаса нотацию и вдобавок ещё и Петрова скулила над ухом. — А как это тогда понимать? — Калинина, что за бред? — возмутился Кирилл, делая шаг вперёд и едва заслоняя собой свою девушку. — Что он тебе сказал? — Ничего! — грубо выплюнула та, и обратилась к Маше. — Понимай, как хочешь, но это, — она ткнула пальцем в бумагу, — ты должна погасить. До завтра. Иначе я буду вынуждена повысить штраф вдвое. Да грубо, да, жестоко, но таковы правила. И потом Лера не раз просила Машу спокойно пережить этот корпоратив, именно этот, ведь именно с заказчицей рыжая успела поругаться задолго до праздника. — Чего? Лера, ты что, бредишь? Как я до завтра его погашу? У меня зарплата только через неделю должна быть. — Значит, заплатишь в два раза больше. Лера испытывала безумное истощение и подобного рода наезды её порядком утомляли. А особенно выводил тот факт, что она должна была объяснять подруге очевидные вещи, которые только что больше 20 минут талдычил ей начальник. — Ты чего, Калинина? Ты нормальный человек? — Киря морозно прошипел, глядя на блондинку с лютой ненавистью. — Ты что, не могла её отмазать? Решила сдать? — Я ничего не решала. — Лера… Ты рассказала ему всё как было? — Послушай, у меня был трудный день, и остатки сил я не хочу тратить на выяснение отношений. Есть приказ, либо ты его выполняешь, либо хоть сейчас можешь писать заявление и уходить отсюда. Мне пора идти. До завтра. Забрав свою куртку с крючка, девушка отпихнула локтём стоящего на пути Кошина и вышла. За окном сверкала молния. До конца пары оставались считанные минуты. Настроения упало ниже плинтуса. Одногруппники опять над чем-то угорали, вот только Калининой было не до смеха. Вчерашняя ситуация сильно подбила девушку, оставляя лишь неприятные воспоминания. Сидящий рядом Беляев прекрасно знал причину, по которой светловолосая грустила. — Всё нормально? Однако та молчала, увлечённо наблюдая за черными в небе тучами. — Ку-ку… — лёгкий толчок в локоть. — Что? — Калинина повернулась. — А да, всё хорошо. Я задумалась просто. Сокол наблюдал за тем, как Беляев гладил волосы девушки, и внутри чувствовалось лёгкое покалывание. Но, на удивление, куда-то исчезло чувство дикой, неминуемой ревности, оставляя лишь крошечные капли, и то, проявляющиеся где-то глубоко-глубоко. Прозвенел звонок и скучная лекция окончилась. Закинув сумку на плечо, Соколовский встал из-за парты и быстрым шагом прошёл вперёд, дабы догнать блондинку. — Лера… — Калинина повернулась и приоткрыла рот. Видимо, от его голоса она всё ещё не могла отвыкнуть, точнее от дрожи при одном лишь упоминании своего имени. И брюнет хорошо это видел. Влад остановился, так же услышав, что одногрупник позвал его девушку и рефлекторно повернулся, однако блондинка только махнула ему: — Иди, я догоню. Пожав плечами, парень кивнул и, как ни в чем не бывало, направился к выходу, где ему уже что-то тычил в телефоне Антон. Проводя всех одногруппников взглядом, Макс убедился, что у них наконец-то появилась возможность поговорить наедине, и начал: — Что ты делаешь? Ни капли тепла в глазах. Лишь суровая предвзятость. — Ты о чём? — Калинина уставилась на парня, не понимая, в чём была причина обвинения. Да, обвинения. Иначе такой тон нельзя было объяснить. — Киря сказал, ты выписала Маше штраф? Глаза стыдливо опустились, а прошедший по стопам сквозняк охладил ноги, образуя волну мурашек на коже. Непринуждённо поджав губы, Калинина съязвила: — Да, и? — И? — Соколовский нахмурился. — Лера, ты хоть понимаешь, что ты говоришь? У неё теперь проблемы с учебой. — Я в курсе, Максим. — И, по-твоему, это нормально? — По-моему, это никак. Девушка впервые за долгое время ощутила себя настолько опустошённой. Ей было стыдно. Но она не могла изменить ситуацию. Удивляться тому, что он знал, было бы глупо, ведь Мрачный при первой же возможности стал бы кидаться в Леру ласковыми словечками. И как оказалось, так и случилось. — Слушай, мне по сути пофиг на это, но Маша встречается с Кошиным, а он там рвёт и мечет всех подряд, и не дай Боже тебе ему на глаза попасться. — Я в курсе. Снова ледяные слова. Снова она его избегает. Почему? Почему, Лера? Что происходит? Что с тобой? Калинина стала другой. Изменилась в манере общения, во взгляде, в голосе, даже в привычках. То ли на неё так влиял новоиспеченный парень, то ли наоборот, отсутствие Соколовского, так или иначе, Макс понимал, что терял её с каждым днём всё больше и больше. Она уходила, отдалялась, а он не мог удержать. — Ты о чём вообще думала? Это же твоя подруга. — Он грозился меня уволить! — выкрикнула светловолосая, заставив ошарашенного Соколовского замереть на месте. Волна агрессии и упрёков с его стороны слишком сильно надавила на светловолосую. Ей было обидно. Обидно за то, что он, именно он, не зная всей ситуации, первым начал осуждать. Убрав непослушные пряди волос с лица, блонда утихомирила пыл и более спокойно пояснила: — И он бы и её уволил, если бы я не… Лера запнулась, отворачивая голову. Парень переспросил: — Если бы не что? — Ничего, — она уходит. Максим перехватил её за рукав. — Нет, говори. Он бы её уволил, если бы не…? На какой-то момент брюнет испугался и предположил только самый худший вариант. Нет, моя Лера не могла бы пойти на такое. Нет. Однако голубые глаза стыдливо бегали из стороны в сторону, что заставляло медленно умирать от любопытства. Что? Почему ты молчишь? Господи, мать твою скажи уже хоть что-нибудь, не молчи! Облизнув нижнюю губу, девушка сказала: — Он лишил меня двухмесячной зарплаты. У меня был выбор: либо уволить её, либо взять всю ответственность на себя и лишиться денег. Угадай, что я выбрала. Внутри появилось необъяснимое чувство жалости и сожаления, Соколовский настолько опешил от этой новости, что попросту потерял дар речи. Пока она молча стояла, ожидая, что он скажет в ответ, Макс просто не мог совладать с собой. Что говорить? Что чувствовать? Злость? Умиление? Безразличие? — Он не имеет права так поступать. — Максим, он начальник. Ему похер. Так что… То, что случилось с Машей — фортуна, по сравнению с тем, что могло бы быть. Девушка отошла на шаг назад, опираясь на парту. — Почему ты ей не сказала? — Потому что она стала бы жалеть и извиняться. Стала бы противоречить и просить всё поменять. Ведь Петрова терпеть не может несправедливость. А вообще… Не знаю. Так вышло. Рядом был Кошин и… — томный вздох. — В общем, я не хотела, чтобы они были в курсе. Лёгкая улыбка прорезалась на губах парня, но светловолосая этого не заметила. Все-таки, в ней всё ещё был тот самый маленький ангелок, добрый и благородный, в которого когда-то до беспамятства влюбился Макс. Увидев, что эти качества до сих пор были присущи Калининой, брюнет зажмурился, противясь вновь нахлынувшим чувствам. Девушка убрала локоны назад и оттолкнувшись от парты, выдохнула: — Макс, прости. Мне надо идти. У меня полно проблем, помимо Маши и прочего. — Что такое? — Да… Ничего, порядок. Пожалуйста, давай не сегодня. С пониманием кивнув, Сокол не стал перечить. Хоть его и тревожило то, что она не находит себе места. — Извини, был не прав. Я не должен был так грубо срываться. — Всё хорошо… — грустная, но за долгое время искренняя улыбка и блондинка вышла в коридор, а Максим, поражённый всем услышанным, так и остался в кабинете, думая, как ей можно помочь. День близился к концу. Максим закрыл калитку дома, приветливо погладив мгновенно подбежавших к нему псов и осмотрелся: охрана блуждала по дому, на небе как будто брызнули яркие краски, размазанные по палитре, закат был сумасшедший. И правда, глядя на улицу и вовсе не замечаешь, какая красота находится прямо под носом. Хотя может, всё дело было в том, что парень искал иной красоты… — Здравствуйте, Жанна Петровна. — Ой, Максим, как неожиданно! Ты какими судьбами? По делу и так просто? — И по делу и просто. Отец уже приехал? — Да, — ответила женщина, размешивая специи в салате и кивая в сторону второго этажа. — Он у себя. Брюнет взял из корзинки со сладостями пару печенек и зефир. Заметив этот зверский аппетит, Жанна не сдержала доброй, материнской усмешки и спросила: — Ты голодный? Я только ужин приготовила. Сколько она себя помнила, Максим, будучи ребёнком, постоянно наедался вначале всякой вредной едой, а уже после с неохотой давился супом. В целом, за несколько лет ничего особо не поменялось, разве что он полюбил абсолютно все приготовленные Жанной блюда. — Было бы неплохо… — улыбнулся тот и, кинув куртку на диван, направился наверх. — Отлично! Если ты к отцу, то передай ему, чтобы через 15 минут спускался. — Хорошо. А мама дома? — Света ещё в городе, она немного опаздывает. — Понял. — Последнее слово Сокол буквально выкрикнул, так как находился уже на вершине лестницы. В коридоре уже отчётливо был слышен громкий голос отца, явно говорящего с кем-то по телефону. Мужчина стоял в домашней одежде, плюшевых тапках и со стаканом коньяка в руке, что само по себе выглядело забавным. Подумать только: владелец крупнейшего холдинга страны каждый день, приходя домой, надевает любимые розовые тапки с зайцами и расхаживает в них по дорогущему паркету. Это были его любимые тапочки, он хранил их как память. Ведь некогда их ему на 1 апреля подарила дочь и после её смерти он всегда их носил. — Пап, привет. — Привет. Одну секунду. — Шёпотом поздоровался Александр, возвращаясь к телефонному разговору. — Да, постарайтесь, пожалуйста, чтобы эти документы были у меня уже завтра, это очень важно. Нет, отчёт по налогам не нужно, его Денис должен привезти. Всё до встречи. Бизнесмен отложил телефон и развернулся к сыну: — Охрана сообщила, что ты приехал. — Ты хотел меня видеть? — Да, хотел, сынок. — Может, давай позже? Такое предложение немного застало врасплох мужчину, и он в недоумении выпучил глаза. Парень объяснил: — В смысле… Жанна там ужин приготовила, зовёт, — парень указал за спину. — А я так понимаю, разговор не будет коротким. — Верно. — Согласился тот. — Сразу видно — ты моя копия. Идём. Мама ещё не приехала? — Сказала Жанне, что будет позже и чтобы её не ждали. — Ну, вот и отлично! — хлопнув Макса по плечу, Александр закрыл дверь кабинета. — Думаю, это лучше нам обсудить наедине, без лишних ушей. Соколу не понравилось столь неуместное и грубое высказывание в сторону матери, однако он воздержался и промолчал. Ужин был как всегда изумительным. Паста с креветками и сливочным соусом, греческий салат и зелёный чай с мятой — что могло быть лучше? Когда тарелки были практически пусты, а голод более ли менее утолён, Александр отставил приборы и начал весьма щекотливую и мрачную тему: — Дела неважные, сынок. Макс приготовился внимательно слушать. — За последние две недели сильно выросли риски, конкуренты становятся сильнее, а мы, к сожалению, нет. Не буду втягивать тебя в это, ты должен думать об учёбе в первую очередь, но скажу лишь, что если в ближайшее время мы не устраним эти недочёты, последствия будут ужасными. — О каких недочётах идёт речь? — Сокол серьёзно забеспокоился. — Думаю, ты знаешь, о каких. — Только догадываюсь. — Мы оба в курсе про ситуацию с Володей. К сожалению, то что он совершил, умышленно или неумышленно, так или иначе сыграло немалую роль — мы, откровенно тебе говорю, в полной заднице. Сокол резко приподнял подбородок, обеспокоено приоткрыв рот. — Не сейчас, — успокоил его отец. — Но скоро будем. Руки и плечи почувствовали холод. Александр всегда абсолютно открыто и честно озвучивал реальную ситуацию компании, вне зависимости от того, насколько опасной она бы не была. — Ты хорошо знаешь, что Кирилл — его сын, отвечает за это, а у тебя прекрасные способности договариваться, тем более, он твой друг. Мы должны искать все имеющиеся способы и использовать их на максимум. Как бы критично или некорректно это ни было. До Макса дошло. Всё дошло. Такой вот лицемерный трюк, который отец очень часто применял на своих рабочих или партнерах. Ты говоришь, что всё плохо, затем хвалишь их, а затем заставляешь делать грязную работу. Раньше, брюнет приветствовал такое, ведь такой махинацией они не раз зарабатывали деньги, но теперь, когда он ощутил этот метод на собственной шкуре, он прочувствовал насколько это неприятно быть использованным. Неприятно осознавать, что ты был марионеткой и ничего не мог сделать в ответ. — К чему ты мне всё это сейчас говоришь? — недовольно и едко двинув бровью, спросил парень. — Хочешь, чтобы я лично с него бабки начал трясти? — Максим, ну что ты так кидаешься на меня? — противился Александр. — Я хочу, чтобы ты был готов к неминуемому. Тому, что приближается. Сокол продолжил есть салат, устремив взгляд вниз, тем самым показывая, что не горит желанием обсуждать эту тему. Желваки выступали на щёках, подчёркивая, насколько напряжение тела перетекало в негодующую гримасу. — Рано или поздно ему придётся столкнуться с этой проблемой. Нам всем придётся. И я должен быть уверен, что ты отнесёшься к этому с пониманием и ответственностью. — Работа — это работа, а дружба — это дружба? — риторически хмыкнув, Макс упомянул вечно слышащуюся ему фразу из отцовских уст. — Именно, — сдержанный кивок и Александр гордо приподнял голову. Бросив вилку на керамическую тарелку, Максим прожевал, складывая перед собой переплетающиеся пальцы. В глазах читалась некая разочарованность или, точнее, презрение. — Ты… Ты готов поставить под стволы моего лучшего друга? За долг, который он не обязан отдавать? — Сынок, не путай личное с рабочим, — холодно прохрипел Соколовский старший, чуть ближе подаваясь к парню корпусом. — Сейчас не 90-е, никто не будет приставлять пистолет к его голове. К тому же, он мне как родной, сколько лет он был в этом доме, сколько вы общаетесь, ты что, совсем за тирана меня держишь? П-хах. Брюнет не был уверен уже ни в чём, ведь отец поменялся. Словно в их дом явился незнакомый человек, которого никто не знал. Его глаза горели ярче, чем раньше, создавалось впечатление, что он нашёл бесконечно дорогое сокровище и тщательно оберегает его, не подпуская ни единую душу.  — Я тебе говорю совсем о других вещах, — продолжал поучительно размахивать указательным пальцем тот. — Если ты хочешь быть следующим руководителем нашей компании, ты просто обязан научиться железно принимать решения и добивать людей. Кошин сбежал, оставив всё на сына, да, но по всем давним договоренностям и документам каждый хорошо понимает всю масштабность данной проблемы. Кирилл сам знает, что за это придётся отвечать ему. Без акций Кошина компания будет фактически как на ладони, это значительно повлияет на дальнейшую экономику и незавершенные проекты. С точки зрения Александра, конечно же, его мнение было правильным. Как отца, как наставника, как друга, в конце концов, хоть и последнее уже было маловероятным. Ему чудилось, что Максим до конца ещё не вырос, что он способен совершать глупые, безрассудные поступки, а в их деле это было недопустимо. — Каким идиотом надо быть, чтобы придумать такие идиотские правила? — Многие из тех правил, по которым мы живём, не несут в себе какой-либо адекватности, — откинувшись на спинку стула, пофилософствовал бизнесмен. — Но без них всё, что мы построили, разрушилось бы давным-давно. С какой-то стороны доля правды, но это лишь крошечная песчинка на фоне масштабных потоков лжи, витающих в компании. Рассматривая сомнения сына, Александр более тихо подметил: — Раньше ты так не думал, Макс. Я давно заметил, ты изменился. И к несчастью для меня и Onic Prise — не в лучшую сторону. Тот проигнорировал мужчину. Последовал смешок. — В любом случае, выбора у тебя не будет, ты всё равно будешь обязан восстановить баланс компании, как только окончишь университет. — Хорошо, — парень молниеносно оживился, придумав каверзный вопрос в своём разуме и, не раздумывая, выдал его. — Если Киря продаст всё своё имущество, машины, квартиры, даже одежду, и долг не будет до конца погашен — как вы будете выпутываться? Вырежете ему почку? Или, может, продадите его в рабство? На что Александр удивленно поднял брови и отрицательно замотал макушкой из стороны в сторону: — Нет, что ты, прекрати говорить чепуху! Кирилл сразу же пойдёт работать в компанию. Макс поднял голову и на секунду оторопел: — Как офисный планктон? — Как человек, который должен денег! — сухо повысил голос мужчина и закурил сигарету, пододвигая к себе пепельницу. Брюнет задумался и даже смог усмехнуться сквозь себя. Действительно, Кошина, с его-то способностями мыслить, только за компьютерный стол и надо. Чтобы он в первый же день расхерачил всё рабочее место, кидаясь в раздражающих его коллег принтерами, бумажками и всем, что только попадётся под руку. Да уж… А что? Именно так всё и было бы: сначала Мрачный томно бы вздыхал, стоя у кофейного аппарата, в огромной очереди, потом он набил бы морду непонятному додику, случайно пролившему на него кофе. После нахамил бы «тупым курицам», кукарекающим о своих неудавшихся личных жизнях и недостатке мужчин, естественно не без упоминания о том, какая огромная жопа присуща одной из этих дамочек. Ну и в заключении, он бы разломал все карандаши, ручки, может даже и монитор, и с полным моральным истощением поплёлся бы домой. В свой первый и последний рабочий день… То ещё было бы зрелище. — Макс, в этом нет ничего постыдного, — видя, что сын неохотно поддерживает беседу, встрепенулся старший Соколовский. — Мы выделим ему отдельный кабинет, где он будет заниматься своими делами, будет работать, и так упорными усилиями он вернёт всё, что забрал его отец. — Да? А жить он на какие бабки будет? Ещё больше злости всплыло наружу. Скептично кивнув подбородком, брюнет повернулся к отцу мужчине, облокачиваясь на край стола. Однако и на это у Александра нашёлся годный ответ: — Ну, во-первых, он всё так же входит в молодой состав учредителей компании. Во-вторых, все наши доходы, неизменно делящиеся поровну, будут так же и его частью, как и раньше, а уж как ею распоряжаться — он будет решать сам. Либо он будет отдавать деньги сразу, оставляя себе сколько ему нужно до следующей зарплаты, либо будет жить на широкую руку, но все так же пахать с утра до ночи в офисе. Так или иначе, долг он погасит и недостающая доля акций, наконец, сможет восстановить слегка подбитую Кошиным старшим политику. Да и потом, Кириллу это будет отличная практика. Поработает, обживется, того и гляди к Денису присоединится. А там и ты через годик другой. Хитрец! Не зря говорят, что хороший руководитель — тот, кто может красиво выйти из ситуации словами. Александр, собственно, таковым и являлся. Он аргументировал каждую мысль и подкрепил её будущими обещаниями, что в разы увеличивало шансы убеждаемого поверить ему на слово. Брюнету льстила такая забота. Возможно, раньше, он бы поверил в искренность отцовских мотивов, но не сейчас. Не сегодня. Ложь была практически на каждом углу и Соколовский едва ли не на 100% уверен, что папаня что-то ему не договаривает. Вот только от чего? Чтобы уберечь или чтобы утаить? — Ясно… — сделав глубокий выдох, Максим нахмурил лоб. — Ты только ради этого меня позвал? — Нет, честно говоря, просто хотел узнать, как у тебя дела. Лесть. Враньё. Неискренность. Оно чувствовалось и ощущалось даже в воздухе. Лгун! Хотел поговорить на счёт Кирилла. Настроить против него и ожесточить своими методами. Всё трясётся над компанией, как за родную переживает. — Дела прекрасно. Сокол встал из-за стола и, положив тарелку в мойку, направился к выходу, как вдруг наткнулся на появившуюся из ниоткуда мать. Судя по всему, они настолько заговорились, что не услышали, как на входе открылась дверь. — Ой, сынок, привет. Какой сюрприз! Светлана поцеловала его в щёку, а он, в свою очередь, помог снять ей длинное бежевое пальто, повесив на вешалку. Сквозь серую кофту уже не так сильно были видны выступающие ключицы, свидетельствующие о том, что женщина шла на поправку и набирала необходимый для здоровья вес. Цвет кожи значительно улучшился, так же как и волосы, да и в целом внешний вид. — Поужинаешь с нами? — любезно предложила она. — Спасибо, я уже, — отказался парень, махая в сторону подошедшего отца. — Мы поели только что. Надев на руку часы, Максим включил в коридоре свет и плюхнулся на диван. — Макс, — крикнула вдогонку Соколовская. — Останешься у нас сегодня? Брюнет, стоя на одном колене и обувая кроссовок, поднял голову. Мать так пристально глазела, словно кот из «Шрека», что ну невозможно было ей отказать. — Да, мамочка, конечно. Только в город съезжу и вернусь. Из-за угла высунулась светлая голова: — На ночь глядя? Парень встал и накинул куртку: — Мне нужно кое с кем встретиться. Макс специально не произнёс имени, так как рядом со Светой стоял старший Соколовский. Ни к чему ему сейчас было знать, с кем он хочет увидеться. Дожился! Ты скрываешь что-то от родного отца. — Не скучайте, — подмигнул он родителям, — скоро буду. Что-нибудь нужно? — Да. Купи, пожалуйста, наполеон с яблоком и орехами, — восторженно пролепетала голосом ребёнка Света. Улыбнувшись, Максим кивнул и вышел на улицу, параллельно набирая номер Кирилла.