Война с соседом

— Ну, наконец-то мне представилась возможность поговорить с тобой снова, Макс. Максим распахнул глаза. — Где Лера?! Какого черта?! Какого ебаного черта он ответил с ее телефона? — О, твоя кошечка со мной. Громов засмеялся, а брюнет со всей силы ударил по столу и, не замечая даже, как хрустит его рука, глухо произнес: — Если ты её хотя бы пальцем тронешь, я убью тебя! Малик отскочил в сторону, кошмарно и перепугано поглядывая на друга. — Тише-тише, Сокол. — Все так же спокойно тявкал Андрей. — На твоём месте я бы не делал поспешных заявлений, учитывая то, что ты явно не в выигрышном положении. — Я предупреждаю тебя, тварь, если с её головы хотя бы один волос упадёт, я тебя на куски порежу, понял?! — Максим, мы так и будем чесать языком или все же перейдём к делу? Убавив пыл, брюнет потёр переносицу, включая громкую связь и кидая телефон на середину стола, дабы Эдик тоже мог слышать. — Что тебе надо? — Есть одна проблемка, Сокол. Она появилась относительно недавно, как раз в тот день, когда ты решил схитрить и заменить мой товар. Соколовский и Малик переглянулись. Догадался ублюдок. — Что ж, признаю, очень умно. Однако, ты не учёл одну важную деталь… Наверху закрылась дверь. Кошин медленно стал спускаться с лестницы. — Какую ещё деталь? — раздражённо дёрнулся Макс. — Что я когда-то встречался с твоей красоткой. Брюнет не ответил. Просто не смог. Мысли о том, что Калинина когда-то была с ним автоматически заводила всех чертей, негодующих под рёбрами. Она отключала желе, называемое мозгом, каждый раз и язвительно напоминала. Напоминала о… — Что? Ты думал, я буду так близко к своему врагу и не смогу найти способ подобраться к нему? — Что ты несешь?! Кошин приподнял бровь, вопросительно покосившись на Эдика, который моментально приложил указательный палец к губам, показывая, чтобы тот молчал. — Не имеет значения. Главное сейчас, что у меня есть то, что нужно тебе. А у тебя — что нужно мне. — Ну?! — Я предлагаю тебе весьма щедрое предложение. Думаю, ты уже догадался. Мой товар взамен на твою светловолосую красавицу. Все просто. — Ты спятил? — в трубке послышался крик девушки. — Максим, не соглашайся! — Заткнись! — рявкнул Громов и послышался дикий хлопок. Андрей выстрелил из пистолета. Соколовского подкинуло от её крика, и он ещё больше заорал, надрывая связки: — Что ты творишь?! Лера! Парень вцепился руками в спинку стула, сжимая ее с нечеловеческой силой. Доли секунды в молчании, в легких застыл воздух. — У тебя болтливая подружка. — Тот зловеще хмыкнул. — Что ты сделал?! Сука, я тебя спрашиваю, что ты сделал?! Не смей даже приближаться к ней! — И заметь, в этот раз я куда снисходителен. — Проигнорировал Громов, продолжая спокойно гудеть. — Ведь я отпустил твоих друзей, а ты в благодарность перепрятал мою наркоту. Сейчас я даю тебе второй шанс все исправить, хотя мог бы поступить ещё проще: я мог бы попросту перерезать этой лебедушке её красивую шею и наблюдать, как она истекает кровью, в попытках сделать вдох. Макс закрыл лицо руками, судорожно сдерживая свое бешенство. — Но я не стану. Ведь я, хочешь — верь, хочешь — нет, тоже человек, и у меня есть чувства. В частности, и к Лере. Что?! — Да, Сокол. Поверь, мы с ней ещё пообщаемся поближе. — Только блять попробуй, урод! — прорычал Максим. И вновь омерзительный смех. — Тогда делай все быстрее. Чем раньше я увижу свою вещь в Берлине, тем быстрее твоя девочка окажется с тобой. У тебя 4 дня, Сокол. Чтобы мой товар к пятнице стоял в Германии, не то ты больше никогда не увидишь Леру. Адьёс, Амигос! Трубку сбросили. Соколовский еще долго рассматривал экран телефона, не отпуская ручек стула. Если бы не ситуация, можно было подумать, что он попросту прирос к нему. Секунда… две… три… Тишина… Малик и Кошин, уже догадавшийся, о чем идёт речь, наблюдали за другом, с ужасом опасаясь его реакции. Хорошо припоминая случай с качелей, Мрачный отошел на пару шагов, маня пальцем за собой Эдика, находящегося к Максу куда ближе. Он словно всегда предчувствовал, когда таймер на взрывчатке в голове брюнета близился к нулю. То, что произошло дальше, потрясло абсолютно всех. Сокол втянул в грудь как можно больше воздуха и лишь уперся кулаками в стол, опуская голову. Парни облегченно расслабились. Ситуация для них не была жизнеопасной. Но для него это было хуже. Куда хуже. Ведь если ярость еще хоть как-то помогала остыть и дать возможность душевным переживаниям выйти, то глушь и молчание означали лишь одно — внутри было пусто. Бессилие и зверское утомление. Больше ничего. Не было сил даже поднять руки, пошевелить телом, чтобы сбросить с себя весь этот негатив. Нихрена не хотелось. Единственное, что Соколовский испытывал — ненависть. Ненависть к себе за эту слабость. Горели щеки, лоб, глаза. А сердце стучало, как у зайчика, из-за страха до дрожи в коленях. Что с ней что-то произойдет. Что-то. Калинина сделала глубокий вдох, пытаясь изо всех сил развеять пелену, плавающую перед глазами. — Спокойно. — Прорезался в подсознание голос. — Спокойно. Не нужно нервничать. Вот, выпей. Почувствовав мягкий матрас под спиной, девушка поняла, что она долгое время проспала. Приподнявшись, она прохрипела, убирая волосы с лица: — Где я? Куда ты меня притащила? Рядом возле неё на стуле сидела Ирина, закинув нога на ногу и, как ни в чем не бывало, держала стеклянный стакан. — Выпей. — Протянула она племяшке. — Станет легче. — Убери это от меня. — Грубо отмахнув её руку, выплюнула та. Совершенно спокойно вздохнув, Куратковская пролепетала: — Лера, это просто вода. Пей. — Ага, чтобы ты снова подмешала мне туда какую-то дрянь? Ты...? Ты вообще что ли? Светловолосая поджала под себя одно колено, обхватывая его пальцами. Женщина наблюдала за девчонкой и сожалеюще раскаивалась. Но только в одной вещи, что потеряла Леру навсегда. Однако, план есть план, и если не жертвовать какими-либо фишками, можно проиграть игру. — Я не желаю тебе зла. Можешь выпендриваться и умереть от обезвоживания, а можешь просто принять то, что тебе дают и жить спокойной жизнью. Лера покосилась на стакан. Вода в нем была кристально чистая. Даже на расстоянии ощущался её холод. От той фигни, которую Ира подсыпала в кофе, дико кружилась голова и тошнило. Но самым большим побочным эффектом была, конечно же, жажда. Блондинка убийственно посмотрела на тетку из-подо лба и, неохотно взяв стакан, мгновенно опустошила его до дна. Стало значительно легче, по крайне мере, спал жар. — Куда ты меня притащила? — Калинина завертелась по сторонам, рассматривая более ли менее чистую комнату, в которой было довольно-таки темно. — Извини, я не могу сказать. После подобного заявления, светловолосая бросила презрительный взгляд на Авдееву и спросила: — Что тебе от меня нужно? — Лично от тебя, солнце — абсолютно ничего. — Так же уравновешенно поджала губы женщина. — И заметь, на тебе нет ни верёвок, ни наручников, ни скотча. Ты не пленница здесь. Она встала и направилась к высокому стеллажу, где стояла бутылка красного вина. Даже не задумываясь о количестве, просто выливала его в хрустальный бокал. — Ты против воли удерживаешь человека взаперти. — Лера закачала головой, не спуская глаз с непрерывно льющегося вина. — Это незаконно. Девушка была ошеломлена, ведь Ирина никогда не пила. Абсолютно. Это было ее табу. Максимум на Новый Год или чей-то день Рождения всего пару глотков. Сейчас же, племяшка лицезрела подвыпившую алчную суку, и полюса в голове менялись напрочь. — О, какие громкие слова, дорогуша. — А как тогда ты это назовёшь? Отпив чуть вина, Ира чуть нахмурилась, подыскивая альтернативный ответ. — Считай, что это мотивация для твоего Максима. Ее тихий смех досаждал и выбешивал. Не сдержавшись, Калинина прикрикнула: — Ты... Совсем больная? Мы же семья. Господи, что ты творишь? Совсем умом двинулась?  Что он тебе сделал?! Что тебе сделал Максим? Зачем ты это делаешь? Та вновь оказалась напротив белокурой и медленно захлопала ресницами: — Сколько вопросов... Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос. — Это все из-за Наташи? Блондинка не боялась говорить такое прямо ей в лицо. Чуть под задумавшись, Куратковская усмехнулась, разглядывая свой маникюр: — Хах, Наташи… На…та…ши… — Она подняла голову. — Предпочитаю называть ее просто дрянью. — Об умерших говорят либо хорошо, либо ничего. Калинина отвечала ей так, словно совершенно не знала ее. Словно не она воспитывала ее полжизни и не она была так дорога. Это был другой человек. Сбросивший овечью шкуру и, наконец, показавший клыки волка. — А мне плевать. Я вольна называть ее так, как я хочу. Лера не ответила. Ирине, несомненно, было больно. Однако она тонула в той бездне отчаяния и осознания того, что ее отношения с племянницей потеряны раз и навсегда. От безнадежности, она пила вино бокал за бокалом и с болезненной улыбкой водила глазами по шокированной гримасе Калининой. — Презираешь, да? — Нет. — Тихо проронила та, пытаясь найти выход из комнаты, заваленной различным хламом. — Дорогая, когда ты доживёшь до моих лет, ты поймёшь, что в моих действиях нет ничего плохого. Калинина встала и заходила по комнате, периодически потирая ладони и подушечки пальцев. Подойдя к столешнице, она развернулась и сложила руки крестом. — Ты подстроила ее аварию? Ответа не последовало. — Ты хоть представляешь, что с тобой сделает Максим, когда узнает об этом? — продолжала говорить Лера. — Я, при всем своем желании, не смогу тебе помочь. Женщина радостно улыбнулась: — Ты все так же пытаешься поддерживать моральные ценности семьи, а? Что ж, мне приятна такая забота. — Не принимай мое великодушие за доброту. — Жестоко отчеканила светловолосая. — Ты больше мне не родня. После такого. Да я... Я вообще не ожидала от тебя. Подлить мне что-то в стакан и отдать тому, кто может меня обидеть... А знаешь... если Макс захочет тебе отомстить, я не буду ему мешать. Потому что он будет прав. И он всегда пойдет на все, чтобы защитить тех, кого любит. Он заступится за свою семью. — А кто заступится за мою, Лера? — приподняла брови Авдеева и Калинина затихла, поворачивая корпус в сторону. — Его…сестричка разрушила мой брак. Из-за нее мой сын не общается со мной, потому как она сделала из меня цербера, срывающегося на все, из-за нее даже ты отвернулась от меня. Она имела в виду вовсе не то, что девушка в данный момент стояла к ней спиной та отлично догадалась, на что шел намек. Повернув шею назад, Лера выдала: — Я никогда не отворачиваюсь от людей, Ира. Она присела на тот же диван, на котором сидела несколько минутами ранее, и, откинувшись на спинку, закрыла лицо ладонями. — Так же как и твой отец. — Подметила Ирина, и племяшка молниеносно наклонилась к ней, предупреждающе указывая пальцем: — Не смей сравнивать меня с ним. Никогда. Ты сама во всем виновата. И мой тебе совет, уезжай. Уезжай, пока еще не поздно. Я знаю Макса, как только он увидит тебя, сдерживаться не станет. Я не хочу, чтобы все это закончилось трагично. — Трагично для кого? Для него или для меня? И правда? Однозначного ответа не было. По итогу, в конце пострадает и один и другая. И Лере будет больно в независимости от концовки. Дать сломать жизнь своему парню или дать возможность жаждущему мести человеку отобрать жизнь той, которую Лера могла спокойно назвать матерью? — Мне нечего бояться. — Куратковская допила остатки вина. — Я уже и так потеряла все, что имела. Не отнимай у меня хотя бы шанс отомстить. — Ты этим все равно ничего не добьешься. — Отчаянно, блондинка пыталась достучаться до трезвого разума, охваченного и пропитанного злостью и жестокостью. — О нет, добьюсь. Он сделает все, как я скажу, если хочет вернуть тебя. Калинина саркастично предположила: — И что, ты все это время будешь держать меня здесь? Я для тебя — инструмент? Однако она вовсе не ожидала услышать подобный ответ: — К сожалению, да. Прости, но это мой единственный инструмент который может повлиять. Женщина встала, направившись за второй порцией полу-сладкого. — А если он не сделает? Если не подчинится тебе? Ира остановилась, но, недолго думая, бросила через спину: — Тогда боюсь, это будет трагичным финалом уже для тебя. Ведь Максим всегда пойдет на все, чтобы защитить тех, кого любит. Не правда ли? Заодно и проверим, дорогуша, дорожит ли тобой твой Соколовский. Ведь если нет, это разобьет тебе сердце. И ты будешь загнана в угол, будешь подыхать в своем собственном аду. — Ты мне угрожаешь? Своей племяннице? — Ни в коем случае. Громову тебя не достать, пока я здесь. Я решаю, что и как будет. Твоей смерти я не допущу, я люблю тебя. Под трагичным финалом я подразумеваю ваше расставание. Ну или ещё чего хуже. Хотя, поверь, для тебя, это будет только лучше. Нечего шататься со всяким отродьем. Поверь, он не принесёт тебе ни любви, ни счастья. Калинина закрыла веки. Запустив пальцы в волосы, она тщательно принялась массировать кожу головы. Тошнота прошла, а вместе с ней и головная боль, но, несмотря на это, неприязненность проникала в каждую клетку организма, а в мозгу все импульсы уже давно негативно настроились против Куратковской. — Никогда бы не подумала, что ты на такое способна. — Женщины способны на многое, а уж брошенные и униженные женщины тем более. — Куратковская закинула ноги на быльце дивана, разминая при этом шею. — Ты… ты ведь даже не осознаешь, что натворила. Авдеева скептично прищурилась и на вдохе сказала довольно неожиданную вещь: — Представь на минуту, что вы с Максимом поженились. Лера в недоумении уставилась на тетю, не понимая, для чего она устроила весь этот цирк. — К чему этот бред? — Хочу тебе кое-что прояснить, Лера, просто представь. Калинина закатила глаза, и настроилась на очередные рассказы этой шизанутой психички. — У вас красивая, пышная свадьба, на ваших лицах сверкают самые искренние улыбки. На тебе белоснежное платье, усыпанное разными камнями и блестками. Соколовский в белом костюме с красной розой в пиджаке. Ты самая красивая невеста, радость окутывает тебя с ног до головы. Ты смотришь на Макса, на своего теперь уже мужа и видишь, насколько он прекрасен. Его друзья танцуют и прыгают рядом, льётся шампанское, все смеются. Чуть позже у вас появятся дети, вы начнёте строить свой собственный дом, у вас будет свой бизнес, будете ездить каждые полгода куда-то отдыхать. Рядом с ним ты будешь самой счастливой девушкой в мире. Потому что ты знаешь, что он тебя безумно любит и сделает для тебя что угодно. — Авдеева хитро обнажила зубы, видя как светловолосую унесло в мир иллюзий и мечтаний. — Представила? — Да. — Тихо прошептала та. — Умница. А теперь лицезрей следующее: У вас все хорошо, подрастает ребёнок, вы становитесь старше и вдруг во всю эту идиллию влезает непонятная девчонка, на десяток лет младше тебя. У неё и морщин-то ещё нет, и фигура куда подтянутей, одним словом молодое, свежее мясцо. И Максим смотрит неё. Смотрит и влюбляется. — Лера нахмурилась. С каждым новым предложением выражение лица менялось. — Постепенно, он становится грубее, ему уже не интересны рассказы о твоих достижениях и даже не интересна жизнь вашего ребёнка. Он задерживается на работе, вечно уезжает в командировки, ему на телефон приходят смски и звонки. Ты все думаешь, что же происходит? Что я делаю не так? Начинаешь копаться в себе. А позже узнаешь, что Максим уже не первый месяц пудрит тебе мозги и ездит к другой. Ну как, приятно? Девушка сжала кулак, сильно поджимая губы. — О, я уже ощущаю, как кипит в твоих жилах кровь. Злишься? — Во взгляде белокурой было все написано. — Во-о-о-т. Ты только от одной мысли уже завелась, а я это пережила. Лера вернулась в реальность и сожалеюще покосилась на горе-родственницу. — Наташа Соколовская разрушила мой брак. Разрушила мою жизнь. И за это она получила по заслугам. Калинину разрывало. Она металась от одного мнения к другому. Да, ее можно было в какой-то мере понять, но убийство… Нет, это был огромный грех. Это запрещено. Мы не имеем права отнимать жизнь, ведь не мы ее дали. — Это все равно не повод, чтобы убивать её, Ира. — Ты так говоришь только потому, что она — сестра Соколовского. Калинина отвернулась. Ей было противно. И страшно одновременно. Она потеряла свой рассудок, желая лишь поскорее избавиться от назойливого разговора. — Я не причастна к смерти его сестры. Блондинка подняла взгляд. — Но когда узнала об этом, почувствовала неописуемое облегчение. — Хорошо… — Племяшка подперла ладонью лоб. — Допустим… Твоя месть — это…твое дело, но зачем тебе Максим? Чего ты пытаешься добиться? Наташа уже… ее уже нет. Что тебе мешает жить жизнью обычного человека? — Ты думаешь для меня это окончательная победа? — засмеялась Ира. — Нет. Это не все. Я отомщу тем, кто вырастил её такой. Мне абсолютно плевать на моральные принципы, ровно так же как ей было плевать на них, когда она ложилась в постель к моему мужу. Так же как и Игорю было плевать на меня, на нашего ребёнка и на наш дом. Дом, в котором он посмел изменять мне не один раз, в который я вложила всю душу. Отчасти, где-то внутри, глубоко в груди, Лере было тоскливо от сказанных тётей слов. Она представила себя на ее месте и по коже прошли мурашки. Однако в голове по прежнему не укладывалась обида за то, что Ира в буквальном смысле выкрала её, и использовала в своих целях. — Да и потом, у меня договор с Андреем, — добавила женщина. — Я выполняю часть своей сделки. По голове будто молот ударил. Блондинка невразумительно наморщила лоб. — Ты о чем? Какая сделка? Ты же говорила, что не знаешь его… Фальшиво расплывшись в улыбке, женщина оглянулась назад и глаза светловолосой уловили темный силуэт, стоящий, видимо, возле выхода. Где-то внизу Калинина так же заметила отблеск от наручных часов. — Может, лучше сама у него спросишь? Да, это был он. Девушка не отрывалась от него, затаив дыхание. — Я оставлю тебя с ним наедине. Думаю, вам есть что обсудить. Мысль о том, что она останется вместе с Громовым в одной комнате, бросала в пот. Девушка не видела его лица, однако чётко, всеми клетками чувствовала, как он испепеляет её, яростно и озлобленно поднимая уголки рта. — Ира, я не… Лера запнулась, прикусывая язык. Авдеева обернулась. Почему ты замолчала? Почему не шевелится язык? Потому что ты дура набитая! Если уже ты не будешь соображать, я буду за тебя это делать. Не самое подходящее время для выяснения отношений со своим внутренним «я». Какого хрена ты собиралась только что проскулить? «Ира, я не хочу оставаться с ним, я его боюсь». Ты че, совсем дебил? Эта сучка тебя предала. Она с ним заодно. Мало того, что ты ему покажешь свою боязнь, после чего его эго поднимется до небес, так ты ещё собираешься распускать сопли в жилетку этой суке? Которая плевать хотела на тебя. Посмотри на неё. Вот что сидело в ней все это время. Монстр. И ты хотела пожаловаться вот этому?! Хотела молить её о пощаде? — Нет. Ничего. — Прощально ответив, светловолосая отвернулась. Женщина пожала плечами и взглянула на Громова: — Помни, только разговор. Даже прикасаться к ней не вздумай. Пошла она. Пошёл он. Ты никого не должна бояться. Как никак, Громов тебя не убьёт. И Тетя тоже. Их обоих связывает с тобой нечто важное. Да, но… Громов жесток. Он ведь отомстит. Он ведь может. За все, что ты натворила. О да, захоти он, ты расплатишься по полной. И получишь за свою любовь. — Как иронично все складывается, а, Лерочка? Блин, чувак, а ты-то тут каким боком? — Не надо смотреть на меня, как на предателя. — Андрей закрыл на замок дверь и заправил кофту в джинсы, присаживаясь напротив девушки. — А как мне нужно на тебя смотреть? — сощурившись, Лера наклонила шею чуть влево. — Не то чтобы я напрашиваюсь, но извинение бы в корне поменяло бы обстановку. Лера наклонилась вперёд, упорно всматриваясь в парня. — Я никогда и ни за что не попрошу у тебя прощение. Ты сам виноват во всем, что натворил. — О да. Особенно я виноват в том, что ты залезла в мой бардачок и забрала оттуда документы. — С долей сарказма пожал плечами тот. — Что ж, пожалуй да, ты права. Я здесь провинился. Провинился в том, что был слеп и не заметил, какая ты на самом деле сука. — Хочешь сказать, ты бы поступил как-то по-другому? — Хочу сказать, что будь моя воля, я бы вернул все назад и никогда бы в жизни не согласился на этот идиотский план. Мимика его изменилась. Он, видимо, сболтнул лишнего. Калинина насторожилась. — Какой план? Однако брюнет отвернулся, делая вид, что попросту не расслышал её вопроса. — Громов, ты уже проговорился. — Светловолосая сложила руки на груди. — Сказал «А», говори «Б». И правда, Громов? Чего уже ломаться? Она и так здесь. И так знает достаточно много. Уже терять нечего. — Твоя тётя — Ира Авдеева, пришла ко мне почти год назад. — Голос Андрея звучал так, будто он долго кричал и охрип. — Не знаю как, но она узнала, что я занимаюсь нелегальными поставками наркоты. Она начала шантажировать, говорила, что её муж — начальник полиции, огромная шишка, что он посадит меня и всю мою контору. — Какой ещё муж? Игорь никогда в жизни не был связан с полицией! — Ну что ты как дурочка наивная? Я не про Куратковского говорю. Мужик какой-то был. Периодически спал с ней, а она, воспользовавшись положением, припугнула меня им. Ира… Ира изменяла Игорю? — Что за мужик? — Я не знаю деталей, Лера. Это произошло уже после того, как она тайно узнала про его измену. — Раздраженно дрогнул плечами Андрей. — И срать я хотел на её жизнь. Главное факт оставался фактом. Мы заключили сделку. Она рассказала мне, мол так и так, есть такой Александр Соколовский, объяснила мне всю ситуацию. Мне было абсолютно пофиг на её месть и прочее, единственное, что меня интересовало — это мой бизнес, а так как я узнал, что Соколовский отвечает за прямой путь в Европу, я решил, что было бы неплохо заработать на нем кучу бабла, если его убрать. План…все продумано. Неужели это… все это было ложью? Она меня обманывала! Ира скрывала все это от меня? Почему? Почему? ПОЧЕМУ?! — Ты думаешь, что твоя встреча с Соколом была случайной? Лера перепугано подняла глаза и Громов засмеялся. — Тогда ты ещё глупее, чем я предполагал. Ира специально подделала документы, потому как знала, что Максим переезжает в ту квартиру. Она подменила и твою прописку, и вид на жительство, продала ту квартиру, которую они с твоим дядей тебе купили и все это ради того, чтобы вы пересеклись. — Я в это не верю. Ты все врешь! Она не могла так поступить. Он попросту пытается тебя запугать. Это ведь чистое совпадение. Чистое…ведь… Кажется, нет, Лерочка. Это все правда. Правда до последнего слова. — Адрес твоей настоящей квартиры должен был быть не Садовая, 46, квартира 72, а Садовая 26, квартира 72. Блондинка сдавила череп со всей силы, только бы не слышать крика и звона в ушах. — Она просто знала, что ты не сможешь устоять, если рядом будет Соколовский и, рано или поздно всё равно ему дашь. Калинина ударила его по лицу. После чего тот наморщил нос. — Признаю, заслуженно. Но это не меняет сути дела. Через тебя Ира подобралась к нему. Ты стала её инструментом. А как только выяснилось, что он по уши в тебя влюблён, Авдеева пришла к выводу, что именно ты — ключ ко всем его слабостям. И именно ты станешь той, кто поможет нам разрушить Onic Prise. Грех было не воспользоваться этим. — Вы… — язык заплетался. — Вы… — Даже наша с тобой встреча, Лерок. Думаешь, я случайно тогда зашёл в твоё кафе? В мыслях отражались вспышки воспоминаний. То, как они познакомились, как Сокол впервые вошел в ее квартиру, как Ира утешала ее, как Громов ее ударил. Обычно подобное испытывают люди перед смертью. Да… похоже только что умерла маленькая частичка ее души. — Выходит, все это время ты был со мной… потому что… — Калинина изо всех сил сдерживала слезы, — потому что так тебе приказала Ира? Андрей вздохнул и ответил: — Ты была частью плана. Не более. — И ты… Ты разве совсем ничего ко мне не чувствовал? — Не имеет значения, важно то, что я так или иначе добился чего хотел. — Ты не ответил мне. — Подметила девушка. На некоторое время мужчина замолчал. Он сомневался, стоит ли откровенничать с той, которая была фактически его врагом. — Да. Да, поначалу ты мне нравилась. Ира говорила, что ты миленькая. Потом это прошло. Как мимолётный секс, но не на ночь, а на пару месяцев… — А давать пощечину мне тоже был приказ Иры? — язвительно спросила Лера, поднимая подбородок вверх. На это Громов промолчал. Видимо, этого не было в планах, просто кто-то в душе был истеричкой, не способной контролировать свою агрессию. — Зачем ты так со мной поступил? — Я может и козел, но я, как и любой другой хочу лишь достичь своей цели. А на войне знаешь, все средства хороши. Все средства хороши?! Ах вот так вот? Ну и мразь же ты. Как же ты жалок. Да как я только вообще могла с тобой встречаться?! — Я… Я тебя ненавижу. — Ты — не первая, кто мне это говорит, уж поверь. На тумбочке раздался звонок. Оба повернулись на звук и почему-то сердцебиение участилось. Лера взяла телефон, однако не успела ответить. — О-па! Кто это нам звонит? — Громов выхватил телефон из ее рук. — Смотри-ка: Максим. Не возражаешь, если я отвечу? — А вот и наш герой объявился. Ха-ха-ха! — Что ты вытворяешь?! Макс…! — Лера сделала шаг вперед, однако Андрей в секунду нахмурился и навел на нее пистолет: — Издашь хотя бы звук… Громов упорно и долго разговаривал с Соколовским. Даже исходя из того, что мужчина находился в паре метров от нее, их разговор можно было отчётливо услышать, точнее говоря, услышать голос Макса. — Я предлагаю тебе весьма щедрое предложение. Думаю, ты уже догадался. Мой товар взамен на твою светловолосую красавицу. Все просто. — Что ты несешь? — Возмутилась блондинка. — Максим, не соглашайся! — Заткнись! — рявкнул Громов и, подняв ствол вверх, выстрелил. Калинина закрыла уши руками, съёжившись, и закричала от испуга. Побелка мгновенно посыпалась с потолка. — У тебя 4 дня, Сокол. Чтобы мой товар к пятнице стоял в Германии, не то ты больше никогда не увидишь Леру. — Он злобно усмехнулся, рассматривая девушку с ног до головы. — Айдьес, Амигос! Пепел от сигареты тлел, осыпаясь на подоконник. Опустив голову, Максим зарылся рукой в волосы и томно вздохнул. Лера… Блять, где же ты? Где же…ты… Макс, извини меня… Нет, нет, это ты извини. Извини меня за все. За то, что втянул тебя в свою жизнь, за то, что ты столько увидела и пережила. За то, что я позволил себе в тебя влюбиться. А ведь ещё вчера ты была прямо в моих руках. Рядом. И я знал, что с тобой все хорошо. Знал бы я, что так получится. Черт, никогда бы тебя от себя не отпустил. Ни за что! А теперь что? Теперь наступил тот самый момент. Да, именно он, которого Сокол так сильно боялся, но знал, что он неизбежен. Выбор. Отдать Громову его наркоту, будет проверка. Мы нарушим договор. Он нарушит договор ради неё? Вся компания попадёт под риск ради неё? Отец не поймёт. Нет. Он будет осуждать. До конца жизни, если все пойдёт под откос. — Держи, милая, это нужно, чтобы синяки быстрее проходили. — Жанна Николаевна протянула Петровой мазь. — Намажь. Поверь мне, быстро пройдет. — Спасибо, Вы очень добры. — Нежно улыбнулась Маша. Но не успела она открыть крышку, как Мрачный перехватил у неё из рук тюбик и заботливо сказал: — Я сделаю. Максим наблюдал за тем, как Кошин бережно водил пальцем по скуле рыжеволосой, а та лишь влюблённо смущалась. Я так рад за тебя, Киря. Эмоции и счастье переполняли брюнета изнутри. Ведь его друг наконец-то ожил. И это действительно было настоящим чудом, да только вот улыбки не было. Не было потому, что рядом не было Леры. Оглянись, Макс. Ты всегда находил выход. Не было ни одного раза, чтобы ты облажался. Ты же преемник. Ты — лидер. Ты — будущее Onic Prise. На тебя всегда все ровнялись. Взгляни на своих друзей: Денис, Эдик, Кирилл. Они буду с тобой, что бы ни случилось. Возьми себя в руки! Ты нужен им! Ты нужен ей. Если ты ничего не предпримешь, она пострадает. Ты будешь винить себя до конца жизни. На входе открылась дверь. Соколовский не сразу обратил на это внимание, только лишь стряхнул пепел с сигареты. — Эй, Макс! — в дом вошёл Костя. — Охрана передала, что там кто-то с улицы ломится. Сокол нахмурил брови, развернувшись к залу, и выкинул окурок за окно, закрывая пластиковую дверь. — Чего?! — Да хер его знает. Попросил тебя. Мужчина протянул парню рацию. Кошин, приобнял Машу, а Малиновский привстал из-за стола. Все заинтриговано наблюдали за происходящим. — Валера, кто там? — брюнет нажал на кнопку, облокачиваясь на спинку дивана. Буквально через секунду послышался хриплый низкий голос: — Максим Александрович, доброй ночи. Тут к вам пришли. — Кто? — Не знаю. Мужик какой-то. Говорит, что он Игорь Куратковский. Нервно сглотнув, брюнет застыл, судорожно вдыхая воздух. В надежде найти дельный совет, он взглянул на Кошина, озадаченного не меньше его самого. Тот лишь кивнул, намекая на то, чтобы Максим дал добро. Облизнув губу, Соколовский сжал кулак и на выдохе произнес: — Впусти его. Я сейчас выйду.