***
Кейн только что обещал распылить их всех на атомы, но Кларк не дрогнула. Акционеры смотрели на неё с нескрываемым беспокойством, их испуганные взгляды, будто у добычи, в которую уже вонзил зубы хищник, метались от Кейна к Гриффин, застывших по разные стороны стола, и обратно. Кларк же не отводила глаз, даже не моргала. Её взгляд будто прилип к Маркусу. Он хотел получить всё и сразу? А иначе — угрожал убить всех? Как неоригинально. Но он уже говорил, что готов даже на подобное для достижения своей цели. Других средств ему не осталось, потому Гриффин и ждала подобного всё заседание, затаив дыхание. Она даже не хотела форсировать вопрос со смещением Маркуса, потому что он решился бы позже, в присутствии самого Кейна. Но Уэллс сам ускорил этот процесс, и Кларк прекрасно понимала: все его шаги и решения — просто плод талантливых манипуляций Телониуса над сознанием сына. Это Джаха-старший прислал Уэллса в её дом, это он не стал вмешиваться в игру на понижение и он же заронил в голове сына идею про смену высшего руководства в «Скай Кру». И это прекрасно работало, как и всегда. Пусть даже и так, но Уэллс был искренен в своих порывах, а Телониус оказал ей неплохую поддержку — за ними с Пайком на голосовании последовали и другие пять акционеров. Всё шло стройнее некуда, но Кейн был обязан испортить её триумф. — План и правда неплох, и мне отчего-то не страшно, — внезапно заговорила Кларк в звенящей тишине зала. — Я знала, что так будет, и сознательно и добровольно пришла сюда. Так уж вышло, что сегодня я готова умереть. По залу прокатился обеспокоенный шёпот, и шокированные взгляды теперь намертво застыли на сидящей в кресле отца Кларк. — Полно тебе храбриться, дорогая, — язвительно заухмылялся Маркус. — Ничего ты не знала, тебе просто страшно потерять лицо перед этими подлизами. Даже если через какое-то время не станет ни их, ни тебя. — Можешь начать с меня, тебе не впервой, — Кларк усмехнулась. — Их-то за что? — Откуда в тебе взялась эта жертвенность? Она мне совсем не нравится. — А смысл убивать их, если тебе нужны мои тридцать шесть процентов? А я при этом не стану подписывать никакие доверенности, прошения об опеке или что ты там от меня хочешь? Даже с угрозами и пытками не стану. Так что, давай, убивай меня и покончим с этим. Всё равно ты в итоге ничего не получишь. По залу снова прокатилась волна обеспокоенного шёпота: что означала последняя фраза? Как это Кейн ничего не получит? А кто получит? И каким образом? — Мисс Гриффин, поясните. Кто ваш наследник? — сипло попросил мистер Джордан, с трудом не срываясь в тревожные лепетания. Кларк подняла руку и продемонстрировала всем поблёскивающий металлический ободок на безымянном пальце. — В пылу решения вопросов, видимо, никто не заметил на мне обручального кольца. Да, верно, не так давно я вышла замуж. Сразу после того, как освободилась от опеки своего дражайшего родственника. Брачный контракт с моим супругом однозначно регулирует вопрос наследования. Если я вдруг погибну, то мой муж становится прямым и единственным наследником всего моего имущества, в том числе и ценных бумаг. Так что не уверена, что ты, дорогой родственник, хочешь променять одну занозу на другую. Даже если Беллами уже подписал договор о расторжении их брака, всем присутствующим знать об этом было не обязательно. Пока этот факт не зафиксировали в мэрии, проверить блеф было практически невозможно. Почти все акционеры тут же изменились в лице: они к такому готовы не были. Через несколько мгновений главным акционером компании, возможно, станет другой человек — и почти никто в этой комнате не догадывался, кто. Нейтрально к этому отнеслись только те, кто знал всё заранее — Телониус и Уэллс сидели с непроницаемым выражением лица. Остальные же взорвались вопросами. Кейн, ухмыляясь, наблюдал за обеспокоенной толпой, а потом не спеша извлёк из своей папки документ. Ещё немного насладился анархией и взял слово: — Господа, тише, тише! Мне есть, чем вас успокоить. Все ваши вопросы очень резонны, но они все не имеют никакого значения. Ведь у меня в руках есть эта бумага, — он поднял со стола несколько сшитых между собой листов. — Демонстрирую вам «Соглашение о расторжении брачного договора» между мисс Гриффин и мистером Блейком. Подписанное ею. И даже без даты! Какой подарок! Подпись её супруга я смогу получить в любой момент. Хоть сегодня. И поставить любое число. Впервые Кларк побледнела настолько, что кожа её стала почти белой, а губы — бесцветными. Сердце ухнуло куда-то глубоко внутрь, вниз, и остановилось. Ей будто со всей силы дали под дых — лицо исказилось, брови сошлись в изумлении, губы задрожали. А потом Гриффин резко поднялась со своего места и почти закричала: — Что ты с ним сделал?! Что?! Где он?! Как ты… — голос сорвался, и Кларк запнулась, с трудом борясь с комом в горле. Что Маркус с ним сделал? Пытал? Угрожал? Беллами! О, господи, Беллами… — Я? Ничего, — издевательски протянул Кейн. — Мистер Блейк был только рад со мной сотрудничать. Он приходил ко мне. Уже после вашей свадьбы. Продал твою душу, дорогая. Сказал, что он теперь твой опекун, а ты… Ну, не совсем в своём уме. Так что твой любезный супруг собирался отправить тебя обратно в «Маунт Уэзэр», а сам — жить в твоём прекрасном доме, ни в чём себе не отказывая. Что выберешь? Подпись на соглашении о разводе или возвращение в место, где тебе в самом деле помогут? Гриффин оторопело смотрела на Маркуса, пытаясь сопоставить в голове его слова. Беллами? Её Беллами? Хотел отправить обратно? — Что за бред ты несёшь, дядя? В каком похмельном сне тебе приснилась подобная ересь? — Я ждал этого вопроса, дорогая. Убедись сама, — уверенно заявил он и извлёк диктофон из внутреннего кармана пиджака. Нажал кнопку, и из динамиков в гробовой тишине послышался бархатный голос Блейка: — Я не хочу умирать ради этого. Это её война, а не моя. Это её деньги, а не мои. Ну, юридически пусть и мои, но я не готов тоже переставать дышать, чтобы вы могли забрать всё, что хотите. Поэтому я предлагаю вам сделку, при которой никто не пострадает. Почти никто. Как я уже говорил, я — официальный опекун Кларк. Я имею полное право принимать решения за неё, вы-то знаете. Мне кажется, ей стоило бы продолжить лечение в специализированном учреждении вроде «Маунт Уэзэр». Её психическое состояние действительно крайне нестабильно и вызывает у меня очень сильное беспокойство. Гриффин обмякла, снова опустившись в кресло, и закрыла глаза. Это был голос Беллами, она могла отличить его от тысячи других — у неё на это было много времени в удушливой пустоте «Маунт Уэзэр». — Ну что, дорогая, достаточно? Или ты хочешь послушать ещё немного записей с нашей занимательной встречи? Кларк не реагировала, только сидела без движения, и Кейн снова нажал кнопку «плей» на диктофоне. Из динамиков послышался его собственный басистый голос: — Значит, я всё-таки ошибался, предполагая, что используют вас. Потому что эксплуататор здесь именно вы. — Думаю, что это было взаимно. Кларк ведь именно с моей помощью выбралась из больницы. — И оказалась настолько глупа, чтобы с ней же и оказаться там снова? Я бы даже выпил за это, настолько это иронично. — Достаточно! — со всей мочи заорала она, ударяя по столу рукой до боли. А потом быстро дышала, вдыхая чаще, чем выдыхая, чтобы справиться со слезами. Беллами не мог сказать такого. Не мог! Не мог предать её, он, Беллами Блейк, самый любимый из людей! Или… мог?.. Был с ней, делал вид, что любит, пока они не подписали брачный контракт, а затем… Затем они только ссорились, ругались и игнорировали друг друга. Пока он не сказал самые страшные слова из всех, что она слышала. Пока он не решил продать её Кейну за спиной?.. Беллами звучал так убедительно, Кларк прокручивала его слова в голове снова и снова, искала в голосе дрожь, но не нашла. И от этого хотелось кричать. А потом Кейн решил вбить последний гвоздь в крышку её гроба. — Мне кажется, что тебя заинтересуют и эти вот фотографии. Это на подземной парковке «Скай Кру» сразу после нашей встречи. Думаю, потом они вместе поехали отмечать хорошие новости, — по столу от него к Гриффин проскользили несколько распечатанных цветных фото. На них Блейк обнимался с неестественно радостной Лексой. — Насколько я понял, они ждали момента, чтобы от тебя избавиться. А ты что так скривилась? Что нахмурилась? Неужто доверяла обоим и считала их близкими, которые не предадут? Как жаль, что это не так! Искренне сочувствую тебе, дорогая! Он ещё и глумился. Скотина. Моральный урод. Конченный ублюдок. Ему было мало её компании, ему нужна была её жизнь! Он хотел разрушить её до самого основания, упиваясь своей властью. В глазах Гриффин полыхнул такой дьявольский огонь, что от одного только взгляда вся комната могла сгореть в адском пламени. Оно выжгло всё, что только было у неё внутри — и к лучшему. Открытые раны стоит прижигать. — Ты серьёзно считаешь, что таким образом завоюешь моё доверие? Думаешь, я возьму и перепишу на тебя компанию просто из-за дурацких фотографий?! — на последней части фразы голос Гриффин сорвался на крик. Она гневно разорвала глянцевые листы, рассыпая обрывки вокруг, и снова уставилась на Кейна: — Что ты, по-твоему, этим доказал? То, что блефуешь? Будь у тебя правда все козыря на руках, ты бы всадил мне пулю в лоб в ту же секунду, как вошёл сюда, разве нет?! — Может быть, я просто хотел посмотреть на твою реакцию на столь неординарные новости. Должен признаться, она превзошла все мои ожидания! Ты действительно ничего не знала и верила этим двоим. Как жаль, как жаль… Запрокинув голову, Кларк засмеялась. Её плечи тряслись от подступившей истерики — чувств стало настолько много, что не под силу было сдерживаться. Лекса и Беллами? Серьёзно? Она не могла себе представить картины нелепее, потому смеялась. Натужно хихикала, только бы слёзы не подступили к глазам. Они не могли с ней так поступить, господи, это же Лекса, которая держала её волосы, пока Гриффин выворачивало наизнанку от коньяка. Это же Беллами с его «ты забываешь, что я тоже люблю тебя, Кларк Гриффин» и таким щемяще-нежным взглядом. Нет. Просто… нет. Акционеры молча наблюдали за разворачивающейся драмой — вмешиваться было смертельно опасно. Чьи-то лица казались заинтригованными, часть — смотрела с сочувствием, но в каждом взгляде всё равно притаился страх. Если Кейн довёл до истерического смеха даже уверенную в себе, спокойную и царственную Гриффин, которая прошла сквозь ад, то у них не было ни единого шанса. Вступать в схватку было нерационально. Дверь впервые открылась с момента прихода Маркуса, и ему на ухо что-то заговорил один из парней с автоматами. Второй наблюдал за сидящими, держа оружие наизготовку — во избежание случайных смельчаков. Появившаяся на лице Кейна хищная ухмылка не предвещала ничего хорошего, когда дверь снова закрылась. Он повернулся к сидящим и по-отечески развёл руки. — Что ж, господа, я тут подумал. С вами, конечно, весело, но я очень занятой человек. Поэтому давайте решим наши вопросы как можно быстрее, это ведь дело нескольких минут! Племянница просто даст мне чистый лист со своей подписью, а вы проголосуете единогласно за моё бессрочное руководство компанией. — Значит, всё-таки это был блеф, — заключила Кларк, кивая в сторону соглашения. — Не торопись, я просто даю тебе шанс выжить. Ты не заметила? Вопиющая неблагодарность! — Да ты сделал всё, чтобы мне была не нужна такая жизнь! — Тем лучше, дорогая! Потому что я хотел добавить, что попросил своих друзей оставить на этаже совсем немно-о-ого взрывчатки. Она разнесёт весь этаж по щелчку моих пальцев, ну, или через шестьдесят минут с этого момента. Точнее уже пятьдесят восемь. И лучше бы нам прийти к соглашению за этот солидный срок. Взрыв, конечно, будет не такой мощный, чтобы повредить несущие конструкции всего здания, но всё же лучше не рисковать, не находите? А часы тем временем тикают! Волна накатившей паники и возмущения акционеров ещё только грозила превратиться в огромное цунами, когда первой гневно взвилась Гриффин. — Чёрт, да ты вообще больной! Сколько можно угроз, насилия и смертей?! Я же говорила с тобой. Я признала поражение, я, чёрт подери, сдалась! Я предложила тебе всё, всё, что ты так хотел, что сейчас выбиваешь угрозами и автоматами в руках толпы бандитов! В обмен только на одно единственное действие! Я хотела знать точно и достоверно, что произошло с моими родителями! Только и всего! За что ты так ненавидишь меня, дядя? За что так хочешь уничтожить всё, что мне так дорого? В чём я виновата? За что ты мне мстишь?! Кларк глядела на него во все глаза, искренне недоумевая, а Кейн внезапно вышел из себя, гневно сжал кулаки и взревел: — За то, что ты виновна в смерти матери, Кларк! Это случилось из-за тебя! Её колени подогнулись ещё до того, как Гриффин снова смогла дышать. Она вспомнила.***
— Так, Джим, взлетай! Не выпендривайся! — Диспетчер не давал санкции на взлёт, сэр, мы должны ждать. Если я начну взлёт прямо сейчас, то больше никогда не смогу летать, — оставался непреклонен пилот. Даже глядящее в лицо дуло пистолета, зажатого в руках Джона, не стало аргументом. Лопасти крутились, рассекая воздух с оглушительным гулом. Мёрфи обречённо опустился на одно из кресел рядом с друзьями и уставился в лобовое стекло: к вертолёту всё приближались несколько джипов. Лекса не удержалась от иронии: — Пожалуй, это действительно был самый лучший план. Он провалился, даже не начавшись. Ничего себе! — Ну давай, злорадствуй, злорадствуй, — злобно зыркнул на неё Джон. — Такая на язык острая, а сама что полезного сделала? — Подтолкнула нас всех на эту авантюру, — выдохнул Блейк. — Мне казалось, это был ты, — сощурился Мёрфи. — Да вы бы там же поубивали друг друга, если бы не я! — Нифига подобного! — возмутился Джон, а потом замолчал. Машины остановились в нескольких метрах от заведённого вертолёта. Мощные потоки воздуха от крутящихся лопастей хлестали по лицу и сбивали с ног парней в костюмах, пока те сокращали и без того небольшую дистанцию. В открытую дверь салона вполз главарь соглядатаев Мёрфи, однако не подавал признаков враждебности. Под непонимающим взглядом Джона он почтительно склонил голову, будто не угрожал ему за непослушание буквально вчера, и спросил: — Какие ваши указания, сэр? Мёрфи подозрительно огляделся: Блейк и Максвелл выглядели ещё более поражёнными, чем он сам, пилот спокойно сидел и снова договаривался с диспетчером о взлёте, а остальные соглядатаи не совершали никаких поползновений в его сторону. И тогда он задал самый идиотский вопрос в своей жизни: — В смысле? — В прямом, сэр. У всех людей, верных вашему деду, есть прямой приказ выполнять все ваши поручения, защищать и слушаться вас. — У нас есть разрешение на взлёт, — обрадовал Джим из кресла пилота. Джон пару секунд хлопал глазами, а затем тут же сориентировался: — Сколько у нас мест в салоне? — Максимум девять человек без второго пилота, сэр, — откликнулся пилот. — Эй, вы все! Шестеро лучших бойцов из вас должны лететь со мной. Бросайте жребий и бегом в кабину, мы спешим! — крикнул Мёрфи, а затем схватил наушники с микрофоном и обратился к Джиму: — Соедини меня с дедом. Под строгим взглядом босса пятеро охранников разместились на задних сидениях, менее комфортных, чем те, в которых уже пристёгнутыми сидели Лекса, Беллами и Джон. Блейк и Мёрфи сидели рядом с пилотом, а рядом с Максвелл разместился командир отряда и будто бы осуждающе смотрел на её хрупкую комплекцию. — Я врач, — гордо ляпнула она, не в силах выносить этот пытливый взгляд. Мужчина понимающе кивнул и тут же отвернулся. Лопасти завертелись быстрее, мотор загудел громче, и вертолёт с отрядом самоубийц и их пушечным мясом поднимался в воздух всё выше. Джон уже вовсю болтал в наушниках, и Максвелл решила отвлечься от удаляющейся за окном земли, надев свою пару на голову. В динамиках послышался хриплый, будто прокуренный, низкий голос: — Ты знаешь, что я только что затеял ради тебя, Джонатан? — То, что и так давно хотел затеять? — тон Мёрфи был полон иронии. — Я знаю, что руководству Жнецов надоело быть на побегушках у Маркуса. Именно поэтому ты решил воспользоваться моментом. — Не извращай, — рявкнул на внука Эдвард. — Я прежде всего делаю это ради твоей шкурки, а не ради собственной выгоды. — Мне понравилось это «прежде всего», — хмыкнул Джон. — Ты ведь ждал, что я сбегу, я ведь прав? Ты специально запер меня, чтобы я нашёл самое нестандартное решение. Ты специально дал мне спасти Блейка и пустил в дом Лексу. Потому что рассчитывал, что произойдёт нечто подобное, — Мёрфи-старший молчал, ни звуком не опровергая слова внука. — В любом случае, если мы сегодня выиграем, выиграешь и ты. Потому что тебе не нравится, что из-за огромных финансовых вливаний Кейна Жнецы из самой сильной банды стали его цепными псами. — Ты не оцениваешь риски, Джонатан, потому что эта маленькая гражданская война может здорово пошатнуть позиции Жнецов среди других группировок, если будет организована неверно. Просто начнётся беспорядочная резня, понимаешь? — Любая революция сопряжена с риском, — бросил в ответ Джон. Глаза Лексы расширились в удивлении, когда он продолжил: — Я знаю, что ты делаешь, дедушка. Ты возносишь меня на пьедестал власти. Ты запер меня, чтобы проверить, чего я стою. И если теперь я буду руководить свержением Кейна, то мне будет крайне просто занять его место. Имея за спиной твой авторитет и свою безбашенность, подтверждённую на этой безумной миссии, я смогу руководить бандой. Это ведь твой план? — Я всегда знал, что сделал на тебя верную ставку, — хрипло засмеялся Эдвард Мёрфи, вторя помехам в эфире. — Не провались сегодня, хорошо, мой мальчик? Я в тебя верю. Джон молчал несколько секунд — Максвелл предположила, что не мог совладать с голосом, чтобы ответить. И его тихое: — Спасибо, дедушка, — только подтвердило эту гипотезу. Беллами слышал только конец разговора — надел наушники по примеру Лексы слишком поздно, — но всё понял и по последним прозвучавшим фразам. Внезапная помощь нарисовалась у них не по доброте душевной Мёрфи-старшего, а Джон вообще может стать крупной шишкой среди очень серьёзных людей. Блейк даже усмехнулся: жена — почти президент одной из крупнейших строительных компаний в стране, друг — без пяти минут крёстный отец, Максвелл — так вообще бывший тайный агент одного из боссов «Скай Кру». И только ему повезло быть самым обычным человеком, вертящимся среди всех этих людей. Но главным было то, что у них была мощная поддержка, с которой вероятность спасти Кларк возрастала в разы. По крайней мере, теперь в их с Джоном команде было не два человека, а все восемь, к тому же группа поддержки должна была быть и снизу, отвлекая возможное подкрепление. А на то, что всё это за собой повлечёт, Беллами было абсолютно плевать. Главное — спасти Кларк. Внизу, за изогнутым носом вертолёта, длинные взлётные полосы аэропорта уже давно сменились ровно расчерченными участками и домиками, а затем и высотками, взмывающими в небо. Тучи беспокойно клубились в небе, нагнетая обстановку, но не мешали рассматривать всё, что с высоты полёта казалось игрушечным. — Сэр, нам сообщают о бомбе в здании, — раздался у всех в наушниках голос командира отряда. — Подробности ещё выясняются, но это может быть крайне опасно. — Какой ещё, мать твою, бомбе?! — изумился Блейк. — Очевидно, ещё не приведённой в действие, — также хладнокровно ответил тот. — Чёрт подери, Джон! Эта штука может лететь быстрее?! — Мы и так летим на крейсерской, — откликнулся пилот. — Сто сорок один узел. Это почти двести шестьдесят километров в час. — Чёрт! — снова выругался Беллами и немного успокоился, когда Лекса почти неуловимо положила ладонь ему на плечо. — Не ссы, Блейк, мы двигаемся в двадцать раз быстрее, чем могли бы на тачке в центре. — Будем садиться на «Полис» через десять минут, — уверенно заявил пилот, присоединяясь к группе поддержки Блейка. В голове словно тикал обратный отсчёт. Десять. Девять. Восемь… Беллами тряхнул головой и почти сжался: от бомбы спасения нет. Кейн — не просто мудак и убийца, а ещё и чёртов съехавший с катушек псих.