***
Октавия проснулась после полудня и неловким движением пальцев потревожила задремавшего на её постели Блейка. Он держал сестру за руку, сидя на стуле рядом, уложил кудрявую голову на край её постели и задремал под тихий фоновый шум из коридора больницы. Беллами жутко устал, пока ждал результатов операции, приходили и уходили люди: охрана, полицейские, Лекса… Кларк. Блейк лишь на мгновение задумывался, где она сейчас, в порядке ли, а потом вспоминал полные безумия глаза Эмерсона и снова убеждался: он должен быть со своей семьёй. Быть рядом с Октавией, когда она проснётся и откроет глаза. К сестре его пустили только через сутки после стабилизации её состояния. Заставили тщательно вымыться, сменить одежду и осмотрели на предмет симптомов самых распространённых заболеваний. Только на таких условиях доктора могли разрешить посещение больной, и Аврора с Беллами с радостью отдавались в руки врачей. Организм Октавии и так крайне истощился, любое испытание для иммунитета могло стать фатальным. Беллами не выходил даже поесть, смотрел на её бледное лицо и раскиданные по подушке волосы, на пакеты с капельницами, на тянущиеся от них прозрачные трубки, будто щупальца спрута. Сложно было избавиться от навязчивого дежавю: снова Блейк, снова спящая девушка на постели, снова тихо попискивающий датчик пульса. В дрёме перед глазами опять пролетали коридоры «Маунт Уэзэр» и одиннадцатая палата, и Кларк, встречающая его с почти детской радостью. Только почувствовав шевеление, Беллами поднял голову, рассеянным взглядом оглядывая пространство вокруг себя. А затем подскочил, завидев, что Октавия открыла глаза и улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь? — тут же спросил Блейк. — Немного больно, — поморщилась Октавия, опустив взгляд на повязку на плече, — но вообще нормально. А ты как, Белл? Где мама? — Безумно за тебя волновался, коротышка, ты так нас всех напугала! — эмоционально выдохнул он. — Мама поехала спать несколько часов назад, но я сейчас же позвоню ей. И позову врача, пусть тебя осмотрят. Мало ли что. Октавия не протестовала и послушно ответила на все вопросы докторов, после чего они заключили: пациентка в порядке, восстановление происходит в пределах нормы. Лечащий врач записал показания датчиков, взял несколько анализов и удалился, пообещав вернуться с осмотром через два часа. — Где Эмерсон? — первым делом спросила у брата Октавия. — Не бойся, О, он в полиции. Арестован за покушение на убийство. С таким количеством свидетелей и улик он точно не отвертится. Эмерсон ответит за всё, что сделал, — уверенный взгляд Беллами тлел решимостью. — Сильно болит? Октавия, кажется, немного расслабилась, до этого напряжённая, вцепившаяся в простыню. Она кивнула в сторону трубок и ответила: — Обезболивающие отлично справляются. Жить можно. Ты очень забавно смотришься в этом больничном халате, — усмехнулась Октавия, оглядывая брата. — Доктор Блейк. Беллами фыркнул: — Меня не хотели пропускать к тебе, пока я не согласился надеть всё, что они одобрили. Смотри, на какие жертвы я готов ради тебя. Сестра только смеялась с его притворно самодовольного вида и даже поела под заботливым взглядом вмиг принёсшейся Авроры. Душа Блейка радовалась при виде этой картины, и его воодушевление нарушал только тоненький файлик, принесённый Максвелл вчера после полудня. Она тогда почти виновато потупила взгляд, протянула бумаги и тихо сказала: — Кларк просила тебе передать. — Кларк? — озадаченно протянул Беллами, не ожидая такого поворота. — Я виделась с ней, и она попросила только об этом. Она сказала, что ты даже слышать о ней не хочешь, потому лично передать не может. Блейк почти спросил вслух «как она?», но потом снова вспомнил об Эмерсоне и вздрогнул. Забрал документы и с изумлённым видом читал текст на листе. Она серьёзно? Серьёзно предлагала ему бросить её? — Кларк сказала, что уже завизировала. От тебя требуются только подпись и дата. Подумай об этом, — бросила ему Лекса так отрывисто, будто он был виноват в этом решении Гриффин. И Беллами думал. Постоянно. Сначала рассуждая, что всё верно, а затем — не мог даже дойти до последней страницы, чтобы посмотреть на аккуратно выведенную роспись Кларк. Блейку казалось, что он тут же предаст её и все свои чувства к ней, стоит только рядом с её ровным росчерком оставить свой. И он снова и снова прокручивал всё в голове, пока не очнулась сестра — тогда он мог думать только о ней. Но как только мать отправила его домой отсыпаться, уверив, что с Октавией «точно всё в порядке, а те два джентльмена в форме стоят у дверей палаты не просто так», документы, лежащие на заднем сидении, снова ворвались в его мысли. Возможно, проще было бы рассказать кому-то, но Беллами даже не мог понять кому: Аврора всегда была против этого брака, Октавии и вовсе не стоило напоминать про свою связь с Кларк, Лекса отказалась выбирать сторону, а Джон — и без того не лучший советчик — просто куда-то исчез. В подступивших мутных сумерках, ещё не прорезанных ярким светом фонарей, Беллами, погружённый в свои мысли, не заметил широкий джип. Автомобиль притаился в тени мощного клёна рядом с крайним входом в многоэтажку и выглядел весьма буднично, пока Блейк не оказался от него в нескольких футах. Уставшему мозгу понадобилось несколько мгновений, чтобы верно оценить вылезших из внедорожника молодчиков — их напряжённые плечи, мрачные гримасы на лицах и зажатое в руках оружие не выдавали дружелюбных намерений. Он огляделся — весь двор у дома был пуст. Храбриться и выставлять против бит и винтовок только кулаки — фатальная тупость. Надо бежать. Бежать! Мгновение — и Беллами рванул в здание. Спрятаться было негде, кроме жилого дома. А если успеть оказаться в квартире, то можно и пару минут выиграть! До входной двери оставалось несколько ударов сердца, когда под лопатку впилась острая боль, от которой хотелось кричать. На огнестрельное оружие было непохоже — от стальной пули из спины бы уже хлестала кровь. И выстрела слышно не было, он бы многократно отрезонировал от стен высотки. Второй выстрел прозвучал с таким же приглушённым воздушным хлопком. Блейк понял — пневматическое. Больно, но не смертельно. Спазм пронзил поясницу у левой почки, и только плотная куртка спасла от ещё более сильного удара резиновой пули. В глазах было мутно. Беллами не сразу заметил парня с кастетом, выскочившего ему на встречу из подъезда. Налетел на него, пытаясь отпихнуть, но пропустил один удар и согнулся, когда металл врезался в солнечное сплетение. Тут же блокировал второй и дал атакующему по колену. Однако свой мизерный выигрыш по времени уже потерял. Скрыться — без шансов. Ещё двое нагнали через секунду. Дерьмо. Ноги подогнулись от резких ударов биты по внешней стороне бедра и колену. Беллами выдохнул и сжал зубы, но не выдержал. Рухнул на землю, простонав, и понял с ужасом: троих ему не одолеть. Он пытался отбиваться, пока на него в упор не уставилось дуло пневматической винтовки. С такой близкой дистанции — точно смертельно. Уверенный удар кулаком отправил его в нокаут, и последнее, что видел Беллами до того, как мир поглотила темнота, — высокие колёса ещё одного подъехавшего джипа.***
Кларк помнила пятидесятый этаж «Полиса» солнечным и просторным. С широкими коридорами, великолепным видом на деловой центр и блестящим гладким полом. Она всегда шагала по нему с важным видом, сопровождая отца, будто говоря всем вокруг: «Смотрите, как я горжусь быть его дочерью. Я — Гриффин». Кларк любила отца всем сердцем, восхищалась его умом, открыв рот, слушала все истории, охотно запоминала ту мудрость, которой он делился. И когда младшая Гриффин мечтала сесть в кресло в просторном зале заседаний рядом с ним и работать вместе, продолжая дело отца, она представляла себе совсем не это. В ответ на её амбициозные мечтания Джейк только смеялся: — Даже не надейся сунуть мне в лицо диплом и сразу пролезть на важное заседание! Минимум года три будешь стажёром и, может, тогда тебе достанется одно из тех пыльных кресел в самом углу, на которых никогда никто не сидит. Будешь слушать и набираться ума. Маленькая Кларк тогда насуплено отворачивалась: как это отец не понимает, что ей хочется быть рядом с ним, а не в каком-то там отделе экономразвития? Но, взрослея, она всё чётче понимала, что Джейк прав. Сначала ей стоило понять, как функционирует каждая частичка компании, а уж только затем браться за идеи по усовершенствованию такого функционирования. У неё даже возникали мысли отказаться от университета: место Кларк всё равно было предрешено с самого рождения — «Скай Кру», которую родители смогут передать ей и спокойно уйти на пенсию. Ей не было никакой нужды получать диплом попрестижнее и долго искать работу, лучше было сразу приступить к изучению бизнеса с практической точки зрения, не тратя времени на бесполезную теорию. Мать была категорически против, горячо ратуя за высшее образование для дочери, а отец сохранял нейтралитет, потому Кларк заканчивала школу и всё же собиралась поступать в один из самых престижных университетов. А потом Джейк погиб, погиб неожиданно и трагически, а происшествия, приведшие к его смерти, окутывала тайна. Он выпал из открытого окна в зале заседаний правления «Скай Кру» или намеренно шагнул вперёд — или кто-то подтолкнул его в бескрайнюю воздушную пустоту за барьером из стекла и металла. Кларк почти дрожала: она собиралась войти в помещение, где сделал последний вдох её отец. Там её ждали одиннадцать крупнейших акционеров — Уэллс наверняка уже анонсировал появление главной звезды встречи, — и они все уже точно подготовили поп-корн, чтобы наблюдать за противостоянием двух главных соперников. Сплетни расходились быстро, и Гриффин даже не надеялась поразить кого-то душераздирающими историями. На сегодня она выбрала несколько иную тактику. Что-то почерпнула из бумаг, до чего-то дошла самостоятельно, сопоставив в голове несколько разрозненных фрагментов. Фондовый рынок молчал, и в падение акций никто вмешиваться не стал, не пытаясь ни помочь, ни стабилизировать котировки обратно. Либо Джаха не стали лезть в её дела, либо ждали успеха — чтобы им воспользоваться. Кейн тоже хранил молчание, ничего не предпринимая. За окнами «Полиса» собирались тучи, но они не шли ни в какое сравнение с напряжением, что нарастало внутри. Кларк шагнула внутрь сквозь открытые стеклянные двери, и в просторной комнате тут же повисло звенящее молчание. Она почти физически чувствовала на себе взгляды: изучающие, испытующие, резкие и изумлённые, они устремились к ней ото всех сидящих за длинным прямоугольным столом. Рассматривали на ней всё: от папки, прижатой к телу, до платья и маникюра, будто ища подвох. Поборов желание съёжиться, Кларк мягко улыбнулась, не подавая признаков волнения, и перевела взгляд вперёд, на кресло председателя правления. Оно было пустым. Так она и рассчитывала. В густой тишине не было слышно ни звука, только её каблуки мягко постукивали о пол с каждым шагом вперёд. Одиннадцать взглядов неотрывно следили за каждым её движением, а затем в изумлённом молчании чётко послышались вздохи. Кларк уверенно опустилась в центральное пустующее кресло, откинулась на спинку, а руки устроила на подлокотниках. Стойко встретила шокированные и сканирующие взгляды и торжествующе всем улыбнулась. Пусть даже душа разрывалась от горя — лучше бы здесь сидел отец! Лучше бы он… — Здравствуйте, господа! Рада вас видеть. Мне очень приятно присутствовать на заседании. Мистер Джаха, — Кларк кивнула сидящему рядом с отцом Уэллсу, — счёл нужным пригласить меня поучаствовать в судьбе компании. В последнее время у меня был тяжёлый период в жизни, так что я прошу прощения у всех присутствующих, что смогла прийти только сейчас. Думаю, вы знаете, кого следует в этом винить. Мне прежде всего очень стыдно перед моим отцом, который всегда хотел, чтобы его преемницей стала именно я, — она особенно выделила последнюю часть фразы: многие в зале глубоко уважали Джейка, так что был определённый шанс, что к его последним желаниям отнесутся аналогично. Телониус не выглядел злым или удивлённым — само собой, он этого ждал. Уэллс пожирал её взглядом, глубоко впечатлённый видом её хрупкой фигурки в массивном кресле председателя. Кэтлин Райли, сидящая сразу за ними, хмурилась и быстро набирала что-то в телефоне — неужели отсутствующему текущему председателю? Мистер Пайк, сидящий напротив неё, кажется, даже проникся уважением, но по его лицу угадать эмоции было действительно сложно. Мисс Бирн и миссис Сидни сидели за ними, внимательно наблюдая за гостьей. Мистер Грин и мистер Джордан, извечные лучшие друзья, то и дело синхронно переглядывались в замешательстве. За ними сидели мистер Джексон и ещё двое неизвестных, которых Кларк не знала в лицо. Видимо, Кейн впихнул их в правление, пока Гриффин была в «Маунт Уэзэр». — Мы соболезнуем вашей утрате, мисс Гриффин, — кивнул Пайк. Гриффин улыбнулась им всем. Акционеры снова хранили молчание — ждали продолжения, и оно последовало: — Я уверена, что у вас ко мне много вопросов. Как вы знаете, в последнее время я была отстранена от работы в компании, потому что оказалась заперта в спонсируемой нами клинике «Маунт Уэзэр». Хм, компания моих родителей спонсировала моё принудительное лечение в этом адском месте. Это даже смешно, разве нет? — Гриффин развела руки в ироничном жесте, встала, возвышаясь над столом, а затем взяла первую бумагу из своей папки. — Долгое время ходили слухи, что я съехала с катушек. Что ж, это неправда. Эта справка, взятая у эксперта, этот факт подтверждает, — она подвинула её ближе к сидящим рядом Джахе и Пайку, дескать, смотрите. — Второе, о чём бы мне хотелось сказать, опираясь уже на первый доказанный факт, — это незаконность моей недееспособности. Мой дядя, увы, отсутствует, но я вполне могу рассказать всё за него. Он заказал моё убийство в клинике, но я чудом выжила. По документам, конечно, считалась мёртвой, но Кейн решил приберечь эту информацию до лучших времён. Затем он узнал, что я жива, и даже подписал отказ от опеки, подтверждая, что я свободна. Судя по вашим изумлённым лицам, господа, об этом вас также в известность не поставили. Но вот этот отказ, — Кларк кинула на стол вторую бумагу. — Всё ещё не верите? И знаете, почему он согласился его подписать? Потому что его есть чем шантажировать. Потому что он нечист на руку. Потому что он использовал «Скай Кру» для отмывания денег и коррупционных схем. Он воровал ваши деньги, а вы даже не знали об этом. И я могу это доказать так же чётко, как и два факта до этого. Гриффин замолчала для драматичности, и спустя мгновение зал взорвался от гомона, а затем всё тут же затихло. — Это очень серьёзное обвинение, дорогая, — заявил Джаха, подчёркивая значимость происходящего. — Какие твои доказательства? — Вы все люди очень умные, несомненно. Странно только вот что: у вас ни разу не вызвали вопросов схемы, развёрнутые Маркусом у вас под носом? Возьмём, например, вот это, — Кларк взяла следующую бумагу и подняла её в воздух, демонстрируя всем. — Это налоговая декларация о сотрудничестве одной из промышленных «дочек» «Скай Кру» с некой оффшорной компанией «Арк Интернейшнал». Оказывается, что наша «дочка» добывает столько ресурсов, что для нужд компании их даже слишком много. Логично предположить, что излишки следует продать. Куда? Вот это уже животрепещущий вопрос. Мисс Райли, вы, как прекрасный юрист, должны знать, что такое трансфертное ценообразование, — кивнула в её сторону Гриффин. Райли напряжённо молчала, избегая резкого взгляда Кларк. — Ладно. Отвечу за вас. Это купля-продажа связанными между собой компаниями товаров по ценам, отличным от рыночных. Дочерняя компания «Скай Кру» продаёт ресурс за бесценок в оффшор, а уже там цена продажи внезапно повышается в два-три раза. Почему? Потому что за границей меньше налоговая ставка. Больше прибыли оседает на счетах оффшорной компании. Даже наживаться на богатствах нашей страны, отдавая жалкие копейки компании, вынужденной покрывать все издержки, и налоговой, не слишком честно. Но оставим эту пустую полемику и перейдём к самому интересному. «Арк Интернейшнал» принадлежит мистеру Маркусу Кейну. Он продавал товар самому себе, обкрадывая при этом и страну, и корпорацию, содержа за ваш, повторюсь, ваш счёт заведомо убыточную дочернюю компанию. И мне интересно даже не то, почему об этом молчит в тряпочку налоговая, мне интересно, почему плевать всем вам. У меня на руках есть доказательства и других его махинаций, спекуляций на бирже в том числе, но конкретно эта касается именно «Скай Кру». Как и тот факт, что владельцем уникальных разработок нашей огромной компании оказалась какая-то другая оффшорная фирма, — Кларк взяла ещё одну пачку документов и потрясла ею в воздухе. — За пользование интеллектуальной собственностью этой компании «Скай Кру» ежемесячно перечисляет на её счета баснословные суммы. И мне опять же не плевать, почему никто не обращает на это внимание. Все права на разработки наших инженеров вдруг оказались у неизвестной никому мелкой фирмы, прибыль за них улетает заграницу, и вас это совершенно не волнует? — удивлённо покачала головой Гриффин. Каждый сидящий в зале ощутимо напрягся: нужно быть клиническим идиотом, чтобы не понять наигранность удивления наследницы. Она подводила их к опасной черте, и никто не испытывал при этом благоговейного чувства стыда, что Кларк пыталась им внушить. — К чему это вы клоните, мисс Гриффин? — сощурившись, подал голос мистер Джордан. — А то начинает казаться, что вы очень сильно перегибаете! — Я? — будто не поверив, переспросила Кларк и царственно опустилась в кресло. — Я всего лишь хочу заявить своё законное право на организацию полной проверки всех подразделений и дочерних организаций «Скай Кру». Правление имеет на это право, если держатели более, чем десяти процентов акций голосуют за. В совокупности с родительскими акциями у меня тридцать шесть, так что я вполне способна принять подобное решение единолично. Если же вы будете возражать, то я вынуждена буду задаться весьма справедливым вопросом — а почему? Неужели, вы тоже замешаны в грязных схемах, порочащих честь корпорации? Сотрудничаете с мистером Кейном или занимаетесь подобным самостоятельно? В любом случае мне не хотелось бы задавать такие вопросы кому-либо из вас, кроме моего дражайшего родственника, — ангельски улыбнулась она. — А вот угрожать не стоит! — взвился мистер Джексон. — Что вы себе позволяете, впервые войдя в этот офис на правах человека, которого станут слушать? Неужто способны только позорить наследие отца грязным бельём и угрозами?! — Неслыханная наглость! Что вы сделаете, мисс Гриффин, если мы тут же прикажем охране вышвырнуть вас отсюда? — поддержала Джексона миссис Сидни. Кларк выслушала их спокойно — она в жизни видела вещи и пострашнее, чем разъярённые её наглостью толстосумы. Давить на любовь к отцу? Как банально. Миссис Сидни оказалась немного оригинальнее, потому Гриффин смерила её бесстрастным взглядом и ровно ответила: — Что буду делать? Пожалуй, приду завтра, — тут уголки её губ приподнялись в лёгкой улыбке. — Впрочем, вас я вышвырнуть ещё не приказала. Хотя должна заметить, что поводов для подобного я вам дала куда меньше, чем вы с мистером Джексоном — мне. Зал снова взорвался негодованием, пока представленные Кларк документы шли по рукам. Лбы акционеров хмурились, плечи застывали в напряжении, и только некоторые сидели спокойно, будто и ожидали нечто подобное. Телониус по-прежнему наблюдал, и лукавство, загоревшееся в его взгляде, уже грозило вылиться в нечто серьёзное. Уэллс с восхищением и уважением глядел на невозмутимую Гриффин, восседающую на месте, предназначенном ей с рождения. Кэтлин со спокойствием буддиста понимала, что рано или поздно Кларк придёт по их душу, и даже радовалась, глядя на эту сильную девочку, готовую драться со всем миром. Гриффин же наслаждалась временным бардаком на заседании и знала — это ещё не последний раунд. Наконец, Пайк не выдержал балагана и басистым голосом прервал всеобщие споры: — Господа! Поскольку ни один из нас не способен обстоятельно оспорить право мисс Гриффин требовать полной проверки, то предлагаю просьбу удовлетворить. А затем перейти к истинной цели нашего заседания. Все мрачно закивали, не в силах привести хотя бы один аргумент против. Тогда Джаха-младший вскочил со своего места под всё тот же лукавый взгляд Телониуса. — Я тоже хотел бы высказаться, уважаемые акционеры. Буквально на днях я лично общался с Кларк, то есть с мисс Гриффин. На этой встрече я пригласил её посетить наше заседание и спросил, что она знает о снижении цен на акции «Скай Кру» на рынке. Точнее даже сказать, спросил, с кем она сотрудничает, сливая подноготную «Маунт Уэзэр». В ответ Кларк лишь подробно разъяснила схему и рассказала, что собирается делать. Она не ждёт, пока цена упадёт достаточно, чтобы целую кучу акций выбросили на рынок, и собирается покупать их все. Это способно не только увеличить её собственный пакет акций, но и помочь компании не рухнуть вниз на бирже. И я должен сказать честно: такая дальновидность и хватка поражает! — Кларк с удивлением слушала его ложь, но уже догадывалась, что это значит. — Поэтому я хочу вынести на голосование ещё один вопрос. Кто голосует за то, чтобы снять махинатора, вора и мошенника Маркуса Кейна с поста главы компании? Кто голосует за то, чтобы его место заняла, бесспорно, достойная этого мисс Гриффин? В зале снова повисла напряжённая тишина, только в этот раз она уже казалась угрожающей. Уэллс только что буквально каждого поставил перед выбором, заставляя занять одну из сторон, и каждый молчал, не зная, чем это всё закончится. Гриффин же хитро улыбалась: задуманное даже получилось чужими руками сделать. Она рассказывала Уэллсу про схему ради слежки, а он перевернул всё с ног на голову и только что почти сделал её президентом! — Стоит заметить, что акции компании, в которой у меня нет права решающего голоса, не слишком мне и нужны. И даже выброшенных на рынок шести процентов хватит, чтобы устроить такой обвал… — снова будто невзначай заметила Кларк. — Я не заявляю, что готова занять предложенный мистером Джахой пост. Но уверена, что текущий руководитель критически не устраивает ни меня, ни компанию. Я голосую за отстранение Маркуса Кейна, — и подняла руку вверх. Сразу за ней вверх взвились руки Телониуса, Уэллса и Пайка. — Снова вы за угрозы, — осуждающе заметила миссис Сидни, но руку всё же подняла. За ней синхронно последовали мистер Грин и мистер Джордан. Последней проголосовала «за» мисс Бирн. Кэтлин и двое незнакомых Кларк акционеров сидели неподвижно, не поднимая глаз. Они знали, что проиграли. — Решение принято! — восторженно заявил Джаха-младший. — Мистер Кейн отныне отстранён от своей должности. В зале раздались хлипкие аплодисменты, но и они прервались очень медленными и уверенными, откровенно издевательскими. Не торопясь, ко входу медленно подошёл Кейн, привалился к двери и продолжил аплодировать. — Великолепное представление! Но, боюсь, с ним пора заканчивать. Признаюсь, чуть не умер со смеху, пока наблюдал за вашими спорами, это так уморительно! Кларк, дорогуша, ты единственная была восхитительна. Их взгляды пересеклись и заискрились — столько в них пылало ненависти. Вот он — последний раунд. Самое интересное. — То, что вы все — продажные ублюдки, я знал уже очень давно, не скрою. Поэтому лучше бы вам продаться мне обратно. Моя цена высока, но не так непомерна, как стоимость поддержки моей дорогой племянницы, — Кейн прошагал вперёд, и стеклянные двери за его спиной захлопнулись, ключ повернулся в замке. К двум парням в костюмах к двери подтянулись ещё человек десять, на них не было масок, только форма, а в руках были сжаты штурмовые винтовки. — Пожалуй, стоит единогласно решить, что Кларк сейчас же отказывается в мою пользу от наследства, а я на ближайшие лет десять встаю у руля «Скай Кру». А иначе… Что ж, мои друзья помогут вам сделать правильный выбор. Мне кажется, их форма одежды и так весьма красноречива. — Ты действительно посмеешь убить нас всех? Серийный убийца Кейн? — почти рассмеялась Гриффин. — Ещё как посмею, — елейно ответил Маркус, опираясь на стол прямо напротив Кларк. — Взорву весь этаж, если понадобится. Кстати, прекрасная идея! И знаешь что? Я не просто взорву вас. Я ещё и выставлю тебя, дорогая, чокнутой террористкой, сбежавшей из психушки и ищущей возмездия! Разве не прекрасный план? Все присутствующие похолодели и с трудом боролись с затапливающим чувством паники. Ужас заполнял каждую клеточку при взгляде на толпу вооружённых бандитов за стеклом. Теперь каждый понял, на что шли деньги, улетающие в офшор. На финансирование их собственной смерти. Гриффин не отрываясь глядела на Маркуса, прожигающего её взглядом. Хотелось броситься на него с кулаками, но Кларк понимала: тогда она сразу будет считаться проигравшей. Знала ли она, что это ловушка? Конечно. Кейн не стал бы так спокойно ждать её триумфа, не имея тузов в рукаве. Знала ли она, что это может быть очень опасно? И скорее всего будет смертельно? Разумеется. Но в тот же миг, как от неё отвернулся Беллами, терять стало больше нечего. Знала ли она, насколько далеко всё это собиралось зайти? Нет, но понимала. Куда-то очень далеко за грань.