Пилотесса

Первый полет чуть было не обернулся для Саши и Александра Петровича трагедией — во время набора высоты у инструктора случился сердечный приступ, и он был вынужден передать управление молодой напарнице, имевшей дело со штурвалом лишь на страницах тетрадей, бережно хранившихся под подушкой. Кузьмина позже испытала ужасное чувство стыда из-за растерянности во внештатной ситуации и взяла ответственность за случившееся на себя, несмотря на все уговоры преподавателя. — Мне давно на пенсию пора, а тебе ещё учиться целых четыре года, что будет, если тебя отчислят? После случая с Николаем декан давно держит тебя под наблюдением. Не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы, — заведующий с трудом приподнялся на подушках и заметил очередную порцию таблеток в старом блюдце, оставленном на тумбочке медсестрой. — Видишь, пичкают меня отравой, сил никаких нет. Забери, прошу, — Александр Петрович пересыпал пилюли Саше в ладонь, воспользовавшись её замешательством. Девушка выглядела, мягко говоря, неважно. Мятая одежда, огромные синяки под глазами, но самым страшным был настрой, полный решимости, что исходил от неё. Кузьмина прекрасно понимала, что её друг не сможет выйти из больничных стен, а педагог об этом, конечно же, знал. — Нельзя, Александр Петрович, — возмутилась студентка и вернула лекарства на законное место, — я принесу воды, негоже без неё принимать капсулы, — в ответ на слова курсантки преподаватель лишь махнул рукой. Саша вышла из палаты и аккуратно притворила за собой дверь. В больнице было немноголюдно; несмотря на скверную погоду и внеочередную эпидемию гриппа состав училища предпочел амбулаторное лечение. На сестринском посту — ни единой души. Кузьмина после продолжительного ожидания почувствовала, как её начал бить озноб от злобы и дикой обиды — почему, лишь ей понадобилась помощь, все медработники испарились, словно сговорившись? До слуха будущей пилотессы донесся задорный девичий смех из сестринской, и это уничтожило последнюю каплю терпения курсантки. Она, не раздумывая, толкнула тонкую створку и оказалась в крошечной комнате. Картина перед взором открылась весьма курьезная: весь персонал, собравшись за маленьким журнальным столиком, распивал дешевый коньяк, от запаха которого Александра почувствовала, как теряет сознание. — Не могли бы Вы принести воды в пятую палату? — вежливо поинтересовалась девушка, со всей силы стиснув челюсти. К ругани Саша не приготовилась. — Стаканчик на посту, вода — в кране, — пояснила одна из сестер и без стеснения выпила очередную стопку с второсортным горячительным. — Вы хотите сказать, что я должна поить человека помоями цвета томатного сока? — складка на переносице Кузьминой стала глубже, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. — У нас вообще смена закончилась, отстаньте и проваливайте, пока целы, — хихикнула вторая девица, и в доказательство сказанному в конец опьяневший санитар смачно хрустнул шейными позвонками. — Дерьмо собачье, — не выдержала Саша и взяла одну из бутылок с минеральной водой из стоявших на советском холодильнике. Александра выгребла из кармана брюк оставшуюся мелочь и высыпала её на столик. — Главного врача на вас нет, бляди, — спокойно произнесла она, пообещав себе сделать всё для того, чтобы не видеть эти лица на рабочих местах. — Александр Петрович, а вот и я, извините, что так долго, просто… — договорить Саша не смогла. Любимый педагог неестественно застыл на подушках — его лицо исказила мучительная гримаса, изо рта текла кровянистая пена, а кожа стала настолько бледной, что сливалась с краской на стенах. Кузьмина позже не могла объяснить себе, как с быстротой пули нашла дежурного врача и помогла ему моментально вскрыть нужные ампулы. — Сколько? Сколько времени он в таком состоянии? — загремел эскулап, введя лошадиную дозу препарата. — У него отёк лёгких, в реанимацию, срочно! Саша навсегда запомнила выражение лица врача, когда тот обнаружил, что реанимационные мероприятия будут проводиться без помощников, мирно посапывавших в пьяном угаре на узких кушетках в сестринской. Очередные инъекции и ужасная боль в висках — вот и все воспоминания. Александр Петрович не вышел из больничных стен. Горечь от утраты оказалась настолько сильной, что Кузьмина решилась на план, который в любой другой день посчитала бы сумасшедшим. Девушка на ватных ногах вышла на улицу и присела на деревянную скамью с потрескавшейся краской. Саша нащупала в кармане халата телефон и набрала номер, ухмыльнувшись предсказуемой реакции собеседника.  — Слушаю, — громкий голос Николая заставил Кузьмину выдохнуть с облегчением — не спит, это ей сейчас и нужно. — Идея есть, Лебедев, — шикнула девушка, — как раз, как ты любишь — завиральная. Прихвати несколько дам с собой, кроме основной компании, для них тоже найдется работа, — после драки возле мусорных контейнеров парень откровенно боялся Кузьмину, поэтому, даже не раздумывая, согласился. *** Николай с товарищами живо восприняли идею Саши, и через несколько часов компания во главе с Александрой скооперировалась возле черного входа районной больницы. — Как они выглядят-то? — суетился Лебедев, стараясь не смотреть в сторону Кузьминой. Симпатия к девушке, которую он испытывал и совершенно не умел выразить, лишь мешала сосредоточиться на задуманном. — Будешь панику наводить — приложу ещё раз. Понравилось? — Не особо, — Николай дотронулся до ссадин на щеке, — где ты так драться научилась? — Не твоего ума дело, — отрезала собеседница, — когда я скажу, тогда и будем действовать, но слаженно и без фокусов. Договорились? — последнее прозвучало гораздо мягче, и молодежь довольно кивнула. По ту сторону двери раздался цокот каблуков, и Саша прошептала: — Разойтись, по моей команде смыкаемся в кольцо, — дважды повторять не оказалось нужным — молодые люди растворились в сумраке. Кузьмина спряталась за колонной и увидела знакомые лица, занятые бурным разговором. — Этот старикан быстро зачехлился, — произнес тот самый санитар, — а что, правильно, Виктор Андреевич и кормил его одним аспирином да мелом — в больнице все лекарства в восьмую палату пошли, где лежит авиаконструктор с нашего завода. Какое дело руководству до остальных, кто ниже рангом? — А эта девушка, что с ним была, любовница его, поди. Как обхаживала — да ни у одной дочери нет такого желания угодить, — на этих словах Саша вышла из укрытия, застав рассказчиков врасплох. — Ой, здрасьте, — испуганно выпалила дама в белой куртке, из-под которой самым отвратительным образом выглядывал халат, — что Вы здесь делаете? Это служебная зона. — В глаза решила всем вам посмотреть, — произнесла Саша. «Спасибо, Кузенька, сегодня я, как никогда, счастлив», — прозвучало у курсантки в голове, и она мысленно пообещала учителю отомстить за него. Разговоры стихли, и несколько пар глаз молча исследовали Александру. — Что, даже сказать нечего? — ухмыльнулась героиня, сбросив с плеч плащ. — Жарко что-то сегодня, ребята, — Саша вытерла носовым платком вспотевший от перенапряжения лоб и громко хлопнула в ладоши. Моментально, медленно надвигаясь и окружая со всех сторон, из сумрака появились молодые люди самых разных возрастов. Они избавились от верхней одежды и посмотрели на Кузьмину в ожидании приказа. — Быстро, четко, без следов, — улыбнулась она. — Печень, почки, селезёнка? — поднял бровь Лебедев. — Обойдемся без селезёнки. Парни не бьют женщин, это сделают дамы — вперёд! — Круг сомкнулся, и звуки ударов особенно сочно звучали в вечерней тишине. — Бей, Саня, со всей силы, — кричал Николай, — отец прикроет, я его попросил! — Курсантка и не собиралась противоречить. Когда бойня подошла к концу, одна из медсестер, приподнявшись на локтях, сказала, с трудом выговаривая слова: — Это бесчеловечно! — Кто бы говорил, — коротко ответила Александра, — скажите спасибо, что живы остались. Наша задача выполнена. Теперь — ваша очередь. Завтра с утра забираете документы по собственному желанию, исключений не существует. — У меня ребёнок маленький, я его одна воспитываю, — всхлипнула одна из девушек. — Меня это не волнует, — Саша надела плащ и добавила: — я всё проверю. Кто ослушается — получит вторую порцию, но тогда вы вряд ли сможете самостоятельно передвигаться всю оставшуюся жизнь. До завтра, — Кузьмина покинула территорию больницы в окружении остальных участников драки. — Саша, пиво будешь? — спросил Коля, протягивая одногруппнице бутылку из темного стекла. — Иди ты на хер со своим пойлом, Лебедев. Пока, — Кузьмина попрощалась и зашагала в сторону общежития. На следующий день весь младший и средний медицинский персонал подал заявления об уходе.