Всё равно гореть

Очередная бессонная ночь плавно переросла в утро. Дождливое и серое. Как странно, оно уже два месяца не бывает другим. Совпадение? Вряд ли. Сегодня шестьдесят один день / без двух дней девять недель / и бог знает сколько часов с того момента, как не стало ее. Самой искренней, доброй и милой, такой родной Октавии Блейк. Кларк Гриффин потеряла свою лучшую подругу. А вернее не так. Она не спасла ее. — Надо навестить Беллами. — озвучила мысль для себя же, потому что теперь жила одна. С тех пор, как Октавия погибла, она часто говорила сама с собой. Тяжело вздохнув, девушка укуталась в теплый шарф — последний подарок подруги — и отправилась на работу. Кларк Гриффин была отменным врачом, лучшим молодым специалистом в городе. Она работала сутками, практически жила в больнице, но в последнее время не находила в себе силы на дополнительную нагрузку. Девушка устала, ее мучили кошмары. Снились гонки, машины скорой помощи, кровь. Кларк сходила с ума. Она всё переживала вновь и вновь. — Мне страшно. Не оставляй меня. Кларк была там. Кларк была в больнице. Кларк была в морге. Кларк была на похоронах. Но всё это до сих пор казалось шуткой, розыгрышем. Она не верила. Она не верила в происходящее, надеясь каждой клеточкой своего тела, что это дурной сон. А Беллами… Этот мужчина, казавшийся несгибаемым столько лет, сломался. Сломался на глазах Кларк. И она не смогла тогда, ничем не смогла ему помочь. Его не спасешь. Боже, как он орал. Метался словно загнанный зверь. Крушил всё, что попадалось на глаза. Падал на колени и снова вставал. Он рыдал. Умолял убедить его, что всё — неправда, что Октавия сейчас дома, и они с Линкольном готовят чертов вегетарианский ужин. — Ну пожалуйста, Кларк… Каждое утро она отправляется на работу. Каждое утро она чувствует вину. Каждое утро она молится. Не за себя. За Беллами Блейка, человека, которого она еще может спасти.