Метод Лансера

      — Да, я уже еду домой. Буду через пятнадцать минут. В магазин надо заехать?.. Точно не надо?.. А то будет, как в прошлый раз… Ладно, пока, — разнеслись слова по салону автомобиля, после которых наступила лёгкая тишина, нарушаемая тихим рёвом двигателя.       Окончившийся разговор был в удовольствие парню, управлявшему автомобиль. Он слегка улыбнулся и расслабленно выдохнул весь воздух из груди. Его пальцы плавно скользили по рулю машины, заставляя её поворачивать в разные стороны соответствуя направлению дороги.       Деревья, росшие сплошным лесом по обе стороны дороги, стали, постепенно, встречаться всё реже и реже до тех пор, пока впереди из ночной прохладной тьмы не стали появляться одинокие лучи света. Фонари небольшого пригородного микрорайона, прокалывающие темноту, напоминали звёзды на чёрном небосклоне. Только из них не составишь созвездия.       Водитель автомобиля старался полностью отдаться своей прямой обязанности и смотреть на дорогу. Но ему всегда хотелось стать где-нибудь на краю своего небольшого селения и оттуда найти собственный дом, практически ничем не отличающийся от других. Ночью микрорайон становился другим, не таким как днём. Исчезала вся эта ежедневная суета, во время которой большая часть населения уезжала на работу, а оставшаяся начинала движение на участках. Не было той надоедливой конкуренции между соседями, выясняющими кто из них лучше. Ночью всё забывалось.       Деревья сменились столбами, узкими тротуарами и почтовыми стойки с опущенными красными флажками. Свет фонарей расходился кругами по дороге, отмечая отдельные линии, где начинается тьма. В окнах небольших коттеджей горел свет. Редко можно было найти неосвещённый в это время дом. Обычно, рядом с такими постройками стоит табличка «Sale».       Вот уже показался до боли знакомый участок с невысокой белой сиренью, вокруг которой было посажено множество клумб с различными цветами. Проходя мимо этого участка днём можно было насладиться сильным нежным ароматом цветов. Ночью было ничуть не хуже. Растения, не любящие солнечный свет, распускали свои бутоны в темноте и своим ярким окрасом заманивали к себе ночных бабочек.       Ворота в участок были открыты, как и поднимающаяся дверь гаража. В самом гараже уже стояла одна машина, но припаркована она была на два места.       — Вопрос на тридцать рублей — кто так поставил машину? Правильно, это Келли, — сказал парень после того, как покинул своё транспортное средство. Он говорил это вглядываясь в глаза девушки, стоящей возле гаража. У неё были скрещены руки у груди, словно чем-то недовольна. Но единственным недовольным среди них, логически, должен быть парень, хотя он шёл в направление девушки с растянутой улыбкой. Он остановился в метре от Келли и удивлённо приподнял брови. — Что-то не так?       — Всё в порядке, — на повышенных тонах ответила девушка. — Я удивляюсь твоей логике. Ты меня сам учил парковаться, а теперь ворчишь, что неправильно паркуюсь.       — Ну, я не виноват, что ты плохо поддаёшься дрессуре, — сказал парень и тихонько засмеялся. — Ты машину поставила ровно, но могла хотя бы поставить её ближе к стене?       — Я боюсь. А если врежусь в стену и поцарапаю машину? — Келли говорила это на ходу, двигаясь в сторону своего припаркованного автомобиля. Парень шёл вслед за ней. Когда они дошли до нужного места — промежутка между стеной и автомобилем — девушка остановилась и, размахивая руками, продолжила диалог. — Вот, смотри. Здесь два фута расстояние до стены. Я легонько нажму на педаль и протараню стену. Давай лучше я отсюда выеду, а ты поставишь свою машину к стене?       — Представь, я аккуратно ставлю свою машину к стене, а потом ты своим танком врезаешься в неё сзади. Итог: поцарапаны две машины.       Диалог прервался и наступило молчание. Тишина могла продолжаться вечно. Никто из молодых людей не знал как лучше продолжить разговор, что нужно сказать своему другу. Даже пронёсшаяся по дороге с огромной скоростью машина и свист её колёс при повороте не смогли хоть как-то разрядить обстановку.       Келли стояла в ступоре перед собственным стареньким автомобилем. Она купила его пять месяцев назад в Лондоне у старого американца, которому уже не столько важна была прибыль с машины, сколько отдать этот кусок металла хоть кому-нибудь. Коллеги и соседи посмеивались над ней за её глупый выбор. Она нашла поддержку у друзей, говоривших ей только о плюсах её автомобиля. Плимут Хеми Куда (Plymouth Hemi Cuda) 1973 года выпуска выглядел довольно-таки свежо и ярко, особенно после покраски в серебряный цвет и недешёвый ремонт кузова.       — Я пойду за ключами.       Келли ушла, а её собеседник остался наедине с проблемой. Но долго стоять и ждать девушку с ключами он не стал. Парень подошёл к багажнику автомобиля и, оперевшись в него руками, стал медленно толкать вперёд. Протолкнув примерно на полтора фута, он остановился посмотреть на оставшийся незначительный промежуток. Теперь в гараж могла свободно поместиться ещё одна машина.       Несмотря на свою хорошо выполненную работу, парень был недоволен другой ошибкой, поэтому теперь он стоял со скрещенными у груди руками. Келли пришла спустя минуту и удивилась произошедшему. Она сначала с подозрением посмотрела на парня, а затем на исчезнувшее расстояние между стеной и автомобилем.       — У тебя есть дубликат? — спросила девушка, вглядываясь в светло-голубые глаза стоящего напротив человека.       — Нет. Зато я знаю, что у тебя есть пробелы в памяти, — ответил он. — Ты опять забыла поставить машину на ручной тормоз. — Я поставила, — отговорилась Келли и одним рывком оказалась возле водительской двери автомобиля. Она, сощурив глаза, посмотрела внутрь и подтвердила свои слова. Парень не стал проверять её на правду, он направился к своему автомобилю.       — Тебе надо съездить в автосервис. Пусть ребята устранят поломку.       Он сел в свою машину и завёл мотор. Послышалось тихое гудение, символизирующее работу автомобиля. Парень посмотрел вперёд, в гараж, где уже не было Келли. Он спокойно припарковал свою технику под крышей и, опустив дверь, вышел во двор. Ворота уже были закрыты, что было ему только на пользу.       Парень зашёл в дом, где было на удивление тихо. Обычно он мог услышать включенный телевизор или как Келли поёт неизвестные ему песни за каким-то делом. Эта тишина заставила его немного понервничать. У него сразу промелькнуло несколько мыслей о возможном одиночестве.       — Келли, ты где? — негромко крикнул парень и зашёл на кухню. Там за столом сидела девушка и спокойно попивала чай. — Почему ты не отзываешься?       — Я полностью погружена в свои мысли, — продолжая оставаться в том же положении ответила Келли. — Я придумала тему, по которой можно написать интересную статью. Только надо подумать, откуда мне можно взять точную информацию.       — А! Понятно. Ну, тогда успехов. По вопросам журналистики я тебе не советчик. Я могу чем-нибудь помочь, если ты хочешь написать про городской университет или про историю какого-либо государства. Спокойной ночи.       — Так, подожди! — остановила парня Келли, когда он уже почти скрылся за стеной. — Мой руки, садись за стол, я тебя накормлю. Ты же весь день ничего не ел.       — Слушай, Келли, я сейчас не голоден, — с лёгкой опаской сказал парень.       — Где это тебя кормили? — строго спросила Келли.       — Насколько я помню, ты мне только вчера говорила, что мы с тобой просто друзья и у нас свободные отношения. Так что свои семейные вопросы прибереги для кого-нибудь другого. Спокойной ночи.       — Максим, стой! — крикнула Келли, но парень уже находился возле лестницы, ведущей на второй этаж. Он никак не прореагировал на её слова, продолжив путь к своей комнате.       Больше требований об остановки Максим не слышал, как и других выкриков. Всё утихомирилось. По крайней мере, так подумал парень. Но на самом деле сам создал себе дополнительные проблемы. Он начал создавать их недавно и, казалось, намеренно. Келли уже стала привыкать к его острым фразам или грубым отговоркам, ссылавшимся на её же слова. Будто начал потихоньку отталкивать её от себя.       Максим поднялся на второй этаж и медленным шагом направился к своей комнате. По пути он попытался поправить висевшую на стене картину, которая, как ему казалось, всегда висела криво. Красивая масляная картина с изображённым на ней туманным Лондоном находилась напротив двери Келли, когда-то учившейся в одном из лондонских университетов на журналиста.       Парень прошёл немного дальше, где висело второе нарисованное карандашом и сангиной изображение. Этот вид Максим мог узнать из миллиона других, ведь именно в нём находилась вся гордость и величие его родины. Эту картину с нарисованным на ней Московским Кремлём парень купил в своём родном городе Новороссийске у одного известного городского художника.       Максим зашёл в свою комнату и включил стоящий в углу торшер. Тусклые лучи электрического света разлетелись, осветив каждый предмет. В комнате не было ничего лишнего: стояла двухместная кровать, рабочий стол с наваленной горой исписанной бумаги и персональным компьютером, небольшое чёрное кресло за столом, на подоконнике стоял цветочный горшок с неизвестным растением. Больше ничего и не надо для спокойной жизни аспиранта истории. Все свои учебные книги он прятал под кроватью, ведь каждая из них была написана на русском языке и была незаконно ввезена. Келли часто пыталась уговорить Максима разрешить ей сделать комнату более уютной, но тот решил ограничиться в стиле «полуминимализма».       У парня выдался нелёгкий день, поэтому, как только его голова коснулась подушки, наступила полная физическая расслабленность в виде сна. Ему редко снились сны — даже если он что-то и видел, то не запоминал, а если и запоминал, то ненадолго. Он ценил каждую минуту своего долгожданного спокойствия из-за чего у него раньше возникали конфликты с Келли, которая часто печатала свои рабочие статьи ночью. Она безжалостно стучала по клавиатуре своего ноутбука. Противные не прекращающиеся звуки можно было слышать на соседней улице, как говорил Максим. Но, вскоре осознав, что легче научиться забивать гвозди в кирпич головой, чем переспорить Келли, он прекратил этот конфликт.       Ночью похолодало. Лёгкий холодный ветер с Ла-Манша раскачивал ветки деревьев и заставлял спящих людей стучать зубами от холода. Земля быстро охладилась, и позеленевшая весенняя трава стала потихоньку замерзать. Огромные тучи, немного освещаемые месяцем, охватывали большую часть ночного и без того тёмного небосклона. Ветер стал постепенно усиливаться и свистеть о крыши домов. Жители микрорайона уже привыкли к такой невесенней атмосфере. Погоде ведь не скажешь, что им холодно, а сейчас май.       Утро также не отличалось своей приветливостью и теплотой. Солнце еле выкатилось из-за горизонта, будто ему хотело поспать ещё несколько минут. Но работа не ждёт, начинается новый день, а вместе с ним и новые заботы. Люди стали поочерёдно просыпаться. Первым из них был Максим, плохо выспавшийся из-за двух неблагоприятных факторов — омерзительной погоды и Келли. Он сидел на кухне за столом, опёршись локтями о стол, и смотрел в окно. Мимо как раз проезжали машины, которые каждое утро мыли дорогу в микрорайоне.       Спустя несколько минут на кухне появилась Келли. Максим не заметил её прихода, или просто сделал вид, что не заметил. Он продолжал увлечённо искать себе объект наблюдений за окном. Девушка немного улыбнулась при виде парня и, подойдя к нему сзади, крепко обняла.       — Доброе утро! — ласково протянула она.       — Здравствуй, — недовольно сказал Максим, продолжив своё занятие.       — Я тебе вчера ночью не мешала?       — Нет, — ещё недовольней ответил парень, — я так устал за вчерашний день, что спал, как убитый.       — Это хорошо! А я сегодня буду брать интервью у самого Майкла Роли. Представляешь?!       — Неужели! У самого Майкла Роли?! — одушевлённо, почти что восторженно сказал Максим. — А кто это?       — Это известный американский актёр. У него через день будет встреча с режиссёром у нас в городе, но он решил прилететь раньше и посмотреть достопримечательности. А я возьму у него интервью. Это будет настоящий эксклюзив!       — Тебе не кажется странным, что он не полетел, например, в Лондон или Манчестер, а именно сюда — в горем забытый город? И вообще, некогда мне с тобой разговаривать, у меня через полтора часа лекция начинается, а надо ещё в магазин за твоим любимым чаем заехать. Я не пойму, что ты с ним делаешь?! — удивлённо вскрикнул Максим. — Ешь? Куришь? Почему он у нас так быстро заканчивается?       — Ты же знаешь, что я люблю чай.       Парень не стал продолжать спор. Он спокойно встал со стула и легонько отцепил от себя Келли. Ему казался странным её характер. К нему невозможно привыкнуть, а тем более предугадать, что будет хотя бы через минуту. Девушка была для него абсолютно непредсказуемой. И даже сейчас, когда Максим сидел за столом, при входе Келли на кухню он ожидал услышать хоть какую-нибудь недовольную фразу в его адрес после вчерашнего незавершённого разговора.       Спустя несколько минут, парень уже выезжал на своём автомобиле из гаража. Утренние поездки давались ему немного тяжеловато — хоть он живёт в Англии шесть лет, никак не может привыкнуть к левостороннему движению, поэтому Максим, для адаптации, сначала должен проехать километр другой по правой стороне.       В городе утренняя суета набирала свою полную и неповторимую форму. Огромные толпы людей торопливо спешили по своим делам. Целые железные реки, двигавшиеся по дороге, пополнялись всё большим количеством автомобилей, отчего движение становилось продолжительным.       Максим успел купить чай и приехать на работу вовремя. В университете тоже творился хаос. Столпотворения студентов растянулись по всему коридору и обсуждали свою определённую тему. Но после звонка всё это сборище оказалось в аудиториях, где их уже ждали неподкупные и строгие преподаватели.       Сегодня среда и это нелюбимый день Максима. Он должен приехать рано утром на свою обожаемую работу, провести одно занятие и ждать почти пять часов, чтобы провести ещё одно. В этот день парень умирал от скуки. Он был готов провести в этот день все пять занятий, лишь занять себя чем-нибудь. На уроках Максима всегда был «полный зал», редко случалось, что ученики сбегали с его занятий. Историю в университете знали лучше, чем любой другой предмет. Ведь все остальные преподаватели, закалённые тугим пламенем старой школы, никогда не давали студентам расслабиться на уроке. Новшеств на таких занятиях не было, поэтому ученики заранее знали, что будет. С другими учителями нельзя было поспорить, они всегда добивались своей правоты через социальный статус и должность. Уроки Максима не были такими суровыми и тусклыми. На них можно было спокойно сидеть и не труситься, когда преподаватель прошёл рядом. Он всегда пытался помочь каждому, кто нуждался в его учительской помощи, что-то подсказать.       — Доброе утро, дорогие ученики! — весело сказал Максим как только появился в аудитории и перед ним встала целая группа.       — Сарказм? — послышался немного басистый голос с дальних мест.       — Да! Какие же вы… ученики. Простая толпа вольнослушателей, которым нечего делать. Садитесь!       Послышался оглушающий грохот. Появилось ощущение, будто бы все студенты были сделаны из металла и дерева. Но после этого звукового штурма наступила зловещая тишина и десятки глаз были устремлены на Максима. Он стоял возле своего рабочего места и пытался вспомнить прошлые темы занятий. Так парень простоял около минуты, пока не придумал более интересное начало урока.       — Кто готов пожертвовать своим драгоценным временем, чтобы сбегать мне за чашкой кофе? — пафосно спросил Максим, ссылаясь на Клеопатру. Желающих не оказалось. — Как много добровольцев! Хорошо. Тогда у нас будет рекрутский набор. Фергусон?       — Нет уж, мистер Кошечкин! Я в прошлый раз получил выговор от декана, — закричал один из студентов, сидящий на одной из последних парт.       — У тебя так кости громко скрежещут, что мёртвый проснётся, не то что декан, — сказал аспирант тем самым вызвав смех у студентов. — Ну, ладно! У меня сегодня хорошее настроение, поэтому я сначала казню личностей, не отличающихся историческим складом ума. Фергусон, ты уже разогрел свои голосовые связки, поэтому иди к доске. А по пути спроси у кого-нибудь, сколько длилась Столетняя война.       С дальних мест встал один из студентов и медленно направился к доске. По пути он пытался разузнать у своих друзей то, что ему сказал Максим, но они в ответ только пожимали плечами. Отчаявшись Фергусон прошёл остаток расстояния молча, низко опустив голову. Он подошёл к назначенному ему месту и, медленно развернувшись, попытался в последний раз, жестами, спросить о продолжительности войны. Сидевшая на первом ряду молодая девушка в очках сказала ему, что война длилась сто шестнадцать лет, но это никак не повлияло на Фергусона.       — Сто лет? — спросил студент у аспиранта и немного сжал губы. Знатоки истории, сидящие в аудитории, улыбнулись и покрутили ему у виска. — Ладно, мистер Кошечкин, я готов сходить к кофейному аппарату.       — Уже не надо, — улыбаясь сказал Максим. — Я лучше тебе другой вопрос задам. Ты же у нас всё про всех знаешь? Вот и предоставь мне информацию про Жанну д`Арк.       — Если поищу в Интернете по своим секретным каналам, то, естественно, найду. А кто это?       Его вопрос вызвал истерику у группы. Все студенты без исключения смеялись над их глупым товарищем. Возможно, Фергусон нарочно задал этот вопрос, выступая вроде юмориста перед друзьями. Но Максим видел, что стоявшему у доски студенту было обидно, и поэтому он успокоил разбушевавшеюся молодёжь.       — Да, Джеймс, дал ты жару! Садись на своё место. Выписываю тебе амнистию до следующего урока. Но ты не расслабляйся, он будет завтра. Просто выучи азы и я поставлю тебе положительную оценку. Договорились?       Студент молча махнул головой и присел на своё место. Остальное время урока проходило спокойно, все слушали как аспирант рассказывал новую тему.       Эта пара пролетала быстро. Студенты и глазом не успели моргнуть, как осталось чуть больше десяти минут до звонка. Лекция была записана в тетради, весь нужный материал рассказан. Теперь можно было свободно выдохнуть и поговорить с учениками о чём-нибудь другом, не касающемся истории. Эти дискуссии нравились ученикам больше всего, особенно девушкам, у которых всегда была масса интересной информации. Парни в это время могли шепотом поговорить друг с другом. Студентки увлечённо рассказывали аспиранту о своих прошедших вечерах, полных разнообразными весёлыми события. Постепенно Максим стал осознавать, что завидует такой беззаботной жизни, поэтому, когда девушки спросили у него о его вечерах, он долго пытался собрать всё самое интересное вместе, чтобы вышел интересный рассказ. Его спас телефонный звонок. На экране гаджета появилась фотография Келли, которую она долгое время просила поменять, и её номер телефона.       — У аппарата! — отойдя к доске сказал Максим. — А ты свою отвезла?.. И сколько запросили?.. Сколько?!.. А они не обнаглели?.. А ты не обнаглела?.. Ладно, приезжай… Вообще-то, у меня занятия… Доедешь, позвони, — парень закончил телефонный разговор и снова подошёл к рядам. — Вот она, моя жизнь, в одном телефонном звонке.       — Что-то случилось? — спросила одна из студенток.       — У девушки, с которой я живу, в машине сломался ручной тормоз. А машина семьдесят третьего года выпуска и детали на неё дороже, чем золотая посуда французских королей. Она купила себе это корыто из-за названия, потому что марка автомобиля Плимут и город, в котором она работает, тоже Плимут.       — Вы с кем-то живёте? — спросила та же студентка.       — Она мне, как сестра. Ничего личного, — попытался отвертеться Максим от приближающейся волны новых вопросов. Он стоял возле ученической парты, немного подрагивая и напрягая руки, но пытался остаться спокойным и не привлекать внимания. Это у него получалось неплохо, хоть и смышлёные студентки пристально за ним наблюдали. Аспирант пытался ничего не делать, стоять в прежнем положении и ничего не говорить.       Прозвенел звонок и недовольная толпа студентов отправилась к выходу из аудитории. Максим облегчённо выдохнул, ему удалось избежать не желаемых вопросов, но врать было не в его стиле. Парню не хотелось, чтобы кто-то обсуждал его и так не клеящуюся жизнь, тем более что ситуация, в которой он находится, является хорошей основой для сплетен среди всего университета.       Началось следующее занятие. Большинство преподавателей сейчас вели уроки, вталкивая в головы «бестолковых» студентов всю ту гору информации, которая обязательно пригодится в дальнейшем бытие. В ауте осталось только двое учителей, сидящих в свободной аудитории. Одним из них был Максим. Он ждал звонка от Келли и не выпускал телефон из рук. Парень крутил его в руках, иногда нервно сжимая. У него в голове ежеминутно возникали разные ситуации, которые могли произойти с девушкой, и все они были с плохим финалом.       Рядом с ним сидел его коллега, преподаватель физика, также аспирант. Он всегда был в курсе всех событий, знал, что сейчас является самым обсуждаемым, про кого идут эти всякого рода сплетни. Сам физик нередко был организатором обсуждений, причём, не обязательно правдивых. Но что в нём нравилось Максиму, так это его информированность об осуждениях и «наверху», и «снизу». Ни одна скрытая новость в деканате не могла ускользнуть от него.       — Говорят, что ты вчера до позднего вечера со студентками дополнительно занимался. Правда? — заинтересованно спросил физик у Максима.       — Да. Они ко мне вчера вечером подошли и попросили рассказать им поподробнее об освоении Англией новых земель. Потом вопросы пошли. В общем, я с ними три часа просидел, хотя у них пять пар было, — устало сказал историк, подперёв голову руками.       — О! Так ты уже успехом у студенток пользуешься! Поздравляю! — восхищённо сказал коллега Максима. — Они с тобой три часа уставшие просидели, терпели тебя с твоими нудными историческими фактами. Эх! Ты так никогда не женишься, как и твоя Келли. Сколько ей уже?       — В конце лета ей станет тридцать, — печально сказал Максим.       — Вот! А тебе только двадцать пять. Расслабься и найди себе кого-нибудь помоложе. На выпускниц на наших посмотри. Они через несколько месяцев будут свободны, как птицы…       Кошечкин уже не слушал его. Он знал своего коллегу и его мнения. В скором времени этот нравоучительный монолог должен перейти в национальные и религиозные рамки. А уж если повезёт, то и сравнение по гороскопу тоже будет принимать наиважнейшую роль. Физик не раз начинал заводить этот разговор. Старт у него был постоянно разный, но развитие и финал всегда одно и то же, будто сделано по шаблону.       Максим уже немного вышел за пределы реальности и погрузился в свои мысли, сопровождаемые разговором коллеги. Историк активно развивал мысли у себя в голове, которые он всё равно не вспомнит.       В действительность его привела вибрация от телефона, заставляющая дрожать руки аспиранта. Ему звонила Келли. Сначала он хотел начать разговор с ней со скандала, мол, почему она так долго не звонила, он здесь уже извёлся весь. Но боковым зрением заприметив и вспомнив про своего товарища, Максим решил обойтись простым уходом.       — Я отлучусь ненадолго, извини, — сказал Кошечкин и поспешно вышел из аудитории.