Спокойной ночи, Изабелла

Джек стоял на широком, укрытом снежным покрывалом склоне и, точно капитан, оглядывал широкие недвижные просторы: перед ним раскинулась зима во всей ее красе. Он вдохнул морозный свежий воздух, оглядел высокое небо, одетые в снежные шапки деревья, заснеженное поле. По бокам от него бегали мальчишки, строили снежные крепости, а девочки собрались в кучку и лепили неаккуратные снежки разных размеров, некоторые из которых в их руках даже не помещались. Одна из девочек сдвинула теплую шапку набок от жары и побежала к Фросту, уговаривая его пойти с ней: — Ты обещал поиграть, обещал, обещал! Юноша наигранно задумался, поскреб подбородок: — Ну, раз я обещал… Джек улыбнулся, ударил посохом о землю и взлетел. Легко, рывком, он поднялся и направился к одной из крепостей. Дети закричали, зашумели, встали на свои места и спрятались. Одна из девочек выбежала в середину, глянула на свою крепость и на чужую, набрала полную воздуха грудь и закричала: «Начали!». Одним чудом она успела спастись от снежных снарядов и спрятаться за своей стеной. Дети визжали и смеялись, и Фрост смеялся вместе с ними. И этот смех выходил за ту грань, разделяющую лесную глушь и то место, где кончается город, пусть и сложно было понять, где она начинается и где кончается. Или, может, город врастает в глушь, или глушь в город, совершенно непонятно.

***

Они проходили мимо. Не видели того, чего видеть были не должны. Под их обувью снег притаптывался и грязнился, ведь грязь с прошлых сезонов не вымывалась из расписанных в какие-то странные узоры подошв ни сегодня, ни завтра, но, безусловно, оставалась на снегу. Они поднимались вдоль по дороге и спускались по склонам, не смотрели на небо и даже на крыши, спешили вечно по своим делам… Это всюду ходили зимние торопливые люди. Изабелла остановилась около некогда зеленой лужайки, задумалась. Для нее уже не было удивлением то, что как только она касается людей, а точнее пытается это сделать, ее тело растворяется на пару мгновений в воздухе, и ей непременно и абсолютно точно даже нравилось это ощущение, ощущение того, будто твое тело окунают в прохладную воду, и эта вода даже не просачивается сквозь одежду, просто касается кожи. Даже сейчас, когда сквозь пробежал ребенок. Мальчик был тепло одет, а в руках держал снежок. Он оббегал небольшую кучу снега, подбегал к другой. Наверно, нужно было бы видеть в этих постройках прочную стену, которая защитит от любой напасти, и думать, что за ней не страшен любой враг. И, возможно, это и есть так. Но девушка видела в них все равно бессмысленные ненужные кучи снега и ничего больше. Каков бы не был ответ, им, кажется, нравится. Дети, девочки и мальчики и какой-то подросток, что бегают от края своей крепости к краю, возмущенно что-то заявляют друг другу, и как только в одного из них попадает снежок, тот падает, изображает смерть. «О нет! О нет, я мертв, мертв!», — и жмурится, высунув язык, кряхтит. К нему тут же подбегает девочка, водит рукой над его головой, животом, ногами, шепчет какие-то заклинания и, наконец, ударяет снежком в лоб и кричит: «Следующий!», а бывший пациент с красной и мокрой от снега шишкой бежит, спотыкаясь, спешит продолжить игру, помочь своим. — К победе!!! — крикнул мальчик с тремя снежками, зажатыми между согнутой в локте рукой и курткой, и четвертым снежком в поднятой руке, и пробежал сквозь девушку. Снежки его едва подтаяли. Она едва повернула голову влево, — оглянулась, — и прошла дальше. Аккуратно обогнула снежную крепость, нарочно слегка (совсем немного) задевая её рукой. Край крепости тут же начал таять, потек. А дети недовольно заныли, замычали, и все побежали смотреть, как угол их крепкой снежной стены превращается в воду. Пока дети с одной стороны бежали до второй, девушка успела дойти только до середины поля, на котором они играли. Под ее обувью оставались выжженные мокрые следы, а если она хоть на секунду задерживалась и стояла на высохшей еще осенью траве, то эта трава сгорала, и оставались лишь тлеющие остатки. Изабелла никогда не была в этой части города, и сейчас осматривалась, глядела туда и сюда, будто гость, и что-то искала. Детей за другой крепостью уже не осталось, и все яро, с жаром обсуждали, как же это так получилось, крепость просто взяла и начала таять! — Софи, признайся, это ты со своими горячими ручищами! Точно ты, точно! — кричал Ник, завернутый в толстую куртку и две пары штанов. — Нет, нет! Это Томми, он говорил, что разломает стену! Сам говорил! Все слышали! — возмущалась девочка в мягкой шапочке с бубенцами и желтой куртке с принтом-снеговиком на спине. Все, как один, согласно кричали: — Да, слышали! — Да! — Точно! Говорил! Сам Томми, самый большой из этой толпы детей, занервничал, потупил взгляд: — Не правда, я шутил… — Нет, не шутил! — Томми, признайся, ты сломал! — Признайся, признайся! Последнее, что было слышно, это шорох курток. Кто-то крикнул в воздух «Куча-мала!», и дети закричали и навалились на бедного Томми. Изабелла тогда только огибала высокий сугроб, когда кто-то неподалеку окликнул ее. Не по имени, просто окликнул, как случайного человека. Она не обратила внимания, за что и получила снежный ком в спину. Девушка кратко взвизгнула от неожиданности, повернулась и не успела заметить, как упала в сугроб. Она произвольно согнулась и вжала голову в плечи как можно сильнее, скрестив руки рядом с лицом и поджав согнутые в коленях ноги. Ее ногти тут же загорелись, огонь прошелся по подушечкам и коже пальцев, наконец, объял целую кисть, еле захватывая часть запястья. Снег, словно песок, рассыпался вокруг градом, и было заметно, как вокруг появляется неровный ореол, быстро и решительно заполняющийся сдержанным пламенем, что разрасталось и разрасталось, пока не окружило всю девушку. Это было похоже на живую траву красно-рыжего цвета, она бросалась то туда, то сюда, снова и снова исчезала в воздухе и появлялась. Девушку почти полностью загородил белый пар, клубнями возвышающийся и растворяющийся в воздухе: снег быстро таял, часть его все еще оставалась небольшой лужей на земле, а часть испарилась, уже смешалась с воздухом. Джека это зрелище несомненно удивило, оставило впечатление. Он подошел ближе, разглядывая девушку, и наклонился к ней. Изабелла посмотрела влево, вправо, медленно опустила руки. Чувствовать чужой взгляд на себе было невыносимо, и единственное, что она пока видела, это голые, иссиня-белые бледные ступни совсем неподалеку. Она подождала секунду, скопила сил и сжала кисти в кулаках. Ее плечи едва поднялись, но на секунду, на одно мгновение, и она резко подняла взгляд и руки и направила пламенное ядро прямо на Фроста, что чудом смог увернуться и сейчас висел в воздухе. Неровная ломаная линия, оставляющая после себя прозрачную светящуюся ленту, горящая и шипящая, словно бенгальский огонь, промчалась ввысь и взорвалась в небе, рассыпаясь искрами. — Уо-хо-хо! Юноша перевернулся в воздухе, не отрывая глаз, с интересом и любопытством наблюдая за свечением, что промчалось мимо него так быстро. Это было сравнимо с той стрелой, что некогда, очень давно, метнул Кромешник прямо в Песочника. Такое же быстрое, резкое и несущее в себе опасность, пусть и не такую поражающую. Девушка, задержав дыхание, взглядом проследила за вспышкой. Опустив взгляд, она снова всполошилась, всем телом и мыслями ополчившись против незнакомца. Она резво, с вызовом окликнула его вопросом: — Ты кто такой? Джек обернулся. На его лице все еще была восхищенная улыбка, но он не решался представиться. Даже можно сказать чуть больше, он не слышал вопроса, и сейчас на его губах были лишь слова восторга. — Вау! — смеясь, протянул юноша. Он, кажется, уже переполнялся энергией, и, вздохнув, ни секунды не мешкая тотчас же переступил с ноги на ногу и взлетел. Быстро обогнув незнакомку, он подхватил ее за плечи и поднял. Изабелла только и успела выкрикнуть «Эй!», почувствовав невесомость и пустоту под собой, как под ее ногами появилась твердая почва. Она качнулась, махнув руками, и встала ровно. Фрост же все еще висел в воздухе, находясь то слева, то справа, и Иззи, с неким отвращением глядя на его веселость и задорность, отходила все дальше и дальше. — Слушай, а как ты… — он, повернутый к ней спиной, смотрел на свои руки, а потом обернулся, подняв голову, и заметил, что девушка отошла уже довольно далеко и даже на него не смотрела. — Как у тебя это получилось? — юноша быстро преодолел расстояние между ними и снова обратился к гостье. — Отстань от меня! — гневно выпалила девушка, и Фрост опешил. — Эй, почему так грубо? Изабелла ничего не ответила, а только прибавила шагу. Путь лежал через замерзшее озеро, но ее это не волновало. Джек предпочел наблюдать за ней сверху. Кажется, ему показалось это интересным. — Эй, управляющая огнем, — окликнул Фрост девушку. — Отвали, — кратко отрезала она. — Но это важно! — Мне плевать! — Слушай, ты скоро можешь… Но дух и договорить не успел, как услышал краткий визг. Да, все-таки задуманное исполнилось, лед не выдержал жара и сломался, и Изабелла, чуть только очутившись в воде, сразу же вынырнула, выплюнув ледяную воду. Вода на ее коже, ставшей желтой, словно мед в сотах, быстро начала испаряться. С одежды, с обуви, с рук, с волос. Девушка, еще больше обозлившаяся не только на зиму, но еще и на парня, снова ускорила шаг, побежала. Поняв, что за ней снова летит этот надоедливый, она начала бежать так быстро, как только могла, но и тут Джек смог ее догнать. Без всяких усилий он летел рядом, нарочно хвастаясь: — Ха! Думала, что можешь обогнать меня? — рассмеялся он. — Оставь ты меня уже, отморозок! — она стала дышать чуть тяжелее. Девушка, нахмурив брови, резко ускорилась, побежала быстро-быстро. Волосы ярко-красного цвета с просветами рыжего и желтого, такого, какой бывает на листьях клена поздней осенью, слипались, обтягивали шею, липли тонкими локонами к губам. Изабелла часто дышала и, лишь подхватив момент, резко остановилась (Джек, между прочим, все это время летел за ней и сейчас, не успев остановиться, пролетел ценные мили мимо, едва не встретившись с деревом лицом), девушка глубоко вдохнула, в ее руках из неоткуда появился тонкий деревянный посох, обмотанный старыми лентами и паутиной, чем-то напоминающей плетение ловца снов. В ту же секунду она подняла руку с атрибутом и, ударив им о землю, поднялась и зависла в воздухе, оставив после себя лишь два разных по размеру ореола огней, что быстро потухли. Она оглянулась. Похоже, тот странный все еще играл с ней в наперегонки, и Иззи решила теперь точно оторваться от него. Дорога была только одна, через голые ветки деревьев, и это не было препятствием. Влево, вправо, влево, вверх и вперед. Нет, любая последовательность подойдет, когда все перед тобой так или иначе мгновенно сгорит, оставив тлеющие остатки. Когда она уже оторвалась от Фроста, Изабелла поднялась вверх, снова оглянулась. И правда, незнакомца нигде не было. Кажется, победа. Но не тут то было. — Эй, не высоковато ли? — Хранитель веселья был от нее в паре метров и не упустил шанса дотронуться ледяной рукой до ее плеча. Девушка от страха резко проглотила холодный воздух, стремительно начиная падать вниз, опять к тем деревьям. Снежные шапки на длинных ломких ветвях совсем не радовали ее, и она, сжав кулак одной руки в другой, задержала дыхание и начала что-то читать, быстро, путаясь. «Лишь бы успеть!» — проскочило в мыслях. Спасение явилось, когда она была почти на краю; она бы вот-вот упала на одну из веток, если бы в воздухе снова не появился ее посох, что намертво застрял в атмосфере, и девушка повисла на нем, намертво вцепившись в деревянный атрибут руками. От ветки до ее ног оставалось лишь пара сантиметров, но для осознания понадобилось времени намного больше. В итоге она, аккуратно опуская на покрытую тонкой дымкой снега сначала одну ногу, а после другую, отпустила посох, и он растворился, будто его и не было вовсе. Фрост снова караулил ее рядом. — Да отстань ты уже от меня, недалекий! — она попыталась достать до него рукой, качнувшись, но вместо этого отправила в адрес парня лишь огненный снаряд, который — о чудо! — попал прямо в него. Наверно, момент ее ликования был бы немного длиннее, стой она на твердой земле, поэтому как только она выпрямилась, прямо на голову ей свалилась снежная шапка с ветки выше, и Изабелла против всех своих желаний все же упала в огромный сугроб прямо под ней. Ее щеки горели алым: не от смущения, от злости, и единственное, что видели в тот вечер Джек и дети, это прожжённые насквозь, до самой земли, ямки в снегу в форме женской ножки, ведущие к большому толстому пню, наполовину заколоченному и наполовину сожженному по бокам. «Кромешник раньше прятался там», — подумал Фрост, но удостоил этой мысли не больше минуты, потому что дети жаждали продолжить их веселую игру. Тем временем сам Кромешник явно времени не терял…