Круги на воде

О, Создатель, услышь мой плач: Направь меня сквозь чернейшие ночи. Закали моё сердце от искушений зла. Даруй мне отдых в теплейших домах. Песнь Преображений Молитва Андрасте перед началом осады Минратоса (1) Сборы несколько затянулись. Появиться в Минратосе ничего не значащей фигурой было бы легкомысленно. А значит, мне нужна личина, за которой можно спрятаться, вписавшись в местное общество. Иначе окажешься на рынке рабов. Или под ритуальным кинжалом особо ретивого мага. Ни то, ни другое не прельщало совершенно. Так на свет появилась низкосортная дворянка из Орлея, скрывающая лицо за серебром изысканной маски. Несколько эксцентричная, ибо платьев я не выносила, но мода Тевинтера, насколько я помнила из рассказов Дориана, отличалась практичностью. Твой оствикский акцент отлично подходит орлесианской леди, Эвелин... Примерно так же, как эльфийский тесак. Зо́лота, благодаря запасам ушедшей в небытие Инквизиции, деловой хватке Варрика и моей предусмотрительности, было достаточно. Ещё в банке Киркволла я, дав немалую взятку за сохранение тайны, разделила все имевшиеся деньги по разным счетам, никак не относящимся к леди Тревельян. Ворох расписок так и лежал в сумке, которую неведомо кто (и эта мысль не давала мне покоя) забрал из рук моих похитителей. Возможно, в Минратосе я найду, куда можно успешно вложиться. Уроки Варрика, что он давал мимоходом, вплетая их в сумасбродные байки, отложились у меня в голове. А пока Коул терпеливо ходил за мной по пятам и скрывал от ненужных взглядов. Я немного стыдилась того, как беззастенчиво пользуюсь духом, но он был только рад помочь. В последний вечер перед запланированным отъездом я не находила себе места. Всё готово: вещи упакованы, четвёрка коней из самого Амарантайна терпеливо дожидается в конюшне. Я даже уговорила Коула помыться и сменить одежду на свежую, что тот воспринял с истинно детским недоумением. Но мне не давала покоя мысль об оставленных друзьях. И о том, по какой причине Лелиана собирала маленький семейный совет. Неужели только из-за моего мнимого предательства? Сильно сомневаюсь. Так и не сумев укротить беспокойство, я решилась встретиться с Варриком. Гном был не из тех, кто рубит с плеча. В любом случае, утром нас и след простынет: корабль до Камберленда уходит на рассвете. А дальше — недели пути по Имперскому тракту, через Неварру и Молчаливые степи, через земли Империи к древним стенам Минратоса. Интересно, мы увидим слонов? Скоро ты сама станешь слоном, Эвелин. Как я и ожидала, став Наместником, Варрик не изменил старым привычкам и поселился в самой разгульной таверне Вал Руайо. Мы тайком пробрались в его комнату сквозь распахнутое окно и остались ждать: Коул примостился на подоконнике, я же уселась в кресло и проглядывала похабную книгу, исписанную комментариями незнакомой мне Изабелы. «Сто один способ использовать картошку в форме фаллоса». Ну надо же. Лучше бы ты видела сны с картошкой. Или пользовалась картошкой, чтобы не видеть сны. Варрик не появлялся. Я нервничала. Коул безучастно смотрел в потолок. Свечи оплавились на четверть. Снизу доносился демонический хохот десятка глоток и звон разбитых кружек. Я почти решилась уйти, когда дверь, наконец, открылась, и в комнату ввалилось то, что можно было назвать Варриком. Очень нетрезвым. Гном едва стоял на ногах, от винного запаха дохли мухи на потолке. — Варрик, — неуверенно начала я и заткнулась, вглядываясь в гнома. Варрик кое-как сфокусировал на мне взгляд и поморщился, будто наступил в коровью лепёшку. — Прости, пташка, тебе лучше уйти, — едва ворочая языком, грубо буркнул гном и, развернувшись, неожиданно уверенно вышел вон, не успела я сказать и двух слов. Это повергло меня в ступор. Я ожидала всякого: удивления, радости, настороженности. Попыток узнать, что случилось. Но не тупого безразличия в грубом «приветствии». Или прощании? Это же Варрик! Он не умеет… так. Он всегда поддерживал меня, хранил от беды. Утешал, если было совсем плохо. Но никогда не бросал, не дав сказать и полслова. — Он не хочет, — голос Коула ударил кнутом. — Просто знает, что должен. — Должен, так должен, — фальшивая бодрость далась мне тяжело. — Идём, Коул, проверим ещё разок, не забыли ли чего. Хотелось заорать. Разбить что-нибудь, выплёскивая обиду и боль. Топать ногами, вбивая в пол каблуки. Варрик, мы же были друзьями… Я прощала любые твои ошибки. Да просто не придавала им значения. Ведь это же ты! Ведь мы все ошибаемся. Ведь я ни в чём не виновата… Создатель, что делаешь с нами? Зачем забираешь последнее, что грело рваную душу? Я так и не смогла уснуть. А утром спряталась за маской, холодной и безразличной. Затейник, что ввёл их в моду, был не так уж не прав. Ни к чему показывать жадной до сплетен толпе, что за демоны терзают тебя. У меня есть Коул. Есть цель. И есть долг. Не так уж и мало. И маленькое Чудовище. Почему ты так старательно о нём забываешь, Эвелин? Долгое путешествие окончательно прочистило мне мозги. А что ещё было делать, изнывая от скуки на спине рысака, как не приводить в порядок мысли? Скользившие мимо пейзажи оставляли меня равнодушной. Сколько их уже было… В конце концов, я заставила себя примириться с худшим. Пусть Коул ошибается, и его слова о «безумии, спустившемся с небес» и «друге, ожидающем в чёрной башне» всего лишь бред воспалённого сознания. Пусть глупый Волк приведёт нас в бездну. Пусть. Жить нужно сейчас. Не мне быть героем, объединяющем мир перед новой угрозой — но это не страшно. Лелиана найдёт кого-нибудь ещё. Раньше ей это удавалось. Мне же даровано немного покоя. Детёныш Волка внёс свои коррективы. Жаль, что я не чувствую оголтелого преклонения перед потомством. Многие женщины находят в материнстве радость и смысл, мне недоступные. Но я хорошо знаю, что такое долг, и он будет исполнен. Чудовище не виновато, что ему суждено появиться на свет. И Волку я его не отдам. Ни за что. Разве что перед падением мира, дав надежду на жизнь и спасение. Пусть узнает, запомнит меня и людей. Возможно, это жестоко. Как знать. Мир вообще жесток, это я знаю точно. К тому же, Коул поддерживал мою убеждённость в необходимости тайны, и я ему верила. Он не умел лгать. Хотя за годы с людьми научился неплохо молчать, к сожалению. Попасть в Минратос оказалось сложнее, чем я думала. Приблизившись к огромным воротам, охраняемым величественными статуями драконов, мы увидели разношёрстную толпу, осаждающую стражу. Беженцы, так я поняла, прислушавшись к крикам и гомону. Тевинтер так и не подписал Лломеринское соглашение, а после событий на Священном совете нападения кунари участились. На побережье то и дело вспыхивали кровавые стычки. Непрекращающиеся конфликты гнали в столицу людей, отчаянно ищущих лучшей доли. Я не стала прятаться от стражи, отделавшись парой монет, принятых весьма благосклонно. Ссориться с нами было бы глупо. Думаю, один мой конь стоил больше, чем мог получить рядовой военный за пару лет. Толпа возмущённо гудела, пропуская нас, но я ничем не могла им помочь. По крайней мере пока. Копыта усталых лошадей гулко стучали по камням моста, ведущего в Минратос, сердце Империи Тевинтер. Море шумело вокруг, гневно вздымая волны. Ветер трепал одежду и гривы коней. Непривычная погода для севера Тедаса: обычно здесь царит зной, но сегодня небо заволокли тучи, даруя долгожданную прохладу. Впереди темнел огромный город. Чернь и золото. Сила и роскошь. И магия. Она бурлила в воздухе, щекоча ноздри запахом грозы, вплеталась в камни древних строений. Таким предстал перед нами Минратос. Высокие стены, окружавшие город, попирали дивные создания из серого камня: големы, последние в своём роде. Ни один город Тедаса не мог больше похвастаться этим. В туманной дымке проступали очертания башен Круга. Одну из них, самую высокую, я видела в Тени. Не лучшее из воспоминаний. — Когда мы пойдём туда? — Он позовёт. Когда придёт время, — туманно обронил Коул. А город жил. Люди сновали вокруг под грузом личных забот. А также гномы и эльфы: последние ввели меня в изумление. Я думала, все они ушли к Фен'Харелу, пополнив ряды его армии, но, видимо, тевинтерцы смогли удержать рабов. Вряд ли лестью и дорогими подарками. Подумалось вдруг, что остались и те, кто следовал учению Кун. Свобода для воспитанников Тамассран — понятие, далёкое от понимания. Отбросив раздумья, я вдруг поняла, что Коул уверенно движется по хитросплетению улиц. — Ты уже был здесь? — окликнула я его. — В прошлом — не был. Нужен дом. Я слышу, он хочет уйти, спрятаться. — Дом — это хорошо, — отозвалась я устало. — Надеюсь, там будет огромная ванна. Ванна действительно была огромной. Скорее, это был маленький бассейн. Если бы Жозефина узнала о нём, она бы в нём поселилась. Дом, куда привёл меня Коул, теснился на тихой улочке, далеко от центра города. Два этажа, крохотный сад на заднем дворе и семейство эльфов, проданное мне со значительной скидкой. Отлично, Эвелин. Теперь ты скатилась до покупки рабов. Что дальше? Магия крови? Трясущийся от неведомых мне страхов владелец живо сладил все бумаги, и ещё до конца дня я стала обладательницей уютного жилища. Что до невольников, продавец гордо продемонстрировал мне уродливые клейма, выжженные магией на тонких запястьях, и пояснил, что стоит эльфам бежать, их тут же найдут. И казнят. Или используют более замысловатым образом. А также убьют пяток их сородичей из «общественных рабов». Пока бывший хозяин дома распространялся о дисциплине и необходимости держать нелюдей в узде, я медленно, но верно зверела, и едва не выпнула его за порог. Но мужчина вскоре распрощался и навсегда исчез из моей жизни. И вообще из жизни. Следующим же утром Коул безразлично сообщил мне, что бывшего домовладельца нашли с перерезанным горлом в сточной канаве. О том, откуда он это узнал, Коул умолчал. Но я заметила мелькнувшее в глазах духа ожесточение. Профилактическое устранение садистов — тоже милосердие, так я это поняла. Однако, найденное жильё было только началом. Для жизни в Минратосе нужен был охранник, вида грозного и устрашающего, это я сообразила быстро. Для статуса, в основном. Но и для безопасности. Несмотря на видимость благополучия, город полнился преступниками всех мастей. Пойти на воровство, чтобы погасить долги, или упасть в пучину рабства — выбор был очевиден. К тому же не омрачённые добродетелью жители активно сводили счёты друг с другом. Спрос всегда порождает предложение. Кому-то же надо зарабатывать на убийствах, грабежах и подлогах? Слушая городские сплетни во время обеда в ближайшей таверне, я удивлялась тому, как похожи жители всех уголков Тедаса. Так что, едва обустроившись, я прихватила Коула и наведалась туда, где меньше всего ожидала себя увидеть. На рынок рабов. Освободить всех разом было мне не по силам, но облегчить жизнь воину, оказавшемуся в неловком положении, я могла. К тому же, мне отчаянно нужны свои люди. Возможно, я смогу приручить того, кому оказала помощь. С отвращением оглядывая выставленный на продажу живой товар, я недобрым словом поминала Создателя. Как мог он допустить такое? Покорные лица без толики жизни в глазах. Клейма, удары хлыстов и бесстыдные ощупывания совсем молоденьких девушек. Крики зазывал, предлагающих людей, как мясо на стол. В который раз я порадовалась маске, укрывшей лицо. Коул, бредущий за мной, казалось, потерялся в вихре чужих страданий. — Мы что-нибудь придумаем, Коул, — угрюмо выдавила я. По крайней мере, мы можем попытаться. Один из торговцев, в дурацком халате цвета обезумевшей канарейки, привлёк моё внимание. Рядом с ним, на парящей в воздухе платформе стояли на коленях скованные цепями кунари. Рога обрублены, ошейники впиваются в мощные шеи. Сердце защемило: я вспомнила Быка. Его смелость и неуёмную любовь к удовольствиям. А так же к боли и связанным запястьям. Ты же помнишь, милая? Возможно, среди них я найду кого-то похожего? Помнящего, что такое жизнь без цепей? — Необычный товар, — бросила я для затравки, делая вид, что мне всё равно. — Но самый лучший, — степенно ответил торговец и начал расхваливать рабов. — Поглядите, леди. Вот отличные экземпляры. А этот красавчик обучен постельным утехам! Именно этого мне не хватает. Это уж точно. — Я могу их проверить? Я бы не отказалась от опытного воина. Мой голос оставался спокойным, хотя в душе полыхало пламя. — Желаете выставить бойца на Арену? Проверяйте! Я обошла ряд кунари, вглядываясь в нечеловеческие глаза. Страх, смирение, безумие злости... Как страшно видеть, во что превращают сильных мужчин ради десятка золотых. Что за воин выйдет из такого? Только один позволил себе презрительное безразличие. Крупнее других. Глубокие шрамы на серой коже. Крепкие руки, явно привычные к оружию. Это не лошадь, Эвелин! Создатель, как стыдно. Не раздумывая, я коротко, без размаха врезала кунари в живот железной рукой, с надеждой вглядываясь в длинное лицо. Мужчина хрипло рыкнул, но не взъярился. Только в глазах зажёгся крохотный огонёк удивления. Я улыбнулась почти влюблённо. Неплохой малый. Осторожно коснулась кожи под ошейником: пальцы окрасились чужой кровью. Недавно в рабах. Ему ещё можно помочь. — Не хочешь поработать? — с интересом спросила я кунари. — Мне не помешает охрана. — Он решает, — кунари мотнул головой в сторону опешившего продавца. — Он не воин. Что он может решать? Как тебя зовут? — Второй, — нехотя ответил раб. — А где первый? Кунари недобро покосился на торговца. И промолчал. Он мне нравился. Я приняла решение. Твои приближённые всегда отличались оригинальностью, Эвелин. Моё маленькое семейство неуклонно пополнялось. Слуги-эльфы, мужчина и женщина, боялись каждого шороха, но работали на совесть. Когда я попыталась узнать их имена, предложила плату за труд, они упали на колени, умоляя их пощадить. Я так и не поняла, почему. Огромный кунари, назвавшийся Вторым, прочно занял место за моей спиной. Лишившись цепей и ошейника и взамен получив пару крепких тесаков, плотный обед и обещание помочь непонятному Первому, он без лишних слов взялся за дело. Я ни на секунду не исчезала из-под присмотра фиолетовых глаз. Первый же ввёл меня в ступор. Вообще-то его звали Пьер. Несмотря на имя, он оказался эльфом. И магом-целителем, который попался на том, что снимал с невольников клейма и помогал им бежать. Отличное сочетание для Империи, коей присущи оголтелая магократия, рабский труд и абсолютное неприятие эльфов. Торговец заломил за него такую цену, что у меня полезли на лоб глаза. К несчастью Пьера, его не предали суду и казни. Хозяин лишь использовал мучения эльфа, чтобы запугать остальных рабов. Когда нам принесли то, что от него осталось, мой обед решил распрощаться с желудком. И даже невозмутимый Второй позволил себе слишком громкий выдох. Тело бедняги-эльфа было покрыто коркой ссохшейся крови. Тонкие порезы по всему телу гноились, вызывая отвратительную вонь. Из спины словно щипцами выдраны куски плоти. Следы от ожогов покрывали ввалившийся от голода живот. Всё лицо в синяках, глаз почти не видно из-за опухших век. Эльф даже не застонал, когда его вывалили мне на порог, как мешок с крупой. Какого демона ты в это ввязалась, Эвелин? Но я ввязалась. Мысли о будущем противостоянии с Волком не оставляли в покое. Если город попадёт в осаду, каждый, способный исцелять, станет даром Создателя. А тот, кто снимает метки с рабов, хоть и подставляет меня под удар, всё же пригодится. К тому же, Пьера было просто жаль. Ты просто хочешь узнать, откуда у него это дурацкое имя, Эвелин. В голове давно уже вызрел план, пока весьма расплывчатый, но это та малость, что я смогу сделать для умирающего мира. Фен'Харел не должен получить в свои ряды тех, кто так и просился ему в руки. Натрави рабов на хозяев, и город утонет в крови. Отличная возможность разрушить Минратос изнутри. Когда-то так произошло в Киркволле. И кому помогла глупая война между магами и храмовниками, когда в мир пришёл Корифей? Волк точно не глупее свихнувшегося магистра древности. Рассудив так, я нашла лучшего лекаря, из тех, что могла себе позволить. Глядя на истерзанное тело несчастного Пьера, он лениво заметил, что дешевле купить нового раба, и спокойно собрался уходить, не отозвавшись на мою вежливую просьбу вылечить эльфа. Я почувствовала, как кровь вскипает в венах. Что этот тощий старикан о себе возомнил? Думает, что отсутствие магического дара не позволит мне его убить? Правосудие Империи во многом держалось на личной силе. Если лаэтан не способен за себя постоять — грош цена его магии. На свежевскопанную могилу с удовольствием плюнут даже родственники. В первую очередь родственники: за нанесённый чести рода позор. В три шага я догнала зазнавшегося лекаря и рывком притянула его к себе, обхватив морщинистую шею. Сталь руки под обманчиво мягкой перчаткой. Какая неожиданность, не так ли? Маг попытался что-то прохрипеть, но меня мало интересовали слова. Только результат. О чём я с ледяной вежливостью сообщила целителю. В ответ на жалкую попытку наколдовать что-то, несомненно, страшное, в бок старикашке уткнулись клинки Второго. Равнодушная решимость в глазах кунари стала последним аргументом в нашу пользу. Состояние Пьера немного выправилось. Возможно, он выживет, и это неплохо. Разве что придётся внимательно за ним присматривать. Как ни противно в этом признаваться, всё к лучшему. Пока эльф зависит от моей благосклонности, его рогатый дружок не воткнёт мне в спину клинок. Уходя, старик хрипло распрощался и даже раскланялся с заискивающей улыбкой. Я милостиво кивнула в ответ, не забыв про приличествующее случаю приглашение заходить на чай. Негоже быть невежей. Ведь так? Последнее, что я успела сделать, прежде чем окончательно сдаться в плен стремительно растущему животу, — были отправленные письма. Я вымарывала десятки черновиков, кусала губы и ломала перья, в поисках слов, способных хоть немного повлиять на бывших друзей. Мельком упомянув о своей преданности миру, я просила их вместе бороться за будущее. Я многословно извинялась перед Калленом за то, что выбрала магов в союзники, слушаясь советов Волка, и тем разрушила Орден. Кто, как не они, могли помочь миру сохранить завесу? И просила командующего расширить его начинание: превратить приют для бывших храмовников в полноценную силу, сохраняя видимость благотворительной организации. К этому письму я приложила расписку на скромную сумму: Резерфорды не слишком богаты. Для Быка я тщательно отметила все точки, где мы находили древние эльфийские артефакты, укреплявшие, по словам отступника-эльфа, Завесу. Мы не слишком старательно включали их в отчёты, к тому же, состав моего отряда постоянно менялся. Я осталась единственной, кроме Волка, кто знает расположение всех устройств. Их необходимо исследовать, насколько это возможно, и защитить. У «Боевых быков» хватит сил справиться с этой задачей, а у их предводителя — мозгов, чтобы понять её важность. По крайней мере, я на это надеялась. Возможно, Дагна сумеет разобраться с одной из неведомых штуковин? Одно письмо было адресовано ей. Если гномке подсунуть под нос что-то интересное, она вылезет вон из кожи, чтобы получить желаемое. Писать Варрику мне не хотелось, и я отправила послание Хоук. Вольная Марка разобщена, и власть наместника Киркволла не распространяется на другие города-государства, но Хоук могла бы попытаться связаться с кланом Лавеллан, прочно обосновавшемся в Викоме. Насколько я знала, хранительница Дешанна Истиметориэль, в своё время спасшая город с помощью сил Инквизиции, смогла удержать значительную часть эльфов в Викоме, не поддавшись на посулы Фен'Харела. Она стала маленьким символом того, как могут уживаться люди и эльфы, если отринут предрассудки и сделают хотя бы шаг в сторону друг другу. Её пример заставит кого-то раскрыть глаза. И уж точно ей пригодится помощь. Нашлись свои слова и для других соратников. Дописав последнюю строчку, я испытала облегчение. Конечно, это крохи, но они тяготили меня. И кто сказал, что большая победа не состоит из мелочей? Как только Коул убедится, что я не раскрою свою тайну, попавшись на глаза Волку с попирающим небеса животом, он отправится на юг. Но непременно вернётся — это дух обещал крепко. Мне же осталось перетерпеть несколько месяцев его отсутствия, особо не высовываясь из дома, и, наконец, заняться тем, чего хотелось неимоверно: облегчить участь всем, кто отчаянно нуждался в помощи на улицах Минратоса. Кто знает, может быть это станет последней каплей, нужной для общей победы?