What the fuck?

Charlene Soraia - Where you will go Chris Daughtry - Feels like tonight Океан Эльзы – Дякую Океан Эльзы – Така, як ти Океан Эльзы - Обійми Олли начал ощущать, что над группой нависла угроза разлада и забвения. Марко сейчас во Франции с новым продюсером борется за место в мюзикле, Кэп всерьёз занялся написанием саундтреков и работает дома, чтобы больше проводить времени с детьми. Что до Яски, так он всё больше подумывает о начале сольной карьеры, а Яри, похоже, готовится к свадьбе. Яни давно улетел в Бангкок, и назад пока не думал возвращаться. И только он один – Олли Тукиайнен - ещё мечтает вернуть лучшие годы Poets of the Fall. А ведь ещё лет пять назад их встречали овациями, воздушными шарами, подарками. Слава не пошла на пользу Марко, Кэп тоже отказался нести на себе весь груз организационной работы, поэтому пришлось нанять менеджера. Её звали Нина Тейлор. Мужик в юбке. Абсолютно непривлекательная внешне, Нина умела живо разрулить любую ситуацию, но действовала жёстко и не шла на компромиссы. В результате, фанаты были разочарованы одним их туром, а за ним – и следующим. Люди не хотели идти на концерты, а предпочитали слушать записи. Тут же Нина переключилась на борьбу с пиратством и делала это с таким рвением, что спустя полгода ни одной пиратской записи в сети уже не было. Поднять продажи дисков это не помогло, а залы на концертах заметно редели. Через год они поняли, что необходимо срочно что-то менять, ещё год работы Нины перекрыл им доступ и в клубы Германии. Единственное, что оставалось – выступать в концерт-холлах Финляндии. Заработок заметно снизился, приходилось искать новые источники дохода. Так каждый из ребят стал отдаляться друг от друга, возникали проблемы, которыми никто ни с кем не хотел делиться. Никто из парней не мог открыто сказать Нине: «Проваливай!», поэтому она, будучи неглупой дамой, сама исчезла в один прекрасный момент. И Поэты остались ни с чем. Во всяком случае, все, кроме Марко. Марко было глубоко плевать, по сути, на судьбу группы, он погряз в кризисе среднего возраста и сильно депрессовал, лишь изредка выбираясь из своей каморки для того, чтобы встретится с парнями. Пока не появилась Лиса. Честно говоря, Олли как-то двояко отнёсся к её договору с Сааресто, потому что, с одной стороны, Марко не грозила голодная смерть в одиночестве и нищете, а с другой стороны, его новый проект далеко увёл солиста от их прежних планов. Олли неожиданно для себя понял, что впервые за долгое время размышляет о будущем группы. С того дня, как ушла его жена прошло почти полгода, и вот лишь сегодня он обрёл наконец способность посмотреть на свою жизнь со стороны. Тукиайнен ощутил необъяснимое облегчение, будто тяжёлый груз, наконец, упал с его плеч. И впервые за полгода он принял приглашение на званый ужин к семье своей тёти. У маленькой племяшки был День Рождения, Олли уже даже приобрёл подарок, но вдруг буквально за несколько часов до назначенного времени обнаружил, что его единственный приличный костюм безнадёжно испорчен. Он пролежал нестиранным на верхней полке в антресоли с прошлой осени, и теперь от него исходил стойкий запах секонд-хенда. Нужно было срочно приводить его в порядок. Времени не было. Смекалки, как это сделать, тоже. Но не идти же на праздник в джинсах и свитере? Олли стоял посреди комнаты и озадаченно глядел на пиджак с брюками, разложенный на кровати. На лацкане пиджака темнело большое пятно от вина или кетчупа, он уже даже не помнил. Особо знакомых, кто мог бы ему помочь справиться с этой проблемой, кроме самой тётки, у него не было. Хотя… Олли в трусах, рубашке и галстуке пошёл на кухню и взял городской телефон. Номер доктора Хейккинен он помнил наизусть. Может, она ему чем-то поможет? Риина в этот момент выходила из супермаркета с двумя большими бумажными паками, наполненными фруктами и йогуртами – собственно, тем, чем она питалась в отсутствие сестры. Из кармана плаща донеслось Muse «Undisclosed desires». Звонил Тукиайнен. Риина прижала плечом трубку, одновременно доставая из сумочки ключи от «ауди». - Да? - Риина, здравствуйте…У меня к вам вопрос один есть. Вы можете говорить? - Ну, вообще-то я сейчас стою на одной ноге рядом со своей машиной, в руках у меня два десятка килограмм мандаринов, а дверь я могу открыть разве что зубами. В общем, могу, - подытожила Риина. - Мне нужна ваша помощь. Это вопрос жизни и смерти. Спустя час Риина с Олли стояли напротив всё того же злосчастного костюма с пятном от непонятной красной субстанции. Олли свой традиционный рубашечно-галстучный прикид дополнил домашними спортивками с оттянутыми коленками. - Ну, и что будем делать? - Я надеялся, это ты мне скажешь. - Я не представляю, как за два часа сделать этот костюм идеальным, - честно призналась Риина и упёрла руки в бока. - Ну, пожалуйста, Риииночка. Я тебя очень прошу. Доктор Хейккинен снисходительно окинула взглядом гитариста, наблюдая, как тот умилительно сложил руки замочком, в молитвенном жесте поднося их к груди. Её сердце растаяло. - Ладно, пошли в ванную. Костюм стирался всем, что могло давать пену: порошком, шампунем, гелем для душа, моющим средством для посуды, зубным порошком. Гугл вовремя подсказал идеи со скипидаром и нашатырным спиртом. Последнее средство понадобилось больше хозяину костюма, когда тот увидел, как Риина наливает скипидару в тазик с его пиджаком. По счастью, Олли был крепок духом, и не потерял сознание при виде льющейся жуткой маслянистой жидкости на его трёхмесячную зарплату. Риина же засучила рукава и давай орудовать в тазу со всем свойственным ей остервенением. Выкручивали костюм они тоже вдвоём: она – с одной стороны, он – с другой. Олли закинул мешающий ему (всё такой же винтажный) галстук за спину, он пыхтел и ракраснелся, как помидор. Щёки Риины были пунцовыми под стать его ушам, она каждый раз с усилием сдувала с лица одну непослушную вьющуюся прядь, а та всё равно сползала обратно. Наконец, костюм был выстиран и с него даже не капало, но одевать влажные брюки в начале апреля – чистой воды садизм. Оставался час. Риине пришло на ум высушить костюм феном, что они, собственно и сделали. Когда костюм был сухой, Риина оккупировала утюг и гладильную доску. Через полчаса Олли сверкал, как медный пенни в чистом, отглаженном костюме, пахнущем барбариской и лавандой одновременно. - Идеально! – восхитилась Риина, поправляя алеющему Олли зажим на галстуке. - Правда? Спасибо! – застеснялся гитарист и принялся переминаться с ноги на ногу. – А ты пойдёшь со мной? - Куда? – оторопела доктор Хейккинен. - Ну, в гости. - А мне зачем? - Ну одному идти как-то не комильфо, что ли… - Я не совсем готова к званым вечерам. Разве не видишь, у меня левый глаз не докрашен и десять килограмм мандарин в машине тухнут. - Ты говорила, их двадцать килограмм. - Я, конечно, хотела взять пять, но половина рассыпалась на кассе, потому я взяла всего лишь два. - Ну, два не двадцать, это в корне меняет дело! Поехали. - Что я делать там буду? – Риина надула губки. - Будешь сидеть и красиво всем улыбаться. - Думаешь, мне к лицу помолчать? - Тебе, как человеку, зарабатывающему на хлеб болтовнёй с пациентами, иногда полезно помолчать. - Ну, удружил. Скажи спасибо, что ты не мой парень! - А что было бы? - Убила б. - Правда? -Нет. Семья Холопайнен жила на отшибе, в большом и каком-то абсолютно бестолковом доме. Они радушно встретили гостей. Риина, изредка поддерживая беседу с Ритой Холопайнен, младшей сестрой покойной матери её пациента, наблюдала, как Олли ладит с неразговорчивой племяшкой Анникой. Той было лет тринадцать-четырнацать, и на вид она было не то готессой, не то панком. Чёрные волосы с цветными прядями почти скрывали лицо, но Олли удавалось её не только разговорить, но и заставить убрать свою специфическую причёску в хвост. - А вы, Риина, новая девушка Олли, да? – спросила Рита, ставя на стол чай с тортом. Риина поперхнулась, и во все глаза уставилась на Тукиайнена. Тот невозмутимо продолжал дожёвывать спаржу. - Да, тётя. Риина вообразила, как отрывает ему эти торчащие во все стороны уши одним ловким мановением руки. - И давно вы…ну того..этого? - Пару месяцев, - улыбнулся Олли, отдавая пустую тарелку и принимаясь за торт. Риине уже кусок в горло не лез. Она молча продолжала четвертовать взглядом своего подопечного. - Дядя Олли, дядя Олли, что ж вы нам раньше не сказали! – вопила, приплясывая Анника. Она, кажется, совершенно забыла о том, что ей как настоящей готессе, необходимо сохранять мрачный вид и тяжёлую походку. – Я тётю Леену, если честно совсем не переваривала. Она была противная и хитрая, а вот тётя Риина – совсем другое дело. - А где у вас тут туалет? – еле выдавила из себя доктор Хейккинен и убежала в указанном направлении. Позже, когда они уже ближе к полуночи разъезжались по домам, Риина таки не выдержала: - Что это вообще было такое, а? - Ну, что… - Олли сидел на месте пассажира, наблюдая за тем, как психотерапевт лихо сворачивает баранку. – А что? Ты против? Ну не стал бы я оправдываться, и рассказывать ей, что ты – мой психолог. Что бы обо мне подумали, а? - В общем, мне всё равно. Я их не знаю, они меня тоже не знают. - Не такая ты, Риина, - вдруг неожиданно произнёс Олли. Риина притормозила возле его дома, но выходить из машины не стала. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском далёкой воды, который ночью был слышен особенно отчётливо. - А какая? - Ты добрая, честная… и очень хорошая. Ты всегда готова прийти на помощь. Спасибо, что помогаешь мне. Спасибо, за то, что помогаешь нам всем. Риина оторопела, она не знала, что сказать. Кругом было так спокойно. Тёплый ночной ветер вовсю пах весной, где-то звучали пересвистывания ночных птиц. Риина всеми силами пыталась не выдать напряжения, что сковало всё её естество. - Риина, я очень благодарен судьбе за то, что мне пришлось пережить, за то, что благодаря этому ты теперь здесь. Таких, как ты не бывает, таких сильных и одновременно мягкосердечных и нежных. Мне не очень повезло в жизни, я мало знал ласки, поэтому её ценю намного сильнее, чем остальные…Риина, не исчезайте из моей жизни, как исчезли все самые дорогие мои люди. Будьте со мной, так долго, как только сможете… И спасибо вам за всё. Я люблю вас. Риина не успела опомниться, как блондин трепетно сжал её запястья и прикоснулся губами к её губам. По спине пробежала сладкая дрожь. Её разрывало надвое: желание уйти и желание остаться. Она и не ожидала, что внутри этого простого парня таятся такие чувства, такая настоящая сила. Она ощутила, что от его прикосновений вся её железная броня рассыпается, как под ударами тяжёлого молота. Как давно её никто не обнимал так искренне, так по-настоящему ,как она истосковалась сама по нежности, по любви и заботе. Спасибо и тебе, Олли. Спасибо… Казалось, время застыло. Остановилось, вместе с сердцем. Часы пробили полночь. Нужно было по домам. - Не уходи, останься… - Не могу. У каждого из нас своя жизнь… - Пожалуйста… Олли пристально смотрел на неё. Его голубые глаза потемнели. - Я не могу, - Риина помотала головой, прижимая холодные ладони к пылающим щекам. – Всё слишком неожиданно, я боюсь наделать ошибок… - В таком случае, это будет самая лучшая ошибка в нашей жизни… - Я не… Олли обнял её и погладил по длинным волосам, ощущая, как она горячо сопит ему в отворот рубашки, старательно сдерживая эмоции. - Всё хорошо, побудь со мной ещё немного. Ночь опускалась на Тампере бархатным покрывалом, стихали звуки, гасли в домах окна, и лишь двое в старенькой «ауди» сидели, обнявшись, и разговаривали о вечном, о значимом, о самом важном на свете.