***
—Гарь, а, Гарь? — после первого бокала Гудым становится просто невыносимым. — Ты че какой смурной, а? Что случилось? — Подустал, — перекрикивая музыку, отвечает Рудник и ухмыляется, — возраст, Гудымчик. Не могу плясать да бухать так много, не 25 уже. Вот уж парадокс — оставаться в клубе не хочется совсем (постоянно отмахиваться от одних и тех же вопросов — разве это может быть забавно?), да и возвращаться домой — тоже не вариант. Совсем некстати вспоминаются строчки песни Дайнеко, которую она спела вечность назад: «Все напоминает о тебе, а ты — нигде». Сентиментальность — тоже вестник старения? — Пссс-пссс, — рядом с кряхтением опускается Решетникова. Рудник слабо улыбается. — Гарюнь, на тебя смотреть больно. Дело дрянь? — Полная. Я вроде как отпустил ее и пожелал обо мне не вспоминать. Несколько секунд Катя ошалело смотрит на друга, а после он чувствует болезненный тычок в бок. Недолго заставляют себя ждать и удары по плечам: — Рудник, да ты ахерел? Совсем страх потерял? — Да что такое? — Как она на тебя смотрит, видел? Там и без памяти большой неоновой вывеской идет: «Я люблю самого большого придурка на свете». С ума ты совсем сошел, Робин Гуд хренов. Пока «самый строгий хореограф» пыхтит от злости, «самый креативный» — глубоко вздыхает. — Макс только уехал, а ты уже по нему скучаешь, ураганище? — Ой, чья бы пальма колыхалась. Отвези меня домой, а? Эти ироды же могут до самого утра бухать. — Ноупроблема. Пошли.***
Ульяна открывает глаза и резко вскакивает, не понимая, где находится. Осознание неправильности поступка приходит сразу — в висках начинает пульсировать тупая боль. Легкие сдавливают стальные тиски, а к горлу подкатывает тошнота. Нет, только не это… — Пылаева, — слышит она знакомый шепот, а после уже видит длинную черную тень, приближающуюся к ней. — Я не рыцарь, конечно, но просто обязан спасти тебя от твоих демонов. — Я… сознание потеряла, да? — голос кажется Уле совсем неродным, но это ощущение быстро проходит, потому что Никита садится рядом и обнимает за плечи. Картинка произошедшего медленно выстраивается в голове, и отчего-то становится стыдно. — Черт… многие меня видели? — Забудь об этой ерунде. Расскажешь мне, что случилось? Рассказать, что случилось? Рассказать? Но как? Как подобрать слова, как правильно объяснить, как не увидеть в ответ лишь жалость в глазах? Ведь Никита Орлов — единственный, кто понял ее безоговорочно, еще будучи просто незнакомым товарищем по команде. Каково будет остаться один на один со всей своей бедой и страхами? — Ну же, не бойся. Меня вообще мало чем можно испугать. И Ульяна приказывает себе не бояться. Она рассказывает Никите обо всем, что известно ей самой (ведь если быть честной, то до конца, верно?). Она силится показать и доказать, что ей нестрашно, но глаза странно пощипывает, а губы дрожат. Рука Никиты касается светлых волос, пальцы путаются в прядках. Он слушает. Слушает внимательно, чтобы ничего не пропустить. — И каждый раз, когда воспоминания возвращаются урывками или просто какими-то образами, из носа начинает течь кровь, и я тут же теряю сознание. Орлов молчит долгих две минуты (Пылаева считает про себя), а после, наконец, говорит: — Знаешь, что я думаю? — Что я — маленькая слабая девочка? — Нет, — улыбку Никиты видно даже через полумрак гостиничного номера. — Я думаю, что ты — чересчур храбрая, безрассудно честная и талантливая… прямо на грани пропасти забвения. И что тебе здесь будет тяжелее всех. Ульяна печально кивает. А ведь правда. Подписалась на это в одиночку, значит, решать проблемы и тащить саму себя вверх тоже придется самостоятельно. — Буду лавировать по этому краю, что поделать. Надеюсь, не упаду. — У меня руки длинные, Пылаева, — смеется Никита. — Я тебя отовсюду наверх вытяну, будь уверена.***
Теперь уже Игорю кажется, что его квартира — чужая. Будто бы жизнь, прошедшая здесь — подсмотренный, украденный у кого-то отрывок времени. Только вот жизнь эта — не чужая. Она — его. И хочется волком выть от бессилия. Хоть снимай гостиничный номер рядом с любимой и находись рядом постоянно, как конченный псих. Ты ведь еще недостаточно на нее страху нагнал, правда? Взгляд падает на ее любимый белый диван, который он уже раз сто обещал превратить в свой обеденный стол, на что она строила гримасы и громко фыркала. Вот ведь представилась отличная возможность! Вперед! Только вот хочется в очередной раз его протереть, чтобы Ульяна времени не тратила по возвращению. Но она не вернется. Некому больше «капать» тебе на мозг, взрослый и самостоятельный Рудник. Скулы сводит какая-то странная судорога, и Игорь скалится, словно загнанный зверь. Теперь он в полной мере может понять и прочувствовать то, от чего день ото дня тускнела его яркая девочка — одиночество. Для него оно теперь еще и приправлено тонким ароматом ее духов — фирменное блюдо, черт подери. Гарик кидает быстрый взгляд на часы — 03.05. До начала репетиций остается 4 часа. Хореографы ведь всегда должны приходить раньше. Хмм… пожалуй, можно просто сменить одежду и докатать оставшееся время по ночному городу.***
— Никит, — шепчет Ульяна, приоткрыв одеяло, которым заботливый парень накрыл ее чуть ли не с головой. — Мне не спится. — А я ведь говорил, что плохо рассказываю сказки, — тихо отвечает Орлов, заламывая длинные пальцы. Ульяне кажется, что в этом — магия. Да нет, даже целое искусство. — Иной раз мне хочется пробраться в твою голову и посмотреть, как там все устроено, — говорить то, что думаешь — новое кредо Ульяны Пылаевой? — Давай еще погуляем, а? Обещаю больше в обморок не падать. Блондин размышляет недолго перед тем, как ответить: — Только теплее одевайся, Герда. Ведь Мигель не слишком-то ОРВИшным обрадуется. Хм, нужно признать, подушки Ульяна пускает неплохо. Определенно.***
— Ну етить-колотить, козлятушки, что за дела? — Мига, протерев глаза для верности, уставился на участников. — Да вы как будто всю ночь жопами на танцполе трясли да текилой заливались, и при этом только что вернулись. Совсем с катушек слетели, а? Все пристыженно опустили глаза. Игорь (собрание было общим) то и дело поглядывал на Пылаеву, чье лицо явно сдавало ее бессонную ночь. И что-то еще… понять пока было нереально. Высокий светловолосый парень что-то шепнул его девушке, и та в одно мгновение просияла улыбкой. Внутри мужчины что-то оборвалось. Стало не хватать воздуха. Но ведь она… она… его? Нет. Теперь у нее новая жизнь. Да к черту эту жизнь! С ума сойти, вселенная совсем рехнулась? Давай, посмейся еще раз, поставь их в пару! — Итак, наказульки и крики папочки потом, пока что мы пораспределяемся. Итак, пара Ульяны Пылаевой на первое шоу… Тимофей Пименов. У Ульяны слишком озадаченный взгляд. Игорь уже ищет слова благодарности в адрес Мигеля.