Среди пепла серой массы и всех его пороков

Шум. Гул. Подавления эмоций пятью рюмками водки. И я слышу это — Франческа! Милая, дорогая как же так? — это определенно голос леди Валентины. — Та… нормально, она же не икает и нос у нее не красный! — вот это без сомнений дедушка Андрэс. И тут меня осенило. Что, черт возьми, я натворила?! Надо мне было переться в бар и напиваться там? Адамсы подарили мне две минуты тишины и две таблетки аспирина, ибо моя голова не очень-то была готова к путешествию. После того как мой организм немного успокоился, я спросила — Сколько времени? Леди Валентина опустила голову, а мистер Андрэс что-то промямлил. Но через минуту они со вздохом сказали — Девять утра… — и тут меня будто током шарахнуло. Но, слава Богу, что вчера я решилась собрать чемодан и сейчас мне остается только привести себя в порядок. Увидев себя в позолоченном зеркале Адамсов, я просто пришла в ужас. Мои волосы похожи на гнезда ласточек, а глаза на перепелиные яйца. Я бы смогла участвовать в шоу «Самая грязная топ-модель Англии». Во всяком случаи я привела себя в порядок, уложив волосы (правда, я оставила их распущенными) и немного подкрасив глаза. Я натянула на себя легкую оранжевую тунику, а на низ напялила ярко-розовые бриджи. А весь мой образ завершила бледно-розовая панамка. Ли сомневаюсь я? Наверно да. Может, правильней сесть и подумать над сомнениями? Может не нужно торопиться с решениям? Но проблема в том, что я никогда не думала над сомнениями, никогда ни медлила с решениям. Проблема та вся в том, что я есть я, и возможно за это придется дорого платить, но для меня, скорей всего, страшней, то, что я начну думать и действовать как все, нежели то, что меня убьют где-то в Альпах. К тому же, Роберт, как я поняла, самый обычный чувак, который ничего не боится. Прям как я. Мы сживемся! — Ах, дорогая, будь осторожней! — проговорила волнительным голосом леди Валентина. — Да! Покори Альпы! — а дедушка Андрэс, как всегда, в отличном настрое. Почему-то только сейчас, я понимаю, как сильно их люблю. Как люблю их заботу, которая, в тоже время, излучает волю, свободу. Я не знаю, от кого еще я могу получить такое! С глаз покатились слезы. Ни сразу, конечно, сначала они наворачиваются на глаза, потом, ты пытаешься их сдержать, а потом, как только из-за них перестаешь все видеть, ты сдаешься и даешь, и им волю пройтись реками по твоим сухим щекам-сахарам. Обняв этих стариков, я быстрым шагом направилась к трамваю. Как-то раз, я говорила, что мистер Роберт Николсон идеален. Нет. Совершенно нет. Как только я оказалась у заборов Николсонов, и позвонила им, то мне открыла миссис Николсон. Она добродушно позвала войти на чашку чая, конечно, я пыталась отказаться, уверяв ее, что нам скоро ехать, но в ответ она рассмеялась. Мы пили чай и говорили об искусстве, ни меньше полутора часа, а Роберт, по ее словам, еще собирался. Вот как так можно?! Получается, что я со всех ног, на таблетках против спазмов, бежала к нему, что бы, не опоздать, а он, в свою очередь, спокойно здесь собирается! Миссис Николсон предложила мне подождать его на улице, возле автобуса. Слава Богу, что этот мистер Николсон подготовил транспортное средство. Но оно прекрасное. Возможно, если на этой поездке я заработаю достаточно денег, то сама куплю себе такой автобус и буду путешествовать по свету и петь свои песни людям. Послышался скрип двери, и как только я обернулась, то увидела мистера Николсона. Что тут не говори, но он и вправду хорошо, нет, идеально выглядит. Немного зачесанные назад волосы, черная футболка, белые штаны и как всегда темно-карие и озорные глаза. Сейчас он напомнил мне хищника, но я не жертва, я, скорей, в его стае, его сообщник. — Привет! — восторженно, будто где-то выиграл, сказал он. — Почему так долго? Я жду уже полчаса, — спокойно ответила я. — Нельзя просто поздороваться? — это вызвало у меня улыбку. Он не такой как многие. Он бьет меня моим же оружием. Отвечает как я, вопросом на вопрос. Если мы и дальше будем так общаться, то, думаю, наберется слишком много вопросов. Из дома вышла смуглявая девушка и начала отодвигать ворота. Она была все в той же одежде, что и прошлый раз и мне стало невероятно, ее жаль. — Кто она? — послышался мой низкий тембр голоса. — Наша экономка и учитель моей младшей сестры, — бесчувственно ответил Роберт. — Разве такое сейчас позволено? — возмутилась я. — Еще как, — утвердил мистер Николсон. Сейчас он показался мне совершенно бездушным, и я оставила его, будто и, не слышав, все те крики и восклицания. У этой девушки никак не получается открыть ворота. А как же иначе? Где у такой хрупкой особы возьмутся силы? Какой тиран мог нанять ее на работу? — Прости, э-э-э, я могу помочь? — мой голос звучал тихо и дружелюбно (надеюсь, так как всегда он звучит будто я людоед и сейчас голодна). Чернявка лишь поправила свой кучерявый, смуглый локон и тихо, почти прошептав, ответила -Да. Мне всегда было жаль таких людей. Они очень похожи на котят, которых еще в раннем детстве запугали злые люди. Эти котята всегда всего боятся. Они видят людей, и думаю, что они такие же, как и те, что когда-то причинили вред. Всем плевать на этих созданий. Они говорят, что эти животные ни на что не годятся. Что у них нету цели и пользы в этой жизни. Но это ведь не так! Они здесь, что б сделать людей добрее, внимательней и уважительней к таким, как они. — Можно хоть узнать, как тебя зовут? — тихо спросила я после долгой паузы и звука скрипа ворот, который означал, что работа завершена. — Лили, — по-прежнему тихо ответила девушка. — Ты, наверно, уже знаешь, как меня зовут. Так что, будем знакомы, — закончив речь, я протянула руку, для рукопожатия. В свою очередь, Лили не спеша протянула мне свою смуглявую руку, которая оказалась немного грубоватой, но в тоже время и хрупкой. Мне хотелось б еще немного пообщаться с ней, но я наткнулась на зловещий взгляд мистера Николсона, и мне пришлось разорвать рукопожатия. — Удачи тебе, Лили! — И вам всего наилучшего, мисс де Виллер! Что ж, как мне сдается, Роберт просто в ярости, что я завела разговор с Лили. Мне казалось, что он нормально относится к дружелюбию и добродушию. Хотя, откуда мне знать? Может он, вообще, злодей? Во всяком случаи мне с ним предстоит жить, и я имею право на вопросы. — Откуда такая реакция? — послышался мой возмущенный голос, во время того, как этот мужчина тащил меня к автобусу. — А почему ты решила с ней заговорить? — хищник принял свою тактику. — Она показалась мне одинокой, и я хотела проявить неравнодушие. — Ты хоть знаешь, кто она?! — мистер Николсон просто начал кричать. Вена на шее вздулась, и сейчас мне стало страшно. — К-кто? — на сей раз мой голос просто заикался. На меня не так часто кричали, особенно мужчины. — Она воин, — уже спокойней сказал Роб, — Она участвовала в терроре и чуть не убила всю нашу семью, а когда ее поймали, то она очень долго извинялась, говоря, что ее заставили, но ей не верили. В конечном счете, мы решили ей помочь, устроив ее работать у нас. — Дай угадаю! Ты ей по-прежнему не доверяешь? — в ответ он кивнул, но я не стала продлевать наш спор. У него есть право на недоверия к кому-то. Роберт взобрался на водительское место, а мне оставалось зайти в кабину и осмотреться. Это, как я уже говорила, потрясающие зрелище! Стены бледно-оранжевого цвета, а мебель бежевая и коричневая. Сразу от входа стоит зеленый диван, а перед ним светло-коричневый мини столик. Перед всей этой красотой расположена маленькая кухня, а именно: кухонный уголок, пару шкафчиков, которые прикреплены к стене и серый холодильник. Как только я прошла немного вперед, то заметила, что над диваном расположено маленькое окошко. Перпендикулярно к дивану, можно увидеть штору, за которой, наверняка спальня. А вот это, просто возмутительно. Здесь двух ярусная кровать. Слава Богу, что не двух спальная! Одна выше, а другая ниже, и они оба деревянные, с голубыми простынями. Эта комнатка очень меленькая, но, чего здесь не говори, довольно уютная. Стены бледно фиолетовые, а напротив этих кроватей, есть миленькое и укромное местечко, которое составляет из себе: Столик, стульчик и окошко со шторами, на которых детские звезды. Мне это настолько пришлось по душе, что я просто не заметила, как за мной оказался Роб. А заметила я только после этого — Готова ехать?! — но он это непросто сказал. Он торжественно прокричал и грохнул на мое плечо свою руку. — Твою налево! — выразилась я, — Я готова, уже как полчаса назад. — Тогда, мисс де Виллер, едим! С этими словами его унесло обратно на водительское место, а я устроилась на зеленом диванчике. Немного подвинув штору, я смогла увидеть, как за окошком стоит Лили, а к ней выбежала миссис Николсон. Но через минуту я уже не смогла их видеть. Наш автобус выехал на дорогу, по которой несется жизнь. Мне немного надоело зрелище леса, который не переставал крутиться за окном, и я решила достать телефон, включить звук и осчастливить Адамсов, но как только включился звук, то мой телефон начало распирать от прихода сообщений. Но они совсем не от Адамсов, они от де Виллеров. Это было все тоже: «Франческа хватит придуриваться, идти домой!», «Вот захочешь, есть, то не получишь», «Фран, я уже выкидаю твою гитару». Все это означало только одно — они до сих пор ни знают и ни верят, что я уехала, если б это было так, то они хотя бы заглянули в мой уголок и поняли, что гитары там нет. Надеюсь, Адамсы им объяснят, что и к чему, ибо я этого делать не собираюсь. В итоге, я выключила звук и кинула телефон. Встав, я направилась в сидения возле мистера водителя. Роберт хорошо меня заметил, но продолжил сидеть, как ни в чем не бывало. — Кто ты? — и здесь, в полной тишине, прозвучал мой вопрос, после которого не раздался смех, не раздалось удивления. Роберт будто меня понимал. — Я — художник, — его тембр голоса оставался очень спокойным, и это меня очень радовало (хоть кто-то не считает, что я сошла с ума). — И все? — с изюминкой надежды спросила я. — Пока что да, — в его голосе явно играли звуки начала игры… — Так ты у нас закрытая персона? — не знаю, что у него такого в жизни, что он не может сказать своему сожителю. Может он оборотень или вампир? Вот это было б не круто. Не хочу быть Беллой! Если он пойдет на солнце при толпе людей, то я не буду его спасать (ну хотя бы потому, что внешность у него не Эдварда Калена). — А ты разве нет? — мне кажется, или он впервые за наше знакомство спросил у меня про мою жизнь (помимо имени и фамилии). — У меня нет чего, скрывать, — мой голос немного вздрогнул на слове «нет», но я не думаю, что это как-то повлияло на правдоподобность моего предложения. — Да ну! — возмутился Роб, — Расскажи хоть что-то. — Переехала в Лондон из Италии в шестилетнем возрасте. Есть сестра. Училась в Лондонской школе, а потом пошла, обучатся музыке в британскую музыкальную студию. Закончив ее, устроилась на работу в баре мистера Камельо, — звуки моих предложений похожи на полировку пола — медленно и аккуратно, что б вода в ведре не разлилась. — И все?! — кажется кто-то начал протестовать. Он не первый. Я всю жизнь протестую против своей жизни… — И все, — вздохнула я. — И каким образом ты ловишь кайф? — да он на наркотики намекает! — Я похожа на наркомана?! — от возмущения, как мне показало лобовое стекло автобуса, я, аж, покраснела. — Нет, нет! Ловить кайф не всегда означает колоться! — о, первые нотки извинений, — Я, например, ловлю кайф путешествиями, — объяснил Роб. — А-а! — сказала я, сделав умный вид, — Если в этом смысле, то я ловлю кайф на сцене. — Понятно. Любишь, когда тебе аплодируют…., — ну почему?! Почему в его мыслях я какой-то злой тролль, который больной звездной болезнью и еще принимает наркотики! — Если б я любила публику, то не пошла б придорожный бар, — спокойно сообщила ему я. — Может, тебя взяли только в придорожный бар. Откуда я знаю, какой там у тебя голос, — это. Была. Последняя. Нотка. Моего. Терпения!!! — А знаешь что?! — не успев услышать ответ, я встала из кресла и направилась к диванчику. В первые десять минут он, уже, вывел меня из себя. Что же будет дальше? — Фран!! — послышался его голос из водительской кабинки. Я не решила, что-либо отвечать. Пусть покричит. Может голос сорвет. — Франческа, ну расскажи! Мне же интересно… — последние слова звучали как-то добрее. Но на уловки манипулятора я не поймаюсь. — Ну, пожалуйста! Я решилась. Лучше рассказать ему все, чем слушать эти вопли умирающего. Пришлось поведать мистеру Николсону и про серую массу, и про закрывания глаз на сцене. Долго же пришлось объяснять ему, что к чему. Он вроде художник, а в символах совсем не разбирается! Одним словом, беседа лучше боя. С Робертом мы в мире и согласованности! Наш зелененький автобус котился сквозь леса, трасы, города. Еще немного и настанет вечер, а мы сидим и болтаем. Его взгляд прыгает из дороги, на меня. А мой же из дороги, на его пепельные волосы. Ей-богу, если я доживу до того момента, когда смогу быть ему другом, то спрошу, как возможно иметь такую структуру и такой цвет волос. Он завораживал меня все больше и больше. И мне, походу, нравиться такое вот состояния. Справа он, слева лес, а впереди лишь дорога, которая поделена на две стороны белой краской. Иногда это были короткие полоски, а иногда это была сплошная линия. Она начала казаться немного невидимой, после захода солнца. На нашу дорогу, будто напали сумерки, но мы победили их, включив фары. Уже, иногда мелькают машины, но мелькают они довольно быстро и незаметно. Мне кажется, что наш разговор закончился на теме: «Каких животных ты предпочитаешь», а после мы решили сделать тайм аут в довольно длинном диалоге. Я встала, что б глотнуть воды, но потом сразу же уселась в кресло. До этого момента, я не замечала насколько оно милое. Это довольно широкое кресло, на которое я могла взобраться с ногами, и у меня еще останется место для котика, или собачки. Видно только несколько метров, которые отсвечивают нам фары, а что там дальше, остается только гадать. Каждый раз я думаю, что там тайный вход к новым странам, но как только мы подъезжаем к тому место, на мое разочарования, там продолжается дорога. Возможно ж такое? Полюбить чувство, и не знать, как оно называется! Я вправду не знаю, как назвать это. Покой? Нет, ибо я чувствую драйв. Радость? Нет, ибо я совершенно спокойна. Это, что-то определенно мое… что-то для меня, потому что отпускать эти ощущения не хочется, наоборот, было б хорошо, если б так подольше. Мне осталось лишь закрыть глаза. Я не хочу идти в постель, что бы там поспать. Я хочу остаться здесь, перед дорогой и рядом с ним и его пепельными волосами, что бы помечтать. Кажется, мы остановились. Но открывать глаза я не собираюсь. Мне слишком хорошо. Нежное прикосновения ткани к моей ноге, а через минуту и к руке. На мне одеяло! Самое вероятное, то, что из леса выбежал кролик и укутал меня, что б я не замерзла. Да, наверное, тот вариант вероятнее, чем-то, что укрыл меня Роб. А может и так. Во всяком случаи, я не хочу перебывать неизвестно-сладкое чувство какими-то мыслями. Мотор, опять, загудел. Тихий скрип. И я вновь чувствую движения. Дыхания Роберта и звук мотора. Может это, именно то, о чем я мечтаю? Мы не едим просто по дороге. Мы едим по дороге, которая ведет в звезды и в тайные страны. Интересно…. — А можно так вечность?