Среди пепла серой массы и всех его пороков

Сегодня мне пришлось спать днем, так как мое выступления будет ночью и там я не должна уснуть. Моя сестра усердно готовилась к экзаменам по физике. Да, да. В двадцать лет у меня нету своего дома и даже комнаты. Я старалась, собирала деньги, но в итоге все потратила на гарнитуру. Не умею я копить деньги, недолго эти голубушки у меня остаются. Родители не очень этим довольны. Конечно, Анна-Мари меня лучше и умнее. Отец ею очень гордиться, конечно, как и мать. Все де Виллеры физики и математики. Как говорят окружающие, мы очень умная и порядочная семья. Правда, они еще добавляют, что особенно эта светловолосая девочка. Мои родители не очень-то одобряют мой жизненный путь. Им противно все, что связано с музыкой. Музыка для них это одни децибелы. Я порой устаю от всего этого и просто иду в кабак «Моника» откуда, кстати, меня выгоняют. Ибо мистеру Камельо не нравиться то, что синьора де Виллер и синьор де Виллер срывают концерты, вечера просто, что бы меня заругать. Этим физикам не особо нравиться, что их дочь поет в кабаке. Да, а мне и как-то все равно. Я, конечно же, могу петь где-то в элегантных заведениях, но нет. Я никогда не была заурядной, никогда не любила эти бессмысленные светские беседы и, уж точно, никогда не одобряла такие общества. Слишком важных особ они там все из себя корчат. Я всегда была поклонницей небольших баров и кафе. Они мне кажутся какими-то добрыми и солнечными. В общем, моя семья это не больше чем ворчуны, которые очень похожи на гномов. Анна-Мари сидит, листая бумагу и, что-то записывает. Завтра она должна поступить в самый престижный институт Британии. Они и не думали, что итальянцы могут быть умнее этих англичан. Дело в том, что вся семья де Виллеров переёхала в Британию, ибо в Италии не достаточный уровень обучения для таких умных детей умных родителей. Правда, они не учли, что один из этих детей не захочет учиться, а захочет петь. Как только окончила среднюю школу, я отправилась в музыкальную студию, где получила много опыта. Затем я начала подрабатывать в баре «Моника» и завтра там закончиться моя карьера. Я, конечно, могла сейчас усердно репетировать, что б хоть как-то уговорить мистера Камельо меня оставить. Но я не могу, ибо наша драгоценна Анна-Мари, должна готовиться в тишине, а в другие комнаты вход мне запрещен. Так распорядился отец. Он сказал, что я итак сижу у них на шее и пользоваться могу только комнатой, ванной и кухней. Да и Анна-Мари этим не особо довольна. Пусть дом у нас не такой большой, но поселить нас в разные комнаты вполне возможно. Но спорить с нашими родителями нельзя. Такое попросту запрещено. Эта не первая глупость, которую они учудили. Например, переёзд в Англию. В Италии мы б имели больше средств. Здесь наше богатство довольно-таки уменьшилось. И теперь, как выражаются родители, одна надежда на Анну-Мари, только она сможет сделать нас богатыми в Англии. Но я и не спорю. В отличие от меня, у Анны все шансы, правда, тогда жить с ними я не собираюсь. Сейчас моей главной мечтой является достаточное количество денег на свой дом. А пока этого у меня нет, я вынуждена жить с физиками. — Фраан! — послышался голос матери и скорей всего, что из кухни. Но дело в том, что я читаю книгу. В итоге я решила проигнорировать этот зов. После нервного взгляда сестры послышалось еще одно призвания моего имени. И что этой женщине от меня еще надо? Она со своим мужем уже добилась моего увольнения. Может хоть в этот тихий час, она не будет нарушать мой покой?! — Франческа! — в этот раз мама стояла на пороге нашей комнаты. Синьора де Виллер одета в скромное, домашнее, желтое платье, которое приукрашено оранжево-бледными цветочками. На ее голове аккуратно смотрится домашний чепчик. В ее бледной руке (собственно у нее вся кожа бледна) сжато полотенце. — Я уже голос сорвала, синьорина! — бистро, но довольно громко проворчала она. Тут показалась улыбка Анны-Мари. Видимо ей по душе, когда меня ругают. — Я книгу читаю, — устало сказала я. Но взгляд моей мамы просто надо было видеть. Ее брови будто вскочили, а глаза невероятно расширились. Скорей всего это ярость. А когда родитель в ярости, то лучше убрать любую книгу и исполнить грядущий приказ. Именно это я и сделала. — Ладно, прости, что не отозвалась, — сказала я, сделав покорный вид. Ярость у мамы немного утихла, но исполнения приказа мне не избежать. — Живо на кухню! Ты должна заварить чай, — такие действия вполне могут пошатнуть мою гордость, но я все-таки встаю и спускаюсь на кухню, ибо рука у мамы сейчас очень горячая. За нашим круглым столиком сидит отец. Он читает газету «Новости Британии». Он всегда ее читает. Помню, что когда мы переёхали в этот дом, то тут ничего не было. Нам надо было красить стены и газеты папы тогда очень пригодились. Он вынес такую здоровую коробку, а в ней целая стопка тех газет. Мы тогда с Анной-Мари дружили (ибо нам было по шесть лет) и делали шляпки-лодочки. Тогда в младшей школе мы хотели творческое будущие. Она хотела быть дизайнером, а я — певицей. Мы мечтали, как будем совместно работать, как она будет шить мне наряды, а я — выступать в них. Это было б нашим бизнесом, если б родители не втянули б Анну во всю эту науку, если б не забрали ее с рисования. Со временем сестра отдалилась от меня, и мы пошли по разным дорогам. Ничего не сказав, я подошла к кухонному столику, что б поставить чайник. Серый, с черной ручкой, практически незаметный чайник. Не по мне такие цвета. Но приходиться пользоваться тем, что есть. Слышны звуки биения водной струи об покрытие чайника. Эти звуки меня чем-то увлекли. Мне всегда нравилась вода. В общем, я немного перебрала этой воды, и мне пришлось ее слить. Закончив всю процедуру, я поставила чайник на газ и уселась напротив отца. — Что? — спросил он, вероятно заметив мой сердитый взгляд. — Да нет, ничего такого, просто завтра мой последний рабочий день в кабаке благодаря вам, — проговорила и тем временем откинулась на спинку стула. — Вот и хорошо. Больше не будешь работать в этом клоповнике, — ворчания отца очень бесит. Особенно в сторону музыки. Правда, он не всегда был таким. Было время веселого и беззаботного папочки, но в нашу жизнь заглянула наука! После того как послышалось кипения чайника я быстро успокоила его. Достав чашки, я принялась за исполнения маминого приказа. Как только я все приготовила родители, и сестра собрались за столом. Мама выставила на стол свое фирменные печенье. И опять все мне назло! Все же знают, что мой хороший аппетит дополняет ужасный метаболизм, из-за которого я стаю как бегемот. Но еще, конечно же, все знают, что у Анны-Мари он такой, что каждая девчонка придет к зависти. Но вся проблема в том, что эти печенки так пахнут…. Моя рука потянулась за одной из них, но меня остановил мамин голос — Они для Анны! — мое удивительное лицо еще надо видеть! — Да Франческа, — начал отец — У твоей сестры завтра важное событие, ей нужно как следует подкрепиться! — ну, а эта фраза меня окончательно убила. Выпрыгнув из-за стола, я помчалась в комнату. Они там еще что-то кричали, но разобрать не смогла. Весь звук заглушало дыхание. Настырное такое дыхание. Только единственный человек на этой планете может меня успокоить. Открыв окно, я перелезла на улицу. Я отправляюсь к бабушке!