Смерти вопреки

С лестницы, яростно пыхтя, кубарем скатился потрепанный, плюшевый львенок. Оказавшись на полу, он, покряхтывая, встал на лапы, и начал было отряхиваться, как вдруг, будто бы вспомнив о чем-то, вновь упал, и по-пластунски отполз на самый край прихожей. И, лишь достигнув входной двери, он вновь поднялся, и вдоль стены принялся пробираться к входу в гостиную. Дрожа от пиков войлочной гривы до самых плюшевых пяток, он со страхом заглянул в комнату, и тут же с облегчением вздохнул – он и вправду был один дома! Кон с разбегу запрыгнул на диван, и удобно устроился среди подушек, обхватив лапами телевизионный пульт. Целый месяц он безвылазно провел в шкафу, среди стопок вещей и сложенных одеял, и вдобавок его порядком покусала моль. Но он не мог позволить себе выглянуть оттуда, ведь сестры Ичиго до сих пор даже и не догадывались о существовании Кона. К тому же, по звукам, раздававшимся за пределами его убежища, Кон сделал вывод, что в доме присутствовали не только Карин и Юзу. Им бы вряд ли пришло в голову надсадно орать, зловеще хихикать, греметь домашним скарбом, и уж тем более что-то взрывать. Потому львенок счел за лучшее тихо отсиживаться в шкафу, с фонариком почитывая завалявшиеся книги Рукии, и время от времени поливая горькими слезами вещи своих почивших друзей. - Отлично, - глаза Кона ярко заблестели в предвкушении, - Сейчас я посмотрю комедию, потом стяну на кухне парочку онигири, и поищу в комнате папаши Ичиго те самые журналы с потрясающими девочками! Он принялся щелкать кнопками пульта, поисках подходящей телепередачи, но с этим ему явно не везло. По большей части каналов шел экстренный репортаж о чудовищных катаклизмах, обрушившихся за последнее время на Японию. На канале иностранных фильмов какая-то девушка, обливаясь слезами, на фоне тонущего корабля, дрейфовала на куске фанеры, наблюдая, как под воду уходит какой-то парень. Сопровождалось все это пробивавшей на слезу песней Селин Дион. Еще один щелчок кнопкой, и вот уже какой-то пес по кличке Хатико смотрел с экрана умными, печальными глазами. Кон с раздражением выключил телевизор, и осмотрелся вокруг. Смотреть сейчас что-либо грустное было бы подобно мазохизму. В комнатах и так до сих пор висел призрак выплаканных за последний месяц слез, и драмы случившейся совсем недавно с лихвой хватало для того, чтобы можно было каждую секунду выпивать еще по одному глотку горя. «Я не буду больше плакать» - вот тот хрупкий зарок, который, не сговариваясь, дал сам себе каждый обитатель этого дома. Из-за этого даже грустный фильм был под запретом. Ведь с каждой новой каплей эмоций и так скрипевшую плотину выдержки могло смыть неудержимым потоком чувств. Кон отбросил в сторону пульт, и откинулся на подушки, прикрыв глаза. Львенок и сам не заметили, как случайно задремал. *** Звук поворачивающегося в замке ключа разнесся по коридору, и через секунду в распахнувшуюся дверь шагнули толстые бумажные пакеты с человеческими руками и ногами. - Если и в этот раз его не устроят реактивы, то он сам отправится за другими, - послышался со стороны одного из человекообразных пакетов взбешенный голос Саругаки, - Я не собираюсь в четвертый раз оббегать Каракуру в поисках всех известных химических элементов. Она с размаху опустила пакет на низкий журнальный столик, отчего содержимое пакета жалобно звякнуло, и направилась прямиком на кухню. Карин и Юзу, последовав ее примеру, так же отправились на поиски Маюри, оставив покупки на том же столике. И один лишь Тоширо, замешкавшийся у двери, взглянул на позабытые пакеты как на заклятого врага, ведь вряд ли о них вспомнит кто-нибудь кроме него, а значит, теперь ему предстояло тащить все покупки на второй этаж самому. Он уже было поднял свою тяжелую ношу, состоящую из четырех объемистых пакетов, как вдруг из гостиной донесся истошный вопль. Побросав на пол реактивы, Хитсугая кинулся в комнату, и первым что он увидел, была Юзу, в ужасе указывавшая рукой на диван. На нем, среди подушек, сладко посапывал во сне Кон. - Сестренка Рукия, я так рад, что ты вернулась, можешь прижать меня еще крепче к своей груди, - лепетал он, вытягивая перед собой лапы, в попытках дотронуться до грезившейся ему Кучики. - Какой ужас, в игрушку вселился демон! – продолжала голосить Юзу, - Нужно быстрее посыпать его солью! Она со всех ног бросилась на кухню, из которой только что показались Хиори и Карин, так же привлеченные воплями. - Почему игрушка разговаривает? – удивленно воззрилась на начавшего просыпаться львенка Карин, - Это что, какой-то дух? - Это душа-плюс, - деланно спокойно отозвался Тоширо, все же с некоторой долей раздражения подумав о том, что, благодаря так некстати запаниковавшей Юзу, теперь в прихожей вместо реактивов его наверняка поджидает кучка битых склянок, - Он живет здесь с тех самых пор, как ваш брат стал шинигами. Неужели вы не знали об этом? Карин ничего не успела ответить, как мимо нее промчалась вернувшаяся с кухни Юзу, в полной боевой экипировке. В одной ее руке было зажато дымящееся кадило, а в другой с десяток свечей, пучок неизвестного вида веток, и большая фарфоровая банка. Она с ходу перевернула банку на едва проснувшегося Кона, засыпая его солью едва ли не с головой, оббежав вокруг дивана, разбросала ветки, и отбежала в дальний угол комнаты, помахивая кадилом, и читая нараспев молитву. Все присутствующие, включая Кона, наблюдали за ее действиями с широко раскрытым ртом. - Юзу, ты что творишь? – прозаикалась Карин, округлившимися глазами недоверчиво глядя на сестру. - Как что?! Ветви вербы и соль – самые действенные средства в борьбе с демонами! – тараторила Юзу, продолжая энергично дымить кадилом, - Ты же сама видела – львенок только что двигался и разговаривал! - Я никакой не демон, - подал голос плюшевый нарушитель спокойствия. Стряхнув с себя соль, он резво соскочил с дивана, подпрыгивающей походкой подошел к Юзу, и дружелюбно протянул ей лапу, - Позвольте представиться – неподражаемый Кон-сама! Юзу на несколько секунд замерла, растерянно хлопая глазами, а потом завопила пуще прежнего. - На него не действуют соль и верба! – она в ужасе кинулась в противоположный угол комнаты, оставляя Кона недоуменно почесывать гривастую голову, - Остается только одно – игрушку нужно сжечь! Саругаки-сан, скорее, принесите спички! - Я думаю, это лишнее! – торопливо вмешался Тоширо, бросив предостерегающий взгляд в сторону Хиори, на лице которой расползалась нехорошая улыбка, - Кон говорит правду, он… Но дальнейшие слова Хитсугаи потонули в испуганном вопле души-плюс. Изо всех сил перебирая коротенькими лапами, Кон припустился бежать из гостиной подальше от этих неугомонных инквизиторов. Оскальзываясь и спотыкаясь, он все же забрался на второй этаж, и стал в панике метаться по коридору, в поисках укрытия. На глаза ему попалась дверь ванной, и он тут же юркнул за нее, захлопнув ее, и в изнеможении съехав на пол. - Так-так-так, что это у нас тут? Никак, душа-плюс? – проскрипел над головой Кона до ужаса знакомый голос. Кон поднял взгляд, и все его плюшевые внутренности в ту же секунду заходили ходуном. Перед ним стоял мужчина, державший в одной руке мензурку, а в другой реторту. И выглядел бы он вполне обычно, если бы не его пугающий, фанатичный взгляд, который вкупе со скрипучим голосом сразу дал Кону понять, кто перед ним стоит. А это был не кто иной, как Куроцучи Маюри. - Какой приятный сюрприз, - ученый поставил на полку склянки, и протянул руки к дрожавшей игрушке, с целью схватить ее своими длинными, когтистыми пальцами, - А я как раз думал, кого бы пригласить добровольцем для одного из опытов… - Живым не дамся, - пискнул Кон, и поднырнул под руку Маюри, в попытке сбежать. Дорога к двери теперь была отрезана, и единственным путем к побегу было малюсенькое окошко под самым потолком ванной. Львенок со всей возможной скоростью припустил к нему, но Куроцучи не отставал, пытаясь схватить его. Нарезать круги по ванной было даже опасно из-за того, что тут и там было расставлено множество пробирок с резко пахнувшими составами, в наполненной холодной водой ванне охлаждался жуткого вида контейнер, а на раковине умостились микроскоп и разнокалиберные стеклянные трубочки. Поэтому, при каждом новом неловком развороте льва и капитана, обязательно слышался звон разбитого стекла, и плеск пролитых реактивов. И вот, Кон вдруг смог оторваться от погони, и со всех лап ринулся к душевой занавеске, чая по ней подобраться к окну. Он уже даже почти коснулся лапой оконной рамы, как вдруг с ужасом осознал, что у занавески с треском начали отрываться петли, и в ту же секунду со свистом полетел вниз. Падение его было не самым мягким, но что хуже того, он умудрился сбить одну из пробирок, а за ней, подобно карточному домику, начали складываться и остальные. Маюри, проследив взглядом за траекторией их падения, тут же изменился в лице, и, без промедления схватив охлаждавшийся в воде контейнер, и растерявшегося львенка, тут же скрылся за дверью, и бегом кинулся к лестнице. Едва он успел коснуться ногой последней ступеньки, как вслед ему прозвучал оглушительный взрыв. Из гостиной послышался топот, и вбежавшие в прихожую обитатели дома были застигнуты завываниями пожарного датчика, и клубами дыма, спускавшегося со второго этажа. С улицы слышались оживленные голоса тут же сбежавшихся зевак, и предложения вызвать пожарных. У Тоширо нервно дергался глаз, Карин молча открывала и закрывала рот, Юзу готовилась упасть в обморок, Хиори тянулась за тапком, Кон пытался вжаться в угол. И один лишь Маюри, оглядев спасенную им капсулу, презрительно хмыкнул, и удалился на кухню продолжать прерванный опыт. *** - Ну что ж, думаю, не стоит заводить дальнейшего разбирательства , ситуация ясна как белый день – это был обыкновенный бытовой пожар, - маленький, сутулый человечек, хищно сверкая глазенками, с удовлетворением похлопал по пухлому конверту, лежавшему перед ним. Минутой ранее, сунув в вышеупомянутый конверт свой длинный, придававший ему схожесть с крысой нос, коротышка обнаружил в нем стопку приятно шуршащих купюр, и нашел их достаточным доказательством того, что недавний пожар, вспыхнувший в ванной обыкновенного домика – всего лишь небольшая бытовая неприятность. - Я рад, что нам удалось разрешить это недоразумение, - блеснув очками, делового вида мужчина незаметно ощупал свой порядком похудевший бумажник, и поднялся с кресла, направляясь к выходу из кабинета, - Могу уверить вас, что впредь мои подопечные будут более осторожны при использовании бытовой техники. - Будем надеяться на их благоразумность, - елейно пропел инспектор, маслеными глазками посматривая на своего благодетеля, - Большое спасибо за визит, господин Исида, с вами приятно иметь дело! Иногда склонность государственных структур к мздоимству может служить и благим целям. Ведь не будь пожарный инспектор, трое полицейских и парочка глазастых соседей привлечены возможностью за крошечное одолжение в виде своего молчания весомо улучшить свое материальное положение, то самоорганизовавшемуся кружку по спасению шинигами пришлось бы не сладко. Однако, покидая здание пожарной инспекции, Исида Рюукен чувствовал, что его неприязнь к шинигами крепла все больше – теперь, вдобавок, ему казалось, что они задались целью разорить его. Мало того, теперь к его обязанностям опекуна добавились весьма сомнительные пункты – поиск редких химических компонентов, оплата диковинных лабораторных устройств, и, самое затратное, организация прикрытия для тайной лаборатории Маюри, расположившейся в самом центре доселе спокойного, спального района. Мужчина внезапно остановился, и будто бы к чему-то прислушался. Недовольно вздохнув, Рюукен устремил взгляд вдаль, туда, где только что, из-за стройных рядов высоких крон вспорхнула целая стая растревоженных птиц. Хоть многие и не могли этого увидеть, или почувствовать, но как раз в этот момент там, в самом сердце парка, происходило еще одно сражение. В воздухе волной разливалась реацу, мелькали стрелы, вились феи и ревели пустые. Город вновь нуждался в защите, и происходило это все чаще и чаще. Раздраженно махнув рукой, и в поисках ключей от машины проверяя свои карманы, Исида старший отвернулся от тревожившей его части пейзажа. «Опять лезешь на рожон, Урю», думал он про себя. Но, уже заводя машину, он все же вновь оглянулся в ту сторону, где уже начали затихать всполохи духовной силы. И, выруливая на шоссе, Рюукен с прискорбием осознавал, что даже если ему скажут достать для этих чертовых опытов Маюри новый хоугиоку, или же бриллиант из короны африканского вождя, он все же сделает это. Ведь все же, слишком многое зависело от этих треклятых шинигами. Слишком много судеб и жизней. И, как бы он не ненавидел Богов смерти, он тоже изо всех сил старался их воскресить. *** - Ты тоже чувствуешь это? – Йороучи подсела к задумчивому Киске, выводившему камнем на земле какие-то формулы. - Что именно, Йороучи-сан? – Урахара исподлобья взглянул на Шихоуин, не отрываясь от своего занятия. - Воспоминания, - Йороучи откинулась на камень, с видимой беззаботностью покачивая ногой, - Они будто бы покрываются дымкой. - Ах, так вы об этом, - с легкой улыбкой, так же пытаясь продемонстрировать свою наносную беззаботность, отозвался Киске, - Да-да, кажется, что-то подобное я замечал… - Киске, - интонации Йороучи хоть и были привычными, но все же за ними угадывалась нешуточная натянутость, - Ты ведь уже наверняка что-то выяснил? - На самом деле, намного меньше, чем хотелось бы, - он в который раз по привычке дотронулся до своей макушки, но, не найдя на ней привычной панамки, вновь разочарованно вздохнул, - Хоть мне и удалось узнать кое-что от Ичимару-сана, и арранкара-сана, но все же этого слишком мало для того, чтобы можно было составить четкую картину. Я могу лишь предположить, что это место каким-то образом стирает наши воспоминания. Возможно, даже личности. Шихоуин едва заметно поменялась в лице, но тут же взяла себя в руки. Паника никогда не была лучшим выбором в критической ситуации, да и сама Йороучи никогда не была подвержена паническим настроениям. К тому же, она чувствовала, что на нее были обращены еще две пары глаз. Ведь с каким бы неприступным видом не стоял Бьякуя, и как бы старательно Сой Фонг не подавляла на своем лице малейшее выражение, все равно оба ученика Шихоуин, может быть, и сами того не понимая, бросали взгляды на своего учителя. А кто, как не учитель должен придавать сил и уверенности? Она лишь протяжно вздохнула, скосив глаза на своего старого лучшего друга. - Как думаешь, отсюда нет выхода? – спросила она, ничего не выражающим голосом, даже не надеясь получить внятный ответ. - Если есть вход, то должен быть и выход, - почти что весело отрапортовал Урахара, но тут же его голо стал действительно серьезным, - По настоящему безвыходные ситуации в действительности встречаются крайне редко. Из большинства положений всегда есть выход. Вопрос лишь в том, сумеют ли попавшие в беду его вовремя найти. Здесь против нас играет не столько неизвестность, сколько время. И пока дымка не порыла весь наш рассудок, у нас все еще есть шанс. Йороучи грустно улыбнулась, склоняя голову на плечо Киске. Хоть положение, в которое попали шинигами, и было безрадостным, но все же у них было одно преимущество перед лицом беды – они были не одни. Им суждено было оказаться в этом месте с друзьями. А ведь всем известно, что дружба способна на великие чудеса. *** - Ичиго? – голос Рукии звучал на удивление бодро, и Куросаки даже с некоторой заинтересованностью оторвался от своих мрачных размышлений, дабы взглянуть на неадекватно бодрую Кучики, - Никак ты вновь собрался впасть в меланхоличные размышления? - Я собрался… что? – взгляд рыжего тут же стал раздраженным, ведь он прекрасно знал, что когда в голосе Рукии появляются такие интонации, то она готова назойливо колоть его словами, чтобы вывести из себя, - Не впадаю я ни в какие размышления! - Ну конечно, - она с деланно задумчивым видом приложила ладонь к щеке, изображая недавнюю позу парня, - Как там называется это выражение лица, которое ты на себя нацепил? Ах, да – муки памяти, сейчас ты пытаешься вспомнить, где ты допустил ошибку, ведь якобы только из-за тебя мы оказались здесь… Куросаки оскалил зубы в бессильном порыве злости. Ему казалось, что на темной головке Кучики вот-вот прорежутся дьявольские рожки, а из хакама вынырнет хвост с пикой на конце. И ведь самым обидным было то, что ему даже нечем было крыть – Рукия в точности угадала содержание его мыслей. Он вновь с мрачным видом хотел было провалиться в мысли, как вдруг ее маленькие, холодные ладони легли на его щеки, приподнимая голову. - Ичиго, ты ни в чем не виноват, - она серьезно заглянула ему в глаза, - Ты смог закончить то, что не смогли завершить мы – ты отстоял общество душ. Долг шинигами – защищать Сейрейтей и Генсей. И на это мы всегда без сожаления ставим свою жизнь. Чтобы выполнить свой долг, каждый шинигами готов пожертвовать собой, это привито нам еще со времен академии. То, что все мы оказались здесь – конечно беда, но не неожиданность. Это тебя не должно быть здесь, ведь ты должен был прожить свою жизнь до конца. Если кто-то и должен себя винить, то это должна быть я. Вед это я втянула тебя в дела Готэй-13. Пока она говорила, ее голос медленно перетекал из бодрого в болезненно грустный. Ичиго удивленно уставился на Рукию, постепенно вникая в ее слова. В этом была вся Кучики – она так редко показывала, что же на самом деле у нее на сердце, явно идя в этом по стопам своего брата, считая проявление чувств за слабость. А внутри она была больше похожа на сидящего перед ней временного шинигами, переживая, коря себя за неудачи, терзаясь своей беспомощностью. Куросаки почувствовал, как ее руки соскальзывают с его лица, и увидел, как стремительно она отворачивается. Он едва успел схватить ее ладонь. - Рукия, - начал он едва ли не угрожающим тоном, ощутимо сжимая ее руку, - Встать вместе с вами на защиту общества душ было моим выбором, и его никто не смог бы изменить. Уж извини, но с тех пор как вся эта муть с обществом душ вошла в мою жизнь, слишком многих шинигами я стал считать за друзей. И не в моих правилах бросать друзей в беде. Кучики широко распахнутыми глазами смотрела на Ичиго, грозно уставившегося на нее. Но вдруг, по его лицу расползлась улыбка. Та самая широкая, искренняя улыбка, на которую был способен лишь этот рыжий временный шинигами. - И если мне суждено было закончить свою жизнь так, то, что поделать? – он ясным взглядом вгляделся в глаза Кучики, в которых внезапно задрожали слезы, - Я даже не могу сказать, что я чувствую из-за того, что мы все оказались здесь. С одной стороны, моя совесть кричит о том, что все вы должны были продолжать жить. Но мой эгоизм шепчет мне, что рядом со многими из вас, даже смерть не кажется большой бедой, ведь мы все так же вместе. Рядом с отцом, рядом с этим придурком Ренджи, и особенно рядом с тобой, Рукия, мои совесть и эгоизм никак не могут перекричать друг друга. Губы Рукии задрожали, и она крепче сжала ладонь Куросаки. Она в нерешительности уже было склонилась к нему, как вдруг, вспоминая о чем-то вновь отстранилась, и отпустила его руку. - Дурак, - беззлобно кинула она ему, незаметно утирая слезы, и пытаясь унять часто бьющееся сердце. Кучики порывисто прикоснулась губами к его щеке, и стремительно зашагала прочь, думая о том, что его слова в полной мере выражали и ее чувства. А Куросаки так и остался ошеломленно сидеть на камне, растерянно прикасаясь пальцами к щеке, до которой только что дотрагивались ее губы.