Дело о проклятой гробнице

    Я изо всех сил напрягла слух. Звук был глухим, но вполне различимым. Подойдя к одной из стен, я наклонилась к ней. Точно, уши не обманули меня: кто-то был там. И этот "кто-то" пел. Я не знала ни языка, на которой была песня, ни мелодии, но ощущала, что этот горе-исполнитель жутко фальшивит. Как, впрочем, и всегда. Ещё никогда я не была так счастлива слышать этот голос, совершенно не предназначенный для вокала! – Санни! Санни! – закричала я, прижав рупором руки к лицу. – Ты меня слышишь?! Пение немедленно прервалось, а через секунду раздалось удивленное: – Нэнси? – Точно! – я прочистила горло. – Санни, меня заперли здесь, и я не знаю, где я! Ты можешь помочь? – Разумеется! – отозвался кореец. – Отойди от стены подальше! Я отступила на три шага и стала ждать. Почти сразу же до меня донеслись ритмичные удары. Через пять минут азиат продолбил небольшое отверстие на уровне глаз и с интересом заглянул внутрь. – Ты в порядке? – спросил он, снова работая каким-то орудием. – Меня одурманили хлороформом, но сердце у меня здоровое, так что всё в норме, – передернула плечами я, стараясь перекричать удары железа о камень. – А ничего, что ты разрушаешь бесценное наследие веков? Санни проделал уже довольно приличную дыру, и мне была видна кирка в его руках. – Дорогая Нэнси, передо мной стоит выбор между семидесятивековой рухлядью и твоей жизнью, – произнес он, довольно профессионально замахиваясь и расширяя проход. – Думаю, очевидно, что я предпочитаю. Как только дыра оказалась достаточной для того, чтобы я пролезла, кореец отступил на шаг и кивнул. Я подхватила сумку и не очень изящно перелезла к нему, схватив своего спасителя за руку так, что в пальцы к нему перестала поступать кровь. Спрыгнув на пол и выдохнув глухое "Спасибо!", я уперла ладони в колени и попыталась отдышаться. Азиат находился в довольно большой комнате, которая была совсем не похожа на ту, что парой минут назад служила мне темницей. Стены этого помещения были гладко отесаны. Вдоль них высились стеллажи с какими-то шкатулками и вазами. Посередине стоял невысокий столик, на котором было что-то смахивавшее на гроб. На крышке этого саркофага, богато украшенного золотом, лежал современный прибор – тот самый похожий на сканер агрегат, который я уже видела на столе у Санни, а также спелеологический фонарь – близнец того, который использовала я. Неподалеку валялся полотняный мешок корейца. – Что ты здесь делаешь? – напрямую спросила я. – Снимки, – просто ответил азиат. Он поднял таинственный прибор и показал его мне. – Эта штуковина называется "портативный скан-рентген", – пояснил он мне. – Достаточно медленно пронести его над материалом, который необходимо просветить, и он запишет результаты. Просмотреть снимки можно будет на компьютере, просто подключив прибор. Я указала на гроб, уточнив: – Так ты сканируешь мумию, что внутри? – Совершенно верно, – кивнул Санни. – Как детектив ты знаешь, что самое важное – это материальные доказательства, и рентгеновские снимки как раз такими и являются. Я хочу закончить со всем этим до того, как останки будут переданы в Британский Музей, так что приходится поторапливаться... Я кивнула, заметив: – Значит, прошлой ночью ты тоже был здесь... – Да, – склонил голову кореец. – Но, как я уже сообщил ранее, никакого трупа в яме не было; она появилась позже. Я пожала плечами. Причины не верить ему у меня не было, да и особой выгоды от смерти мисс Китинг азиат не получал. Напротив, ему было бы куда удобнее, чтобы к экспедиции привлекалось как можно меньше внимания. Но кто тогда?.. – Санни, – начала я. – Кто инициировал раскопки здесь? – Профессор Чарльз Томпсон, – немедленно откликнулся кореец. – Именно он и открыл, что гробница Нехтепа находится здесь. Правда, ему вечно не хватало финансирования, и экскавационные работы то и дело откладывались. К сожалению, поставить это дело на ноги удалось только после смерти достопочтенного учёного. – А кто набирал людей? – я прищурилась, ощущая, что приближаюсь к чему-то важному. Но ответить азиат не успел: в помещение вошел незваный гость. – Руки вверх! – скомандовал вошедший, подходя ближе. Его лицо осветил неверный оранжеватый свет спелеологического фонаря, но этого и не требовалось: я сразу узнала голос Чена Цо. В руках китаец держал пистолет, нацеленный на нас, и я уже в который раз пожалела, что не взяла с собой оружие Нэда. Мы с Санни медленно подняли ладони, и Цо, прижав два пальца к уху, коротко спросил: – Что мне с ними делать? Видимо, он получал инструкции через беспроводное устройство связи, и это говорило о том, что не он один во всем замешан. – Почему ты убил Элайзу Китинг? – вдруг спросил кореец, делая шаг вперед и становясь передо мной. Я вцепилась ему в локоть, сильно сжимая пальцы. Он что, окончательно тронулся? Ведь очевидно же, что провоцировать вооруженного преступника, уже совершавшего убийства, весьма опасно для жизни. Но Санни, казалось, это не интересовало. Он был намного выше китайца и, несмотря на некоторую худощавость, выглядел куда внушительнее. – Заткнись! – скомандовал Чен, махнув пистолетом. – Закрой рот, если не хочешь, чтобы я нашпиговал тебя свинцом! Он быстро оглядел зал и, схватив одну из ваз, строго посмотрел на нас. – Ни с места, – проговорил Цо. – Одно движение – и я стреляю. Он выскользнул из помещения через выход в форме дверного проёма. Нажав какой-то рычаг на той стороне стены, китаец, видимо, инициировал действие какого-то механизма, потому что каменная глыба, сдвинувшись с места, перекрыла выход. – И что нам делать теперь? – вполголоса спросила я. – Выбираться отсюда, конечно – вымолвил Санни, садясь по-турецки на пол и вытаскивая из кармана шоколадный батончик. – Но сначала я предлагаю подкрепить силы. Хочешь кусочек? – У меня своё, спасибо, – решив, что сходить с ума лучше в компании, я села рядом с корейцем, стараясь не думать про пол, покрытый толстым слоем пыли. Я вытащила из сумки свой "Коко Крингл" и с удовольствием вонзила в него зубы. Мы с азиатом молча жевали наши лакомства, и эта вынужденная пауза дала мне время слегка переосмыслить, что именно сейчас произошло. Чен Цо действовал по чьему-то наущению, и этот кто-то прекрасно осознавал, что, не давая китайцу ликвидировать нас, сильно рисковал, ведь мы можем выбраться. Или, может, этот некто попросту недооценивал нас: подумаешь, азиат и какая-то девчонка, что их бояться. С другой стороны, мы так и не знаем, кто же ещё был замешан во всём этом. Разговор доктора Чапмана мог иметь совершенно иную природу, как и внезапное появление Ричарда Джарвиса в качестве прямого наследника миллионов Кольта. А если... Я чуть было не закашлялась от мысли, что внезапно пришла мне в голову. А если за всем стоит Джонни Уилмер? А почему нет? Он сам говорил, что сноска "Основано на реальных событиях" круто смотрится в титрах; что, если он решил пойти несколько дальше и нанял Цо, чтобы придать всему ещё больший флер таинственности, а мисс Китинг стала жертвой несчастного случая... Или, может, серым кардиналом является столь благообразный профессор Смайт, который как раз и подобрал на экспедицию такой странный контингент людей... Санни кашлянул, отвлекая меня от размышлений. – Я думаю, мы слишком засиделись в гостях у старины Нехтепа, – весело проговорил он. – Лично мне не помешал бы солнечный свет, а тебе? Я кивнула, и кореец, взяв кирку, подошел к тому месту, где был выход. – Дверь открывается только снаружи, – сообщил он. – Так что придется импровизировать. Или же можем подождать, пока нас откопают, только это может занять довольно много времени. Он провел ладонью свободной руки по стене и хмыкнул. – По возможности, я бы не хотел портить наследие веков, – проговорил он, отходя чуть вправо и нагнувшись, чтобы рассмотреть стеллаж, с которого Чен Цо не так давно стянул вазу. – Насколько я знаю древних египтян – а я их изучал, – здесь просто должен быть аварийный механизм на непредвиденный случай. Я подошла ближе, чтобы помочь отложившему кирку корейцу в поисках. Мы и сами не знали, что именно стараемся обнаружить, но честно обследовали каждую полку, аккуратно отодвигая в сторону вазы и шкатулки. Я присела на корточки и принялась за самый нижний ярус – для меня это было куда удобнее, чем для высокого азиата, который занимался верхними полками. Прямо передо мной стояла грубая каменная коробка безо всяких украшений. Она смотрелась здесь, среди элегантных безделушек, настолько не к месту, что тут же привлекла моё внимание. Молясь этому, как его, Ка-Ахону, чтобы тут не было установлено никаких ловушек, я осторожно подсунула пальцы под крышку и приподняла её. Внутри лежал лишь какой-то темный диск, который при ближайшем рассмотрении оказался отверстием как раз такого диаметра, чтобы запустить туда руку. А вот это точно ловушка... Или нет? Я прочистила горло и показала Санни на то, что нашла. Кореец, опустившись на колени рядом со мной, не потратил много времени на наблюдения; он просто сразу же запустил ладонь туда. Я смотрела на этого безумца во все глаза. Эта штука простояла тут семьдесят веков, но смертельная угроза всё ещё могла действовать. Древний же механизм, напротив, вполне вероятно, вышел из строя. Азиат – между прочим, ярко выраженный правша – рисковал остаться без ведущей руки, но он не придавал этому особого значения, решив рискнуть. Что ж, я и сама частенько так поступаю, так что не мне судить. Видимо, Вселенная была на нашей стороне, так как каменная глыба, служившая здесь дверью, отъехала в сторону, освободив проход. Я хотела было вскрикнуть от восторга, но сдержалась: Цо всё ещё мог быть поблизости. – Отлично, – кореец собрал все свои вещи в полотняный мешок и, набросив его на плечо, поднял руку со спелеологическим фонарем, освещая нам путь. – Как насчет того, чтобы пойти на волю? Он пошел вперед, и я двинулась за ним. Мы шагали по узкому, но довольно высокому коридору, стены которого были явно обработаны: по ним шли какие-то рисунки, рассматривать которые нам пока было недосуг. Азиат двигался весьма уверенно, и я, с недоверием посмотрев на его спину, осведомилась: – А ты знаешь, куда идти? – Разумеется, – отозвался мой собеседник. – Я уже не раз здесь был и даже успел составить карту помещений. – А почему же археологи ещё не добрались до этих комнат? – я завертела головой. – Ведь это же именно то, за чем они приехали! – Они не совсем отдают себе отчет, где нужно искать, – Санни, оказавшись на распутье, повернул направо, и я сразу же метнулась за ним. – Они бурят почву – супесчаный грунт! Сама понимаешь, это занимает много времени. А нужно просто включить мозги и посмотреть вокруг, вот и всё. – Не уверена, что правильно тебя поняла, – пожала плечами я, следя за оранжеватыми отсветами от фонаря, весело игравшими на стенах. – Для того, чтобы бурить такие почвы, как здесь, нужно сначала произвести выемку песчаного грунта, – терпеливо пояснил мне кореец, не оборачиваясь. – Грубо говоря, мы копаем гигантскую яму, потом укрепляем её края с помощью строительных лесов – песок весьма подвижен, и он может в любой момент оползти, – и только потом опускаем на самое дно машину для бурения. Тот зал, где ты была, обнаружили именно таким способом, и дальше, по моему мнению, стоило работать там: исследовать каждую плитку, пол, потолок – в общем, каждый квадратный метр помещения. Во всех египетских гробницах всё всегда взаимосвязано, и мы бы вполне смогли обнаружить остальные комнаты, но старина Илай приказал бурить в другом месте, а это означает новую яму, новые леса, новые наконечники для бурильной установки. Иными словами, он предпочел более дорогостоящий, затратный и длительный метод. – Зачем? – я снова свернула, следуя по пятам азиата. – Разве он сам этого не понимает? Санни вздохнул. – Смайт – человек старой закалки, – вымолвил он. – Стопроцентный консерватор. Он руководил раскопками в Северной Ирландии, Восточной Сибири и на Ближнем Востоке, и там он применял как раз такие методы. И в тех местах они дали нужный результат. – И это было потому, что экскавации соответствовали его периоду! – подхватила я. – Профессор Смайт не является специалистом по Древнему Египту, и ему не известно, что помещения в гробницах соединены между собой, потому он пользуется той теорией, которую не раз опробовал. Странно, правда, что Джарвис не указал ему на это. – Действительно, – кореец остановился перед крутой лесенкой, ведущей наверх. – Ричард – крупный египтолог; ему-то наверняка известны все особенности погребального дела времен фараонов. Азиат закончил говорить и подал мне руку. – Я умею подниматься по лестнице, Санни, – заметила я. – Не сомневаюсь, – он схватил меня под локоть и поддержал. Я выбралась, оказавшись в том самом злосчастном зале. Отряхнув свой костюм, я понадеялась, что семидесятивековая пыль отстирывается с тем же успехом, что и двухдневная. Азиат выбрался и, разогнув химический фонарь, глубоко вздохнул. – Пойдем в дом? – предложил он, убирая спелеологический прибор в свой объёмный мешок. – Уже скоро придет время ужина, и нам лучше отметиться там. Я молча кивнула, и мы, выйдя из зала, начали на глазах у изумлённых арабов карабкаться по лесам наверх. В доме было привычно тихо, и мы поднялись на второй этаж, не встретив никого. – Я пойду и переоденусь, – Санни кивнул на свою пропыленную и измазанную футболку. – Предполагаю, ты сделаешь то же самое? – Конечно, – кивнула я. – Разгадка всё ближе. – Разгадка?! – кореец, направившийся было к себе, резко развернулся. – Ты имеешь в виду, что виноват не Чен Цо? – Скажем так, – я сцепила пальцы в замок. – Не только он. Азиат закусил губу. – Нэнси, прошу, будь осторожна! – серьёзно произнес он. – Ты же видела, он вооружен. Перед тем, как что-то предпринять, сообщи мне, чтобы я страховал тебя. – Всенепременно, – улыбнулась я. – Встречаемся за ужином, мой герой.