Дело о проклятой гробнице

    Благодаря своим длинным ногам Санни взлетел по лестнице в одно мгновение. Зайдя в свой закуток, он набрал какой-то номер и начал говорить по радиотелефону, перебирая бумаги на столе. – Мистер Абдаль, у нас тут есть миллионер, который якобы нашел своего сына, – проговорил кореец, зажав трубку между плечом и ухом и разрывая на ходу какой-то документ на части. – Нужно ваше присутствие... Хорошо, спасибо; жду вас. Азиат бросил радиотелефон на стол и глубоко вздохнул. – Ты думаешь, что Джарвис – аферист? – спросила я, подходя ближе. – Скажем так, – Санни хрустнул пальцами. – Я весьма сомневаюсь, что Ричард является сыном Кольта. Интересно, почему миллионер бросился менять завещание вот так сразу? – Это как раз легко объяснить, – я облокотилась плечом о дверной косяк. – Финансист столько лет жаждал встречи со своим ребенком, что сейчас, когда оная показалась ему столь близкой, воспрял духом. Кореец передернул плечами и, метко кинув документ в мусорницу, бросил: – Мне нужно проверить буровую установку и поменять там наконечник; это займет около получаса. Ты не могла бы посидеть всё это время в своей комнате? Я закатила глаза. Этому парню надо бы родиться где-нибудь в девятнадцатом веке, когда разодетые в пух и прах барышни валились в обморок от одного вида мыши. – Санни, – начала я. – Я детектив со стажем, пусть и любитель. Кроме того, у меня есть голова на плечах, и я не собираюсь совать её в петлю, так что расслабься: за тридцать минут со мной ничего не произойдет. Азиат с серьёзным выражением лица кивнул и, взяв со стола полотняный мешок, быстро направился к лестнице. Я же решила потратить это время вовсе не на праздное сидение в своей комнате, а с пользой, например, на осмотр апартаментов, которые занимала убитая. Комната может многое рассказать о квартиранте – это установленный психологический факт. А жертва – это, в свою очередь, ключевая фигура преступления. Значит, если я узнаю всё о покойной, то, возможно, смогу понять и образ мышления преступника. Помещение, которое занимала Элайза Китинг, находилось рядом с апартаментами её патрона. На первый взгляд, это была довольно безликая комната, но я по опыту знала, что это отнюдь не так: стоит лишь чуть-чуть покопаться в чужих вещах, чтобы они заговорили о своем владельце. Шкаф был забит по-клоунски яркими тряпками, смотревшимися тут явно неуместно. В первом ящике комода царил сущий бедлам: дорогая косметика лежала там в жутком беспорядке. Во второй ящик были хаотично напиханы книги, блокноты, какие-то карточки и пара выходных туфель. М-да, аккуратностью эта дамочка точно не отличалась. Я просмотрела все её бумаги, порылась в одежде, даже приподняла матрац на кровати, но так и не нашла ничего интересного. Элайза Китинг являлась именно тем, кем и казалась, а именно: секретаршей богатого босса, несколько заносчивой и амбициозной, но безобидной. Но всё-таки её убили. Я зашла в примыкавшую ванную – такую же небольшую комнатку, как и та, которой пользовались мы с подругами. В шкафчике с зеркальными дверцами обнаружились обычные туалетные принадлежности, пузырек со снотворными таблетками и лежавший рядом календарик, в котором жертва и отмечала дни, когда она пила средство. Вчерашнее число было закрыто за галочкой, нанесенной синим фломастером. Я поджала губы, поднеся картонный прямоугольничек к глазам. без сомнения, все пометки были сделаны одной рукой. И тут я услышала голос. Положив на место календарик, я нагнулась к раковине: звуки доносились именно оттуда. Скорее всего, кто-то, занимавший соседнюю с мисс Китинг комнату, разговаривал в ванной, и, видимо, он делал это по телефону, так как голоса собеседника я не слышала. Я нагнулась пониже и напрягла слух. Голос Чапмана звучал взволнованно, рвано, но слова разобрать можно было. – Ну, нет, – говорил доктор. – Я на это не подписывался. Я думал, всё будет так, как договаривались, а тут ещё и полиция... Я не знаю, кого они ищут! Эта проныра – одна из студенток, что осматривала со мной тело, – явно что-то подозревает; мне не нравится, как она на меня смотрит!.. Нет, я не преувеличиваю! Когда всё будет кончено?.. Я в курсе, но вы должны заняться этим сейчас же! И я не понимаю... Видимо, на этом месте эскулап ушел в комнату, так как его голос отдалился, а вскоре и совсем умолк. Я медленно распрямилась и нахмурилась: содержание разговора представлялось весьма интересным, но могло быть и вполне невинным. Загадкой оставалось и то, кто был собеседником врача... Итак, он обратил внимание на меня, назвав "пронырой". Да, может быть, при виде тела мисс Китинг я вела себя не так, как типичная студентка, но если Чапман не связан с убийством, то это мелочи. Если же он замешан, тогда тучи надо мной сгущаются... Но Нэнси Дрю не запугаешь парой телефонных бесед! Я осторожно выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь. Оглядевшись, я уверенно направилась по коридору, но через несколько метров резко остановилась: из закутка Санни выскочил какой-то египтянин. Увидев меня, он заулыбался и, подойдя ближе, эмоционально взмахнул руками. – Я видел, как леди пару раз говорила с Санни! – выдал он. – Я нигде не могу его найти! Мне можно попросить леди кое-что сказать ему? – Конечно, – улыбнулась я. – Я всё передам. – Звонил Джафар, – египтянин вытаращил глаза от важности сведений, которые выкладывал. – Алмазные наконечники уже у него; через час они будут здесь. – Отлично, – кивнула я. – Я обязательно расскажу об этом Санни, когда увижу его. Араб рассыпался в благодарностях и испарился с быстротой молнии. Я же продолжила свой путь, но снова недолго: очередная дверь распахнулась, и я, повинуясь рефлексу детектива, отскочила в кабинет корейца и попыталась слиться со стеной Чен Цо, выйдя из своей комнаты, встал так, что мне была видна часть его затылка. Он говорил с кем-то, но, как я ни старалась, мне никак не удавалось ни разглядеть собеседника, ни услышать его голос. Слова китайца, пусть тот и говорил, понизив голос, я, напротив, разбирала прекрасно. – Этот чертов кореец меня раздражает, – заявил Цо. – Ему слишком многое известно, так что и его нужно включить в список. Вместе с той рыжей девицей, кстати. Он замолчал, видимо, слушая то, что ему отвечают, а потом вымолвил: – Я займусь этим прямо сейчас. И, видимо, беседовавшие спустились по лестнице. Медленно сосчитав до двадцати, я вышла из своего укрытия и глубоко вздохнула, прикрыв глаза: у меня в распоряжении было невероятно много информации, но всё это великолепие никак не складывалось в единую картину. Я решила, наконец, дойти до места назначения и решительно зашагала к комнате. Как оказалось, мои товарки всё ещё искали среди международных преступников Чена Цо. Как сообщила мне Бесс, "Эти Чены все на одно лицо, и я сейчас сойду с ума. Или меня вырвет. Или я дам себе обещание никогда больше не заходить в Чайна-таун". Я, усмехнувшись, пожелала подругам успехов, а потом заспешила вниз: я не хотела пропустить визит нотариуса. И где-то посреди лестницы меня осенило: египтянин, который спрашивал меня про Санни, упоминал, что алмазные наконечники для буровой установки ещё не завезли. А мой авантюрный приятель ушел на раскопки под предлогом того, чтобы их опробовать... Черт подери, здесь хоть кто-нибудь будет со мной честен?! Ладно, с корейцем можно будет разобраться чуть позже; сейчас у меня были несколько другие приоритеты. И я направилась в столовую. Помимо Кольта, там обнаружился улыбчивый и совершенно не страдавший от жары египтянин в костюме. Как оказалось, это и был был господин Абдаль, нотариус. На меня ни тот, ни другой не обратили никакого внимания, и я беспрепятственно села за стол, сделав вид, что увлечена какой-то записью в своем блокноте. – Думаю, стоит использовать следующие слова: "моему сыну, Ричарду", – произнес миллионер. – Лучше написать по-другому, – раздалось от двери. В столовую вплыла миссис Джарвис, поправляя свой наискучнейший белый воротничок. – Легально Ричард вам не сын, – заметила она. – И он сейчас находится в столь хрупком эмоциональном состоянии... В общем, я не знаю, как и когда вы оформите свою родственную связь, так что лучше использовать нейтральную формулировку. – "Профессору Ричарду Джарвису", например, – ловко встрял египтянин. – Как вам? – Пожалуй, оставим так, – степенно кивнул Кольт. Я бросила взгляд на Ребекку. На мгновение торжествующая улыбка осветила её лицо, но это продлилось лишь сотую долю секунды, и вскоре она вернула свое обычное постное выражение. Собственно говоря, в том, что она радовалась, не было ничего особенного: кому бы не понравилось, что твоему мужу завещан такой ломоть мирового богатства?! Только где сам отпрыск? Почему он не торопится принять в объятия беглого отца? Я тихонько встала из-за стола и ушла оттуда: больше в столовой ловить было нечего. Я шла по направлению к раскопкам и размышляла. Я точно не знала, сколько людей во всем этом замешаны, но факт оставался фактом: большинство вело себя в высшей степени подозрительно. Профессор Джарвис, который, передав через жену, что является сыном Кольта, сам предпочел отсиживаться в комнате. Его лучшая половина, которая разделяет фашистские взгляды, слишком уж быстро взяла миллионера в оборот. Доктор Чапман – единственный врач в округе, который очень уж нервничал во время того самого разговора. Чен Цо, являвшийся, если верить Санни, преступником, объявленным в международный розыск. И даже профессор Смайт, который проявил известную эксцентричность, подбирая персонал. Я подошла к оврагу и изумленно огляделась: вокруг не было ни души. Внезапная догадка озарила меня, и я хлопнула себя по лбу (с чем явно перестаралась): египетский персонал ушел на дневную молитву. Я с трудом спустилась по лесам вниз и, осторожно пройдя в зал, ахнула от неожиданности: в одном из углов зияла прямоугольная дыра! Как ни странно, лаз не выглядел недавно проделанным; создавалось впечатление, что так и было задумано в те незапамятные времена, когда страной правил старина Нехтеп. Я подошла ближе и нагнулась. Довольно узкий и темный ход вел куда-то вдаль; куда именно – определить было невозможно, так как из входа на меня смотрела лишь непроглядная чернота. Что ж, настоящий детектив должен уметь и рисковать. Покрепче сжав ручку своей наплечной сумки, я, пожалев, что не захватила револьвер Нэда, смело шагнула вперед. Идти приходилось в полусогнутом состоянии, но и при этом моя голова частенько довольно чувствительно касалась потолка. Я старалась не думать о том, что скопилось в этом коридорчике за семьдесят веков и изо всех сил сжимала пальцы на сумке, готовая в любой момент выхватить оттуда фонарь. Я не стала освещать себе путь, потому что не знала наверняка, кого я здесь встречу и на что будет способен тот человек. Кроме того, я могла его спугнуть. Так что я продвигалась всё дальше и дальше, руководствуясь слухом и осязанием, как летучая мышь. Правой рукой я касалась каменных стен, которые изобиловали неровностями и были местами покрыты склизким налетом. Воздуха было мало, а тот, что наличествовал, отдавал спертостью и затхлостью. Но выбирать не приходилось. Я даже не знала, по верному ли следу иду, но, на данный момент, этот ход был для меня самым многообещающим. Интересно, кого (или что) я обнаружу в конце?.. Трель моего мобильного, раздавшаяся неожиданно и громко, заставила меня подпрыгнуть. Я начала быстро рыться в сумке и, нащупав гаджет, вытащила его. Мне звонила Джесс, и вид её спокойного лица на фотографии, которой был снабжен контакт, вселил в меня уверенность, которая последнее время лишь таяла. Я приняла вызов, промолвив: – Чем порадуешь? – Мы нашли Чена Цо, – ответила она, стуча по компьютерной клавиатуре. – Нэнси, он тут явно неспроста! – Почему ты так решила? – спросила я. – Может, парень решил начать честную жизнь... – Его настоящее имя – Чен Гуань, – продолжила Джорджина. – Он был объявлен в розыск из-за того, что занимался подпольной торговлей антиквариатом и прочими редкостями, имеющими историческую ценность. Нэнси, международный вор и барыга на раскопках в Египте, – ты думаешь о том же, о чем и я? Ответить я не успела – мой рот и нос вдруг оказались покрыты какой-то тряпицей, источавшей сладковато-резкий запах, похожий на тот, которым отдают чистящие средства. Колокольчик в моей голове предупреждающе зазвенел: "Не вдыхай!", но было уже поздно: я инстинктивно втянула в себя воздух, и перед глазами у меня потемнело. ***  Сколько я себя помню, Бесс с детства увлекалась гороскопами и прочими псевдонаучными характеристиками человека по различным параметрам. Она всегда старалась узнать о каждом нашем новом знакомом как можно больше, чтобы вычислить всю его подноготную по дате рождения или по узору на ладонях. Недавним её увлечением стал японский гороскоп по группам крови. Именно благодаря ей я узнала, что люди с первой группой – "воины" – бесстрашны и смелы, а также не любят проигрывать. Я не стала спорить с этим, так как полагала, что всё именно так, особенно последняя часть. Как ни странно, среди наших знакомых оказался только один с четвертой группой крови – самой редкой. Элизабет, вчитываясь в характеристики, любезно предоставленные ей интернет-сайтом с весьма обобщённым названием "Всё о нас", изо всех сил старалась вычислить, что же Санни за человек. Сама моя лучшая подруга, обладая вторым типом, могла проявить некоторые упорство и терпение, но тут она потерпела фиаско: характеристики группы АВ были такими же туманными, как и наш корейский приятель. В итоге, она махнула рукой, бросив попытки разложить азиата на атомы, и принялась за прочих наших друзей. На дворе стояло начало августа, и вскорости у Бесс должен был быть День Рождения, – она родилась под знаком Льва. Мой же праздник приходился на самый конец последнего летнего месяца, и я всегда отмечала его с некоторой грустью, провожая прекрасный сезон до следующего года. Джесс же родилась в начале декабря, но почему-то лучше всех нас переносила жару. Парадокс, да и только. Интересно, почему мысли о подругах нахлынули на меня, как какой-то сон? Я открыла глаза и застонала: голова гудела, а в груди жало. Я знала, почему: не так давно меня одурманили хлороформом, а он плохо действует на сосуды. Ничего, через пару минут пройдет. Я попыталась сесть, что получилось только со второй попытки, и осмотрелась. Это не дало никаких результатов: вокруг стояла кромешная тьма. Пошарив подле себя, я с облегчением нащупала ремешок своей сумки. Запустив руку внутрь, я вытащила спелеологический фонарь и, согнув его пополам, положила неподалеку. Все вокруг немедля озарилось мягким оранжеватым мерцанием. Я была в небольшой круглой комнате, откуда не было выхода. Грубо отесанные стены, скелеты крыс в углах, земляной пол, низкий потолок, а также летучая мышь, которую, по-видимому, не беспокоил свет от фонаря. Итак, на первый взгляд, отсюда невозможно выбраться. Но и мышь, что свисала с потолка, и крысы, чьи останки в изобилии здесь присутствовали, как-то сюда попали, значит, есть способ и выбраться. Я пошарила в сумке и с вскриком радости вытащила мобильник. Мой экстаз быстро утих, потому что сети тут не было. Я прошлась с телефоном в руке по всему периметру помещения, но безрезультатно. Я начала внимательно исследовать стены. Любая трещинка, любая нора – мне сгодилось бы всё, что угодно. Однако всё было тщетно: я не нашла такого отверстия, в которое можно было хотя бы просунуть руку. Тем не менее, я не сдавалась: должен же быть способ выбраться отсюда! Как, например, я сама сюда попала? Скорее всего, это помещение было одним из тех, которые и составляли знаменитый лабиринт Нехтепа. Официально они ещё не были откопаны, но кто-то явно знал здешние места, раз решил использовать этот каменный мешок как темницу для меня. Я тяжело вздохнула и, сев прямо на пол, вытащила из сумки шоколадный батончик, которым меня угостил сладкоежка Санни. Откусив кусочек, я спрятала остальное назад и приготовилась было с новыми силами приняться за поиски, как вдруг встрепенулась и прислушалась: до моих ушей явно донеслось что-то...