Дело о проклятой гробнице

    Мы все вчетвером вошли в комнату, и кореец, подойдя к окну, облокотился на подоконник спиной и выжидательно посмотрел на меня. – Я пока не поняла смысла своего пребывания здесь, – искренне призналась я, снимая панаму и тряхнув головой. – Смерти двоих египтян, как я уяснила, были вполне естественными, а больше ничего здесь и не происходило. Древние проклятия – это неизменный атрибут девяти из десяти усыпальниц, и, как заведено, местное население верит этому. Азиат помотал головой. – Я их знал, – проговорил он. – Мансора и Ахмета, двоих погибших арабов. – Приятель, все кого-то знают, – философски заметила Бесс. – И порой даже наши знакомые умирают. – У Ахмета был сын, – продолжил Санни, не обращая внимания на этот комментарий. – Одиннадцать лет назад он уехал на Аравийский полуостров и присоединился там к незаконным террористическим формированиям. Судьба его неизвестна, но тридцать первого мая ему исполнилось бы тридцать три года. То есть, он родился в один день со мной. Поэтому я всегда был желанным гостем в их доме, и рабочий часто откровенничал со мной. Он вырос на фоне привольной жизни на природе, никогда не имел проблем со здоровьем, но, как и многие тут, верил в проклятие. Я тяжело вздохнула и положила свою сумку на кровать. Подойдя к корейцу, я задрала голову и посмотрела прямо в его черные глаза, блестевшие за стеклами очков, как лак на восточной шкатулке. – Я понимаю, тебе грустно из-за того, что египтянин умер, – вымолвила я. – Но давай посмотрим правде в глаза: санитарные условия тут не очень, да и климат тяжеловат. – Нэнси, и Ахмет, и Мансор родились и выросли здесь, – эмоционально произнес азиат. – Они привыкли и к климату, и к условиям, далеким от городских. Я пожала плечами, отступила на шаг и предложила: – Хорошо, тогда давай отработаем версию проклятия. Бесс изумленно присвистнула. – Не верю, что это и вправду сказала ты, подруга, – заметила она. – Совершенно не в твоем духе, ведь обычно ты не веришь в мистику. – Никакой мистики, – помотала головой я. – Санни, ты сказал, что покойные верили в проклятие, так? – Совершенно верно, – кивнул кореец. – Каждый вечер они читали специальную молитву-заклинание, которая могла бы уберечь их от Ка-Ахона. – Вот оно! – щелкнула пальцами я. – Ахмет и Мансор, отличавшиеся железным здоровьем, не привыкли ощущать недомогание, так? Обычно такие люди очень плохо переносят даже легкую хворобу, и именно это и случилось с этими двумя. – Но от этого же не умирают, – вставила Джесс, раскладывая на кровати свой ноутбук. – Верно, – склонила голову я. – Но тут дело не в самом недомогании, а в самовнушении. Всем известно, насколько это мощная сила. Если убедить человека в том, что он скоро умрёт, и субъект в это поверит, то у него проявятся симптомы болезни, и в итоге это может привести к плачевным последствиям. – Ты считаешь, тут всё сложилось именно так? – прищурился Санни. – А как же ещё? – развела руками я. – Посуди сам: рабочий первым спускается в комнату, и в этот же день он начинает чувствовать себя плохо. Причин тому может быть множество, ведь зал, как-никак, стоял закрытым семьдесят веков, и там вполне мог образоваться грибок... В общем, это не так уж важно. Араб тут же вспоминает о проклятии и сам же убеждает себя в том, что ему конец. Вот и всё. Кореец опустил голову. – Участники экспедиции набраны как-то странно, – вымолвил он, глядя на носки своих старых кед. – Я подал своё резюме без какой-либо надежды на положительный исход, и они меня приняли. – Может, их впечатлил твой внушительный послужной список, – высказала предположение Бесс, усаживаясь на свою кровать. Санни запустил пятерню в свои густые волосы и вздохнул. – Из работающих на раскопках – я имею в виду не местное население – только Джарвис и Смайт были знакомы ранее, – проговорил кореец. – Каким образом выбрали врача, я не в курсе, а Чен Цо вообще появился, как чертик из табакерки. – А дон Кольт и его леди Панса? – поинтересовалась я, забирая свои волосы в конский хвост. Санни поднял голову и неожиданно широко улыбнулся. – Элайза Китинг, по-видимому, окучивает миллионера уже довольно давно, но пока безуспешно, – сообщил он. – У мистера Доллара нет ни супруги, ни детей, так что он весьма выгодная партия. Сам же Кольт – натура увлекающаяся; он вкладывает своё состояние то в одно, то в другое. Насколько я понял, его привлекает риск, и сюда его привело именно проклятие. Я хмыкнула. – А ты сам веришь во всю эту мистическую муть? – спросила я. – Дорогая Нэнси, – кореец глубокомысленно покачал головой. – В начале двадцатого века один недалекий, но облеченный властью американец сказал, что всё, что человечество могло выдумать, уже изобретено, и прогресс должен остановиться. – Санни, – жалобно встряла Бесс. – Ты можешь не давить интеллектом так сильно? У меня и без эзопова языка болит спина после увлекательного путешествия по Паутине Дьявола. – По чему? – поднял брови азиат. – По строительным лесам, – со смехом отозвалась я. – Доктор Чапман показал нам зал, который вы отрыли. Там, кстати, ничего нет, кроме остатков письменного стола, и это мне показалось странным... – Ну, семьдесят веков вряд ли пощадили бы деревянную мебель, – весело заметил кореец. – Речь не об этом, – помотала головой я. – Зачем в гробнице письменный стол? Кто-то собирался вести там канцелярию? Санни щелкнул пальцами и заулыбался. – Ты права, – вымолвил он. – Эта усыпальница служила ещё и для других целей, и, кажется, я догадываюсь, для каких! И с этими словами длинноногий авантюрист покинул нашу комнату, помахав на прощание. – Прекрасный образчик современного востока, – нарочито жеманно выдохнула Элизабет, подмигивая мне. – Роскошный хангук сарам, – в тон ей пролепетала я, сплетая руки у груди. – Если кого-то ещё интересует наше расследование, – сурово обрубила Джорджина, постучав ладонью по клавиатуре ноутбука, – то у меня есть информация о наших участниках. Я присела на кровать рядом с ней и уставилась на экран. Джесс нашла в интернете большую статью о Джереми Кольте, миллионере и меценате. Несмотря на размер состояния этого человека, информации было не особо много: в основном, богач рассуждал и бизнесе и о том, каких успехов ему удалось достичь. Интервью было снабжено фотографиями, на одну из которых умудрилась влезть и Элайза Китинг. На каждом из изображений Джереми Кольт сидел, сложив руки на животе, и криво улыбался. Он не был похож на источавшего уверенность в себе миллионера, напоминая, скорее, удачливого делового человека, у которого в голове лишь бизнес. Как следствие, ему почти не задавали вопросов про личную жизнь. Была парочка – про состав семьи и биографию – но на них воротила отвечал кратко и сухо. Детей нет, не женат, родители уже не с нами... Он не сказал ни слова о том, откуда он, где родился, что было нехарактерно для человека, сделавшего большие деньги, – обычно такие изо всех сил стараются выпятить своё происхождение, вливая гигантские долларовые потоки в родные пенаты. А жизненный путь Джереми Великого, хоть и пестрел финансовыми победами, событиями всё же не изобиловал. Создавалось впечатление, что этот парень уже родился двадцатилетним и тут же начал потихоньку играть на бирже. Ни жены, ни дамы сердца, ни семьи, не считая тощей мисс Китинг, с которой, насколько я могу судить, отношения у него сугубо профессиональные. Ни детей, ни даже собаки... Этот человек вообще существует? Конечно, больше всего материала имелось о Джонни Уилмере. Кинозвезда отличался тем, что никогда не скрывался от репортеров, и потому каждая минута его жизни нещадно протоколировалась. С рождения и до сего момента – вся биография короля вестернов была как на ладони. Он родился на ферме в Техасе, приехал в Калифорнию в восемнадцатилетнем возрасте, работал на пляже, ютился в тесной комнатушке, порой подвизался в качестве манекенщика... Судьбоносное прослушивание произошло, когда Джонни Уилмеру – тогда ещё Джонатану Каброготски – было всего двадцать лет. Его взяли на роль молодого ковбоя, и это стало первой ступенью на пути долгого следования к Олимпу. За двадцать шесть с половиной лет карьеры актер снялся в тридцати пяти кинолентах, двух сериалах, провел восемь церемоний награждения и выпустил альбом с самостоятельно исполненным саундтреком к фильму "Дикий Тоби по кличке Зверь", получившему "Оскар" за лучшие спецэффекты. Пара романов, которые закончились по-голливудски быстро, два милых лабрадора, вилла в Малибу, яхта... В общем, ничего нестандартного. Старательная Джесс разыскала и страничку четы Джарвисов. Эта пара вела довольно активную жизнь, но не онлайн, а в реальном мире, и потому отчетам о египетских экспедициях не было конца. Ричард Джарвис в свободное время преподавал в Уорвикском Университете, а его супруга занималась реставрированием. Некоторые работы Ребекки были представлены здесь же, и я с изумлением отметила, насколько же прекрасной художницей та была. Эти двое вели гармоничную совместную деятельность, разъезжая по краю пирамид. Сильная половина их пары периодически публиковалась, и я обнаружила весьма любопытную статью, в которой Джарвис высмеивал выводы Смайта о каких-то статуэтках, называя измышления коллеги "дилетантскими" и "псевдонаучными". Я нахмурилась, вспомнив слова Санни о том, что два ученых мужа являлись смертельными врагами. За обедом мне показалось, что это вовсе не так, но сейчас, вчитываясь в источавшие яд строки, я мысленно сняла шляпу перед корейцем, оказавшимся куда лучшим психологом, чем я. С другой стороны, азиат был тут дольше, и, разумеется, он успел так или иначе сблизиться со всеми участниками раскопок. О докторе Чапмане обнаружилось и того меньше – лишь его старая профильная странице в Фейсбуке, которая не обновлялась уже семь лет. А вот поиск Чена Цо вообще результатов не дал. Может, конечно, его имя стоило задавать иероглифами, но никто из нас, понятное дело, китайского не знал. – Спасибо, подруга, – сердечно поблагодарила я. – Ты очень помогла. – Я знаю, что тут совсем мало, – Джорджина посмотрела на экран портативного компьютера. – Но хотя бы есть, с чего начать. Я продолжу искать дальше; может, что-нибудь отрою. – Прекрасно, – я повернулась ко второй своей товарке. – Бесси, а вот от тебя мне потребуется вся сила твоего очарования. Моя белокурая соратница кокетливо поправила хвост и подмигнула. – Не родилось ещё такого человека, который смог бы противиться моему животному магнетизму! – провозгласила она. – Выкладывай, что я должна делать. – Поработай с местным населением, – попросила я. – Ты легко сходишься с людьми, и у тебя это получится куда ловчее, чем у меня. Постарайся выведать у египтян об их отношении к проклятию, а также о подробностях смертей Ахмета и Мансора. – Будет сделано! – Элизабет вскочила с кровати и отдала честь. – Рядовой Марвин к заданию приступила! – Вольно, – улыбнулась я. – А мне придется постараться и влезть под кожу чужеземным участникам экспедиции. *** Почему-то бытует мнение, что женщины тратят каждую свободную минуту на то, чтобы перемыть кому-нибудь кости. Этот миф, насаждаемый, в основном, шовинистами, крепко засел в умах многих, и я даже набредала на сей мрак, когда читала очередную методичку о том, как быть детективом. На самом деле, всё обстоит с точностью до наоборот. Конечно, прекрасные дамы не прочь иногда пройтись по поводу ближних своих, но в этом они на порядок уступают представителям сильного пола. Да, мужчины сплетничают куда больше. Психологический факт. И потому я решила начать именно с одного из джентльменов. Для первой вылазки я выбрала Джонни Уилмера, и тому имелось несколько причин. Первая. Кинозвезда был американцем, значит, являлся наиболее близким мне по менталитету. Вторая. Экранный шериф проявил себя как весьма дружелюбный образчик, любивший поговорить и посмеяться, значит, к нему нетрудно найти подход, хотя, конечно, это могло быть частью образа... Третья. Я мысленно отнесла Джонни к группе наименее вероятных претендентов на роль преступника. Мистер Уилмер обнаружился у раскопок. Он весело разговаривал с египтянами, которые не понимали его быстрой английской речи и лишь беспомощно улыбались в ответ. Но сей факт ничуть не смущал актёра, который, заливаясь соловьём, рассказывал арабам различные варианты сценариев своей будущей картины. Увидев меня, король вестернов захлопал в ладоши и, подлетев поближе, схватил мою руку в свои. – Нэнси! – эмоционально воскликнул он. – Какая же радость для моих уставших глаз! Я сдержанно улыбнулась, внезапно вспомнив, почему так не люблю комплименты. Открыв рот, я уже собралась было задать гостю из Голливуда пару вопросов, но тот опередил меня, выпалив: – Как вы думаете, если заслать сюда Жидкого Чарли – это мой герой из "Приключений на Реке Надежды", – то получится превосходно, а? Я думаю, сцену погони лучше всего... Джонни говорил и говорил, а я, стоя рядом, вдруг поняла, что мне вряд ли удастся вытянуть из этого человека хоть что-нибудь. Я предприняла пару жалких попыток разведать почву, но мистер Уилмер каждый раз изящно переводил тему разговора на свой ещё даже не снятый фильм. Наконец, потратив впустую два часа, я распрощалась с артистом и вернулась в свою комнату, ощущая себя совершенно разбитой. Я не достигла ровным счетом ничего, и оставалась надежда лишь на Бесс, но переговорить с моей подругой мне так и не удалось: как только она вернулась в наши апартаменты, позвали к ужину. Эта трапеза прошла куда спокойнее, главным образом, потому, что Санни был всецело поглощен лапшой в страшном красном соусе, которую он заварил себе сам, залив кипятком. Кореец, споро орудуя палочками для еды и ложкой, поедал эту жуть, от одного запаха которой на глаза наворачивались слезы. Ребекка, расфокусированная и уставшая, вяло пилила кусок мяса. Её супруг вполголоса общался со Смайтом, а мистер Кольт являл собой олимпийское спокойствие, начисто игнорируя попытки своей секретарши подложить ему в тарелку вторую порцию яств. Доктор Чапман жевал свою пищу, изредка отвлекаясь, чтобы посмотреть на Джесс, которая явно ему понравилась. Чен Цо же ужин проигнорировал. После трапезы я вдруг почувствовала, как же утомилась за весь этот суматошный день. Еле дотащившись до нашей комнаты, мы по очереди приняли душ и легли спать, провалившись в тяжелый сон без сновидений.