Сезон дождей

Первым нашелся Мпанде. Неубиваемый старикашка просто поднялся прямо у них перед носом из каких-то кустов (и даже довольно редких — странно, как его там не прихлопнули), замахал руками, привлекая к себе внимание. — Чуваки, вы живые? Вот и хорошо. Чужих всех поубивали? — спросил он, переводя глаза с изодранного, как бродячая кошка, Скотта, на котором кровь засохла бурыми потеками вперемешку с пылью, на окровавленное лицо Бартона. Клинт в очередной раз попытался подняться, цепляясь за камни — и тяжело осел обратно на землю. — Ищете воина-птицу? Я его видел, он упал вон там, — проводник показал на купу довольно густых деревьев и кустов в отдалении.  — Скотти, — Бартон вытер ладонью кровь, сочащуюся из ссадин на лбу. — Помоги мне встать. *** Сэма они нашли, где и показал Мпанде, среди каких-то мелких кустов и сломанных веток. Он лежал лицом вниз, раскинув изломанные крылья, как стальной ангел, упавший с небес. Видимо, сначала он врезался в крону дерева, и крылья задержали его падение в ветвях, а потом он обрушился вниз. Сэм лежал, обнимая землю обеими руками, и выглядел мертвее мертвого. Скотт ужаснулся, увидев рваное отверстие в металле. Пуля пробила движок за его спиной. Но крови не было видно, и это давало хоть какую-то надежду. Видимо, металл двигателя защитил спину Соколу. Бартон, болезненно поморщившись, опустился на колени рядом с Нана Боку, который искал пульс на шее Уилсона. — Живой! — вскинул голову молодой рейнджер. — Пульс есть! И он дышит! Просто без сознания. — Ну-ка, Сэм, давай, старик, — пробормотал Клинт, пытаясь отстегнуть крылья, которые мешали перевернуть Уилсона на спину. — Дышишь — это отлично. Сейчас посмотрим, что тут с тобой. Руки и ноги Сэма там, где их не защищала кевларовая ткань костюма, оказались покрыты ссадинами и неглубокими ранами. Ветки, — понял Скотт. — Он угодил с размаху в колючую крону чего-то, напоминавшего акацию. Других видимых повреждений не было, но это еще ничего не значило. Результатом неудачного падения могло быть что угодно, включая переломанный позвоночник — Скотт вздрогнул, вспоминая историю с Роуди. Только не это, только не это… Он дрожащими руками достал из подсумка флягу, плеснул водой в лицо Сэму. Не то что бы это имело большой смысл, но легче было делать хоть что-нибудь, чем сидеть вот так и смотреть в безжизненное лицо Уилсона. Скотт подумал, что от радости все-таки можно умереть, когда увидел, как Сэм открывает глаза. — Ох… — он осторожно пошевелился, даже не пытаясь сесть, болезненно сморщился. — Тик-так, это ты? Ты чего? — Ты ноги чувствуешь? Можешь пошевелить? — быстро спросил Лэнг, чувствуя, как от старого дурацкого прозвища, которое раньше его злило, теперь все теплеет внутри. — К-кажется, могу. — Уилсон еще раз пошевелился. — Ох голова-то как болит… И тошнит. — Добро пожаловать в клуб, — буркнул Бартон. — Что… случилось? Все живы? — Мгуни погиб. Его застрелил снайпер. Мы попали в засаду, — коротко пояснил Бартон. — Они засели в утесах сверху, трое. Мы у них были как на ладони, они чуть не перестреляли нас всех, как зайцев, сбили тебя и подстрелили Мгуни. Я убил их. — Остальные целы? — прохрипел Сэм. — Мм… Более или менее, — ответил Клинт, неосознанно дотрагиваясь ладонью до порезов на лбу. — Простите сэр, — перервал их Нана Боку, кажется, сам слегка ошалевший от того, что решился нарушить субординацию. — Но что мы делаем дальше? — Солнце уже садится, — сказал Бартон, мельком глянув на кроны деревьев, над которыми разливался на полнеба алый закат. Его рот сжался в жесткую, ломкую линию. — Связи с базой нет, я проверил. Значит, и мой маячок тоже не работает. Правду говорят, здесь начинается чертова слепая зона. Нам нужно найти и похоронить Мгуни — когда вернемся, отправим за его телом санитарную группу. — И дождаться моих муравьев, — добавил Скотт. — Они скоро вернутся. — И дождаться твоих муравьев. Сегодня мы все равно уже не в состоянии идти дальше. Даже если бы мы их догнали — мы не в лучшей форме, чтобы драться. — Скотт заметил, как у него дернулись пальцы, будто хотели рефлекторно сжаться в кулак. — Мы даже подняться обратно вряд ли сможем, да и нет в этом смысла сейчас. Станем на ночлег здесь, внизу. Мпанде, здесь есть безопасное место, чтобы разбить лагерь? — Погоди, а ты уверен, что на нас не нападут ночью? — спросил Сэм. — Не уверен, но выбора у нас особого нет. Будем ночью дежурить по очереди. Правда, я думаю, что они оставили снайперов, чтобы разобраться с нами, а сами только прибавили ходу и уже далеко отсюда. Но лишняя предосторожность не помешает. Скотт демонстративно фыркнул, но оставил свои соображения по поводу слов «лишняя предосторожность» от Бартона при себе. — Я слушал джунгли: вокруг нету никого. Они далеко уже, и след простыл, — вдруг сказал Мпанде, махнув рукой куда-то в сторону заката и далекой, не видной отсюда реки. — Я тут знаю одно место. Иногда ночую там, хорошее место, лишний глаз не увидит. — Лишний глаз, говоришь? — Сэм даже приподнялся на локтях, но тут же обрушился обратно. — А как вообще они нас выследили? Откуда знали, где ждать? Не ты ли насвистел? Откуда нам вообще знать, что тебе можно доверять? — Чувак, так не пойдет, — обиженно передернул плечами тот, — или ты веришь старикашке Мпанде, или не веришь. Веришь — идешь со мной в джунгли, не веришь — зачем идешь? Но включи свой мосх: если бы я хотел вас всех убить, кто мешал бы просто обрезать веревку на спуске, а? — Я ему верю, — неожиданно сам для себя сказал Скотт. Мпанде, может быть, и ненормальный слегка, но чем-то он ему нравился. И не похож он был на фанатика Мертвых богов. Слишком живой. — Сэм, притормози, — сказал Бартон, — он же был все это время у нас на виду. И он не пользовался средствами связи. — А тогда в доме, когда он собирался? — возразил Сэм. — И тогда не пользовался. Я проследил за ним в приоткрытую дверь. Он действительно собирался, Сэм, и больше ничего. Хотя конечно, как они нас выследили — это хороший вопрос… — Клинт задумчиво прикусил губу. — Извините, что я вмешиваюсь, сэр, но все-таки, что мы будем делать дальше? В смысле, после ночевки, завтра утром? — спросил Нана Боку. Клинт немного помолчал, сидя на земле рядом с Сэмом и глядя на темнеющие с каждой минутой кроны леса с таким выражением, будто они сделали лично ему что-то очень плохое. Уилсон с помощью Скотта все-таки смог сесть и теперь осторожно ощупывал свое лицо. Правая сторона заплыла, постепенно превращаясь в один большой кровоподтек. — Завтра, — наконец сказал Бартон, — ты, Нана, вместе с Сэмом и Скоттом, поднимешься наверх. Вернетесь на рудник «Чарли», вызовете с базы вертолет. У Скотта радостно подскочило сердце. Уже завтра к вечеру они будут на базе! Можно будет влезть под теплый душ и смыть грязь, кровь и пот, а вместе с ними — все события этого долгого дня, одного из самых страшных в его жизни. Обработать царапины, которые просто огнем горят. Под аппаратом регенерации они заживут за пару часов без следа. Сделать укол обезболивающего в голеностоп — как только адреналиновая волна схлынула, нога снова начала напоминать о себе. А потом рухнуть в чистую постель и проспать часов пятнадцать подряд… Все-таки вся эта романтика джунглей — это не для него, по крайней мере без костюма… Он так увлекся, представляя себе все это, что не сразу услышал и осознал следующие слова Бартона: — А я с Мпанде пойду дальше.  — Ты, извини, что? — уставился на него Уилсон. — Я не ослышался? Или, может, мне от сотрясения мерещится? Ты надеешься управиться с ними один? Бартон коротко пожал плечами. — Как получится. — Клинт, — тихо сказал Скотт. — Как же ты… Ты же не найдешь следов, их даже я с муравьями уже вряд ли отыщу, особенно наутро. Как ты собираешься один… — Я должен, — сказал Бартон таким тоном, как будто эта короткая идиотская фраза все объясняла. — Я справлюсь. Пойду вглубь джунглей, к реке. Я слышал, тут в лесу есть маленькая деревня, Мпанде говорит, что покажет, где она. Попробую там что-нибудь узнать. Я не могу остановиться, пока они живы и я жив, Скотти. Скотт вдруг ярко представил себе: вот он смотрит вслед Бартону, который исчезает в лесной тени, вот его спина с висящими наискось винтовкой и луком скрывается за кустами… И он больше не возвращается. Они ждут его на базе — днями, неделями, застывают в отвратительной неизвестности, как мухи в холодном зеленом янтаре, но Клинт больше никогда не возвращается. И они так и не узнают, что с ним случилось. Или узнают… Память с отвратительной услужливостью подкидывает картинку, которую Скотт никогда в своей жизни не хотел бы увидеть еще раз. Тело со вскрытой грудной клеткой на жертвеннике, лужа крови, безжизненно запрокинутая голова. Скотт невольно представляет себе Клинта, связанного, мертвого, с вырванным сердцем… зажмуривается и трясет головой. Черт, кажется, сегодня он приобрел навязчивую фобию на долгие-долгие годы. — Ну уж нет, — говорит Скотт, стараясь, чтобы его голос звучал как можно тверже. — Не дождешься. Я иду с тобой. И попробуй только сказать «нет». В животе у него что-то как будто обрывается. И да, честно — ему до чертиков страшно самому подписываться на то, чтобы сунуться в самое сердце этих джунглей. Он псих, это точно, сто процентов. Но он не тот, кто бросает своих друзей. — Бартон, ну, ты понял, — улыбается Сэм той половиной лица, которая не похожа на отбивную. — Чтобы меня остановить, тебе придется меня пристрелить. Переломать мне ноги будет явно недостаточно. Нана Боку глядит на них круглыми глазами, переводя взгляд с Лэнга, решительно вздернувшего подбородок, на Уилсона, который пытается с вызовом посмотреть на командира, но стремительно распухающий кровоподтек на пол-лица делает его похожим скорее на обиженную панду. С Сэма рейнджер переводит взгляд на Бартона. Тот смотрит на этих двоих с каким-то странным выражением на лице — оценивающим, безнадежным и восхищенным одновременно. — Бунт… значит, — выдыхает Клинт и осторожно, стараясь резко не дергать головой, поднимает руки. — Тогда я сдаюсь. Идем вместе. — Только вместе, — решительно говорит Сэм. *** Они нашли тело Мгуни уже в сумерках и похоронили его прямо у спуска — выдолбили ножами неглубокую могилу в твердом грунте и насыпали сверху горку камней. Бартон снял жетон с мертвого рейнджера и повесил себе на шею рядом с жетоном Гумеде. «Интересно, не тяжело ему?» — отстраненно подумал Скотт, хотя и понимал, что сами жетоны почти ничего не весят. Он сидел на камне, ожидая, когда наконец вернутся его муравьи, и чувствовал, как с каждой минутой в крови тают остатки адреналина и все плотнее наваливается чудовищная усталость, боль в онемевших мышцах, жжение в ссадинах. Из-за края плато выглянула огромная луна: ржавая, будто разбухшая от крови. *** Когда они вошли под свод ночного леса, Скотта начала бить крупная дрожь. С гигантских деревьев свисали лианы, он то и дело спотыкался о корни. Между стволов, увитых зеленью, наискось ложились бледные клинки лунного света. Пахло прелью и мхом. Распустившиеся в темноте огромные белые цветы издавали сладкий аромат с еле заметной гнильцой. Мир в глазах расплывался, казался фантасмагорическим и ненастоящим, как будто Скотт попал в страшную сказку. Они безмолвно шли между деревьев. Мпанде впереди казался черным призраком, африканским Вергилием, ведущим их прямо в ад… Идущий сразу за ним Клинт шатался, время от времени останавливался, привалившись к какому-нибудь дереву и пытаясь не потерять сознание. Нана помогал не упасть Сэму — того периодически тошнило под какой-нибудь ближайший куст. Скотт шел последним и боялся потерять их из виду, отстать, остаться одному в этом древнем лесу. Озноб колотил его все сильнее. Джунгли вокруг жили своей ночной жизнью: перекликались странными голосами птиц и ночных животных. Где-то вдалеке Скотту почудился рокот барабана — и пропал. — Здесь, — шепнул Мпанде. Они проползли под ветвями колючих густых кустов и очутились на маленькой круглой поляне, покрытой густым мхом. Дальнейшее Скотт помнил только урывками: как они ставили легкую четырехместную палатку, как при свете фонарика он обрабатывал Бартону рассеченный лоб. Как Бартон зашивал Сэму небольшую, но оказавшуюся глубокой рану на бедре, жмурясь от холодного и яркого диодного света. Как Скотту самому заливали антисептиком и жидким пластырем горящие от боли ссадины. Как Бартон пощупал ему лоб — и всадил в плечо какой-то укол из аптечки. *** Скотт думал, что стоит ему забраться в спальник, как он тут же вырубится. Но оказалось, что все не так просто. Стоило ему закрыть глаза, как под веками снова начинали вспыхивать картинки, от которых его просто трясло. Убитый Гумеде с распоротой грудью. Черно-зеленые, блестящие мухи в луже крови. Мертвое лицо Мгуни. Бартон, остающийся под градом пуль на раскрытой чужим снайпером позиции. Сэм, безжизненно лежащий ничком. И снова по кругу, и снова… Рядом ровно дышал Нана Боку. С другого краю начал похрапывать Уилсон. Клинт что-то неразборчивое пробормотал во сне. Но дыхание спящих рядом друзей почему-то не успокаивало. Оно казалось иллюзией, а настоящей была лишь кромешная темнота... как в могиле. Скотту казалось, что темнота сдавливает ему грудь, не дает дышать, как будто он уже умер, и его похоронили... с разорванной грудной клеткой, как у Гумеде, и темная земля медленно просачивается, струйкой сыплется между ребрами, заполняя дыру на месте сердца... Тьфу ты черт! Да что же он так не может отвязаться от этих мыслей?! Лэнг понял, что уснуть прямо сейчас ему не светит, и осторожно выбрался наружу, прихватив с собой спальный мешок. Мпанде, чья очередь дежурить была первая, неподвижно сидел у маленького костерка, скрестив ноги, и смотрел, как искры улетают вверх и смешиваются с проглядывающими через темную листву крупными южными звездами. — Садись к огню, шаман, — повернулся к нему с проводник. — Не спится? В его глазницах, казалось, залегла ночная тень. Это свет от костра играет такие шутки, — решил Скотт. Мпанде подкинул в огонь пучок какой-то травы. Дым чуть погустел, окатил горьковатым ароматом. — Страшно тебе, шаман? Скотт честно кивнул. — Это хорошо, — задумчиво протянул Мпанде. — Это правильно. Пускай воины не боятся, если мозгов нет. Для шамана страх — это сторожевой пес, охраняющий по дороге в неведомое. Скотта пронзило абсурдностью момента. Он в сердце Африки, среди джунглей, выслушивает откровения ненормального старикашки в духе Карлоса, прости господи, Кастанеды. И может быть, завтра или послезавтра он умрет. Думать об этом прямо сейчас почему-то оказалось не так страшно. Слишком нереальным было все вокруг. Кружилась голова, в кустах стрекотали какие-то сверчки, не то цикады. Рядом бодрствовал человек, и горел живой огонь. Все это согревало. — Я тут… полежу… — Лежи. — А москиты здесь есть? Чтобы не искусали меня… — Не искусают, — шепнул Мпанде. Скотт улегся на спальник и отключился мгновенно, как будто упал в звездное небо.