Сказки мёртвого охотника

Фанфик вне основной истории. Переосмыслила заявку, и получилось это.

Часть 1.

      Седой океан медленно, но необратимо поигрывал, отступал перед тёплыми течениями Восточного моря. Нет, это уже не далёкая северная страна, с её мягким свежим летом, с морошкой и клюквой на изумрудно-зелёных полянах. Здесь уже не будет густых, сладко пахнущих хвойных лесов, здесь вместо снега местные жители видят только дождь и мерзкую слякоть. Дни становились всё длиннее и длиннее, солнце поднималось выше и исчезало намного позже, чем на Родине. Появились крикливые, разжиревшие на южной рыбе чайки. Прохлады не было ни ранним утром, ни поздним вечером, а по ночам в каютах и на палубе стояла такая невыносимая духота, что Одетт всерьёз опасалась за свой рассудок. Ибо в невыносимом жаре мысли плавились, и раскалённым сгустком заполняли сознание. Север удалялся с каждым днём, умирал, под натиском приторно-нежных ветров. Поэтому воспоминания о нём девушка бережно хранила в недрах своей памяти. Спасибо богам, воображением её не обделили. Фантазия услужливо рисовала картины родной страны: снежная, морозная зима, прохладные и сухие весна и осень, ласковое лето…       Девушка вышла на палубу, жмурясь от резкого неприятного солнца. Её мутило, болела голова. Этот климат Одетт не переносила. Всякий год, когда отец снаряжал корабли для путешествия, принцесса чувствовала себя рыбой, брошенной на раскалённый песок. За что с ней так, почему?.. Она искала ответы, но правды знать не хотела. Родину безжалостно отнимали у неё, издевались над её чувствами, оборачивая всё в красивую мишуру слова «долг». «Ты должна объединить наши государства… Ты моя дочь, моя наследница. Это твой долг, Одетт, собирайся. Принцы ждать не любят!» — часто повторял король, называвший себя её отцом. Хотя девушке в это верилось с трудом. Ведь Одетт видела семьи, настоящие семьи, не обременённые высоким положением и обязанностями перед страной. И всей душой завидовала им.       Уильям правил государством сорок шесть лет. В период своей бурной, честолюбивой молодости он прославился как решительный, но аккуратный правитель — брал города не силой, а хитростью; перетягивал на свою сторону врагов красноречием, а не деньгами. Он был амбициозным и умным, осторожным и жестоким, когда того требовали обстоятельства. Небольшая страна подмяла под себя большую часть Севера и обширные территории западного побережья, превратилась из серой области в могущественную державу. Уильям действовал так, будто искренне верил в своё бессмертие. Первой тревогу забила Светлейшая принцесса, младшая сестра короля. Потом Парламент. Приближалась старость, а детей, которые наследовали бы трон, у Уильяма не было. Его жена умерла в горячке в первый год брака. По дворцовым коридорам витали самые разные слухи, но все придворные сходились в том, что королеву отравили. Она угасла быстро, в какой-то месяц, словно нежный цветок на морозе. Похоронив её с почестями, Уильям с головой окунулся в политические интриги и практически сразу же забыл о ней.       Светлейшая принцесса, на которую король возлагал надежды, ребёнка выносить не смогла. Всю свою молодость она потратила на лекарей и ведьм, но мужское семя так и не приживалось в её теле. Поэтому принцесса и стала окружать себя хорошенькими фрейлинами, надеясь на мужское начало брата. И одной из них удалось не только привлечь его внимание, но и вызвать желание обладать ею.       Ему было уже тридцать девять лет, ей чуть больше двадцати. Не было ничего удивительного в том, что девушка быстро выполнила своё природное предназначение, но странным было вот что: все знали, что король своим положением не брезговал, и многие графини, баронессы и маркизы были удостоены его мимолётного внимания, но ни одна из них так и не забеременела. А тут… Поговаривали, что юная прелестница — ведьма, что она чем-то опоила короля. Но всё это был лишь шёпот, громко заявить о своих подозрениях так никто и не решился. Тем более, что девушке сразу же объяснили её предназначение — от неё требовался только ребёнок, корону на её светловолосую голову никто и никогда не наденет. Потом её и вовсе надёжно спрятали в одном из дворцов Уильяма, подальше от людских глаз и пересудов. Следила за ней лично Светлейшая принцесса, а король вновь занялся возвеличиванием государства.       Жаль, что родилась девочка. Правда, жаль. С сыном было бы проще, намного проще. Разве дочь научишь управлять государством? Но Уильям был рад и ей, смог полюбить крохотную куколку, поданую ему в лазурном шелку, а вместе с ним и весь народ. Мать её умерла в послеродовой горячке, но кто будет справлять траур во время всеобщего ликования? Череда странных смертей, однако, не осталась не замеченной. В гибели матери наследницы, в странной и жуткой кончине Светлейшей принцессы, в чуме, охватившей в тот год королевство, обвинили ведьм и колдунов. Север во все времена был родиной магии. Началась охота, за ней последовала инквизиция. Костры полыхали на каждом перекрёстке, многочисленные виселицы не пустовали и суток. В этом кровавом аду выжил только один чародей, пользовавшийся в прошлом доверием Уильяма. Так король отпраздновал рождение первенца.       На крестины принцессы были приглашены все знатные особы со всех сторон света. Но посмотреть на наследницу получили право только правители, чья дружба была важна для государства. Среди таких, допущенных в небольшой зал к искусно разукрашенной колыбели, и была Юберта вместе с четырёхлетним сыном Дереком. Именно тогда, когда Одетт было чуть больше года, и решилась её судьба…       Грустные мысли бередили незаживающие раны. Все семнадцать лет Одетт прожила в вечной муке — от лета к лету. Раз в два года, как только таяли снега, а летнее солнце ломало тонкий лёд на верном старике-океане, принцесса вместе с отцом отправлялась в путь. На Восток. В гости к Дереку. И, боги свидетели, как она это ненавидела. Мальчишка, умеющий только издеваться и сражаться на деревянных мечах, глупый и грубый, должен был стать её мужем. Принцесса много раньше него поняла, что это означает. Она плакала, умоляла, обижалась на отца. Ей не хотелось покидать родную страну, не хотелось никуда ехать. Но с годами понимание неизбежного смирило её упрямство, боль спряталась где-то глубоко в душе.       Сквозь предрассветную дымку хорошо просматривались очертания города и людей, ждущих корабль на берегу и приветствующих его. Одетт скосила взгляд на отца, безуспешно борющегося с морской болезнью. Да, время безжалостно даже к сильным мира сего. В глазах отца стояла самая жестокая усталость, которую только можно представить. Несомненно, с сыном ему было бы проще — наследник смог бы удержать государство, а многочисленные соседи перестали бы облизываться на его границы. Тогда бы старый король смог спокойно уйти на покой, наслаждаться охотой или игрой в шахматы. Но у него дочь, значит, нужен достойный зять. — Дерек хорошая партия, дочь моя… — глухо проговорил он. Совсем недавно он опустошил за борт свой желудок и теперь прикрывал рот надушенным платочком. — Я надеюсь, папа.       Одетт с тоской взглянула на него, на город, и вернулась в свою каюту. Упала на подушки и разрыдалась, задыхаясь в противном горячем воздухе.       Дерек краснел и заикался. На плацу или охоте он чувствовал себя гораздо увереннее, чем перед дамой. Перед девушкой голубых кровей, наследницей великой державы. Такой не расскажешь пошлый анекдот, услышанный от солдат, такая не позволит потискать себя. Одетт красива и холодна. Она знает, как следует вести себя в обществе. Смотрит на него из-под пушистых ресниц светлыми фиалковыми глазами. Дерек говорит заученный текст, написанный матерью, а про себя ухмыляется: такую девицу неплохо бы приручить, показать, кто теперь её господин. Скоро, сразу после свадьбы, он отправит её в опочивальню и заставит ждать его там, в тесном свадебном платье. Потом придёт, под утро, когда винный туман выветрится из его головы, разбудит молодую королеву и заставит плакать и стонать под тяжестью своего тела. Принца никогда не трогали желания его игрушек. А эта, по сути, отличается от других только титулом своего отца.       Одетт чувствует на себе его взгляд. И ей страшно. Он глуп, но высокомерен. Жутко оставаться с ним наедине.       Послышались нежные звуки мелодии и Дерек тут же потянулся к ней, бесцеремонно схватил за талию, сжал ниже, чем следовало. Поцеловал в скулу, обжигая дыханием нежную кожу. Одетт было противно, но виду девушка не подавала. Они танцуют, парят по залу под восхищённые охи и умилительные причитания. Принцесса видит довольное лицо отца, ласковую улыбку Юберты. И чувствует чужие губы, насилующие её рот.       Девушка вздрогнула, попыталась отстраниться, промычала что-то протестующее. Но Дерек лишь ухмыльнулся и положил тяжёлую руку на её затылок, удерживая на месте. Музыка смолкла. — Сыграем свадьбу! — воскликнул принц под гром аплодисментов и радостных криков. Одетт растерялась, метнулась в одну, в другую сторону. — Подождите… — прошептала она, не понимая. — Подождите!       Зал умолк. — Чего ждать? — нахмурился Дерек. — Только ты мне и нужна. Ты красивая! — Спасибо, — кивнула Одетт. — И это всё? — А что ещё? — удивлённо тянет принц, оглядываясь на мать. — Только красота важна для тебя? — принцесса почти плачет, но в душе ликует: «Спасибо тебе, колдун!» Как же просто провести этого мальчишку, как же легко она обманула свою судьбу. «Только вырвись оттуда. Выберись из замка в лес, а дальше я всё сделаю»       Они уезжают вечером. Повозки с вещами отправили раньше, осталось только попрощаться. Одетт не смотрит на принца: нужно ведь доиграть до конца. Глаза её влажные от слёз, лицо бледное, лоб прорезала скорбная морщина. Пусть все видят, как ей тяжело расставаться. Но ничего не поделаешь, Ваше Высочество, нужно грамотнее подбирать слова!       Отец недоволен. Он сидит в карете угрюмый и мрачный. Столько лет потрачено даром! И что делать теперь? Передавать престол этой девчонке, не сумевшей даже замуж нормально выйти?! — Я никак не могу это понять… Что ещё он должен был тебе сказать? — спрашивает Уильям, не надеясь понять её ответ. — О, отец! Я хочу слышать, что он любит меня… такой, какая я есть! — всхлипывает принцесса, пряча лицо в ладонях.       Ну да. Женщины. Уильям уже собирался ответить ей, как карета вдруг резко затормозила. Послышались удивлённые и испуганные голоса командиров, сопровождавших королевскую семью. Уильям вышел из экипажа и посмотрел в конец дороги, куда показывал ему капитан.       Этот человек, являвшийся ему в самых страшных кошмарах; этот демон, проклятое чудовище, возомнившее себя сильным и могущественным, посмел заявиться к нему спустя столько лет. Уильям знал, что этот день когда-нибудь настанет. Колдун ведь поклялся вернуться... Короля пробила крупная дрожь: — Останься в карете, Одетт! — только и успел выкрикнуть он прежде, чем его глаза ослепила яркая вспышка.       Чудовищная ударная волна отбросила его к дереву, и старик с глухим криком повалился на землю. В глазах потемнело, грудь сдавили тяжесть и боль. С трудом раскрыв налившиеся кровью глаза, Уильям увидел чёрные глаза с красными огоньками и злорадную усмешку победителя. — Здравствуй, король. Долгих тебе лет и процветания! — поклонился он в издевательской вежливости. Тяжёлый сапог опустился перед лицом старика, надавливая на горло. Колдун опёрся согнутой рукой на колено, опустился ниже и заговорил тихо, на грани восприятия. Но от этого шёпота по спине Уильяма пробежал холод. — Ты сильно задолжал мне, Твое Величество. Пришло время оплачивать счета. Я же говорил тебе, что однажды всё, что ты любишь, станет моим!       Колдун рассмеялся, втаптывая в грязь тело и гордость Уильяма. С каким удовольствием он бы сейчас растерзал его, обагрил королевской кровью дорогу. Но нельзя. Она попросила его жизнь, всё-таки старик её отец, да и план требует его участия.       Ротбарт повернулся к перевёрнутой карете и протянул руки, легко подхватывая невесомое тело принцессы. Начался дождь, предвестник осени, и Одетт продрогла в сырости. Чародей ухмыльнулся, прижимая её к груди, укутывая своим тёплым плащом и запахом хвои. На поверженного отца девушка старалась не смотреть. — Расскажи обо всём, что здесь случилось, принцу. Пусть он знает, что его невеста в моих руках. Я хочу, чтобы ты рассказал ему всё, что тут увидел. — Одетт… — прохрипел Уильям, сквозь слёзы наблюдая за исчезновением дочери. Огромная тварь, в которую обернулся чародей, взмыла над лесом и скрылась из вида, унося с собой последнюю крупицу жизни старого короля.