***
Что такое „добро“, „милосердие“, „прощение“? Пустые слова для многих из ныне живущих. Даже те, кто прикрывается маской благочестия в большинстве своём самые грешные люди. Мама сказала, что нужно сохранить свет, не дать погубить его. Но как добраться до солнца, если над головой холодный каменный свод? Мама сказала, что нужно быть сильной. Как можно быть сильной, если тебя уже пятый год держат в тёмной келье какого-то монастыря, где не хватает света, воды и воздуха; где зимой от холода стынет кровь, а во время дождей приходится спать в вязкой жиже? Мама сказала, что она рядом. Нет, рядом никого нет… Забыли, бросили, замуровали. Только молчаливые сёстры приходят каждый день, изгнать демонов из хрупкой пятнадцатилетней девушки. Ребёнка без прошлого, человека без будущего. Ведьмина дочка, бастард Сатаны, треклятая тварь… Отец обещал забрать, но она уже давно не верит его словам. Она даже не помнит своего настоящего имени, а здесь, в монастыре, её прозвали Золушкой — в тот самый день её привезли к сёстрам всю перепачканную золой.***
Этим ранним зимним утром в монастыре что-то произошло. Золушка слышала суетливую беготню наверху, громкие, встревоженные голоса. Но всё это не трогало её: уже много месяцев она безразличным и ничего невидящим взглядом рассматривала серую стену, говорила односложными предложениями, мало ела и спала. Даже когда к ней пришли сёстры, вывели её из кельи и впервые за пять лет искупали в горячей воде, выражение худого, изнеможённого лица не изменилось. Сёстры что-то говорили, трясли за плечи, а она лишь кивала и говорила: „Да.“ Девочку одели в чистое белоснежное платье, расчесали ей волосы и подвязали их синей лентой. Потом под руки завели в большую светлую комнату, служившую залом для бесед матери-настоятельницы и посетителей монастыря. Девочка осталась стоять у двери. У большого окна напротив стояла высокая и худая, будто высохшая, женщина с большими зелёными глазами. За столько лет заточения Золушка научилась определять характер человека по выражению его взгляда — глаза же этой незнакомки были пустыми, равнодушными. Они не отражали ничего и сама посетительница казалась ожившей статуей, холодной и высокомерной. — Здравствуй, милое дитя, — сказала женщина ледяным голосом. — Меня зовут леди Женева Тремейн. Я… — Новая жена моего отца, — тихим, но твёрдым голосом сказала Золушка. — Я вдова твоего отца, — улыбнулась леди Тремейн. — Прошу прощения, моя девочка, что я сообщаю тебе эту горькую новость, — лицо девочки почти не изменилось, — но я здесь не за этим. Женщина подошла к девушке и приподняла двумя пальцами её лицо. — Я приехала забрать тебя домой… Особняк купца Тремейна обветшал и покрылся мхом. Черепица кое-где обвалилась, а в местах, куда она упала, на дорожках остались глубокие вмятины и тонкие сеточки едва заметных трещин, разбегающиеся во все стороны. Внутренние помещения были не в лучшем состоянии: пыль, паутина, старая мебель, стоящая в полном беспорядке в некогда светлых коридорах и загромождающая их. И ни одного слуги… Мачеха объяснила это тем, что не хватало денег на жизнь — отец, после казни первой жены, начал пить, играть в карты и увяз в долгах. Сад находился в таком же запущенном состоянии, что и особняк. Теперь он напоминал небольшой тёмный лес, в нём царили тишина и спокойствие. И Золушке так даже больше нравилось: в зарослях диких растений можно было легко спрятаться от мачехи и двух сводных сестёр-близняшек, Гризеллы и Анастасии. Первые несколько дней к девушке относились любезно и даже ласково. Сёстры делились своими нарядами и украшениями, которых было просто не перечесть, а леди Женева казалась доброй матушкой. Иногда она просила выполнить некоторые дела по дому. Но с каждой неделей на хрупкие плечи Золушки наваливалось всё больше обязанностей: она должна была убирать комнаты и стирать одежду, кормить домашний скот и прибираться во дворе, мыть посуду и готовить еду. Но все это для девушки было не в тягость и она считала свой труд лишь малой платой за то, что снова обрела семью и живёт в доме своих родителей. Она вновь научилась улыбаться и разговаривать на разные темы, смеяться и мечтать. Но радость Золушки была недолгой, ей вскоре очень чётко указали её место в этом, теперь уже чужом для неё доме. Всё началось одним ничем непримечательным утром, когда девушку выгнали из-за стола за завтраком и отправили есть на кухню за то, что она случайно разбила тарелку. Больше за общий стол в гостиной она не садилась. Потом у неё отобрали комнату, чтобы сделать из неё гардеробную, и отослали жить на чердак, к мышам и голубям. Следом за этим исчезли одежда и туфли и теперь Золушка ходила лишь в своём старом платье, в котором приехала из монастыря. От частых стирок оно посерело. Теперь, когда она жила в своем собственном доме в качестве служанки, на неё кричали, обвиняли во всех грехах, наказывали за малейшую провинность. Работы у девушки было столько, что порой она не успевала поесть или поспать. Единственным утешением в жизни бедняжки стало высокое тонкое дерево с пышной кроной. Его они сажали вместе с мамой и сюда она прибегала всякий раз плакать и звать её. Одной тёмной ночью в середине лета Золушка лежала лицом в мягком сыром мху и пыталась уснуть.Тишина обволакивала и успокаивала. Вокруг шумели деревья, свет луны и звёзд тонкими лучиками пробивался на землю сквозь листья и танцевал на ней причудливый танец. Мачеха и близняшки давно спали. Холодная рука прикоснулась к волосам девочки, скользнула по лицу и тихий голос позвал её по имени. По настоящему имени. Золушка подняла голову и вскрикнула от удивления и ужаса: её мать, обнажённая и окровавленная, с тёмными пятнами от огня на белоснежной, полупрозрачной коже, стояла перед ней, словно призрак из прошлого. Её длинные чёрные волосы обгорели, на лице застыла маска боли. Только глаза горели, ярче звёзд, ярче огня, ярче солнца. „Я обещала, что мы будем вместе, дочь… Я помогу тебе!“ Той же ночью Золушка закуталась в тёмный плотный плащ и, крадучись, побежала в лес, прихватив с собой небольшую корзинку, наполненную целебными снадобьями и бинтами. Как и сказал призрак матери, на большой лесной поляне, освещённой луной, она нашла молодого человека, упавшего с лошади и сильного повредившего ногу. — Давайте я помогу Вам, господин… — пролепетала Золушка, обтирая его опухшее колено эликсиром. — Кто же ездит на коне ночью, да ещё и по лесу? — Я, милая леди… — хрипло сказал юноша, странно глядя на девушку. Ещё никто так не смотрел на неё. — Спасибо Вам… Если Вы поможете мне добраться до главной дороги, мой отец и я сам будем Вам премного благодарны… Как Ваше имя, моя спасительница? — Эл… Золушка, сударь. Меня зовут Золушка. — У Вас очень красивое и необычное имя. Закончив перевязывать рану, девушка помогла ему встать и опереться на себя. Так, ковыляя, они добрались до главной дороги. К ним тут же подошли стражники. Юноша назвал своё имя, а Золушка чуть-чуть улыбнулась уголками губ: мама была права, только что девушка спасла юного наследника королевства. Стражники посадили его на коня и принц громко сказал одному из них: — Проводи юную леди домой, капитан! Да смотри, береги её хорошенько, — а потом, чуть слышно добавил: — Запомни, где она живёт. Это очень важно! На следующее утро к дому леди Тремейн прискакал королевский гонец с приглашением на бал. Его встретила Золушка в своём застиранном сером платье. Какой переполох подняли близняшки. Мачеха улыбалась им, обещала новые наряды и украшения, а потом взглянула на застывшую в дверях падчерицу. Она держала в руках золотистый свиток, точно такой же, что и леди. — Что там у тебя? — мачеха подошла и вырвала его из рук девушки, пробежалась глазами. — Это приглашение… для меня, — ответила Золушка и прямо взглянула в глаза женщины. Леди Тремейн удивлённо посмотрела на неё, потом ухмыльнулась: — Но ведь у тебя даже нет платья, а бал сегодня вечером. Неужели ты думаешь, что Анастасия или Гризелла дадут тебе какое-нибудь из своих? — близняшки расхохотались. — Нет, но у меня есть одно. От мамы осталось. Можно я примерю? — Можно, милая, надевай, — улыбнулась Тремейн. Девочки замолчали, а когда Золушка вышла, вместе вскрикнули: — Мама! Ты что, позволишь ей?! — Тише, мои дорогие, успокойтесь. Золушка вернулась в гостиную, одетая в нежное и лёгкое платье, насыщенного розового цвета, с кокетливыми бантиками из полупрозрачного шифона и открытыми плечами. Девушка вмиг преобразилась, стала грациознее и красивее. Но Тремейн подошла к ней и цокнула языком: — Ну-ну, милая. Кто же пойдёт на бал в лохмотьях? — сказала женщина и сильно дёрнула за ткань на груди. Оборка треснула, а Золушка громко вскрикнула, потому что сёстры с визгом бросились помогать матери. — Нет, нет, не надо, прошу вас! — плакала девушка, пытаясь отбиться. — Неужели ты думаешь, грязная тварь, что я позволю тебе появиться перед принцем и королём? Нет, ведьмино отродье, не дождёшься! — прошипела Женева, больно ударив Золушку по лицу. Вечером, когда карета с мачехой и сёстрами уехала, девушка побежала в сад и упала перед своим деревом. И снова холодная рука прикоснулась к её волосам и лицу.***
Бал уже был в самом разгаре. Дворец блистал сотнями разноцветных огней, приятные звуки изысканной музыки разносились из его залов на многие мили вокруг, смеялись и танцевали люди. И только один человек был грустен на этом празднике: молодой наследник, застенчивый и ранимый юноша, почти мальчик. Но и его лицо озарилось счастливой улыбкой, когда по лестнице к нему подошла милая девушка, одетая в небесно-голубое платье. — Здравствуйте, Золушка. Я очень рад, что Вы приехали, — сказал он, целуя её руку. — А Ваша матушка сказала мне, что Вы серьёзно больны… — Нет, Ваше Высочество, больна наша служанка. Я дожидалась вместе с ней лекаря, поэтому опоздала, — опустила ресницы и улыбнулась Золушка. Теперь вечер был только их. Девушка отказалась танцевать и они просто прогуливались по длинному и замысловатому саду-лабиринту, болтая обо всём на свете. Несколько раз принц делал несмелые попытки поцеловать её, но Золушка каждый раз томно отводила глаза в сторону, не оставляя своему кавалеру ни малейшего шанса на благоприятный исход дела. С первым ударом полуночи Золушка вдруг остановилась, поклонилась принцу и с очень странным выражением на лице поспешила вон из лабиринта. Наследник королевства попытался догнать её, но девушка будто растворилась в воздухе. Он поспешил к леди Тремейн и спросил у неё про дочь, но та лишь на мгновение удивлённо подняла тонкие брови вверх и не смогла ничего ему ответить. Вернувшись домой, она ворвалась на чердак падчерицы и обнаружила её сладко спящей на кровати». — Да, дети. Зло подобно огню выжигает из сердец людей добро, милосердие, честность. Если бы я мог изменить свою жизнь, я бы вернулся на много лет назад и простил одного милого человека, нанёсшего мне страшную обиду. Простил бы, потому что прощение — это дождь, смывающий пыль и боль с наших душ. Запомните это хорошенько и никогда не причиняйте зла людям. Любым людям, не уродуйте свои сердца, как это сделал я, как это сделала Золушка… «Наутро к дому леди Тремейн вновь прискакал королевский гонец и сообщил, что к вечеру принц приедет за Золушкой, своей невестой. Гризелла и Анастасия рыдали и выли в своих комнатах. А Женева с ледяным застывшим лицом поднималась на чердак. В её руке блестел тонкий женский стилет. Падчерица не успела даже вскрикнуть, когда холодное лезвие вошло в её грудь. Глухо хрустнули рёбра и грудь залила алая кровь. — Ваше Высочество… — сказала принцу леди Тремейн, глотая слёзы. — Я же говорила, говорила, что она больна. Глупая девочка… Зачем она поехала на бал! Мы… похоронили её сегодня утром… — Что же вы, матушка, похоронили меня? — ровным голосом спросила Золушка, спускаясь по лестнице в том самом платье, что была на балу. Близняшки и мачеха содрогнулись, ужас затанцевал в их глазах. Девушка же подошла к юноше, поцеловала его и сладко проворковала: — Я хочу попрощаться с родными, мой принц. Он кивнул и вышел из дома. Двери за его спиной закрылись сами собой. Девушка взмахнула рукой в сторону окна и то распахнулось, а в него влетела пара сизых голубей. Они с громким криком накинулись на близняшек, когтями царапая лица, разрывая глаза и выклёвывая их. Девушки громко кричали, пытались отбиться, но боль свалила их на пол и птицы закончили свой кровавый ужин. Леди Тремейн стояла, как вкопанная, не в силах даже пошевелиться и не сводила глаз с приближающейся к ней Золушки. — Не делай этого, прошу, заклинаю… — прохрипела мачеха, но тонкий стилет уже пронзил её сердце. — Спасибо, мама, — прошептала девушка и холодная рука ласково погладила её по плечу». — Всё, дети, бегите домой, — сказал старик, вставая и засыпая костёр землёй. — До встречи. Силуэт «лесного деда» давно растворился в тени деревьев. Мы шли домой, крепко держась за руки. Каждый думал о своём, а у меня в мыслях Золушка вновь и вновь убивала свою мачеху стилетом, покрытым собственной кровью…