Как управлять Инквизицией, не привлекая внимания санитаров.

      — Я написала её для тебя. Хотела немного развеять обстановку, — призналась Хоук и растянулась на банной полке, словно червяк после дождя. — Вы все тут хмурые ходите.       Тревельян не знала, как относиться к подобному подарку. На всякий случай решила лично поблагодарить аффтара веничком из крапивы.       — Да не, у нас тут как раз наоборот, очень весело. Авторов много. Но ты самая оригинальная. — Кара взялась за банное орудие поудобнее, прицелилась.       — Спасибо! — обрадовалась писательница. — Хотела лично вручить тебе экземпляр с автографом, но меня опередили. Не виноватая я. Ай! Ой! Ая-яй-яй! Ыыыы!       После бани красная, как вареный краб, но довольная, Хоук призналась, что героиню мемуаров списала с себя, покуда втрескалась в Дориана и решила увековечить для потомков неутолимую эротическую фантазию. «Ничего не могу поделать со слабостью к магам». Кара расхохоталась, словно варриковых грибов курнула. Напрасно ведь страшную мстю задумала. Ну ничего, говорят, веник из крапивы не только от дури применяют, но и от ревматизму, и вообще, от всех болезней. Предложение «а хочешь, я и про тебя напишу», отмела. И обязательно расскажет Дориану как обстоит дело, чтоб перестал уже дразнить её Ларой. Пусть дразнит других своих поклонниц. Но это позже, сейчас на повестке дня стояла более глобальная проблема. Точнее, лежала и выздоравливала медленно и неторопливо, в то время, как Инквизиция собиралась на бал.       Сэр Резерфорд решил: поскольку с работой не справляется, значит, пора в отставку. Тревельян уговаривала повременить и дать шанс имперскому лекарству с пометкой «принимать по одной в случае войны», но каждый день находила в комнате генерала заявление об увольнении. Бросала в камин и жгла. Пометку от лекарства удостоила той же чести. Ежели по одной работает слабовато, таки по две будет в самый раз. А по три... Торчать подле Каллена денно и нощно Кара не имела возможности и всё беспокоилась: вот вернётся в генеральскую берлогу, а там записка, мол, прощевай, Инквизиция, век буду помнить и бла-бла-бла. Удерживать силой могла бы, но не хотела. Кому такое понравится?       Ночью Тревельян не спалось и она решила наведаться в генеральскую резиденцию. Посмотреть, горит ли в окнах свет, мелькают ли тени. Ибо какой смысл валяться в кровати, плевать до утра в потолок и беспокоиться, сбежит он или останется?       Кара открыла комод и изучила скудный гардероб. Пижамка, пижамка, парадная форма, снова форма, плащ, плащ. Ага. Мадам де Фер давеча обещала обогатить Инквизицию шёлковым пеньюаром с модным декольте для привлечения самцов на вторичные половые признаки. Но так и не обогатила. Верно говорят: обещанного три года ждут. Кара завлекать никого не собиралась, а искала облачение поудобней: что-нибудь домашнее, легко надеваемое. Не разгуливать ведь по Скайхолду в чём мать родила, вдруг кому не спится. Выбрала походный плащ полегче, завернулась в изделие из имперского хлопка (+1 к карме, +2 к вероятности, что перед тем, как выпасть из врага, он был его трусами) и отправилась бродить по ночному замку. Бродила, словно привидение в простыне, надеялась, что трусы, перед тем как стать плащом, прошли дезинфекцию и санобработку, и размышляла о предстоящей поездке на бал в Харлам-как-там-его.       Мероприятие назначили на утро грядущего дня, а пост захворавшего Каллена планировала занять и.о. генерала, штандартенфюрер Кассандра. Она отлично справлялась с работой, вот только при звуках её акцента солдаты начинали беспорядочно бегать и сталкиваться лбами, словно пьяные пчёлы в разворошённом улье.       Тревельян уже не рассчитывала на запланированное после бала мероприятие интимного характера. Поскольку Соня вовсе не устранилась из жизни Каллена, а за время его болезни чётко обозначилась и местами даже проявилась. Если Дориан и не замечал в ней очевидной угрозы, так только потому, что никогда не проводил много времени в дырявой резиденции инквизиторского генерала. Тревельян, в отличие от друга, осознавала, что как до, так и после бала, ей светит только кукиш, причём без посыпки вроде мака или иных прелестей. И долгими походными ночами останется лишь, подобно Хоук, впадать в мемуары.       Так, погрузившись в размышления о том, можно ли ещё что-то предпринять для борьбы с конкуренцией, например, казнь, ссылку в Дикие земли или на луну, Кара незаметно забрела в ставку командования и впотьмах наткнулась на стол. Маркеры попадали. Пришлось зажечь свечу и, дабы не снискать гнева советников, вернуть оные на места. Тревельян водрузила посреди стола подсвечник, уставилась в карту и попыталась вспомнить расположение фигурок. Первым на глаза попался Харлам-как-там-его (она даже не стремилась прочитать название целиком), в общем, место, где находится Зимний дворец.       Во дворцах Кара не бывала, по балам разъезжать ей не доводилось. В поместье четы Тревельян некогда устраивали званые ужины и танцульки, но прошло много лет и Кара плохо помнила, как следует себя вести. Знала только, что когда приглашённые фейсы бухнут, будет всё равно.       Завтрашнее мероприятие усложнялось масками. А ведь удобно: никто не узнает насколько утратило интеллигентный вид существо под фарфоровой личиной. Можно вообще притвориться невидимкой, спрятав харю и нарядившись в огромное платье, аки баба на чайник. Инквизиции сии предметы гардероба, к сожалению, не полагались, ибо раскрывать заговор на чайнике не кошерно. Полагалось развлечение типа: «угадай ху из ху и помоги злодею выбраться из дворца в деревянном ящике ногами вперёд». А ещё будет весело наблюдать нелепые телодвижения пьяных чайников под звуки вальса.       Тревельян предусмотрительно позвала с собой Сэру в качестве моральной поддержки. Жозефина настаивала, конечно, на мадам Де Фер, но её билет куда-то потерялся и Сэра не знала куда.       В отличие от последней, Инквизитор собиралась посетить маскарад не для издевательств над знатными господами, и вовсе даже не ради решения проблем с личной жизнью, которой нет. А дабы выследить убийц. Она знала наверняка: тут не обошлось без Корифана, чтоб он сферой подавился. Из-за этой ошибки телепорта у неё теперь рука в зелёном и функция лакея. А времени на личную жизнь совершенно не оставалось. Хотя, если взглянуть на ситуацию с позиции полного стакана, то ситуация подарила ей клёвых друзей.       Вдруг дверь скрипнула и, обернувшись, Тревельян увидела на пороге одного из особенно клёвых.       — Инквизитор! — удивился Каллен и взглянул на карманные часы. — Не ожидал встретить тебя здесь так поздно.       — Взаимно, — Кара едва не выронила маркеры. — Тебе лучше, как я погляжу.       Она оценила его неформальный вид: рубашка с распущенными завязками, волосы взлохмаченные ото сна, небритое лицо и дикий огонёк в глазах, будто недавно он не валялся в лихорадочном бреду, требуя жареных тараканов и игры на люстре нагишом.       — Намного! — генерал инквизиции произнёс это так бодро, словно перепил кофею с шоколадом. — Чувствую, что могу свернуть горы.       Стоило не слушать Дориана и дать Каллену сразу много таблеток. Напрасно беспокоилась о побочных эффектах, результат превзошел ожидания. И правда, горам есть чего бояться.       Сэр Резерфорд заметил беспорядок на столе, мягко улыбнулся и, пройдя в комнату, неторопливо расставил маркеры по местам.       — А я чувствую, что завтра придётся притворяться любвеобильной дурочкой и играть в детектива.       — С тобой буду я. Не волнуйся, шпионы Корифана не пройдут.       Кара не поверила ушам. Неужели генерал перестал пытаться уволиться и вернулся в строй? Она улыбнулась, и он ответил ей лёгкой улыбкой, которая исчезла, едва по карте пополз случайно залетевший жук.       — Вот бы заколдовать Корифана до такого маленького размера, чтобы проблема решилась просто.       Инквизитор выбрала маркер побольше, склонилась над картой и прихлопнула насекомое. И вдруг рука советника легла ей на талию и словно бы невзначай сползла к филейной части. Пару секунд Кара пыталась сообразить, как на это реагировать. Ведь они только собирались на бал, к тому же трактирщица никуда не делась. Из-за неё, вездесущей, Тревельян казалось, будто Соня и сейчас присутствует в этой комнате.       Кара развернулась и встретилась взглядом с Калленом. Его ладонь плавно переместилась на её бедро и медленно поползла вниз. Советник с серьёзным видом смотрел в глаза Инквизитору и о чём-то напряжённо думал. Кара и вовсе не понимала, что происходит. Даже тараканы молчали.       — Я извращенец, — спустя несколько секунд признался генерал инквизиции.       — Вот как? — удивилась Тревельян.       — Я люблю трахаться на столах, — уточнил он. — Когда вижу тебя рядом, теряю голову.        — Ах, в этом смысле… Пфф, тоже мне извращенец, — хохотнула Кара. — Не на потолке же, прибитый гвоздями.       Взгляд советника смягчился, ответ его устроил. От радости он умудрился просунуть ладонь под инквизиторский плащ и заметить, к своему удовольствию, что под плащом ничего нет. Удовольствие отразилось дерзкой ухмылкой на его лице, когда он продолжил тактильную экскурсию. Дыхание перехватило, Тревельян перестала хихикать, сглотнула, приписывая природу внезапного флирта имперским таблеткам. Уж не подмешал ли Дориан в них виагру? В любом случае она находила поведение Каллена неестественным. А фальшивый секс под допингом у неё уже был.       — Почти, — ответил между тем Каллен и уточнил: — В седле, на дереве, в альпинистском снаряжении, в роликовых коньках в гамаке, в воде... Короче, где угодно, кроме постели.       Произнося каждое слово медленно, взвешенно, советник напирал. Его голос сделался тихим и хриплым, глаза потемнели. Только упершись в стол, он остановился и замолчал.       Наверное, Дориан подмешал в свои таблетки ещё и сыворотку правды, и, судя по перечисленному, приправил глубинными грибами.       Тревельян подумала, что в комнате Каллена нужно искать вовсе не мемуары Хоук, а книгу вроде «акробатическая ебля, 1000 и 1 способ перепихнуться где угодно». И поняла, что уже полулежит спиной на карте и дальше ей отстраняться просто некуда. Идея трахаться на столе вдохновила Инквизитора и она едва не поддалась искушению. Только один из маркеров вовремя упёрся острой макушкой ей в мягкое место. Кара ойкнула, вытащила из-под себя дурацкую пирамидку, или чем оно там было, и отбросила подальше. Села, выпрямилась.       — Да ты экстремист. То есть, экстремал, это гугл неправильно подсказывает. Соня, наверное, высоко ценит твои увлечения.       Пока она отвлеклась на пирамидку, Каллен обнаружил застёжки на её плаще и уже медленно расстёгивал их по одной.       — Какая ещё Соня?       — Ну трактирщица твоя.       Ничего не сказав, генерал Инквизиции расправился с последней застёжкой, взялся за отвороты плаща Кары и рванул вниз. Она сосредоточенно ждала ответа, и даже не подумала, что сидит перед ним без ничего и позволяет себя рассматривать. Голодный взгляд Каллена блуждал по открывшейся наготе так, словно у хозяина взгляда сейчас вырастут клыки и он вгрызётся ей в шею. Но вместо клыков у него выросло совсем другое, Кара чётко ощутила это, когда сэр Резерфорд протиснулся между её бёдер и крепко прижался. Дыхание Тревельян сделалось частым, сердце застучало в висках, и непослушное тело выгнулось навстречу ласкам.       Послав свои моральные запреты в Тень, Кара на миг позабыла о трактирщице, чудо-таблетках и неестественности происходящего. Обнаженной кожей она чувствовала тепло генеральского тела сквозь его рубашку, военную готовность в штанах; жаркие уста, мягко исследующие её рот; ладонь, прижатую к щеке, и другую, скользящую по её бедру, и понимала, что ещё немного и потеряет голову, поддастся соблазну. А что потом? Потом вернётся в пустую палатку на поле боя, а он к трактирщице. И опять не будет ничего, только одиночество и холодная постель. Так не пойдёт. Какая нормальная женщина захочет делить мужчину с другой?       — Нет, — возразила Тревельян и попыталась оттолкнуть его от себя.       — Да, — улыбаясь, как чеширский кот в марте, промурлыкал Каллен.       — Давай для начала проясним, что между нами происходит.       Но вдруг что-то грохнуло. Тревельян мигом спрыгнула со стола, запахнула плащ и испуганно покосилась на дверь. На пороге стояла Жозефина и держала свечку. У её ног валялась та самая проклятая книга Хоук.       — Посол! У тебя свечка течёт, — выпалила Кара первое, что пришло на ум. — И рот открылся.       Давно она тут стоит?       — И книжка упала. А мы тут эээ… плюшками балуемся, — попытался оправдаться Каллен.       Даже в полумраке Кара заметила его порозовевшие щёки.       — Ага, — расплылась в улыбке Жозефина. То ли она впала в ступор, то ли потеряла по дороге совесть, и не подумала найти и отвернуться.       — Какого хрена тебе не спится? — Кара попыталась уйти, но Жозефина остановила её.       — Я дико извиняюсь, Инквизитор. Я подарю тебе свою скидку на эпиляцию. Все скидки. Тебе они нужнее, уж поверь. Я настаиваю, — она перевела взгляд на Каллена, наверное, раздумывала, что предложить ему.       — Жози, ты не могла бы одаривать меня потише и желательно наедине? — прошипела Тревельян и тоже посмотрела на Каллена. Тот поправлял маркеры, делая вид, будто только этим важным делом и занимался, когда пришла Жозефина. — И научись стучаться. И вообще! С эпиляцией холодно в нашем климате!       По дороге в свои покои Кара думала, что из-за Жозефины с её свечкой так ничего и не узнала. Прямо как мать Жизель, везде сующая нос. Хотя они обе на «Ж». С другой стороны, может, оно и к лучшему. Потому что сопротивляться очарованию Каллена не осталось сил, а ведь игрушкой для мимолётных потрахушек под действием волшебного лекарства Каре становиться не хотелось. Если это и случится, то без всяких чудес и других женщин в запасе. А про трактирщицу они ещё поговорят.