Как управлять Инквизицией, не привлекая внимания санитаров.

      Среди воспетых Лелианой достоинств игнорирования, Тревельян не могла не заметить и недостатков. Тут как с алкоголем — надо придерживаться меры. Ибо объект обожания рано или поздно задолбается лицезреть гордо задранный инквизиторский нос, перестанет приглашать на партию в шахматы, тренировку или даже в бойцовский клуб. И тогда задранный нос — всё, что у Инквизиции останется. Инквизиция расстроится, сгоряча поубивает кого ни попадя, а нос её рано или поздно поникнет под силой гравитации.       Спрятавшись ото всех в храме, Кара размышляла, что на следующее приглашение стопудово согласится. Точнее, набросится на него, аки голодная выдра на приманку. И тогда возникнет вопрос от посла Монтилье: «Где твои манеры, леди? Он же испугается и убежит». А вдруг она права? Придётся приложить усилия и, следуя совету посла, вести себя сдержанно и как бы не сильно заинтересовано (хотя позаботиться о ловушках, замедляющих убегание, всё-таки стоит). Даже изваяние Андрасте строгим взглядом намекало на необходимость столь важного момента. И заодно навевало воспоминание, как однажды Дориан, встряв в нетрезвую беседу о величии пророчицы, заявил, будто Андрасте крута и у неё есть яйца. С тех пор Андрасте для Тревельян так и не стала прежней. Не спасал даже строгий мраморный взгляд. И примерно посреди сего приятного воспоминания улыбка непроизвольно тронула инквизиторские уста, и к этому редкому событию не замедлил явиться столь вожделенный сэр Резерфорд.       — Я тоже люблю это место. Умиротворяет.       Его мягкий голос тёплым ветерком коснулся тревельяновского уха. Каллен стоял чуть склонив голову, совсем близко, прямо позади неё. Кара ощущала и холод его панциря, и тепло щеки одновременно. И то, что осталось от «манеры», сейчас помашет ей на прощание.       — С чего ты взял, что я его люблю?       Тревельян испугалась собственного голоса, прозвучавшего громче, чем следовало в храме.       — Ты светишься от счастья.       Ладонь Каллена в дружеском жесте опустилась на её плечо. Сэр улыбнулся.       — Это всё зелёная рука.       Кара всё же старалась вернуть те самые манеры, и чтобы сосредоточиться, посмотрела на ладонь. Ладонь светилась, как незрелая тыква на Хэллоуин. Одно время Тревельян пыталась отмыть метку, но потом привыкла. Каллен на метку не смотрел. Его взгляд, болезненный, усталый, устремлялся к лучам света, проникшим сквозь дыру в потолке. Наверняка он молил Создателя о чудесном избавлении от недуга. Так может, ему стоит предложить помощь? Облегчить мучения хотя бы на время.       Разумеется, моменты уединения придуманы, чтобы их портить. А для каждой свободной дыры найдётся любопытный нос. Мать Жизель, дефилируя в утреннем халате и пушистых тапочках с кроликами, очевидно по пути в сортир, решила прежде заглянуть в святое место. Она едва удержалась на ногах, когда от её настойчивых попыток подслушать дверь вдруг не выдержала натиска и распахнулась. Завидев глав Инквизиции, жрица опасливо покосилась на Тревельян, после чего явно забыла куда шла, и решила заполнить неловкую паузу громким отчётом по газете.       В Скайхолде бывает трудно остаться наедине даже в святых местах, покуда у стен есть уши, а у ушей — мать Жизель и её свита. Судя по нахмуренному лицу Каллена, именно это он и подумал, прежде чем переключить внимание на болтовню жрицы. А Тревельян, едва приметив книгу, торчащую из кармана Жизели, незаметно ускользнула по своим делам. Название книги так и застыло перед глазами; начиналось оно со слов «Империя наносит». Остальное скрывалось под мраком бархатной ткани халата и крайне интриговало. Что империя наносит? Масло на хлеб? Крем от геморроя? Визит санитарам? Кстати, об имперцах. Один из них дожидался Тревельян в Свистящих пустошах.       Свистящие пустоши никогда не свистели, как заявлял туристический путеводитель, и даже не пытались. Очередной развод туристов. Каньоны тоже не изменились. Всё осталось в точности, как той безумной ночью: ветер, колючий песок, огромная, словно приклеенная луна, синие козлы на холмах и мюмзики в мове. Ночь тоже осталась. Только лагерь не спал. Солдаты вытянулись и поприветствовали Инквизитора, когда та ступила на территорию палаток. Кара подметила, что никто подозрительно не шептался и не переглядывался. Это радовало.       Интендант зачем-то зарылась по плечи в песок. Солдат поил её из чайника и приговаривал: «пей до дна, пей до дна, пей до дна».       — Она же не дерево. Сколько ни поливай, не вырастет, — заметила Кара.       — И сколько волка не корми, тоже, — хмыкнул солдат, продолжая странный ритуал водопоя.       — Инквизитор! Для вас депеша... бульк, — донеслось снизу.       — Посмотрю на столе, — передразнила Тревельян и неохотно развернулась к хаосу из свитков.       На этот раз в куче невыполненных заданий она прочитала: «Требуется мазь от солнечных ожогов для солдат».       — Это должно вас заинтересовать! Икк...к...— отчеканила Интендант откуда-то снизу, и добавила неразборчивое бульканье.       Тревельян на всякий случай ещё раз взглянула на луну. Протёрла глаза. Ну вдруг день настал, или ещё что. Луна висела на прежнем месте, огромная, бледная, холодная, и вовсе даже непохожая на солнце. Переборов странное желание завыть, Инквизитор подумала, а не прислать ли сюда того дохтура с пиявками и подорожником, а то тут, по ходу, солдаты страдают от солнечных ожогов мозга и нехватки витамина Д.       Разобравшись с бюрократией и перенаправив заказ в другую местность, Тревельян извлекла из кармана Конька, создала поисковый импульс и, наконец, отправилась на поиски дорогого друга.       Благодаря одиноким охотникам, давеча обосравшимся от встреч с венатори, Тревельян выяснила, в какую сторону отправился красивый имперский маг, в сопровождении одноглазого кунари.       Ехала она недолго. Головной лагерь венатори обнаружился в ближайших скалах. Но враг Инквизитора не дождался. В округе стояла мёртвая тишина, и словно идол, торжествующий победу, на горе трупов возвышался довольный Дориан. К битве опоздала, зато снова объединилась с лучшей частью команды. Сколько Тревельян его не видела? Месяц, два? Конечно, набрасываться на Дориана с воплями и соплями было бы неловко, и Кара решила вести себя невозмутимо как ни в чём не бывало, подойти по-инквизиторски, с гордо поднятой головой. Ну или хотя бы обычно.       — Дориан! — всё же обрадовалась Кара, побежала и носком сапога ощутила явное препятствие.       Получилось не то чтобы обычно, а скорее хотя бы. Дорогой друг пришёл на помощь, не позволил встретиться инквизиторскому фейсу с землёй. Тараканы в тревельяновской голове пробудились от спячки, оживились, забегали и радостно завизжали. Она поняла, как сильно скучала по его объятиям, по голосу, по запаху горячего песка и апельсинового масла.       — Вот сука! — Кара потрогала разбитую в кровь коленку. — Что это? — она обернулась, чтобы посмотреть на причину падения ниже некуда, торчащую из-под толщи песка. — Похоже на…       И да. Приветствие тоже не удалось. Облажаться — так уж по полной.       — Головку сыра, — закончил за неё Бык, который вылез откуда-то из-за кактуса. — Их тут полно. Остались от предвыборной кампании ферелденского короля.       И правда, сыра попадалось много, хотя по-прежнему оставалось загадкой, кого именно король агитировал в пустошах? Инквизиция натыкалась на головы в самых необычных местах, и всякий раз Сэра гадала: сыр — это растение или минерал?       — А у тебя совсем небальное настроение, — заметил Дориан.       — Почему же, бегаю по разным делам в ритме вальса, тренируюсь. Но вот к облаве опоздала. Главгада замочили без меня.       — Не расстраивайся. Глав и гадов на всех хватит. Говорят, в Нарнии нашли убежище Самсунга, — подмигнул Дориан, помогая ей залечить колено флюидами имперской магии.       «Успокойся, думай о нём как о друге!» — пискнул главный таракан.       «С которым переспала!» — съехидничал другой.       «Дура», — добавил третий.       «Да когда ж вы, суки, сдохнете?» — возмутилась Кара.       — Нашли. Но сначала сгоняем в Зимний дворец. Только без вас двоих я туда не поеду. Так что собирайтесь. Возвращаемся в Скайхолд готовиться.       — Ну вот, а я почти собрал редкую коллекцию, — проворчал Бык, усаживаясь на краюху сыра, и разложил перед собой глиняную посуду. — Гномья тарелка, стакан и бутылка. Осталось найти закуску.       — На балах всегда полно закусок. Главное, чтобы без сюрпризов, а то может как следует пронести, — утешил Дориан и направился обшаривать останки убитых венатори.       — А я найду виновного и его пронесёт собственными кишками, — прорычал Бык, сдул пыль с гномьей бутылки, осмотрел её на просвет и сунул в карман, где уже лежали почти собранный сервиз авваров, вырезанный из рыбьих костей, набор игрушечных солдатиков, три бутылки с чем-то недопитым и пара десятков брошек.       Если бы в жизни всё шло гладко и по плану, жизнь была бы скучная, никому не интересная. Поэтому отправиться на бал сразу не удалось. Вернувшись в Скайхолд, Тревельян зашла к Жозефине по поводу платья, а та с порога набросилась с жалобами на Сэру. Эльфийка якобы пыталась втюхать орлейскому послу путёвку на курорт в Диких землях Коркари, а когда тот отказался, подменила пирожные для послов на собачье дерьмо. И врёт, что всё придумал Блэкволл; более того, заставил её, угрожая бородой и квартирантами. А ещё Сэра напала из-за угла и попыталась выдергать его бороду, дабы неповадно было.       — А нечего обзывать Инквизитора «злобной сукой, которая не дала», — оправдалась Сэра, свешиваясь с карниза вниз головой.       — Да! — хохотнув, подтвердила Кара и мысленно одобрила действия подруги.       Судя по взгляду, Жозефина вовсе не шутила, и Тревельян сделала вид, будто это кашель. Песок в горло попал. Она посмотрела на Сэру, в надежде, что у той найдутся более веские оправдания. Но вниманием эльфийки завладела книга, торчащая из-под бумаг на столе. «Империя по… Империя на! Носит», — пыталась прочитать Сэра, совершенно не волнуясь о степени серьёзности встречи с начальством. Тревельян же могла поклясться, что где-то видела книгу с похожим названием, только не могла вспомнить где. К тому же посол Монтилье продолжала тараторить, что покуда остроухая нахалка являлась близкой, в определённых пределах, инквизиторской подругой, то и разъяснительную беседу проводить следует вовсе даже не ей, а Каре. А может, вообще, лучше придумать настоящее инквизиторское наказание. Или судить эльфийку за грубость публично. На троне, как полагается. Но к моменту, когда у Инквизитора от фантазии Жози начала потрескивать голова и подёргиваться левый глаз, подоспела Кассандра и потребовала в срочном порядке сопроводить её в Эмприз дю Лион. По-быстрому. На десять минут.       Поначалу Кара приняла этот недолгий променад в морозильник за спасение. Но обещанные десять минут растянулись на весь день. Время словно бы увязло в глубоком снегу, и Инквизиция задолбалась тусоваться на жутком холоде со злющими волками, после убийства которых оставалось много собачьей кожи, очень тронутой запахом псины. Команда вскоре замёрзла, стала чихать и хлюпать соплями. Вдобавок ко всему, они заблудились, и Тревельян, послав подальше эту местность, велела всем направляться к ближайшему телепорту. Всем, кроме Кассандры, у которой из кармана выпала та самая грёбаная книга. На обложке красовалась пара магов — мужчина и женщина, и надпись «Империя наносит зелёный лубрикант».       — Ах вот оно что. Любопытное название, — Кара потянулась, чтобы подобрать.       — Ничьего интьересного, — перебила Кассандра и, быстро схватив томик, сунула в карман.       Тревельян покосилась на Варрика. Тот стоял в стороне и с совершенно невинным видом натирал платочком свою Бьянку.       — Да неужто? Это неинтересное читает половина Скайхолда!       Гном не реагировал, Кассандра лишь сделала удивлённое лицо, пожала плечами, и перед самым отправлением решила остаться и защищать Мишеля. И Варрика, который остался защищать её.       Вернувшись, Кара только и думала о странной книге. Отдав, наконец, распоряжения по поводу бала и отделавшись от Жозефины тычком в первое попавшееся в журнале платье, Тревельян всюду искала взглядом небольшой томик с загадочным названием. На столе посла Монтилье никаких книг не лежало, и посол не понимала, о какой книге идёт речь, хотя краснела при упоминании зелёного лубриканта. Сэра, конечно, не запомнила название, которое не смогла прочитать; мукулатура на чужом столе её не интересовала. Лелиана отмазалась быстро, шпиёнам, видите ли, читать некогда, и в шпиёнском логове никто не слышал про гадость вроде зелёного лубриканта. А тем более читать про это — фи, увольте! Все вороны прокаркали в подтверждение. В столе Варрика не нашлось доказательств его причастности к авторству. И только на конюшне Тревельян успела вырвать кусок обложки из пасти Конька. На внутренней стороне она прочитала часть аннотации: «эротические злоключения имперской магессы Лары Дартаньян и Инквизитора Глориана Хауса». Аннотация, несомненно, намекала. Всё остальное драколиск успел сжевать и проглотить, а Карл признался, что подобрал книгу, когда её выкинул Блэкволл. Прочитать не успел, а на добытом куске никаких подсказок вроде имени автора или издателя, разумеется, не нашлось. Конёк тоже не потрудился изучить надписи на закуске. К Блэкволлу идти не хотелось. Почему он выкинул книгу?       Остальные в Скайхолде делали вид, будто не знают ни о какой книге, краснели, убегали, переводили тему разговора, притворялись мёртвыми. Только Дориан заинтересовался, но ещё не успел раздобыть экземпляр. Оставался лишь один человек, кто мог бы пролить свет на сей шедевр.       Возле генеральской резиденции привычно торчала небольшая компашка весёлых алкашей. Завидев Инквизитора, они притихли, поздоровались и сделали вид, будто ничего не пьют, а обсуждают важные дела. Кто-то хихикнул, но сразу заткнулся. Кара не обратила внимания, чуть приоткрыв дверь, подождала в сторонке, пока все случайно летающие на уровне её головы предметы пролетят мимо, и вошла. А шумная компашка за дверью продолжила веселиться.       По генеральским апартаментам ничего не летало. И вообще, внутри оказалось темно и пусто. Однако на втором этаже мерцал тусклый свет и творилось некое оживление. Прислушавшись и удостоверившись, что оживление не носит интимного характера, Тревельян поднялась наверх по хлипкой лестнице и удивилась непривычной картине: Каллен лежал в постели бледный, с компрессом на лбу. Рядом суетилась трактирщица, накрывавшая его третьим одеялом; сбоку у кровати, на стопке книг сидел военный врач, держа в руках банку из-под огурцов, на дне которой, вместо вышеуказанного содержимого, плавали чёрные слизни. Завидев Инквизитора, дохтур подскочил, выпрямился и сделал недовольное лицо.       — Что случилось? — поинтересовалась Кара.       — Абстинентный синдром, мэм, — отрапортовал он.       — И вы решили, что пиявки ему помогут?       — Мы пытаемся выяснить это опытным путём.       — Привет, — стуча зубами, из-под одеяла пробормотал Каллен и кисло улыбнулся.       — Может, ты просто простудился? —Тревельян, конечно, не могла не заметить разрушенной крыши, дыры в ней, дыры в полу, едва прикрытой досками, дыры в дыре и вьющийся по стене плющ. — Почему комната генерала Инквизиции выглядит как древние руины эльфийского сортира? Я сегодня же найду этих грёбаных гастарбайтеров и…       — Не надо «и», — остановил её Каллен. — Это же номер с вентиляцией и собственным душем.       — И птичьим мумиё. Но твоему здоровью оно не помогает. Почему ты не сказал, что всё настолько плохо?       — Ничего не плохо. У тебя своих дел по горло. И вообще, — Каллен попытался приподняться, но либо передумал, либо не смог.       Трактирщица забеспокоилась, поправляя одеяло.       — Ну вот я здесь и могу помочь, — Тревельян отодвинула трактирщицу в сторону и села на край кровати. — И вообще, в Скайхолде полно магов. А вместо них в этой комнате до фига бесполезного народу, и несмотря на вентиляцию, нечем дышать.       — Я не бесполезный! — обиделся Дуремар.       — Неужели? Давайте выясним это опытным путём. Поставим пиявок на вашу голову, пусть прогрызут извилины, если есть в чём. Не хотите? Саня, проводи его.       — Я Соня! — обиделась трактирщица. — Неужели так трудно запомнить?       Дохтур вскочил, раздул в негодовании ноздри:       — Между прочим, будущее за традиционной медициной!       Схватив террариум, он проследовал за Соней вниз. Буквально через секунду послышался грохот, звук бьющегося стекла и вопль: «Ёб твою мать! Мои дорогие, сука, пиявочки!» Каллен поморщился от воплей, громкие звуки действовали на него угнетающе. Кара взяла его за руку — ладонь пылала жаром. Да что ладонь, он весь, очевидно, так горел, что на нём можно было бы жарить оладьи. «А лучше картошку с салом», — радостно запрыгали тараканы в голове. Кара подумала, что целый день ничего не ела и ей следовало бы заскочить в трактир, а не гоняться за непонятной книгой.       — Я не хотел, чтобы ты видела меня таким.        — Угу. Принцессы не какают, а суровые инквизиторские генералы не болеют. Почему не обратился к магам?       — Ты отчитывать меня пришла? — из последних сил Каллен приподнялся на кровати и скинул пару лишних одеял.       — Да! Ты нужен мн… Инквизиции. Самсунг без тебя не ловится, не растёт кокос. Возьми себя в руки, сын самурая!       — Яволь, майн фюрер, — пробормотал советник, откинулся на подушки и устало прикрыл глаза.       Однако лучший способ подбодрить человека сейчас не работал. И шумная компашка во дворе оздоровлению не способствовала — слишком громко ржала. Немного инквизиторской магии ненадолго поправит ситуацию, но тут требовалась артиллерия помощнее и какое-нибудь заморское колдунство. Разумеется, Имперское. Дождавшись, пока лихорадка немного утихнет, Тревельян отправилась за помощью, а заодно невежливо попросила пьяную компашку заткнуться и свалить на хрен. Компашка свалила, оставив после себя кучу пустых бутылок, пакеты из-под гамбургеров и ту самую грёбаную книгу с жирным отпечатком пальца на развороте. Тревельян, не поверив собственной радости, прочла первый попавшийся абзац:       «Лара вошла и преклонила колено. В темноте зала светился зелёный огонёк. Инквизитор сидел раскинувшись на троне из рогов Артишоков, и на нём совсем не было никакой одежды. Его член стоял как солдат по стойке смирно, и весь светился зелёным, и даже яйца светились зелёным. Прям как жопки светлячков.       — Подойди и я покатаю тебя на моём личном троне, имперская сучка, — приказал Глориан, — а потом мы с тобой пойдём и завоюем галактику.       — С радостью! — радостно воскликнула Лара и стала расстёгивать свои застёгнутые застёжки, — а то мне надоело трахаться в походах, верхом на конях».       — Что за неведомая хрень? — Тревельян быстро перелистнула страницы в начало, дабы узреть автограф аффтара сего шедевра и потом лично посмотреть в его глазёнки.       Никакого авторства она не обнаружила. Может, потому, что не заметила, или потому что плохо видела в темноте. В любом случае успеется. На внутренней стороне обложки стояло клеймо издательства «Эскимо» в Верхнем городе. Хоть Варрик писал иначе, более литературно, сие безобразие всё же попахивало его участием. Но гном пока находился в отъезде с Кассандрой.       Кара сунула книгу в карман и поспешила к Дориану. Любимый друг внезапно нашёлся в библиотеке с той самой грёбаной книгой. И такой широкой и искренней улыбки на его лице, Тревельян не видела, пожалуй, никогда.       — Привет, Лара! То есть, Кара! Извини.       — Тебе смешно? — Кара затравленно оглянулась. К счастью, библиотека пустовала.       — Это будет моей любимой книгой, — не переставая улыбаться, пробормотал Дориан. — Ты только послушай.       — Вот ещё! — Кара закатила глаза и хотела уйти, но добрый друх удержал её, поймав за рукав.       «Он сначала расстегнул застёжку на её ремне, а потом ещё две, потом развязал шнуровку на её блузке, потянув за шнурок. Лара тоже стала расстёгивать его одежду. Она начала с рубашки и уже расстегнула четыре пуговицы, когда он начал выпутывать пуговицу из петли её брюк. Инквизитору нравилось расстёгивать красивые имперские перламутровые пуговицы на брюках имперки и он расстёгивал их медленно, как будто танцевал эротический танец».       — Обожаю читать про раздевание. А ещё тут есть интригующая сцена в походе, когда они напились. Это был их первый раз.       — И последний. Яйца Андрасте! Кто это написал?       — Не знаю. Но если узнаю, поставлю гению памятник.       — Ага. Посмертно. И я тебе в этом с радостью помогу.       Тревельян, не переставая, прокручивала в уме потенциальных авторов. Варрик не подходил по стилю, это она уже поняла. Сэра читала с трудом, Кассандра разговаривала с трудом. Солдаты в Свистящих пустошах, и не только, обладали весьма ограниченным словарным запасом из трёх слов. Так что самые явные свидетели отпадали сразу. Блэкволл вообще выбросил книгу, Бык с Дорианом отвоёвывал Свистящие пустоши у венатори. Газетчики отчитывались перед Калленом и Лелианой, они бы не стали изображать из себя пейсателей-фантастов. Нет. Автор должен обладать массой свободного времени, и развитой интуицией, а значит, это Коул! Хотя, мальчик в странной шляпе обычно несёт чепуху. И это точно не Каллен. Кстати, о нём. Тревельян, наконец, объяснила Дориану, зачем пришла, и через пару абзацев «а вот этот мой любимый» и «нет, ты должна это услышать» имперские чудо-таблетки от всех болезней, наконец, перекочевали в её карман.       Дежуря возле постели своего генерала, Кара пролистала ещё несколько страниц. Книга содержала немало любопытных сцен. Тревельян даже представить не могла, что такое можно делать с магией, мужчиной, а тем более, с Дорианом. Лишь в самом конце анонимный аффтар указывал источником вдохновения скайхолдскую газету, с припиской «ах, ах, отпусти меня чудо-трава». Оставалось только одно — пойти к тому, кто читает чужие мысли.       — Этот человек познал походную жизнь и прекрасно знает, каково трахаться с магом, — вынес вердикт Коул.       — Ты читаешь его мысли? — обрадовалась Кара.       — Я читаю его книгу. Весьма познавательно. Но этого человека мы редко видим в Скайхолде.       — Как это?       — Абыр…       — Бля!       Кара много думала об авторе книги и способах его казни. Вернее, её. После возвращения и изучения сего труда, эксперт Варрик определил, что автор — женщина, и что в появлении сего шедевра на свет есть доля его вины. Это Тревельян уже поняла. А вот имя подлый гном категорически замалчивал.       Всё прояснилось лишь когда Кара приметила Дориана за милой беседой с одной редкой гостьей. Помнится, первое время он пренебрежительно фыркал, глядя на кровавую полосу на её переносице. Теперь же эти двое мило обсуждали характер Глориана за бокалом вина и обменивались жизненными историями. Разумеется, Дориан даже под пытками не стал бы трепаться об интимных подробностях своих злоключений с Инквизитором. И конечно, Хоук была осведомлена о его предпочтениях. Поэтому Кара немного успокоилась, но небольшую хоуко-мстю, в качестве профилактики, замыслила.