Как управлять Инквизицией, не привлекая внимания санитаров.

      Тревельян немного потряхивало. Во время битвы со скелетами, в Священной равнине, поочерёдно умирали то она, то Дориан, то Бык с Кассандрой. Кому-то приходилось, уворачиваясь от демонов, воскрешать павших товарищей и при этом не помереть самому. Бой прошёл на редкость тяжело, но благодаря знаниям Дориана в области некромантии, все уцелели, врагов победили, и, зализав раны, радостно направились к Цитадели.       — Откуда они берутся? — всю дорогу Тревельян заваливала Дориана вопросами по его специализации. — Тело ведь после смерти испаряется, мы постоянно это видим. Всё, что остаётся обычно — пара монет, плюшевые труселя и никаких скелетов. От животных хотя бы ребра остаются.       — Это сложная магия, дорогая. Способы быстрого сохранения тел до их испарения изучают десятилетиями.       — Нифига. В Скайхолде как раз торчат учителя. У одного курс «некромантия для чайников с нуля». Обещает научить за пару месяцев.       Дориан удивлённо вздёрнул бровь и скептически фыркнул, тем самым выразив своё сомнение по поводу ускоренного курса. Кара с самого начала подозревала, что с этими курсами не всё ладно, учитывая плату в виде банки селёдки, огурца и рулона туалетной бумаги. И выбрать можно только один из трёх предложенных. Какой именно, она никак не могла определиться, поскольку хотела все.       — Если хочешь завести пару скелетов в шкафу, то я могу давать тебе уроки во время наших походов. И то у тебя возникнет лишь общее представление.       — Не хочу. Ты мне другие уроки обещал, — проворчала Кара. Бык и Кассандра даже прервали свой диалог о доспехах и удивлённо оглянулись. Тревельян быстро исправилась: — По другой магии.       Дориан едва открыл рот, чтобы воспроизвести остроумный ответ, как они наткнулись на солдата, застрявшего в стене Цитадели. Кара поёжилась, Дориан поморщился.       — Жёваный крот! — рявкнула Кассандра совсем без акцента.        Бык почесал между рогов и задумался, будто прикидывал, как поудобнее ухватиться, чтобы выдрать бедолагу из стены.        Солдат не умер, а просто дёргался в стене, как муха на липучке. Вокруг собрался консилиум из орлесианцев, которым повезло больше, и решал, что делать. То ли добыть отбойный молоток и выяснить, как обстоят дела внутри каменной кладки, то ли быстро и безболезненно закончить страдания бедняги. Инквизицию о помощи они не просили, помочь тут не мог уже никто. А просили добыть им жратвы, ибо сами они неместные и заняты консилиумом.       Инквизитор с командой покидали Цитадель в грустном молчании. Подобные издержки телепортации случались редко, но случались, и, глядя на подобные ужасы, Тревельян всё чаще предпочитала путешествовать пешком или верхом, чему, несомненно, радовался её конь Геральт. Через пару часов они вернулись в лагерь Инквизиции. Их привычно встретила интендант и Кара задумалась, один ли это человек или все интенданты — клоны? Или они вообще не люди, иначе зачем всякий раз говорить избитую фразу «для вас послание», а потом с загадочным видом, будто это любовное письмо, предлагать самой отрыть послание в куче бумажек на столе? Почему не сказать, что это за сообщение или от кого? Почему надо заставлять Инквизитора тратить время на поиск и прочтение, как правило, бесполезной информации? Спасибо, блядь, что сплясать не просят. Лучше бы интенданты просто молчали. Потому что они уже бесили.       Бесили и бестолковые орлейские солдаты, которые коверкали слова и не могли сами притаранить себе жратвы. Так бы и померли голодной смертью, если бы Тревельян с командой случайно не наткнулась на целый воз ящиков с апельсинами и злобно скалящуюся чебурашку, которую в потёмках испугалась и зарубила Кассандра, вместо того, чтобы загадывать желание. А убийство чебурашки, как известно, к несчастью.       Больше всего бесили грёбаные осколки, которые скрывались среди ущелий в скалах в настолько недоступных местах, что Тревельян уже хотела наплевать на храм Св. Соласа в Запретном оазисе и вернуться. Но Дориан полез вместо неё, и, словно позабыв, что они не в Скайхолде, сломал себе ногу в двух местах и вывихнул плечо. Плечо вправили, ногу зафиксировали, магией сняли боль. В Скайхолд пришлось отправиться телепортом, чтобы там научно прикладывать подорожник и винить во всём проклятую чебурашку. А по пути к опасному телепорту, купили весёлый орлейский шарик с изображением лопоухой физиономии Гаспара и мороженку, чтобы разрядить обстановку.        Работа Дориана, давеча подлатавшего Тревельян нервишки своей заморской иглорефлексотерапией, пошла на хрен, причём неизвестно на чей, и не вернулась. Вернулся нервный тик, желание нажраться в хлам и закусить шоколадным тортиком, а может быть, повеситься. Кара еще не решила. Но на первом месте, сразу после того как Тревельян убедилась, что не торчит из стены, стояло здоровье друга, и Кара позаботилась о нём, уютно разместив в своей комнате.       Подорожник, разумеется, не помогал. Сотрудник научной медицины в очередной раз доказал бесполезность кровопускания, пиявок и подорожника, за что был подвержен собственной стратегии лечения и изгнан с позором (весь в пиявках и букетом подорожника в интересном месте) под аплодисменты и радостные возгласы бывших пациентов.       Сходив в лабораторию к Алексиусу, куда Тревельян посадила его изучать смысл жизни и кота какого-то Шрёдингера, она попыталась выяснить у мага особые заклинания для ускоренного сращивания костей, но выяснила только то, что старый фанатик ко всему прочему ещё и маразматик. Или таковым прикидывается из принципа, поскольку кота, которого никто так и не увидел, он сломал и потерял. Дориан же радовался, что маразматику не отрубили башку и не посадили на кол (ну что только не сделаешь ради лучшего друга), хотя старый учитель оказался для него бесполезен. Полезными оказались Солас, Фиона и несколько специалистов из её секты, устроивших в подвале алтарь поклонения королю Алистеру и его сыру. Благодаря их припаркам и настойкам на сыре, Дориан быстро шёл на поправку. И Тревельян даже не задумалась, какие слухи распустят обитатели Скайхолда, увидев, что Дориан выздоравливает в инквизиторских покоях, в её собственной постели. Кара заботилась об удобстве друга, а не о мнениях окружающих. Она старалась изо всех сил, поскольку чувствовала вину, за то, что позволила ему лезть за осколками вместо себя. В перерывах между перевязками, видимо, от скуки, Дориан предложил заняться её преображением.       — И это всё? — удивился он, когда осмотрел однообразный инквизиторский гардероб, продемонстрированный Тревельян. — Куда смотрит Жозефина? Тебе нужно платье. Большинству мужчин нравятся девушки в платьях.       — Ага, и бритые налысо по последней моде, — фыркнула Кара, раскладывая одежду обратно по ящикам.       — Зависит от того, в каком месте.       Тревельян закатила глаза и почувствовала, что краснеет.       — Что нужно, чтобы очаровать тебя?       — Я и так очарован дальше некуда. Если разомнёшь мне спину, я буду любить тебя вечно. Но для начала, следует поработать над твоей походкой. Хотя лично меня она более чем устраивает. Как и все твои скучные костюмы.       — Давай начнём со спины? — предложила Тревельян. Её вполне устраивало всё, что устраивало Дориана и она не хотела упускать шанс лишний раз потрогать его идеальные мышцы.       Когда Дориан уснул, Тревельян спустилась во двор по инквизиторским делам и заметила странное движение. Вечерело. Народ, опасливо озираясь по сторонам, то и дело забегал за трактир и не возвращался. Там явно происходило что-то странное, и Кара решила лично выяснить, каких масштабов чёрная дыра поглощает её людей. И, быстренько прикинувшись Хмуриком, как учил её Бык, пролезла в самый эпицентр. В небольшом дворике за трактиром собралась толпа. Народ увлеченно собирал деньги, и явно не на чей-то день рождения: люди, эльфы, гномы и все прочие непонятные личности, делали ставки. А в центре круга, образованного зрителями, боролись двое обнажённых по пояс мужчин. Тревельян остановилась посмотреть и не заметила, как залюбовалась мускулистыми фигурами, лупцующими друг друга в золотом свете факелов. Противники боролись, рыча и напрягая лоснящиеся от пота мышцы. Воздух пропитался тестостероном. В одном из борцов Тревельян узнала Карла с конюшни, а в другом... своего советника. Каллен побеждал. Толпа радостно подбадривала его, но вдруг он заметил Инквизитора, отвлёкся, удивился, вероятно, странному виду огородного пугала, и, встретив кулак правым глазом, оказался повержен противником. Часть толпы недовольно взвыла, засвистела. Зазвенели монеты, посыпались ругательства. Почести и внимание достались счастливому Карлу.       Поднявшись, Каллен вытер кровь и пыль с лица и, виновато покосившись, подошёл к Тревельян. Официантка из трактира, которая пару раз приносила им с Быками напитки, тотчас подбежала и засуетилась, подавая то полотенце, то рубашку, то интересуясь самочувствием советника. Он улыбнулся ей. «Симпатичная», — ревностно подумала Кара. Что там Дориан говорил про трактирщиц? С ними проще?       — Инквизитор! Не знал, что вы вернулись, — пытаясь восстановить дыхание и свободной рукой пригладить растрёпанные волосы, произнёс Каллен и торопливо нацепил рубашку.       Кара даже не успела налюбоваться его красивыми мышцами. Трактирщица, едва узнав Инквизитора, покраснела, и, к радости Тревельян, предпочла исчезнуть. Толпа тоже растворялась быстро. Кара то и дело слышала шепотки вроде: «Шухер, Инквизитор!» И не могла понять, в каком месте облажалась с маскировкой. Недостаточно вымазала лицо и плохо надвинула шляпу? Конечно, она же торопилась. Через минуту гул затих и на задворках остались только она, Каллен и сверчки.       — Мы и не собирались, — ответила Тревельян. — Непредвиденные обстоятельства. А я думала, ты только в шахматы играешь. На спор.       — Э-э, я тоже, — усмехнулся он. — Оказалось ещё и дерусь. На деньги.       — Разве у советников плохое жалование?        Кара последовала за Калленом, попутно допрашивая его о новом увлечении. В такой обстановке — не за столом военного совета, без форменной кирасы, он выглядел иначе — обычным мужчиной, простым, уязвимым и весьма соблазнительным. Заметив, что он разглядывает её, Тревельян быстро вытерла лицо рукавом, стянула парик и телогрейку, стёрла усы (надеясь, что не размазала), пригладила волосы. Дориан был прав. В эту минуту она бы предпочла оказаться в красивом платье, а не в дурацкой маскировке — тот неловкий момент, когда встречаешь объект интереса не вовремя и в неподобающем виде. Но случилось то, что случилось. Каллен и сам выглядел не лучшим образом, и, судя по всему, плевать на это хотел.       Они медленно вышли из-за трактира по направлению к мосту.       — Нет. Просто Инквизиция ведь не может продолжаться вечно, — Каллен тоже вытер своё лицо рукавом и немного размазал грязь по щеке. — И потом, надо же когда-то начинать откладывать на пенсию, а пенсионным фондам я не доверяю. Прошу прощения за то, что мы устроили, Инквизитор.       — Не за что извиняться. Из-за меня ты проиграл. У тебя вон — рубашка в крови и глаз заплывает.       — Это ерунда. Не впервой, — Каллен кивнул кому-то в знак приветствия.       — Тебе нужно к целителю. Это ж не кино, где получил по морде и всё такой же свеженький, а зубов стало больше. Давно у вас этот бойцовский клуб? Как ты раньше скрывал фингалы?       — Ну… — замялся Каллен, словно прикидывал в уме, на какой из вопросов ответить первым и перешёл к теме о фингалах. — Выменял у Дориана тональник и припарки на шпионскую услугу.       — Любой маг здесь, даже я, мог бы вылечить их за секунду, — заметила Тревельян, попутно понимая, что они направляются к бане. — Но вы ведь, храмовники, не доверяете нашей братии.       — Кто тебе сказал? — усмехнулся Каллен. — Я вообще больше не храмовник. Кстати, об этом. Можно поговорить о личном?       — Конечно, — Тревельян удивилась внезапному доверию, остановилась с ним одновременно, подобрала небольшой камешек, немного заморозила его в руке. — Приложи холодное, а то больно на тебя смотреть.       Каллен послушно взял камень, и приложив к опухшему глазу, поморщился.       — В общем, я пытаюсь слезть с лириума и посещаю анонимных наркоманов. В завязке уже семнадцать дней.       — Ого, ты молодец. Никто раньше не делал ничего подобного. Наверное, тебе тяжело, я знаю, потому что тоже борюсь с... пристрастием, хотя похвастать особо нечем. Иногда так хочется сорваться, что сил нет. Понимаю, зачем тебе этот бойцовский клуб. Выпустишь пар, переключишься, и вроде бы легче.       — Значит, поймёшь, почему я хочу подать в отставку.       Он смотрел серьёзно, хотя выглядел немного забавно — растрёпанный, побитый и с куском кирпича у глаза. Впрочем, после этих слов, Каре стало не до забав. Она оторопела. Как в отставку? Что делать если он уйдёт? Не то чтобы не нашлась ему замена… вернее, какая на фиг замена? Разве можно заменить Каллена? В Скайхолде и так почти нет нормальных в её понимании мужиков. А ведь если он на самом деле захочет уйти, она не сможет его удержать. Не сможет запретить ему делать, то, что он считает правильным.       — Не прямо сейчас, — утешил Каллен. — Но может случиться так, что я не смогу справляться со своими обязанностями. Или сорвусь. И тогда… Мне нужно, чтобы ты приглядывала за мной, — серьёзно попросил он, останавливаясь возле деревянной двери в парную, куда мимо них проскользнула ещё пара избитых рож.       — Я? — удивилась Тревельян.       — А я могу приглядывать за тобой.       — У меня уже есть один приглядывальщик, но я не против второго, — согласилась Кара. Уж она приглядит, чтобы Каллен никуда не делся.       — Тогда по рукам? — улыбнувшись, советник легонько пожал ей руку, будто побоялся сломать.       Его ладонь оказалась тёплой и сухой, и даже в таком лёгком рукопожатии чувствовалась мужская сила. Хотелось задержать момент подольше, но возникла бы неловкость. На прощание Кара настояла, что пришлёт к нему Соласа через часок, чтобы избавил Каллена от признаков существования бойцовского клуба. Самой ей навязываться не хотелось, советник и без того на магию с трудом согласился, и только потому, что узнал об увольнении военного врача. К тому же Тревельян ждал другой пациент.       Схожие проблемы немного размывали границы, и после этой встречи советник не казался таким уж неприступным. Тревельян задумалась, неужели так бывает, чтобы девушку тянуло одновременно к двум совершенно разным мужчинам? Хочется соблазнить и Дориана, чтобы стать у него первой женщиной, и дожать Каллена, несмотря на то, что он недолюбливает магичек. А ещё лучше затащить в постель их обоих одновременно. И Сэру. Хотя нет, фу, это уже перебор, накрошит печенек и всё опошлит. Тревельян удивляло странное желание, учитывая полное отсутствие опыта в подобных делах. Но фантазия выглядела такой яркой и настолько навязчивой, что Кара постоянно краснела от собственных мыслей, которые считала дурацкими.       Отмывшись после неудачной маскировки, вдохновлённая встречей и разговором о личном, она вернулась в свои покои. И первым делом заметила, что Дориан выглядит гораздо лучше. Припарки подействовали, переломы заживали, и он безмятежно дрых, развалившись поперёк кровати.       — Дориан, подвинься или иди уже к себе. Ты брыкаешься во сне и храпишь.       Тревельян попыталась отвоевать немного места и потянула на себя одеяло. Дориан спал в своей привычной манере — без ничего, и даже с ногой, забинтованной припарками от щиколотки до бедра, выглядел соблазнительно. И да, Кара успела заметить, что он выбрит по последней моде. На голове в том числе.       — Ты тоже, — сонно пробормотал Дориан. — Ты обещала неделю кормить меня виноградом и делать массаж нагретыми камнями. Так что никуда я не уйду.       — А ты и так уже пообещал любить меня вечно.       — А я слов на ветер не бросаю!       Дориан вернул себе часть одеяла, и повернувшись на другой бок, засопел. Тревельян шумно выдохнула и довольная, попыталась уснуть, но вдруг подумала, что за Дорианом приглядывает больше чем нужно, он всегда рядом. А как приглядывать за Калленом? Вот вопрос!