Уверенно неуверенные

POV Лёши        К слову, если излагать кратко, в тот момент, когда мы попались на глаза директору, мы получили неплохих наваляй, и достаточно суровые наказания. Готовить старый большой спортзал для песенного конкурса. Спортзал был до того доисторический, что с начала двухтысячных его полностью забросили, образовав там что–то подобное складу, а уборка там была официально отменена самим директором. Правильно, зачем убирать старые помещения, когда есть ученики, которые «без проблем» уберут?       Но убирать скорее всего будет рыжая, ибо в ситуации, которую увидел директор, виновата она, а я пострадавший, да ещё и новенький. Так что, мне удалось умело отмазаться от задания.       Кстати о ботаничке. После похода в директорский кабинет, мы молча разошлись, и оставшийся день не пересекались. На уроках она забивалась на последние парты, молчала, а на переменах постоянно куда–то уходила.       Воспользовавшись тем, что её нет, я, используя своё обаяние, приставал к новым одноклассникам, чтобы вытянуть из них самые обидные правды о ботаничке. На счастье, все охотно делились со мной, что к концу учебного дня мне удалось добыть достаточное количество информации.       У неё нет друзей. По крайней мере, в классе она ни с кем не контактирует, на переменах, когда все общаются с друзьями, она то сидит в углу, пишет свои рассказы, то пропадает в столовой, обедая с таким же отбросками как она сама. Так. Она отличница, и соответствует своему статусу. Одевается слишком официально, всё как всегда. Жилеточка, белая блузочка, юбка карандаш, балетки, чёрные капроновые колготки, и дополнение в образе являются её чёрные большие очки, занимающие чуть ли не половину лица. Вообще, не плохо бы было, умей она подбирать одежду правильно. Так. Постоянного партнера нет, да и не было. Как говорила сама — «Не интересуюсь.». О личной жизни не разглашает, да и вообще, ведёт себя спокойно, а что с ней случилось сегодня не знает никто, аргументируя так: «Я чё ебу чё с ней?»       Так, следующим уроком у нас биология, и я как раз сижу с Викой. Вот она то мне сегодня ничего и не сказала ... POV Насти — Вот они где, — сама себе сказала я, приближаясь к столовскому столику, где всё также сидели Громова и Михайлов. Сидели они как–то странно, постоянно оглядывались, и нервничали. — Настя! — подбегая ко мне, кричит Громова, утаскивая с собой Михайлова. — Блин, мы переживали. — Ага, — безразлично киваю, откидываю школьную сумку на лавочку, и усаживаюсь за стол, подперев подбородок руками.       Катя с Антоном подозрительно переглядываются, как–будто не понимают в чём дело. — Что случилось? — Что случилось? — удивленно вскидываю бровь, таращась на Громову. — Вот только не говорите, что вы не видели, что произошло в столовой несколько минут назад? — Громова быстро смолкла, усаживаясь рядом со мной, чуть приобняв.       Михайлову кажется было абсолютно всё равно, а может, просто не хочет быть причастен к женским разговорам, и просто собрав свои вещи, пытается уйти из столовой, но я быстро перехватываю его. — Стоять! — рявкнула я, полностью оборачиваясь к Антону. — Мы ещё не поговорили.       Устало выдохнув, Михайлов всё же возвращается за стол, но садится уже поодаль от меня, на противоположную лавочку, хотя обычно всегда садится рядом. Боится. — О походе к директору знаете же уже, да? — молча кивают. — Так вот. В знак наказания меня поставили на уборку в большой спортзал, для подготовки к песенному конкурсу. И как вы уже успели догадаться, к вам это тоже относится.       Последующие минуты как Громова, так и Михайлов, пытались отмазаться от уборки, приводя разные доказательства и пытаясь другими способами загладить свою вину. Но как бы они не старались, я была непреклонна, и мне кажется, это лучшее наказание для них.

***

      Кое–как просидев два последних урока, которые я не очень понимала, я, не дожидаясь ни Кати, ни Антона, решила со всех ног рвануть домой.       День выдался на удивление тяжёлым, если не считать две наши не лучшие встречи с новеньким. Ведь после директора мне пришлось его избегать, не попадаться на глаза, а то откуда мне знать, что и в этот раз может случиться?       Оказавшись полностью готовой, хватаю портфель и сменные мешки, и уверенно направляюсь к выходу из школы, как тут же ощущаю что кто–то очень сильной хваткой схватил меня за руку. Неужели у Михайлова сил прибавилось?       Поворачиваю голову, и встречаюсь взглядом с новеньким. Но взгляд его был не таким уж и злым, как в последние разы, а уже более спокойным, кажется, безобидным.       Пытаюсь вырваться, но на мои попытки он лишь зло усмехается и дёргает на себя, убирая с прохода. — Что? — зло выдаю я, опять пытаясь вырваться. — Не хочешь прогуляться?       Мои глаза стали ещё больше от услышанного, и я буквально впала в ступор. С чего бы это ему приглашать меня гулять? После всего того, что я сделала? — Что? — Ну прогуляться. Нам просто по одной дороге идти, а одному скучно, — приветливо улыбается, в упор смотря на меня, в ожидании ответа. — Ну пошли, — на автомате выдаю я, мысленно ругая себя. Спрашивается, зачем?       Пока я летала в своих мыслях, новенький успел одеться, вывести меня на улицу, и рассказать какую–то глупую страшилку, в которую я бы охотно поверила лет в пять, не сейчас.       Заворачиваем за угол, и сразу замечаю какую–то заброшенную вышку. По крайней мере, такой вывод можно сделать, если посмотреть на внешнее состояние этого здания. Стены уже постепенно начинают обрастать мхом и прочей зеленью. Материал, она же плитка, уже облезла, и добрая половина покоится на земле. — В общем так, — делает умозаключение Горелов, наконец–то закончив рассказывать свои доисторические страшилки. — Нравится? — А это где мы? — Заброшенная больница, — спокойно отвечает он, а вот мне от этого ответа абсолютно не спокойно. — Для чего? — несмело проговариваю, полностью оглядывая здание. — С друзьями хотели здесь затусить.       Больше о странной прогулке он предпочёл не рассказывать, сославшись на то, что будет не интересно, если он расскажет задуманное. Что именно они задумали? — Сейчас, подожди, — говорит Лёша, затягиваясь сигаретой.       Простояли мы наверное так с минуту. Я пыталась рассказать Лёше что–то о вреде курения, он же, в свою очередь, недовольно отвечал, предлагая сигаретку и мне.       Наша дискуссия так бы и продолжалась, закончилось бы это тем, что он насильно бы засунул мне сигарету, но к счастью нас прервал громкий свист, доносящийся из недр заброшенной больницы. — О, пацаны уже здесь, — выкидывая окурок, радостно огласил Лёша, и начал уходить в здание, утягивая меня за собой. — Может расскажешь, для чего это всё, и почему именно я? — Не время для вопросов, рыжая.       Отлично. Мы уже находимся в здании, на первом этаже. В самом дальнем углы помещения я отчетливо замечаю движущиеся фигуры, по видимому, друзья Лёши. Как–то не особо меня радует сам факт, что мы находимся на территории заброшки. Я конечно много слышала об этом здании, изучали истории, версии, всё возможное, но проникнуть хоть когда–нибудь на территорию — нет. И сейчас бы не пошла, если бы новенький сразу бы оповестил, что мы идём именно сюда.       Из–за привычки слишком много думать, я и не заметила, как Горелов ловко провёл меня через всю комнату, и мы стояли возле его друзей. К слову, что можно о них сказать? Той же породы, что и Лёша. Стоят и курят, да ещё и разговаривают так по–быдловски, аж тошно. — Нихеровая тёлка, — подмечает один, громко присвистнув. — Да ну, хуйня, — сразу же опровергает второй, и заливается громким смехом. Но, вопреки его ожиданиям, никто его не поддержал. — Лёш, ты же мне что–то показать хотел? — отвожу тему, ибо это реально ужасно, наблюдать за тем, как деградирует наше общество. Откуда они повылезали вообще? — Ах, да.       Схватив меня за запястье, Горелов тянет меня за собой в довольно тёмное маленькое помещение, напоминающее кладовку. Мы полностью входим в неё. Здесь так сыро и холодно, да к тому же ещё и темно. Горелов отпускает мою руку, говорит что–то еле разборчивое, громко смеётся, и в следующее мгновенье слышу громкий хлопок дверью, и поворот ключа в замке. Только не это...