Страсти по Морозу

Ощущения были странными. С одной стороны - Кэтрин чувствовала себя сильнее, могущественнее, правда возможности еще были не изведаны. С другой - словно ошейник давила безусловная покорность своей госпоже - великой Тласолтеотль. От этого хотелось выть. И еще хотелось в душ. Кэтрин не успела додумать это желание до конца, когда над её головой появилась локальная персональная тучка, откуда хлынул теплый и густой ливень. С трудом встав с алтаря, Кэтрин подставила ему свое измученное тело. Пустая колыбель в нескольких шагах от неё уже не качалась. Вода смывала кровь и ужас, и синюю краску с кожи, и Кэтрин казалось, что струи дождя обнимают её… Почему ты пришел так поздно, Бо? - Развлекаетесь девочки? - он шагал к ним легко, с тростью в руках и белом старомодном костюме, который так шел ему. - Ты опоздал, - злорадно сказала ацтекскя богиня. Стрибо достал из воздуха кожаное кресло, и уселся в него, закурив сигару. Стратим неподвижно лежала на дне клетке, и змея торжествующе вилась по пораженному телу. Кэтрин стояла обнаженная и держалась на ногах лишь одним неимоверным усилием воли. Остальные киватето застыли на коленях позади своей повелительницы. - Ну это как посмотреть, - невозмутимо сказал Стрибо, выпуская дым. - Ты только что модифицировала мою любовницу, переведя ее на новый уровень. Молодец, Тлсалтеотль. Что касается Стратим… Что ж, эта была уже староватой. Стрибо кинул сигару в неподвижную тушку, и она вспыхнула фиолетовым пламенем, клетка звонко хлопнула, разваливаясь на части. А из огня вдруг взлетела белоснежная птица, еще переливаясь разноцветными искрами. Она взмыла высоко вверх и нежно запела, приветствуя небо и тоскуя по морю. И боль уходила под эту песню, и стоять становилось легче, и уже не так сильно хотелось рухнуть на колени, подчиняясь своей госпоже. Рана на животе стремительно затягивалась, и новая, молодая сила струилась в жилах. - Стратим - женщина весьма уважаемая, - послушав ее пение, сказал Стрибо. - Но каждую весну она выводит птенцов… Тласолтеотль, ты можешь себе представить, сколько птенцов у Стратим? И сколько у них отцов? Небо стало чернеть, и звезды пропадали за крыльями птиц, слетающихся на зов своей матери. Ацтекская богиня стояла мрачная, взведенная как струна, и ее глаза с безысходной яростью и тоской смотрели на бывшего любовника. Когда звезд в небе уже совсем не осталось, одна птица отделилась от других и стремительно полетела к пирамиде. Огромный белый лебедь, который приземлился уже в виде высокой женщины в белых одеждах. - Опять мой младший братик попал в переплет, - сказала она, поднимая с камня обескровленное тело младенца. Прижала его к себе и поцеловала в губы. Отчаянный, требующий еды детский плач прорезал воздух. И тут же смолк - женщина кормила его из бутылочки, укутав голое тельце широкой белой шалью. - Ладушка, - радушно пропел Стрибо. - Меня послал отец, - сказала она, укачивая младенца. - Сказал, что у тебя неприятности. Я смотрю, неприятности носят все то же имя - Тласолтеотль. Ты верен себе, Бо. Он с очаровательной виноватостью улыбнулся сестре, взъерошив волосы на макушке. Совсем как нашкодивший мальчишка. - Меня всегда это удивляло, - сказала Лада, подходя к ацтекской богине. - У нас с тобой, по сути, одни функции, но такие разные методы. Бо, ты прости, но следующего шанса у нее не будет. Ты любил её, как умел, попрощайся… Вместо этого Стрибо отвернулся и не стал смотреть, как сотни птиц растаскивают его любовь на миллиарды частей. - Теперь ты, - Лада подошла к Кэтрин, бережно прижимая к себе заснувшего младенца. - Прежде, чем дух Тласолтеотль исчезнет из этого мира навсегда, я позволяю тебе взять одной из её умений. В качестве бонуса за связь с моим непутевым братом. - Её сексуальность… - шепнула одна киватето. - Её силу, - шепнула другая. - Я прошу её милосердие, - сказала Кэтрин, благодарна накидывая на себя пиджак Стрибо. - Умение дарить прощение. - Хороший выбор, - сказала Лада и вдруг громко, по-разбойничьи, свистнула. С неба спустилась колесница, запряженная лебедями. С достоинством одной из перворожденных, славянская богиня любви легко вскочила на подножку колесницы. - Бо, - сказала она напоследок. - Я пригрела пока Гуро у себя… Найдешь силы простить ее - она будет ждать тебя. А теперь тебе есть у кого учиться милосердию. - Новая модификация, да? - заорала Кэтрин, с силой запуская свой кулак в солнечное плетение любовника. - Помни о милосердии, - выдохнул он. - Хрен тебе, а не милосердие, мерзавец! - Я не мог… я честно раньше не мог.. Не успевал… ох, не надо меня бить моей же тростью…