Паучья петля

Она получила письмо от Стива о точном местоположении оставшейся команды. Клинт вновь отправился к семье, наконец-то оказавшись на свободе. Ванда предпочла остаться в тени, Сэм все так же был рядом со своим лучшим другом. Наташа даже было решила, что никакой войны между Роджерсом и Старком не было. И Баки тоже не было. Если не учитывать того, что Тони временно залег на дно и больше не выходил на связь, все еще наверняка имея немалую обиду. Но Стив все же проболтался где находится его старый друг. Она сперва не поняла, почему именно ей, пока однажды Капитан не попросил проведать Барнса, заодно нанести визит Пантере и обсудить их дальнейшее сотрудничество, в то время когда сам Роджерс будет разбираться с остальными делами, появившимся с развалом старых Мстителей. Романофф даже не подумала об отказе. И вот она уже здесь и бежать больше не куда. Да и от кого бежать? По скупым рассказам Стива она поняла, что Джеймс должен находиться под замком криокамеры, она всего лишь должна убедиться, что он все еще жив и относительно здоров. Если не считать того что у него снова нет одной руки. ТʼЧалла, на её удивление, тепло встречает Наташу и даже предлагает задержаться в его логове с великолепными тренировочными залами и насладиться комфортом. Этим он слегка напоминает ей Старка. После ужина Наташа все же собирается с мыслями и заводит разговор о Солдате. — Как его состояние? — спрашивает рыжеволосая, отпивая с бокала дружелюбно предложенное вино. — Намного лучше, если учитывать все произошедшее, — весело откликается хозяин дома. — Ты сама можешь убедиться, за этим ведь тебя Стив послал? Странно, что он сам не приехал. — Сейчас у него немного другие дела, — не особо раскрывая карты друга, сообщает Романофф, — я думаю, как только он освободится — сразу навестит своего Баки. — ТʼЧалла кивает, соглашаясь, ведь Роджерс довольно частый гость в его обители. Они ненадолго замолкают, каждый отпивая еще немного вина. — Ты тогда отпустила его, а ведь у нас был договор, почему? — спрашивает давно гложущий его вопрос Пантера. — Знала, что он не виновен? Тогда почему заняла сторону Старка? Наташа делает еще один глоток и поднимает взгляд на сидящего напротив мужчину. Знала ли она? ТʼЧалла пытается прочитать её эмоции, но женщина непроницаема. — Когда-то давно я встречала его, — тихо отвечает Наташа, опуская пустой бокал на стол. — Я хорошо знаю его, — она замолкает на полуслове, а мужчина удивленно вскидывает брови, — точнее, мне кажется, что я знаю его, понимаю причины его поступков. — Я слышал что предположительно происходило с ним в Сибири, — отзывается ТʼЧалла, — это зверство. — Наташа опускает взгляд, кусая губу. У Гидры всегда были изощренные планы, она знала это не понаслышке. — Но сам он не любит говорить об этом, сколько раз я не пытался завести речь…- Романофф обрывает его. — Ты говорил с ним? — она поднимает на него широко распахнутые глаза. — Стив не говорил, что мы пробуждаем Баки, когда он наведывается? — Нет, он не упоминал. — тихо отзывается Наташа. — Он кстати скоро должен полностью очнуться. Будет голоден и не разговорчив, в прочем ничего нового. — произносит удрученно ТʼЧалла. — Тогда вам стоит попросить что бы ваш повар приготовил ему такое же замечательное ризотто, как только что отведали мы. — мило улыбаясь и стараясь скрыть свои нервы, говорит рыжая. — Я бы не отказался и от обычного чизбургера. — вклинивается в их двусторонний разговор третий голос. ТʼЧалла смотрит поверх Наташи, встречая взгляд Солдата. — Добрый вечер, Джеймс. — произносит Пантера. — Где Стив? — без приветствия спрашивает мужчина, заставляя Наташу сжаться внутри. — Стив не смог приехать, — поднимаясь на ноги, говорит ТʼЧалла, — вместо него приехала мисс Романофф, ты помнишь её? Наташа слегка поворачивает голову, набирая полную грудь воздуха и замирает, встречая совершенно новый для себя взгляд Зимнего. Наверно именно об этом говорил Стив. Таким он был до войны. Только волосы все еще прежние, даже чуть длиннее. Щетины нет, лицо здорового оттенка, губы ярко красные, будто он только что ел клубнику. В целом он выглядит довольно хорошо, оценивающе заключила Романофф. Она так же не может не заметить новый протез на месте старой металлической руки. ТʼЧалла постарался. — Какая разница? — отозвался Солдат, быстро переводя свой взгляд на темнокожего мужчину, тот ухмыльнулся, но ничего не сказал в ответ. — Я все еще надеюсь получить свой чизбургер, а потом могу поговорить с рыжей, о том, что хочет знать Стив. Наташа все еще смотрела на него, хотя это не было необходимостью. ТʼЧалла вновь спас её положение. — Я передам Хосе твои пожелания, хочешь отужинать тут? — спросил он. Солдат лишь кивнул и последовал в сторону дивана напротив Наташи, опуская свое еще слегка непослушное тело в мягкие подушки. ТʼЧалла выходит из гостиной, и они остаются наедине. Впервые за такое долгое время. Романофф делает вид, что ей до жути интересно копаться в своем телефоне, хотя она уже несколько минут просто листает список часто используемых приложений, в то время как мужчина, сидящий напротив, не отрывает от неё взгляда. — Так зачем ты здесь? — все же он нарушает тишину. Наташа наконец отлаживает телефон. — Стив просил узнать как ты, новый протез? — указывая на руку, спрашивает рыжая. — Удобный? Баки опускает взгляд на свою новую руку и кивает, слегка улыбаясь. — Вполне. Как Стив? — вновь поднимает он на неё свой взгляд, действительно заинтересованный. Наташе вновь сжимает в узел желудок. Он прекрасно помнит Роджерса, но отказывается вспоминать её. Неужели она так мало значила для него? Неужели была так глупа и поверила в его ложь? — Занят делами Мстителей, — слегка холодно отвечает женщина. — Я не хотел причинить кому-то неприятности, тем более ему. — грустно произносит мужчина, Наташа почти узнает в нем своего Джеймса, который таким же голосом рассказывал ей о тех ужасах которые его заставляли делать. — Он знает это, Барнс, я уверенна — он никогда не будет винить тебя. Баки улыбается уголком губ и мягко опускает голову. — Это все что мне стоит знать? Обычно Стив болтает без умолку. — смеясь говорит он. — Ну так я не Стив. — отвечает Наташа, чуть более резче чем стоило. Во взгляде мужчины читается недоумение. — Я прекрасно знаю…- начинает было мужчина. Их прерывает звук открывающейся двери. Одна из прислуги ТʼЧаллы вносит поднос с едой для Солдата, в то время как её хозяин следует за ней. Наташа не отрывает взгляд от Джеймса. Тихое покашливание все же возвращает женщину на землю. — Вы все обсудили, мисс Романофф? — вежливо интересуется ТʼЧалла, присаживаясь на кресло около стола. — Вообще, — начинает рыжеволосая, поднимаясь со своего места, — я не против принять ваше предложение о том, что бы задержаться тут подольше. — заканчивает она и бросает взгляд на Баки, который увлеченно жует свою пищу, и лишь осмыслив её фразу останавливается и поднимает глаза. — Как пожелаете, мой дом в вашем распоряжении, мисс Романофф. Наташа удовлетворенно кивает и направляется за прислугой, что уводит её. Цепкий взгляд Джеймса провожает женщину до самой двери. И лишь один раз её трюк все же сработал. На третий день затишья Наташа решает размяться в зале, который ТʼЧалла любезно предложил посетить. Он рассказывал про улучшенную технологию работы некоторых тренажёров за завтраком. Барнс более чем увлеченно смотрел телевизор слушая как молодая дикторша сообщала о перемене погоды в Ваканде. — Удивительно, что он знает такое огромное количество языков, не правда ли? — интересуется Пантера. — Этому их обучали. — сухо кивает Вдова. — Жаль мы не можем узнать точно, как им удалось достигнуть такого прогресса. — Это наоборот хорошо, что никто больше не знает, как создать подобную программу, я надеюсь, и не узнает, ваше Величество. — произносит Наташа выходя из-за стола. Так она и оказалась в зале. Выплескивая свою странную ненависть. Быть может на ТʼЧаллу. Или на Барнса. Роджерса, за то что заставил её оказаться здесь. На всех сразу если можно. А больше всего на себя. За то, что была такой дурой, надеясь, что станет особенной в жизни Зимнего Солдата. Что станет особенной хоть для кого-то. Груша, по которой она безжалостно била, готова была сорваться с петель, когда тонированная дверь в зал открылась, впуская нежданного гостя. — Можно присоединиться? — спрашивает знакомый голос. Наташа поворачивает голову и тяжело дыша, отвечает. — Валяй. Солдат занимает место у другой груши, и они вместе бьют по ним в одном на двоих ритме. Он — разрабатывает новую руку, она — избавляется от злости. Время течет неуместно медленно. А перед её глазами крутятся картины из далекого прошлого, в котором они так же, бок о бок готовились к своим заданиям. Изредка прерываясь. Наташа поглядывает на часы и кивает самой себе, останавливаясь. — Уже выдохлась, Романофф? — спрашивает Барнс, продолжая отбивать свою грушу. — Быстро же ты, однако. Женщина грубо швыряет на пол перчатки. И тянет воздух в себя. — Хочешь устроить проверку, Солдат? — отзывается Наташа, забывая, что это больше не его кодовый клич. Он поворачивается, встречая её полный ненависти взгляд. Но она не ждет ответа, уже разгоняясь в его сторону и нанося удар по шее ногой. Барнс опешивший, не успевает сгруппировать руки, но уже через мгновенье со всей отдачей идет на Вдову. Они выполняют свой давно выученный танец. Его рука резко тянет её волосы. А она заезжает ему под дых, потом он снова наносит удар по её груди, в ответ она отчаянно колотит его по коленным чашечкам. Удар за ударом, она успевает даже дать ему пощёчину. Кулак хрустит об его лицо уже в пятый раз, а её рука неестественно выкручивается зажатая между его двумя. Она быстро отталкивается от пола, опираясь на его сжатые руки, и её ноги уже в привычном движении обвиваются вокруг его плеч. В этот раз Наташа не подарит ему победу. Она наносит удары хаотично, сперва шея, потом плечи, голова, спина и снова шея. Романофф все бьет и бьет, не получая даже не малейшего сопротивления от мужчины, крепко держащего её за талию. — Давай же! — кричит она в ярости. — Неужели так легко сдашься? Еще и девушке? На тебя это совсем не похоже! Его лицо красное от недостатка кислорода, так как ноги вокруг его шеи все уже и уже сжимаются. Наташа не останавливается, даже замечая как его глаза закатываются. — Ну же, Джеймс! Хватка вокруг её туловища ослабевает и вскоре совсем исчезает. Барнс оседает на пол тренировочного центра, утаскивая её хрупкое тело за собой. Романофф понимает что натворила лишь когда её колени ударяются об твердый пол. Она лихорадочно смотрит на свои руки и потом замечает застывшего под ней Баки. И она совершенно забывает о том, что это первый раз когда он ломается под её напором. Первый раз когда её трюк сработал на нём. — Джеймс? — тихо шепчет она, касаясь его белеющего лица. Мужчина не отвечает. Наташа резко бьет его по груди, потом еще раз и еще. — Как ты можешь так поступать со мной? Я для тебя ничего не значила? — словно в бреду продолжает Наташа. — И тебе было так плевать на меня, что сейчас ты даже не способен вспомнить кто я тебе на самом деле? Наташа давно не позволяла себе таких вольностей. Еще в комнатах ей запретили быть полноценной девушкой. Любовь — игра, сказали ей. Чувства — лишь для выгоды. Играй — получай выгоду. Показывать своё истинное лицо — запрещено. Она показала его лишь одному человеку. Итог известен. Её губы дрожали, а глаза предательски слезились. Она наконец-то сказала ему то, что давно крутилось на языке. Мужчина тихо заскулил под ней, и зашелся в кашле, вдыхая полной грудью. Наташа попыталась быстро подняться, но крепкие руки резко схватили её с обеих сторон за лодыжки. Она уперлась руками Барнсу в грудь, опирая свой вес на него. Спустя мгновенье он открыл зимне-голубые глаза. — Куда собралась, Наташа? — женщина с опаской встречает его взгляд. — Я не закончил. — хрипло произносит Джеймс. Он медленно приподнимает свое туловище, ровняясь с ней и его пальцы едва касаясь, прочерчивают линию от лодыжки до бедра, задерживаясь. — Я хоть и не поддаюсь девушкам, принципиально, — повторяет он, когда-то сказанные им же слова и легким движением руки переворачивает её и занимает позицию сверху, вдавливая её своим телом в плоский паркет, — но таким как ты грех не поддаться, Романова. Его улыбка — это все что она видит перед тем, как чувствует его губы на своих. И никакое чувство триумфа от того что её трюк наконец сработал, не сравнится с тем что она испытывает когда её язык встречает его. Наташа готова поклясться, что такого поцелуя у неё никогда ни с кем не было. Только её Джеймс может целовать так страстно, отдаваясь ей полностью, завладевать ею и заставлять трепетать внутри. Она отказалась бы от всех своих трюков, только ради того что бы еще раз почувствовать что-то подобное. Он переходит на её шею, оставляя влажные следы до самой ложбинки меж грудей. Наташа запускает пальцы в его непослушные волосы, прижимая его ближе, стараясь сократить и так миллиметровое расстояние между ними. Его руки свирепо рвут ткань на её легких тренировочных штанах, и Наташа лишь чувствует его пальцы повсюду, где так давно их не было. Он знает места, которых нужно касаться, и как их нужно касаться, с какой частотой и силой. Он знает её и точка. Такой как она есть, без придуманной ЩИТом фамилии и истории её жизни. Наташа не помнит, когда точно он погружается в неё, заставляет чувствовать живой. Она помнит лишь его взгляд, что неотрывно исследует её. Джеймс несомненно был лучшим во всем за что брался. Начиная от заказных убийств и заканчивая умением любить. Когда её ноги плотно обвивают его напряженную спину, а ритм начинает сокрушительно набирать обороты, он все еще продолжает смотреть ей в глаза и Наташа наконец-то полностью узнает в нем своего Джеймса. Лишь спустя еще пару-десятков толчков, он все-таки закрывает глаза и нежно хрипит её имя. Находя его ладонь она крепко переплетает их пальцы, подстраиваясь под его ритм и одновременно приходя к финишу. Он облегченно опускает голову ей куда-то в шею, вдыхая родной аромат, что даже спустя годы не изменился. Они, липкие от пота, тяжело дышащие и в разорванной одежде, вновь находят губы друг друга. И Наташа готова притвориться еще на пару минут, что она довольна таким положением вещей. Но разум не может позволить ей этого. Именно по этому она сталкивает тело Джеймса с себя и пытаясь справиться с одеждой исчезает за дверью, оставляя мужчину одного.