Кулон. Продолжение

Неотвратимо приближался конец июля. Это не могло не наводить мысли о скором отъезде ребят в Хогвартс. Пожалуй, это был первый год, когда ни Гарри, ни Гермиона, ни Фред с Джорджем не горели желанием возвращаться в школу. С каждым из них этим летом произошло нечто особенное, к чему ещё надо было привыкнуть, прежде чем уехать на Хогвартс-Экспрессе. Но никто и не думал забывать, что последний день июля — день рождение Гарри. Сириус с Джеймсом буквально заболели идеей сделать этот день незабываемым. Постепенно им удалось заразить этой идеей и остальных. Последние дни месяца все были заняты подготовкой к празднику. На Рона Билл торжественно взвалил саму тяжёлую и ответственную задачу. Он должен был следовать за своим лучшим другом по пятам и не дать ему возможности узнать о готовящемся торжестве. Задача осложнялась тем, что больше никого не заботило, услышит что-либо именинник или нет. Пришлось Рону уговорить Гарри и пойти с ним на последний этаж очищать помещения. Джинни отвечала за украшения. Но комната на третьем этаже, которую она делила с Гермионой и Тонкс, была слишком мала. Девочке буквально негде было разложить краски и бумагу. Поэтому, Сириус великодушно разрешил Джинни творить в своей комнате. Джеймсу, Лили и Сириусу было запрещено покидать дом двенадцать по площади Гриммо, Тонкс и Люпин мотались по заданиям, а девушка ещё и была занята в министерстве, ровно, как и мистер Уизли. Несчастный Билл, которого угораздило взять недельный отпуск именно в это время, мотался по магазинам с длиннющими списками покупок. *** Предпоследний день июля получился каким-то сумасшедшим. С самого утра Джеймс и Сириус бегали вверх-вниз по лестнице, кричали. Миссис Уизли на кухне гремела посудой. Она наметила приготовить на завтра слишком много блюд, а потому ей катастрофически не хватало времени на всё. Лили Поттер и Гестия Джонс откликнулись на призыв о помощи. Впрочем, хитрая Гестия уже через полчаса сослалась на срочное задание от Грюма и сбежала. Джинни заперлась в комнате Сириуса, и тому пришлось минут десять в неё биться, прежде чем негодующая девочка, наконец, его впустила. Пробыл он там всего минуты три, после чего пулей вылетел в коридор и предпочитал весь следующий день не возвращаться. Гермиона, прихватив с собой близнецов Уизли, Рона и Гарри, пошли чистить лестничную площадку на третьем этаже. — Зачем? Зачем? — стонал Джордж, пытаясь стереть слизь со стены возле двери своей комнаты. — Что это? Гермиона! Девушка бросила презрительный взгляд на юношу, а затем посмотрела на его старшего братца. Фред испачкал ладонь в зелёной слизи и теперь брезгливо её разглядывал. Потом он поднёс руку к лицу и принюхался. Внезапно его лицо просияло. Похоже, очередная безумная задумка посетила эту неугомонную голову. Девушка наступила на ногу Фреда. Тот поднял голову и рассеянно улыбнулся. Чистая рука поползла в карман. Гермиона знала, что там лежат пакетики, куда её запасливый кавалер то и дело собирал материалы для экспериментов. — Фред! — прикрикнула она на юношу. — А-а… да, прости… Джордж, не ворчи. Скажи спасибо, что мы не тухнем в гостиной над домашкой. Ау, — Фред получил новый удар от Гермионы. — То есть, получай удовольствие от того, что помогаешь приводить сие прелестное гостеприимное место в приличный вид. Всё правильно сказал? К тому же, — он перешёл на шёпот. — Как думаешь, что будет, если добавить эту малопривлекательную субстанцию в… ну сам знаешь во что. Джордж понимающе ухмыльнулся и подмигнул, за что схлопотал подзатыльник. Рон и Гарри пытались очистить перила. Гарри очень удивился, когда после десяти минут ритмичных движений тряпкой, наконец, увидел светлое пятнышко. Этот прогресс благоприятно сказался на его трудоспособности, и мальчик продолжил работу с небывалым рвением. Рон старательно отводил глаза от подруги, и, казалось, был весь поглощён работой. Да и Гермиона игнорировала его. В последнее время они избегали друг друга. Рон всё ещё злился на девушку, вот только за что? За то, что ничего не сказала ему про кулон, или за то, что предпочла ему его брата, а Гермиона… ей не хотелось унижаться перед другом, тем более виноватой она себя не считала. Римус и Тонкс, не дожидаясь обеда, попрощались со всеми, и поспешили на очередное задание. Грюм встретил их около входной двери с недовольным выражением лица. — Опять вместе уходите? Сколько Дамблдору можно повторять, что это ни к чему хорошему не приведёт. Опять всё дежурство проведёте, любуясь друг другом. Мимо вас не то, что тухлый Пожиратель, Тёмный Лорд со всей своей свитой пройдёт. Вы и не заметите! — Грозный Глаз, перестань, — отмахнулась от него Тонкс. — В конце концов, мы не пальцем деланые. Мы профессионалы! — Профессионалы они! — рассвирепел Грюм. — Эта только из пелёнок вылезла! А туда же! А в ножки вам не поклониться, госпожа профессионал? А ты? Чего скалишься, волчонок? Хоть бы приструнил девчонку свою! Твёрже надо быть, твёрже! Она же и тебя верёвки вьёт! Он пошумел ещё минут пять, затем вернулся Билл, и внимание старого мракоборца благополучно переключилось на него. Римус закрыл Тонкс рот ладонью, не давая ей возможность продолжить препирательства. Пара выскользнула за дверь и, не успела за ними захлопнуться дверь, трансгрессировала. — А ты, курьер-недоучка, всё бегаешь, бегаешь. Мельтешишь перед глазами. Хоть бы чем-то путным занялся! Тунеядец чистокровный! Но раз ты здесь… вот тебе листочек. Прикупи мне тут по мелочи. Вот денюжка тебе. Всё, беги, не прохлаждайся, красавчик. Билл застонал, но спорить не стал. Гермиона чуть не заплакала, взглянув на него. Миссис Уизли разбудила своего старшего сына в половине шестого, насильно впихнула в него полдюжины бутербродов, сунула в карман немаленький список и отправила по магазинам. Так бедняга и бегал. Прибежит, увешанный пакетами, его поблагодарят и обратно посылают. *** День рождения Гарри прошёл на «ура». Джеймс и Сириус взвалили на себя почётную обязанность разбудить всех жителей площади Гриммо 12. Так как вопреки обыкновенному они проснулись безумно рано, ни кто не оценил их порыв. Последним мужчины разбудили именинника. — Одевайся и спускайся на кухню! — велел отец сыну, после чего трансгрессировал обратно на кухню. Когда Гарри спустился вниз, всё уже было готово. Братья помогли Джинни развесить плакаты. Мистер Уизли поставил на стол угрожающих размеров торт. Все бросились поздравлять мальчика с днём рождения. Причём Тонкс по дороге споткнулась и вместе со стулом полетела на Гарри, утянув того следом за собой на пол. Мгновением позже рядом с ними приземлился Сириус, душимый хохотом. — Ну что ж, Гарри, раз мы волею случая оказались наедине, я поспешу сказать пару приятных слов, — произнесла неунывающая Тонкс. Именинника подняли, отряхнули, поздравили и усадили за стол. Когда все наелись, развеселившаяся Тонкс предложила сыграть в игру. — О, маггловская забава, — у мистера Уизли заблестели глаза. — Это должно быть так увлекательно. Джинни, как обладательница самого красивого и разборчивого почерка, написала на маленьких листочках имена всех присутствующих, а также имена нескольких всем известных личностей, а затем сложила все бумажки в котелок, который Тонкс с боем отвоевала у Грюма. Джеймс первым вышел из-за стола и ушёл в угол комнаты к камину. Он на секунду задумался, а затем прищурил один глаз, сгорбился и начал вертеть головой по сторонам. Затем он наморщил нос, скривил губы и потряс в воздухе кулаком. — Грозный Глаз! — радостно воскликнул Билл. — Что-о-о?! — взревел Грюм и начал подниматься с очевидным намерением покалечить Поттера, но его усадила обратно хохочущая Тонкс. — Ну, Грозный Глаз, не дуйся, — проворковала она. — Праздник же, хороший мой. Лучше вытяни бумажку, сыграй с нами. — Вот только этим я ещё не занимался, — проворчал мракоборец. — Даже не надейся, Нимфадора!!! Несносная девчонка! Особый успех имел Билл Уизли. Вооружившись поварёшкой и перекинув через плечо фартук, он вскочил на стул, придал лицу гневное выражение и начал что-то говорить, указывая на Фреда и Джорджа. Заклинание матери выбило стул из-под его ног, и Билл изящно рухнул на пол, успев на прощание пискнуть что-то невразумительное. Но труднее всего пришлось Джинни. Застенчиво устремив глаза в пол, девочка полминуты мялась, а затем сделала широкий шаг в сторону, широко улыбнулась, затем отпрыгнула в сторону и, притворившись, что достала что-то из кармана, протянула пустую ладонь сидящему неподалёку Кингсли, затем вновь прыгнула в сторону и скорчила рожицу. — Нимфадора, — робко предположил Люпин, уворачиваясь от подзатыльника девушки. Джинни отрицательно покачала головой. Она вновь прыгнула в сторону и покрутилась на месте. Снова прыжок и девочка притворилась, будто рассовывает что-то по карманам. — Рита Скитер! Фадж! Люпин! — выкрикивал Артур Уизл. Выражение его лица было как никогда серьёзным. Тут девочку осенило. Она послала воздушный поцелуй Гермионе, после чего, наконец, получила верный ответ. Через какое-то время Джеймсу пришло в голову сыграть в прятки. — Ох, это без меня, — стала отнекиваться миссис Уизли. — Молли, брось, праздник же, — улыбнулась Лили и первой выбежала из кухни. Гермиона побежала вверх по лестнице. Дом был большой, мест было много, поэтому вариантов, где спрятаться была масса. Она не стала прятаться в комнате, которую делила с Джинни и Тонкс. Скорее всего, её будут искать именно там. Внизу послышались голоса. Ведущие, а их было трое: Люпин, Блэк и старший Поттер, пошли искать игроков. Как никогда быстро девушка взлетела на четвёртый этаж. Времени на раздумья не было. Гермиона забежала в первую попавшуюся комнату и прошмыгнула в одёжный шкаф, прикрыв за собой дверь. — Соскучилась, зайка? — Прозвучал над её ухом весёлый голос. Фред обхватил плечи девушки и притянул её к себе. Гермиона попыталась вырваться, но это было не так-то просто сделать в тесном шкафу. Поэтому всё, что девушка могла сделать, это пнуть юношу. Сначала она промахнулась, но вторая попытка увенчалась успехом. Фред охнул. — За что? — Напугал, зараза, — проворчала Гермиона. — Извини, — мягко рассмеялся юноша. — Солнце, тебе не кажется, что этот шкаф слишком большой? Вероятно, он пытался поцеловать девушку в губы, но Гермиона в самый неподходящий момент попыталась отстраниться, поэтому поцелуй пришёлся на подбородок. Но Фред не растерялся, покрепче прижав к себе Гермиону, он начал покрывать всё её лицо нежными поцелуями. — Фред, — девушка извивалась в сильных руках, но никак не могла высвободиться. — М-м? — промычал Фред, откровенно забавляясь. Тихо смеясь, Гермиона смогла-таки перехитрить юношу и, получив свободу, спряталась за вешалками с одеждой. Фред что-то недовольно помычал и уселся на дно шкафа. Девушка, кажется, даже успела удивиться такой покорности, но тут почувствовала, что чьи-то шаловливые ручки легли ей на ноги и потянули на себя. Она не смогла удержаться и повалилась вниз, приземлившись точно на довольного Фреда. — Вообще-то, мы играем в прятки, — нарочито строго напомнила девушка. — Надо вести себя тихо. — Ты же знаешь, я не могу долго молчать, — с притворной грустью вздохнул юноша. — Вот если бы ты могла найти моим губам другое применение… Кто о чём! С каждым днём Фред Уизли становился всё более и более невыносимым. С каждым днём Гермионе Грейнджер всё чаще и чаще недоумевала, как она могла связаться с этим рыжим нахалом и изнывала от желания заклеить ему рот и связать руки. И каждым днём она всё сильнее и сильнее в него влюблялась. Фред умел уговаривать, а Гермионе всегда было сложно ему отказать. И когда Джеймс нашёл их, они были настолько увлечены друг другом, что даже не сразу заметила его. — А ведь на моём месте мог быть Римус, — грустно произнёс Джеймс, помогая Гермионе вылезти из шкафа. *** Поздно ночью, когда празднование завершилось и все разошлись по комнатам, Гермиона спустилась на кухню. Босыми ногами она ступила на ковёр, его ворсинки приятно защекотали кожу. В комнате было холодно. Гермиона забралась в кресло, поджав под себя ноги. Жар от камина не мог, как следует, её согреть. — Не спится? Даже странно, что Гермиона не услышала, как Тонкс вошла на кухню. Нимфадора, завёрнутая в ярко жёлтый плед, приблизилась к креслу и пихнула ногой девушку. — Слезай, — велела она Гермионе. Девушки вместе пододвинули кресло поближе к камину, затем вместе уместились в нём, укрывшись пледом. Тонкс задумчиво воззрилась на пляшущие языки пламени. Гермиона робко наблюдала за девушкой. В тёмных глазах матморфини отражался огонь, и это казалось до странности правильным. Тонкс ведь такая энергичная, взрывоопасная, неукротимая, дарящая тепло всем, кто близок ей. Огненная, лучше не скажешь. Неудивительно, что Римус после встречи с ней так скоро потерял голову.  — Не могу объяснить, но вид огня меня завораживает, — призналась Тонкс. Гермиона, смутившись, отвела от неё взгляд и принялась рассматривать мелки узор на пледе. В то время, как Нимфадора наоборот с плохо скрываемым любопытством стала рассматривать её. — Это так красиво, — продолжила девушка, едва заметно улыбнувшись. — Знаешь, в школе я делала себе татуировки в виде пламени. Чаще всего на запястье. Один раз Снейп снял с факультета десять очков за «неподобающий внешний вид», — Тонкс мастерски передразнила голос преподавателя. — Наследующий день я пришла с рисунком на половину лица. Со мной две недели весь факультет не разговаривал. Девушки тихо рассмеялись. Тонкс достала из-за кресла бутылку сливочного пива, откупорила её и сделала несколько глотков, а затем протянула напиток Гермионе. — Тебя что-то беспокоит. Отличница поперхнулась сливочным пивом. Тонкс не спрашивала, она утверждала. Причём не терпящим возражение голосом, а Гермионе и не хотелось отрицать. Но она не была уверена, что готова рассказать Тонкс о своих страхах. Конечно, они очень крепко сдружились, но девушка никогда ни с кем не говорила на эту тему. Просто не осмеливалась, сама не зная почему. Но как же сильно Гермионе хотелось сейчас ощутить поддержку! Как же сильно хотелось задать вопрос, что терзает её уже несколько месяцев. — Что будет дальше? — очень сложно было произнести эти слова, но теперь, когда они уже были сказаны, пути назад не было. — Война! Какие потери мы понесём на этот раз? По лицу Тонкс было сложно понять, застал её этот вопрос врасплох или нет. Она нахмурилась, тщательно обдумывая свой ответ. Это было не типично для неё. Тонкс обычно сначала говорила, а потом уже думала. Гермионе вдруг пришла в голову мысль, что сейчас наверняка прозвучит какая-нибудь шаблонная фраза вроде: «всё будет хорошо, главное в это верить» или «не надо загадывать, как пройдёт завтрашний день». Да и что ещё можно сказать? Гермиона, наверное, ответила именно так. — Какую бы мы не прожили жизнь, какими бы качествами мы не обладали, на чьей стороне бы мы не выступали, конец будет один, — наконец, заговорила Тонкс. — Жизнь всегда заканчивается смертью, и мы не можем этого изменить. Если мы будем жить воспоминаниями о прошлом или страхом перед будущим у нас не будет настоящего. Ни будущего, ни прошлого у нас нет. У нас есть только настоящее, и больше ни-че-го! Почаще думай об этом. Сейчас у тебя есть друзья, папа, Фред… есть я, а это важно! Ничего изменить нельзя, а бояться бессмысленно. Война непременно унесёт много хороших людей, на то она и война. И если я или Римус, — она сделала явное усилие над собой, чтобы произнести имя Люпина. Очевидно, Тонкс всеми силами отгоняла от себя мысль, что он тоже может погибнуть на этой войне. Она некоторое время помолчала, собираясь с мыслями, а затем продолжила: — Если кто-то погибнет, значит, такова судьба. Просто помни, как много ты значила для нас, и помни, что всё было правильно, что это было не бессмысленно. Получается, что чья-то жизнь легла на защиту многих других жизней. А что это значит, — голос девушки приободрился. — Правильно, это значит, что Орден Фенкса — молодец! В чём лично я не сомневаюсь! — Но, мне всё равно страшно, что однажды умрёт Фред или папа, или ты, или Гарри! Как я смогу это пережить? — как Гермиона не старалась, несколько слезинок покатилось по её лицу. — Ради тех, кто ещё жив и ради тех, кто уже умер, — Тонкс уже сама начала терять самообладание, её голос задрожал. — Мне тоже страшно. И знаешь, что я делаю? Я напоминаю себе, что, размышляя об этом, теряю бесценные мгновения, которые могу провести с теми, кого люблю. Да однажды их не станет. Люди умирают, Гермиона. Все умирают. Но сейчас-то они живы! Ты можешь их обнять, рассмешить, поговорить с ними! Сейчас и только сейчас. Не потом, не раньше. Только сейчас. И, наверное, мне сейчас не следует говорить этого, но… всё будет хорошо. Я в это верю. Воцарилось молчание. Обе девушки были уверены, что этот разговор не закончен, что она ещё не раз и не два поговорят на эту тему. Сейчас Гермионе было необходимо подумать о том, что ей сказала Тонкс. Понять их, принять и поверить в это. — Ты приедешь ко мне, когда я буду в Хогвартсе? Хотя бы напишешь? — спросила она, чувствуя, что глаза начинают слипаться. — О, да! — просияла Тонкс.