Если только ты не пройдешь мимо

Утром мы проснулись от звонка будильника: наступал новый учебный день, и мне нужно было идти готовить завтрак. Я потянулась по привычке во все стороны и задела по голове смеющегося сонного Чонгука. - Привыкай, ты тут не одна, - сказал он, перехватывая и целуя мою ладонь. Я повернулась к нему, любуясь его лицом. - Что молчишь? – шепнул он. - Я тебя люблю, - ответила я. В сердце было тихо и тепло. - Хорошая моя, - снова шепотом сказал Чонгук и притянул меня к себе. Мы полежали немного, обнявшись. - Знаешь, почему я уехал? – спросил он вдруг. - Почему? - Чтобы дать тебе время осознать, что ты меня любишь. Привыкнуть к своим чувствам. - Что? – я даже приподнялась над ним, чтобы посмотреть в глаза. Чонгук улыбался. - Не ожидала? - Я тогда думала, что неприятна тебе, и ты хочешь, чтобы я забыла тебя за этот год. - Дурочка, - он снова привлек меня обратно. – А сработал мой план, а не твой. Я помолчала. План и правда сработал, но моя депрессия из-за отъезда любимого человека принесла нам шестерых детей. Впрочем, уж об этом я точно не жалела. - Значит, хорошо, что ты сейчас сходил в армию, а не после окончания универа, да? - Ага, - он поцеловал мои волосы. – Безумно хорошо. - И мне, - прошептала я, а потом вздохнула, вспоминая, что пора бы и вставать. – Эх, как это ни грустно, но я вынуждена покинуть твои теплые объятья, Гуки. Детям в школу надо, а у меня сегодня визит в издательство, и в опеку надо сходить, бумажки на материальную помощь заполнить… - И нам надо в ЗАГС, - добавил Чонгук. - Что? - Подать заявление. Ты же не думаешь, что я вчера шутил насчет намерений? Я села на коленки и уперла руки в бока. - Никаких заявлений! - Как это? – Чонгук тоже сел, откинув одеяло. – Почему?! - Что значит – почему?! – возмутилась я. – А ты мне предложение делал? Чонгук открыл рот, но сказать ничего не смог. Я победоносно хмыкнула, накинула халат и пошла в ванную. На первом этаже по утрам царила тишина. Ребята распределились, кто ходит в душ до завтрака, кто вечером, и Джину выпало утреннее посещение. Я освободила его от помощи по кухне, поэтому чаще всего теперь первыми спускались на кухню Юнги с Хосоком и Аня. Вот и сегодня, заваривая чай, я ждала утренних пташек и их комментариев по поводу приезда Чонгука. Вчера нам так и не удалось толком поговорить, потому что за праздничным ночным столом разговаривали только Тэхён и Чимин, заваливая своего хёна вопросами. Они немного красовались перед не знающими Чонгука Джином, Намджуном и Хосоком, поэтому, в основном, обсуждали живую встречу в сентябрьском увольнении. Чонгук посмеивался и переводил разговор на новичков, налаживал контакт. Хосок быстро освоился, Джин тоже во всю улыбался без смущения, да и Намджун никак не высказывал ревности: смирился, видимо. Я смотрела на них и радовалась: очень хотелось, чтобы ребята приняли Чонгука безоговорочно, чтобы не устраивали боёв за мое внимание. Кажется, я опасалась напрасно. - Привет, - поздоровалась вошедшая на кухню Аня, как всегда, уже полностью готовая к выходу, в аккуратной форме и с заплетенной косой. - Доброе утро, Анют. Садись, пока мальчишек нет, попьем чаю вместе. - Давай, - кивнула Аня. – Только мне без сахара. - Уж не задумала ли ты худеть? – поинтересовалась я. - Не худеть, а поддерживать форму, – пожала плечами она. – У нас весенний концерт скоро. - Ох, уже ведь весна… - вспомнила я. Аня глянула меня вдруг и улыбнулась. - У вас-то с оппой точно весна! - Эй, ты смеяться будешь? – притворно-строго посмотрела на неё я. - Чего уж смешного. Я даже рада. Хотя я и была в шоке, когда Юнги об этом сказал, но потом обдумала всё и поняла, что так лучше. - Точно? – улыбнулась я. – А я-то всё сомневалась, стоит ли мне Чонгуку портить жизнь… - С ума сошла? – нахмурилась Аня. – Ты ему не испортишь жизнь! Он ведь тебя любит, да?.. - Любит, - ответил Чонгук, проходя к нам. – Очень-очень любит. И Нами он очень любит. И даже этих мелких шестерых мальчишек любит. Чонгук – воплощенная любовь просто, - на этих словах он чмокнул Аню в макушку и улыбнулся мне, садясь за стол. - Когда вы пойдете расписываться? – тут же спросила Аня. - Не знаю, - хмыкнул Чонгук. – Рина не хочет. - Ах ты!.. – я посмотрела на него, попытавшись скопировать убийственный прищур Юнги, но, судя по смеху Чонгука, получилось плохо. - Мама, вам на этой неделе надо сыграть свадьбу. Потом будет пост, и мне не удастся поесть за столом с вами! – возмущенно потребовала Аня. - Так-так, кое-кто думает о брюхе, - рассмеялся Чонгук снова. - Я о ваших душах думаю! – строго поправила его Аня. - Ничего не изменилось… - Чонгук потрепал её по волосам (она увернулась) и посмотрел на меня. – Рин, ты выйдешь за меня на этой неделе? Я скрестила на груди руки. - Что за предложение руки и сердца! Скука смертная. - А ты как хочешь? На колене с розой в зубах? Хорошо, я в магазин за розой, - Чонгук шутливо встал из-за стола. - Не надо розу, - остановила его я. – Сиди. Давай с чувством, с толком, с расстановкой. И без добавления «на этой неделе». - А мы послушаем, - добавил Юнги, появляясь в дверях. Хосок и Намджун зашли следом. - Хён делает предложение? – восхитился Хосок. – Я сейчас всех позову! – и он моментально исчез. В гостиной раздался крик «Э-э-эй! Ребята, сюда! Хён делает предложение ма… нуне!» «Ты ж мое солнышко», - умилилась я и выжидающе поглядела на Чонгука. Топот ног по лестнице, восторженные крики младших, возмущения Джина («Ну я только в ванную зашел!..») – и вот вся семья собралась на кухне, улыбающаяся и растрепанная. Чонгук кашлянул и нерешительно оглянулся: кажется, в нём проснулся интроверт. Аня кивнула на меня и указала ладонью, мол, начинай. Чонгук снова кашлянул. Поднялся из-за стола. Подошел ко мне. Тут я вдруг осознала, что мне сейчас будут всерьез, по-настоящему делать предложение руки и сердца, и мое собственное сердце забилось чаще. Чонгук тоже посерьезнел, хотя смотрел очень мягко. - Рин, - сказал он. – Я знаю, что простой безработный ещё-студент – это не самая лучшая партия для тебя, но у меня есть один довод, который мне помогал продержаться весь этот год, когда накатывали сомнения в том, захочешь ли ты быть со мной. Довод очень простой: я тебя очень сильно люблю. И обещаю заботиться о тебе до конца своей жизни. И о наших детях. Если ты мне веришь… если в меня веришь, то, пожалуйста, выходи за меня замуж… И желательно, на этой неделе, а то Нами не сможет поесть с нами за праздничным стол… Ай, ты чего дерешься?! Романтичный настрой испарился. Я ещё раз треснула его кулаком в грудь и не смогла сдержать смех. - Чон Чонгук, я выйду за тебя. Но ты только что испортил видеосъемку Юнги. - Ничего, - отмахнулся Юнги, держа свой телефон. – Я в видеоредакторе подкорректирую, вырежу про «на этой неделе». Но ты должна более спокойно сказать, что выйдешь за него. А то непонятно будет, почему ты начала смеяться. Все вокруг уже хохотали вовсю. Ни о каком спокойствии не могло быть и речи. - Не буду я ничего переснимать, - отказалась я, смеясь. Чонгук довольно улыбался: - Выйдешь? - Выйду, - сказала шепотом и кивнула я. - Так, дети, все несовершеннолетние сейчас должны закрыть глаза, - бросил Чонгук в сторону и без лишних раздумий поцеловал меня в губы. А видеозапись с телефона Юнги, просмотренная несколько позже, подтвердила мои подозрения о том, что глаза, разумеется, не закрыл никто.