Призраки Пустоты: Предчувствие Тьмы

      — Холодно! — пожаловался Зус, потирая озябшие ладони.       Диппер не ответил, продолжая вглядываться в темнеющее на глазах небо. Ясная погода, задавшаяся с утра, снова сменилась тяжелыми, свинцовыми тучами. На лес, окружавший Хижину Чудес, спустилось тревожное затишье, которое должно было вот-вот смениться хаосом схватки не на жизнь, а на смерть.       Нечто холодное опустилось на щеку глубоко задумавшегося Диппера, заставив парня вздрогнуть от неожиданности. Смахнув с лица снежинку, он заметил, как с неба, кружась, опускается вторая, а затем и третья. Вскоре крупный, похожий на хлопья снег повалил сплошной стеной, придавая лесу, в котором затаилась жуть из Пустоты, почти миролюбивый вид.       — Ты ловушки все расставил? — поинтересовался, наконец, Пайнс.       — Вроде бы, — Зус нахмурился. — Смахивает на рождественскую гирлянду, хотя Рождество давно прошло. Ты уверен, что эти штуковины сработают?       Диппер покосился на длинный, узкий сверток, который держал в руках.       — Что ж, полагаю, есть только один способ узнать это.       Последний луч заходившего солнца исчез за горизонтом, и на Гравити Фолз опустилась ночь. Тревога, охватившая Диппера и Зуса, казалось, становилась все сильнее по мере того, как усиливался снегопад, и, наконец, тишину в ночном лесу разорвал жуткий, потусторонний вой двух десятков тварей.       — А вот и они, — заметил Зус, разворачивая сверток. — Готов?       — Неа, — Пайнс лишь покачал головой. — Ступай к Мелоди, Зус. Незачем тебе тут со мной умирать, если что пойдет не так.       — Какой у тебя оптимистичный взгляд на жизнь, — хмыкнул здоровяк, взводя тетиву арбалета, который до того был спрятан в свертке. — Вот только ты не учел, что я в любом случае покойник. Даже если эти твари не сожрут меня здесь, Венди наверняка прикончит меня за то, что я бросил тебя в лесу одного против целой стаи. Так что прости, Диппер, но я остаюсь.       — Дурак ты, Зус, — вздохнул Диппер, но на душе у него от слов друга стало теплей.       — С кем поведешься…       Вой раздался снова, на сей раз ближе. Гончие Пустоты больше не церемонились, и приближались к ним полной стаей, чтобы раз и навсегда покончить с надоедливым человеком. Охота затянулась, и, что куда важнее, у Диппера было оружие, способное навредить им, а, следовательно, из добычи он превратился в опасность.       Первая Гончая ворвалась на поляну с глазами, буквально пылающими от жажды крови. Уродливое, деформированное силой Пустоты и волей ее зловещих Владык создание бросилось на дожидавшихся их людей. Бросилось с отчетливым намерением разорвать их на куски и покончить с этим, однако тихий щелчок и пение тетивы положили этому конец.       Стрела, оставив в воздухе светящийся след, вонзилась прямо в горло твари, и Гончая с жалобным визгом рухнула в снег. Наконечник из маленького кусочка соларита пробил шкуру, и с шипением принялся прожигать свой путь внутрь тела чудовища, заставляя его корчиться в муках. Диппер буквально видел, как густая, черная кровь закипает в венах Гончей Пустоты, вырывается наружу, и воспламеняется. Всего через пару секунд после выстрела порождение Владык Бездны вспыхнуло изнутри, превратившись в пылающую головню, а еще через мгновение все было кончено. Милосердное пламя поглотило чудовище, положив конец его бесконечным мукам раз и навсегда.       — Один — ноль, — заметил Зус. — Твой ход, Диппер.       — Поумничай еще тут!       С поистине дьявольским воем целая дюжина тварей ринулась на поляну. Одну из Гончих подстрелил Зус сразу же, как только она появилась, но остальные продолжали бежать вперед. Вот они уже в десятке метров от друзей, готовятся к прыжку, и Диппер может разглядеть слюну, капающую с их клыков, и черную, дымящуюся кровь, сочащуюся из ран и стекающую по торчащим из их тела кристаллам Пустоты. И в следующее мгновение одна из тварей задевает хитроумную ловушку, на создание которой Диппер потратил всю ночь и половину дня, и поляна превращается в настоящее поле боя.       Из-под снега выскакивает устройство, созданное по принципу мины-лягушки, и Гончие тормозят от неожиданности. В следующую секунду спрятанный в устройстве обломок соларита взрывается, озаряя все вокруг яркими, солнечными лучами, и поляна мгновенно заполняется воплями боли и отвратительным запахом паленого мяса. Лучи безжалостно палят тварей, прожигая им мясо до самой кости, а два чудовища, бывшие ближе всех к ловушке, и вовсе сгорели как угольки. Донесший откуда-то слева чудовищный визг, сопровождаемый вспышкой, оповестил Диппера и Зуса о том, что вторая группа тварей угодила в еще одну такую ловушку. А тем временем лучи, вырвавшиеся из обломка, угодили в специальные кристаллы-отражатели, которые Зус развесил на деревьях, и вместо того, чтобы исчезнуть, как будто переместились в них, продолжая нещадно жечь любое чудовище, которому не повезло попасть под них.       — Надолго энергии не хватит, — произнес Диппер. — Нужно перебить их, пока они не очухались!       Расправившись с узлами, он сдернул веревки со своего свертка, и откинул ткань в сторону. Под ней было короткий шест, заканчивавшийся наконечником из сердцевины соларита. Нажатием на спрятанную в рукояти кнопку он заставил импровизированное копье разложиться, от чего металлическое древко стало длиннее в два раза, и с размаху вонзил его в шею Гончей, которая металась рядом с ним, пытаясь сбить пламя со своей шкуры. Кристалл пронзил глотку твари, и через пару секунд она вспыхнула полностью, будто факел, а остальные чудовища бросились врассыпную. Лишь последнюю настигла очередная стрела Зуса, но половина из нападавшей на них дюжины, пускай и сильно потрепанная, беспрепятственно отступила обратно в лес.       — Ха! Это за то, что не давали мне спать по ночам! — Зус протянул руку, чтобы дать пять, но Диппер не ответил. — Ой, да брось, Дип! Мы первый раз задали им жару!       — Ага, — без особого энтузиазма ответил Пайнс. — Вот только Вожака среди них не было. А если мы не прикончим его, все было напрасно.       — Умеешь же ты подбодрить, — хмыкнул Зус.       Диппер поднял взгляд на висевшие на дереве кристаллы, из которых в разные стороны били солнечные лучи.       — Приготовься, — посоветовал он другу. — Заряда надолго не хватит, а когда свет погаснет, они снова нападут. Будем надеяться, что их осталось не так уж много.       В полусотне метров от них вдруг вспыхнула ярчайшая белая вспышка, озарившая лес и небо над ним, а вместе с ней раздался пронзительный, полный боли визг Гончих. Диппер в недоумении уставился на это странное явление, однако свет исчез так же внезапно, как и появился.       — Ха! Похоже, мы не единственные, кто вышел на охоту, — заметил Зус. — Если повезет, неизвестные доброжелатели прикончат твоего Вожака прежде, чем он доберется до нас, потому что я уже хочу домой, в теплую постель.       — А я тебя с собой и не тащил, — фыркнул Диппер. — Так что теперь не жалуйся.       Здоровяк подумал, и согласился:       — Справедливо.       Лучи солнечного света, бившие из кристаллов-накопителей, вспыхнули в последний раз, и угасли, оставив друзей во тьме. Снег валил так густо, что невозможно было ничего разглядеть, и все же Диппер готов был поклясться, что кусты слева от них слабо шевельнулись, будто кто-то прятался в них. Пайнс вскинул копье, готовый к нападению, но никто так и не показался. Над лесом повисла гробовая тишина, и, если не считать оставшегося от Гончих Пустоты пепла, ничто не напоминало о недавней схватке.       Твари напали спустя полчаса, собравшись с силами. Их было всего чуть больше дюжины, и половина из них была жутко опалена светом соларитовых ловушек, но ненависть и жажда крови никуда не делись. Вот только в этот раз Диппер был готов их встретить.       — Покончим с этим, — произнес Пайнс.       Первая Гончая, ослепленная болью от ожогов, бросилась напрямик, явно не понимая всей угрозы, которую представлял для нее соларит. Дипперу даже не пришлось наносить удар, он просто поднял копье, и тварь, прыгнув, сама с отвратительным визгом напоролась грудью на его острие. Диппер, используя энергию удара, швырнул уже тлеющее чудовище в сторону, и тут же отскочил, чтобы увернуться от удара второй твари. Звон тетивы и последовавший за ним отвратительный визг оповестил, что Зусу удалось прикончить еще одного монстра, перед тем как остальные твари набросились на него. Пайнс одним ударом пригвоздил растерявшуюся от неудачной атаки и ожога на голове Гончую к земле, и бросился на помощь другу, понимая, что не успеет.       Один выстрел. Ровно столько удалось совершить Зусу, прежде чем отвратительные порождения Пустоты набросились на него. Гончие были вне себя от ярости и боли, но даже ненависть к Пайнсу не затуманила их разум настолько, чтобы не понимать, что человек с арбалетом представляет для них куда большую угрозу, чем парень. Вдвоем они могли победить стаю, в одиночку даже копье не спасло бы их добычу. Сразу восемь тварей накинулись на Зуса, намереваясь покончить с ним как можно скорее. Вот одна из них повалила здоровяка на землю, и рванулась вперед, чтобы перегрызть ему горло. Одной рукой тот ухватился за глотку твари, не давая ей прикончить его, а другой потянулся за стрелой в колчане на поясе.       Неожиданно, нечто очень маленькое и быстрое пронеслось в воздухе, оставив за собой светящийся след, и впилось прямо в глаз Гончей. Чудовище, секунду назад одержимое желанием прикончить Зуса, взвыло от боли, и отпрыгнуло в сторону, освобождая мужчину. Этой секундной заминки Рамирезу было достаточно; ловко, будто очередную отвертку, он выхватил стрелу с соларитовым наконечником, и вонзил ее в шею ослепшей на один глаз твари. В ту же секунду нечто рыжее и воинственно настроенное перепрыгнуло через него, и устремилось к остальным Гончим, вооруженное топором и длинным, узким куском соларита, с импровизированной рукояткой в виде ткани, намотанной на тупой конец.       — Иисус Альзамирано Рамирез, я убью тебя голыми руками!       Зус поднял глаза, и увидел Мелоди с ружьем наперевес. Если бы взгляды могли убивать, от мужчины уже остались бы одни угольки, но Зуса, казалось, это нисколько не смущало. Хмыкнув, он поднялся на ноги, и произнес:       — Привет, дорогая. Что ты тут делаешь?       — Он еще спрашивает! — возмутилась та. — Ты что думаешь, можно просто уйти на войну с этими тварями, и ничего не сказать мне?!       — Дорогая, женщинам не место на передовой, — серьезно ответил Зус. — Тем более на такой странной.       Мелоди лишь закатила глаза.       — Мальчишки!       Диппер оттолкнул от себя Гончую, и, увернувшись, вонзил копье ей в бок. Тварь жалобно взвыла, чувствуя, как кровь закипает в ее жилах, и Пайнс вторым ударом добил ее. Отвернувшись от вспыхнувшего чудовища, он бросился на помощь Венди, отбивавшейся сразу от трех Гончих Пустоты, в то время как четвертая догорала под ее ногами.       — Я думал, ты раненная лежишь без чувств, в Хижине! — произнес он, отпугивая одну из тварей копьем.       — А я думала, у тебя в голове мозги, а не опилки! — парировала рыжеволосая. — Если вы думали справиться со всей этой стаей вдвоем, то вы двое — самые большие идиоты, которых я когда-либо знала.       — Вообще-то у нас был план.       — Да, ну и как бы он сработал, не подоспей мы с Мелоди?       По голосу и капелькам пота, проступившим на лице девушки, было ясно, что Венди еще не оправилась от ранения, и ей было явно тяжело, но Диппер промолчал. Он слишком хорошо знал подругу, и понимал, что раз уж она и так зла на него, напоминание ей о ее слабости и вовсе будет грозить парню оплеухой. Крутанувшись, он сбил одну из нападавших Гончих с ног, а Венди тут же ударила ее куском соларита в шею, прикончив на месте. Это, а также выстрел, прикончивший одну из нападавших на Зуса тварей, заставил двух оставшихся отступить к дальнему концу поляны. Диппер и Венди сделали шаг по направлению к ним, и вдруг увидели Вожака.       Огромная, уродливая фигура выступила из темноты, и наградила подростков взглядом, полным ненависти. Странно, но впервые со времен их прибытия Диппер не испытал страха, глядя на это чудовище. Вместо этого он дерзко посмотрел в багровые глаза твари, и поинтересовался:       — Так и будешь стоять, и смотреть, как твоя стая дохнет? Ты ведь понимаешь, что как только они все сдохнут, ты будешь следующим?       Тело Вожака сотрясла крупная дрожь, а его глаза вспыхнули, будто два огонька. Диппер и Венди встали плечом к плечу, готовые к схватке, но Вожак даже не думал нападать. Вместо этого тварь рассмеялась жутким, булькающим, неестественным смехом. Ребята смотрели на него с недоумением и нарастающим страхом, а тварь буквально тряслась от хохота, и черная, пузырящаяся кровь капала с ее пасти на снег. Вожак Гончих вскинул голову, и издал леденящий душу вой, который, казалось, пронесся сквозь саму Вселенную, и достиг Пустоты.       Прямо перед Диппером и Венди пространство вдруг съежилось, а затем со звуком, похожим на треск, разорвалось надвое, открывая разлом в другое измерение. Кордрой сделала шаг назад, но Пайнс остался стоять на месте, глядя на угловатый, похожий на трещину разрыв, в котором клубилась тьма, с обреченностью. Он уже видел такие разломы раньше, и прекрасно знал, что они означают.       Из трещины в пространстве показалась уродливая, кривая голова одной из Гончих, и Венди с шумом выдохнула сквозь стиснутые зубы. Тварь буквально вытолкнула себя из разлома, и тут же поднялась на ноги, готовая к схватке, а следом за ней уже лезла еще одна. Одновременно с этим в разных частях поляны открылись еще пять или шесть разломов в Пустоту, открывая проход все новым и новым Гончим. Вожак оскалился, явно довольный собой, а Венди тихо произнесла:       — Дип, мы не сможем перебить их всех. Что нам теперь делать?       Диппер достал из внутреннего кармана куртки самодельную гранату, которую смастерил прошлой ночью из хлама и кусочка соларита, и ответил:       — Убьем самого большого.       Прежде, чем Венди успела что-то ответить, Пайнс швырнул гранату в расщелину, из которой как раз вылезала очередная Гончая Пустоты. Тварь, застрявшая на полпути, принялась в отчаянии болтать в воздухе лапами, пытаясь спастись от угрозы, но не тут-то было. Сработал спрятанный в маленьком, металлическом цилиндре катализатор, и крошечный кусочек соларита вспыхнул, будто маленькое солнце. Вырвавшийся из-под оболочки поток энергии испепелил застрявшее чудище на месте, и разлом с оглушительным треском захлопнулся. Выброс энергии от закрывшейся трещины разбросал находившихся рядом тварей в стороны, а ближайшая сосна тут же вспыхнула, озарив поле боя оранжевым светом. Диппер швырнул вторую гранату в кучу Гончих Пустоты, и схватил копье, направляя его наконечником в сторону Вожака. От закрывшихся разломов вспыхнуло еще несколько сосен, и талая вода потекла по снегу ручьями, но Вожак даже не шевельнулся, лишь продолжал с ненавистью смотреть на человека, причинившего ему столько бед.       — Только ты и я, тварь! — громко произнес Диппер. — Только ты и я!       Гул и крики за его спиной оповестили о том, что Венди, Зус и Мелоди снова сцепились с Гончими. Кордрой хотела помочь Дипперу, но сразу несколько тварей оттеснили ее прочь, оставив Пайнса наедине с Вожаком. Больше всего парню хотелось броситься ей на помощь, но он остался стоять на месте, продолжая буравить тварь взглядом. Остался, потому что понимал, что у него есть всего один шанс покончить с этим раз и навсегда.       В неверном свете пламени, пожиравшего ближайшие сосны, Вожак Гончих Пустоты выглядел еще более зловещим, чем раньше. Огромное, ростом с Большого Дэна, чудовище возвышалось над Диппером будто скала. Неровная, бугристая серая кожа была покрыта язвами и наростами, а из открытых ран и с обломков костей, торчавших из тела, капала, черная кровь. Рана на шее, оставленная топором Венди, так и не зажила, и кровь непрестанно сочилась из нее тоненькой струйкой, шипя при падении на снег. Одна из передних лап была длинней другой, и Вожаку постоянно приходилось держать ее в полусогнутом состоянии, и обе они заканчивались длинными, острыми как кинжалы когтями. Морда была перекошена так, что один глаз располагался выше другого, а в том месте, где должны были находиться уши, из его головы торчали два мутных осколка Пустоты, напоминавшие некую зловещую антенну, в то время как обломки поменьше усеивали все его тело. Вид этой искореженной, перекошенной фигуры внушал почти первобытный ужас, но страшнее всего были глаза чудовища. Багровые, светящиеся, без малейшего намека на радужку и зрачок, и полные ненависти. Вожак Гончих Пустоты был воплощением кошмара, однако впервые за много лет Диппер не чувствовал страха, глядя на одно из порождений Владык Бездны.       — Их слишком много! — крикнул Зус, с неожиданной для его комплекции ловкостью отскакивая в сторону от Гончей, и позволяя Мелоди выстрелить в нее. — Эх, а ведь я знал, что ограничиваться только арбалетом было дурацкой идеей.       — Дурацкой идеей было приходить сюда, не имея плана! — отрезала Мелоди. — А арбалет — дело десятое.       — Говорю ведь, у нас был план! И даже ловушки были. Только они закончились.       — Не расслабляться! — просипела Венди. — Мы еще не закончили.       Рыжеволосая побледнела от боли в раненной Вожаком спине, а по ее лицу градом катился пот. Ударом топора она рассекла кожу на шее одной из Гончих, вонзила в нее осколок соларита, и тут же отступила в сторону, спиной к друзьям. Чудище вспыхнуло как уголек, но на его место тут же ступили еще два, в то время как из разломов продолжали прибывать все новые и новые Гончие Пустоты. Кольцо отвратительных тварей продолжало стягиваться вокруг измотанной троицы, и, казалось, надежды на спасение уже нет. Единственными, кто оставался неподвижным, были Диппер и Вожак, стоявшие в нескольких метрах от места схватки.       — Убирайся, — произнес Пайнс. — Я слишком долго боялся вас. Пять лет я прятался во мраке, надеясь, что меня не найдут. Столько дней я скрывался в Хижине, молясь, чтобы защита, оставленная дядей Фордом, выстояла. Довольно с меня. Убирайся обратно в Пустоту, тварь, и скажи своим хозяевам, что я больше не боюсь вас.       — ННЕ БОИИИИИШЬСЯ?! — прорычал вдруг Вожак.       Диппер вздрогнул. Последним, что он ожидал услышать от этого чудовища, была речь, пусть и не вполне членораздельная. Вожак Гончих вдруг прыгнул, бесшумно, будто огромная тень, и Дипперу пришлось отпрыгнуть в сторону. Когти, которые должны были снести ему голову, всего лишь распороли воздух, и разнесли в труху изрядный кусок ствола пылающего дерева, заставив то рухнуть, отрезав Диппера от сражавшихся с полчищами тварей на поляне друзей.       — ТЫ БУДЕШШШШЬ НАС БОЯТЬСЯ, ДИППЕРРРР ПАЙНССС! — прорычал Вожак. — А ЗАТЕМММ. ЗАТЕМ, ТЫ УМРРРРРРЕШШШЬ!       Диппер снова отскочил, уворачиваясь от когтей, а затем ударил сам. Копье, которое должно было вонзиться в глаз чудовища, лишь оставило длинную, обугленную царапину на его морде, и Пайнс недовольно скривился. Глубокий снег замедлял его, а жар от пылающих деревьев был таким, что пот тек ручьями, буквально заливая глаза. К тому же, схватка сильно измотала парня; он дышал тяжело, будто кузнечные мехи, но все же упрямо продолжал бросаться в атаку, заставляя Вожака отступать вглубь леса, подальше от пожара. Нормальный огонь в таких условиях потух бы всего через секунду, а то и вовсе не разгорелся бы, но энергия от закрывшихся разломов была такой мощной, что деревьям оставалось только пылать до тех пор, пока от них не останутся одни угольки.       Вожак продолжал отступать, но Диппера это нисколько не радовало; он прекрасно понимал, что чудовище просто играет с ним, и как только эта игра ему наскучит, оно нападет само. Единственной надеждой было использовать самоуверенность монстра против него самого, но надежда эта таяла с каждым неудачным взмахом копья. Наконец, наконечник прошел в опасной близости от глаза Вожака, и терпение чудовища лопнуло. Одной лапой он выбил копье из ослабевших рук Пайнса, а другой повалил его в снег, и прижал, не давая подняться.       — ПУСССТОТА ЖДЕТ ТЕБЯ, ДИППЕРРРРРРРРР!       Из последних сил Пайнс попытался оттолкнуть от себя морду Вожака, походившую больше на чемодан с зубами. Однако как только его ладонь коснулась серо-черной кожи чудовища, случилось неожиданное. Метка на руке Диппера вспыхнула ярко-белым светом, и Вожак отскочил от него, воя от адской боли. Диппер с удивлением посмотрел на странный символ у себя на руке, а затем поднял глаза на Вожака. Впервые за все время, что он провел на Земле, в глазах чудовища читались не ненависть или насмешка, а неуверенность и что-то, подозрительно напоминавшее страх, и Пайнс понял, что должен сделать. Не давая чудовищу опомниться, он подскочил к нему, и обеими руками вцепился в шею твари.       Вожак взвыл, и попытался стряхнуть с себя человечишку, причинявшего ему столь адскую боль, но Диппер держал крепко. Из метки на его руке полились несколько легких, полупрозрачных потоков белого света, которые окружили тело монстра. Эта странная энергия иссушала плоть Вожака, но по мере того, как чудище становилось все слабей, Диппер чувствовал, что силы покидают его вместе с исходившей от символа энергией. Вой твари становился все жалостливей и слабее, и наконец, понимая, что если он не отпустит монстра сейчас, то либо упадет в обморок, либо вовсе умрет от истощения, Диппер разжал пальцы, и обессиленный рухнул в снег.       Тело Вожака в конвульсиях рухнуло рядом с ним, ссохшееся и похожее на мумию, и вскоре затихло. Диппер посмотрел на теперь казавшегося жалким монстра в последний раз, и попытался подняться, но ноги тут же подкосились, и он снова повалился в сугроб. От усталости в голове стоял туман, и перед глазами все плыло, но все же он сумел заметить, что их с Вожаком окружило плотное кольцо Гончих Пустоты, смотревших на парня с неуверенностью. Должно быть, схватка на поляне закончилась, и твари отправились искать своего предводителя, с болью подумал Диппер.       — Венди! — только и сумел прошептать он.       Вожак вздрогнул, и медленно поднялся на подгибающиеся, дрожащие ноги. Метка выпила все силы не только из Диппера, но и из него, однако убить чудовище оказалось не под силу даже ей. Огромный монстр сделал шаг по направлению к парню, намереваясь покончить с угрозой раз и навсегда, и снова свалился. Пайнс был слишком истощен даже для того, чтобы хотя бы пошевелиться, и все, что ему оставалось, это наблюдать за тем, как Вожак медленно, но уверенно подбирается к нему на заплетающихся ногах, то и дело снова падая. Тварь дышала тяжело, хрипло, воздух клокотал в ее глотке так, что слышно было за милю.       И все же она была жива.       Вожак был уже совсем близко, когда с дерева вдруг свалилось нечто. Свалилось молча, без громких слов или воинственных криков. Диппер уже ощущал зловонное дыхание твари, когда это нечто вонзило в затылок чудовища то самое копье, которое оно недавно отшвырнуло в сторону. Вожак вздрогнул, по всему его телу прошла дрожь, а светящийся, ярко-желтый наконечник копья вышел его из пасти, будто язык, и покрывшая его кровь тут же вспыхнула. Диппер в последний раз взглянул в багровые глаза твари, в которых на сей раз читалось удивление, перед тем как те лопнули, и из глазниц чудовища хлынуло пламя. Вожак рухнул прямо на ослабевшего Пайнса, и жар, исходивший от его начинающего загораться тела, был таким сильным, что парень почувствовал себя так, будто угодил в костер.       — Диппер!       Венди с трудом столкнула с парня иссушенное, тлеющее тело Вожака, и вытащила его наружу. Он был бледен как смерть, одежда в некоторых местах опалена, а левая рука изогнулась под неестественным углом, явно сломанная под весом свалившегося на него чудовища. Но даже с учетом всего этого парень, хоть и с трудом, был в сознании.       — Венди, — улыбнулся он. — Ты все же уцелела. Я боялся, что Гончие разорвали вас.       — Все хорошо, Дип. Они просто ушли. Должно быть, почувствовали, что их главному грозит опасность, вот и ушли. — Кордрой улыбнулась в ответ. — Задали мы им трепку, чувак! Да еще какую!       — Это уж точно. Помоги встать. Ног не чувствую.       Диппер оперся на плечо дочери лесоруба, и поднялся на ноги. Гончих Пустоты, до этого окружавших их сплошным кольцом, и след простыл, и только вспаханный их лапами и перепачканный черной кровью снег напоминал о том, что эти твари никуда не делись. Это, и огромная туша Вожака, пылавшая за спинами ребят.       — Что с Зусом и Мелоди? — спросил Диппер.       — Целы. Эти твари вовремя сбежали, — Венди неуверенно посмотрела в темную чащу, в которой исчезли уцелевшие твари. — Как думаешь, сколько их еще осталось?       — Да какая разница? Без Вожака они — ничто. Просто тупые твари, лишенные всякой организации. — Пайнс покосился на пылающую тушу. — Их главный мертв, а с остальными мы всегда успеем разобраться. Мы победили, Венди!       Девушка украдкой покосилась на друга, повисшего на ней. Бледного, измотанного, бережно прижимающего к себе сломанную руку. Он снова потерял где-то кепку, и его каштановые, неровно стриженные волосы торчали во все стороны. Диппер выглядел самым помятым человеком на всей планете, и одновременно с этим, впервые за все время после его возвращения, самым счастливым. Венди чувствовала себя глупо, но в ту самую секунду ей как никогда раньше хотелось сказать ему, как дорог он ей, и как сильно ей не хватало Диппера все эти годы. Однако вместо этого рыжеволосая дочь лесоруба ограничилась негромким:       — Да, Дип. Мы победили.